искал встречи с Климом, а поскольку того не оказалось, побеседовал со
мной... врезав напоследок по кумполу. Нет-нет, не физически, -
поспешил добавить Заремба, видя, что глаза друга становятся круглыми,
- суггестивно, взглядом. Хотя нокаут натуральный. Слава Богу, "сын
сумерек" был в благодушном настроении и не стремился отправить меня в
объятия Морфея надолго, я пролежал всего три с половиной часа и почти
все запомнил.
- "Сын сумерек"?
- Так Шаламова назвали безопасники, мне об этом на ухо шепнул один
приятель-безопасник.
- А с чего он вспылил? - помедлив, спросил Железовский. - Ни с
того ни с сего нанес пси-удар...
Заремба пожал плечами. Этот жест, как и руки в карманах, был его
"фирменным" и мог выражать что угодно.
- По-моему, я неосторожно брякнул какую-то фразу о Купаве, не
помню, что именно, но в связи с Мальгиным. Вот Даниил и взбеленился.
Ну а ты где был? - В глазах молодого нейрохирурга загорелся жадный
интерес. - Говорят, вы нашли-таки вход в орилоунское метро. Расскажи,
а?
- Позже. А кто говорит?
Заремба уныло вздохнул.
- И ты стал, как Клим. Тот в последнее время дважды обещал
рассказать о своих похождениях и не нашел времени. А еще человек-да.
- Расскажет, раз обещал, - успокоил друга Железовский.- Я, честно
говоря, и не был почти нигде, изучал трансфер, нечто вроде
переключателя каналов метро. Потенции у этой машины колоссальные! Мне
показалось, что ее "струнная" сеть уходит и во времени, в прошлое и
будущее.
- Давай проверим! - загорелся Заремба.
Железовский засмеялся - словно в огромной пустой бочке гулко
загрохотали, перекатываясь, камни.
- Надо бы, да у меня пока обязательства. Закончу работу -
посмотрим. Кстати, этот приятель твой не говорил, где они засекли
Шаламова? Не в квартире Клима?
- Чего не знаю, того не знаю. Помню, что Даниил зачем-то вдребодан
разнес гостиную шефа, потом пошел к себе и там устроил шабаш... но
подробностей не ведаю.
Железовский кивнул, заторопился.
- Ты по делу? Извини, мне пора уходить.
- Да в общем-то хотел узнать, как дела, и вообще... А где Клим?
Разве он с тобой не вернулся? Уходили-то вместе.
- Он далеко. - Математик подумал. - Изучает ветвление
Метавселенной. Пока, Иван, позвони вечером или заходи, чаю попьем.
Выключив виом, Аристарх быстро закончил анализ задачи, перевел
данные расчета в глубокую память Дервиша, за барьер блокировки,
написал для себя: "Снижение уровня неопределенности" - и помчался в
душ. Он купался три, а то и четыре раза в день. Вытираясь насухо,
услышал звонок, мысленно попросил Дервиша дать картинку, но виом не
сработал - абонент с той стороны не включил обратку.
- Слушаю, - сказал Железовский, выжидательно глядя в глазок виола.
Что нужно хотя бы накинуть халат, он не подумал.
Звуковой канал видео донес чье-то сдавленное восклицание, и виом
погас, так никого и не показав. Пожав плечами в манере Зарембы,
Железовский оделся и с удовольствием отшагал два километра до метро по
липовой аллее: жил он в экополисе Пушкино, недалеко от всемирно
известного Болдинского хутора, где когда-то обитал великий поэт. Все
время, пока шел, не покидало ощущение, будто ему в шею дышит невидимый
и неосязаемый, но тем не менее опасный хищник.
Из метро вышел в Брянске и до красивого, выстроенного в стиле
"виноградная гроздь" дома Шаламова шел пешком, оглядываясь на
прогуливающихся по бульварам-аллеям древнего города его жителей и
гостей. Ощущение "дышащего в шею зверя" сменилось ощущением тяжелого,
липкого взгляда, хотя никто из отдыхающих особенно к математику не
присматривался. Железовский редко тревожился по какому-либо поводу,
однако в ощущения свои верил и не анализировать причин не мог. Судя по
биоэху, квартира Шаламова была пуста. Открыть дверь удалось со второй
попытки, автомат впустил гостя после мысленного приказа и угрозы
"взломать ящик": запирали дверь безопасники и кодировать замок не
стали.
