Железовский и Шаламов одновременно посмотрели друг на друга. У
бывшего спасателя был такой вид, будто он принюхивается.
- Черт возьми! - с расстановкой сказал он. - Это же кокон
"эскалатора"! А я гоняюсь за ним по спецхранам как проклятый. Каким
образом он у тебя оказался?
- Взял на временное хранение у безопасников. Скоро должны
появиться остальные путешественники, и надо быть уверенным, что выйдут
они целыми и невредимыми.
- Он мой, и я заберу его с собой.
Железовский набычился.
- Не сейчас, Даниил. Гарантирую, что, когда он вам понадобится для
перехода в трансфер, вы его получите. Только не нужно пробовать на мне
вашу технику внушения, я могу не выдержать и просто набью вам морду.
Физически. Будьте уверены, я это сделаю.
- Будзюцу, - задумчиво пробормотал Шаламов, слабо улыбнулся. - Не
мальчик, но муж. Я тоже кое-что смыслю в этом плане, хороший спарринг
получился бы. Надо же, как все обернулось. Мне с самого начала
казалось, что я чую пульсацию "струны", никак в толк не мог взять,
почему бы это. Кокон! Надо теперь... подумать...
- Чаю хотите? - спросил Железовский, расслабляясь. - Могу
предложить морс, тоник, селем, сбитень.
Шаламов перестал улыбаться, посмотрел на него как сквозь
прозрачное стекло. Облик спасателя начал плыть, колебаться, меняться,
не останавливаясь на конкретной фигуре.
- Что с вами?!
- Я... останусь... у... тебя! - раздельно выговорил Шаламов. -
Не... сообщай... никому!..
- Это уж я обещаю! - Железовский вскочил, сбросив маску
хладнокровия, и помчался в кабинет за эмканом.
Перед тем как окончательно провалиться в небытие, Даниил успел
прочитать мысли математика: "Упустить такой уникальный случай!.. Клим
был прав - у него учащаются фазы "черного сознания", а с маатанином,
пусть и в облике Шаламова, я еще не общался..."
Иглы боли вонзились в глазные яблоки, огненная нить прошила
насквозь все тело, уперлась в голову, и наступила тьма...
Глава 8
С высоты в девять километров местность под спейсером напоминала
заснеженный кратер вулкана, фонтанирующий паром. Диаметр кратера
понемногу рос и уже достиг четырех километров, хотя, конечно, никакого
вулкана здесь не было, а снежная громада родилась из смерзшихся газов
в результате действия излучателя "отрицательной энергии" - как назвал
это устройство Железовский, или "генератора холода" - как продолжали
звать работники управления.
Температура в эпицентре явления продолжала падать, по утверждениям
физиков, хотя непосредственно измерить ее они не могли - таких
термометров просто не существовало. Нижний предел созданных на Земле
термоизмерителей равен минус двумстам семидесяти трем градусам, а в
"кратере" создавались температуры в десятки тысяч градусов со знаком
минус! Измерить их можно было только косвенными методами, по вторичным
эффектам, и физики справились с этим, создав за короткое время
необходимые приборы.
- Минус тридцать две тысячи! - уточнил лидер ученых из Института
пограничных физических проблем, покосившись на соседку.
Боянова никак не прореагировала на замечание. В координационном
зале спейсера погранслужбы "Шевалье" находилось всего несколько
человек: руководитель исследовательской группы Грушин, командор
погранслужбы Торопов, представитель СЭКОНа, комиссар безопасности и
Алексей Шевчук, с которым Боянова постоянно советовалась.
- Начинаем, - холодно сказал Торопов.
Боянова, словно завороженная пейзажем, замедленно кивнула.
Из "кратера вулкана" изредка вылетала трасса пронзительно-желтых
штрихов света, прожигала вихрящиеся над районом бедствия облака и
уносилась в пространство. Как оказалось, она свободно пробивала любые
экраны, оставляя идеально круглые дыры, края которых долго сохраняли
температуру, близкую к абсолютному нулю.
- Десанту - выброс! - скомандовал Торопов, и это было единственным
проявлением воли руководителя, остальными действиями обойм риска
руководил инк-координатор операции.
Спейсер снес яйцо "пакмака", разделившегося над фонтаном пара на
пять аппаратов: четыре когга и осевой драккар. Граненые "макаронины"
коггов нырнули в облако тумана, скрылись из глаз, а драккар медленно
вдвинулся в толстую струю фонтанирующего ослепительно белого пара, так
чтобы не попасть под очередь световых "пуль".
Впереди сидящих в креслах людей развернулись виомы оперативной
обстановки - заработали камеры коггов, переключив диапазоны видения на
мягкий рентген. Изображение в более крупном виоме синтезировалось
инком так, что было видно, чем занимаются машины десанта.
Снежно-ледяная опухоль уже погребла под собой парк вокруг станции
метро и часть жилого массива, жителей которого удалось эвакуировать
без паники. Одна из камер показала расколотое вдоль множеством рваных
трещин дерево, зрелище притягивало взор и вызывало сердцебиение.
По неслышимой команде гости включили терморезаки. Длинные
полотнища оранжевого пламени вонзились в склоны "вулкана", раздался
булькающий свист, сопровождаемый оглушительным треском: замерзшие газы
не плавились, а взрывоподобно испарялись, чтобы тут же замерзнуть
опять, буквально в сантиметрах от потоков раскаленной плазмы. Но
резаки работали непрерывно, и вскоре пламя ограничило ровный квадрат
со стороной в десять метров, из верхней грани которого посверкивал
желтый луч работающего генератора холода.
Что-то вонзилось в склон горы, как снаряд, исчезло из глаз: пошел
еще один резак, автономный, предназначенный отрезать кусок снизу.
Схватка огня и холода таким образом длилась еще несколько минут. Затем
сверху на ограниченный пламенем горелок квадрат упало ажурное кольцо,
прилипло ко льду, и вырезанный из кислородно-азотного льда и снега
параллелепипед, завернутый в "мешок" из пламени, стал медленно
вытягиваться из образовавшегося колодца. Еще одно металлическое кольцо
обхватило параллелепипед за пределами огня, затем еще одно и еще, пока
весь он по длине, равной двумстам метрам, не оказался в "браслетах",
как рука индийской девушки-танцовщицы.
На высоте километра над землей пламя погасло, и когги, выполнив
свою миссию, отвалили в сторону. Их место заняла эскадрилья
беспилотных галионов, взявших в силовые захваты серебристо-белый
брусок, окутанный струями пара и полосами искрящейся изморози. Теперь
стало видно, что в нижней части полупрозрачного бруска, ближе к дну,
разгорается и гаснет желто-зеленый клубок огня, выстреливая вверх и
вниз очереди ослепительных световых стрел. Ледяной параллелепипед
продолжал подниматься в небо не слишком быстро, но ровно и уверенно.
Бригада кризисных ситуаций погранслужбы работала четко и слаженно.
- Молодцы! - похвалил всех представитель СЭКОНа. - Хорошо
справились. Что значит опыт!
- Опыт увеличивает нашу мудрость, но не уменьшает нашей глупости
[Генри Шоу.], - меланхолически заметила Боянова. Оглядела вытянувшиеся
лица присутствующих, вздохнула. - К слову пришлось. Пограничники
действительно молодцы. Но решать этот ребус, я имею в виду "генератор
холода", придется еще долго. Он опасен, как неуправляемый пулемет.
Ваши намерения, командор?
- Отбуксировать его поближе к светилу. По крайней мере там один
"ствол пулемета" можно направить прямо в Солнце, а по вектору второго
поставить маяки.
- Хорошо, возражений нет. Я снимаю ВВУ. Идемте, Алекс.
Шевчук и Боянова вышли из зала, направляясь к отсеку метро.
- Куда теперь? - осведомился заместитель, приноравливаясь к
широкому летящему шагу женщины. - Не больно-то вежлива ты с отцом
дочери.
- Он того заслуживает. А сейчас мы на Меркурий. Покажешь свою
любимую "сферу Сабатини". Она по-прежнему растет?
Шевчук невольно улыбнулся.
- Свою? Впрочем, "сфера" и в самом деле теперь моя, как главный
персонаж области ответственности. Да, она растет и продолжает
пузыриться призраками маатанских проникателей.
Они вошли в отсек метро, и в этот момент рация "спрута"
прочирикала вызов. Боянова остановилась, мысленно дав "добро" на
соединение.
- Власта, - раздался в ухе характерный инфрабас Аристарха
Железовского, спутать его с кем-либо было невозможно. - У меня в
гостях Шаламов. Срочно прилетайте, только без ваших оперативников,
одна, а то спугнем. Адрес знаете?
- То есть как Шаламов? Почему у вас? - переспросила Боянова,
застигнутая известием врасплох, но математик уже выключил связь.
- Нашли Шаламова? - спросил Шевчук c интересом. - Я с тобой.
- Он у Железовского... математика из ИВК... нет, я пойду одна,
будем держать связь.
- На всякий случай следовало бы поднять ватагу перестраховки, -
начал заместитель, но комиссар уже исчезла в кабине метро, махнув
рукой. Жест означал: занимайся своим делом. Шевчук только головой
покачал, не одобряя поспешность начальницы.
Дежурный выдал адрес Железовского тотчас же, объяснив, каким путем
добраться быстрее всего, но как ни спешила Боянова, встретиться с
Шаламовым ей не пришлось.
Дверь открыл хозяин, бледный, державшийся за голову, но
чрезвычайно довольный. Увидев Власту, он развел руками, сморщился
было, но тут же попытался вернуть свой привычный
равнодушно-бесстрастный вид.
- К сожалению, он ушел. Очнулся от фазы "черного", шарахнул по
черепу в пси-диапазоне, конечно, и ушел. Я до сих пор в нокдауне.
Извините, прошу.
Боянова вошла. Обстановка квартиры Железовского ее не
интересовала, но то, что чистота и порядок в комнатах поддерживаются
весьма заботливо, хотя и не по-женски, Власта отметила. Чувствовалось,
что хозяин аккуратист и любит уют.
Аристарх пригнал из кухни поднос с напитками и орехами, оставил
висеть его возле гостьи, видя, что та садиться не собирается.
- Почему он появился у вас?
Железовский коротко пересказал ей содержание беседы с Шаламовым.
Математик был возбужден, хотя и старался скрыть свои эмоции.
- А потом он отключился, я имею в виду человеческую часть
личности, и телом завладел "черный человек". Зрелище не для
слабонервных, надо признаться.
- Как он одет?
- Гол как сокол. - Железовский выдержал паузу, видя растерянность
в глазах Бояновой. - Дело в том, что он способен трансформировать тело
чуть ли не в любой предмет. Одежду не носит, но кожа обладает
свойствами абсолютной мимикрии, так что кажется, будто это костюм.
Сообщение произвело на Боянову впечатление, которое она и не
пыталась скрыть.
- Это еще семечки, - продолжал не остывший Железовский. - Если бы
вы видели, что было потом! Ко мне Даниил пришел не в своем облике -
скопировал какого-то любителя поесть, а когда сознанием завладел
маатанин, тело человека начало превращаться в фигуру "черного
человека", но до конца не трансформировалось, что-то помешало: то ли
человеческие инстинкты восстали, то ли маатанину была не столь важна
форма внешней оболочки. Во всяком случае, упырь получился жутковатый:
ноги почти исчезли, туловище превратилось в лоснящуюся бугристую тушу,
руки наполовину утонули в ней, голова расплылась бугром...
- Не увлекайтесь, - перебила математика Власта, поколебалась
немного и села. - Меня больше интересует го дзё Шаламова, а не его
внешность.
- Чего? - поперхнулся Железовский.
- Душевное состояние.
- А-а... - Аристарх сбился с мысли, порозовел. - Душевное
состояние - разговор особый. От человеческой сущности остался
небольшой обломок, Даниил все чаще доверяет "черному" и практически