Подарки, принесенные Шаламовым, Железовский обнаружил по "запаху
инородности": мозг отреагировал на колебания полей, звуков и запахов,
которые обычный человек почувствовать не сумел бы и при концентрации
их, в тысячи раз большей. Оглядев коллекцию, Аристарх покрутил
головой, не ожидая такого улова, и осторожно разложил все найденные
предметы по карманам. Он помнил предостережение Лондона, да и сам
чувствовал, насколько они опасны. Шаламова, видимо, эта их
характеристика не пугала, он не думал об опасности и преследовал
какие-то свои цели, что в гораздо большей степени доказывало его
деградацию и распад личных ценностных ориентировок.
Вне здания снова вернулось ощущение взгляда в спину. Случайными
подобные ощущения быть не могли, и Железовский насторожился, что
позволило ему в дальнейшем включиться в предлагаемое действие в режиме
опережения. Размышляя, вернуться ли домой или сначала отнести подарки
Шаламова в управление, под надежную опеку бункерной автоматики,
Аристарх вышел из метро в Пушкине и машинально выбрал путь к дому
напрямик, по тропинке через заснеженный лес, балку и речушку Сосьву,
невидимую подо льдом. А на деревянном узорчатом мостике через балку,
которому, по легенде, шла третья сотня лет, его встретил развязный
юнец в немыслимом рванье, означающем, что он принадлежит к гильдии
хочушников из клана самого невероятного племени людей, ставивших целью
всей жизни получение удовольствия и не признающих никакой морали. На
рубахе юнца выделялась крупная надпись на английском и русском языках:
"Плевать!"
Юнец сплюнул жвачку под ноги Железовскому и сказал невнятно:
- Гони, что у тебя в карманах, сейфмен, тебе оно не понадобится.
Железовский, сам будучи творческой личностью, постоянно ищущей и
стремящейся к полной самоактуализации, со свойственным ему
максимализмом и уверенностью в справедливости своих оценок, что
называется, на дух не переносил "голых" потребителей с их культом
"абсолютной свободы от любого вида ответственности", считая, что они
достойны разве что презрения и жалости, но он никогда не видел в них
угрозы ни себе, ни обществу, в тоне же этого парвеню явственно
прозвучали агрессивные нотки.
Аристарх, зная, что молчание - самая совершенная форма лаконизма,
легонько отодвинул юношу и пошагал дальше по мостику, предчувствуя
продолжение. И оно не заставило себя ждать. Юнец свистнул, и навстречу
математику из зарослей лещины и ракитника выбрались четверо молодых
людей в черных очках на пол-лица. В руках металлически отсверкивали
какие-то необычного вида устройства. Железовский пожалел, что не надел
свой рабочий кокос с персональным компом, было бы с кем
посоветоваться.
Чувство опасности спустило курок включения экстренного резерва,
время замедлило свой бег, появилась возможность мыслить одновременно
тремя уровнями сознания, что намного увеличивало скорость решения
задач и реактивность их выполнения. Железовский сразу определил типы
устройств в руках парней - два из них принадлежали к классу
психотехники внушения: суггестор-моно и "пси-4", еще два были
парализаторами "Дерк" и "Дега". Хорошо, хоть "василиски" не взяли,
подумал Железовский с веселой злостью. Однако надо выпутываться, их
много, а я один и без тельняшки...
Ему повезло: нападавших действительно было много - четырнадцать
человек, и вожаки двух "охотничьих" групп решили покуражиться; по их
мнению, жертва уйти не могла, и времени на развлечение хватало.
- Давай, давай, сейф, не жадничай, - прожевал речь "плевака"
первый молодой сорвиголова, ухмыляясь. - Бугай ты, конечно, здоровый,
но мы тебя... - Улыбка вдруг сбежала с его губ, глаза расширились. Он
увидел, как лицо "жертвы" налилось розовым свечением, а с ладоней на
мостик сорвались тающие капли электрического сияния.
Железовский пошел на него, и юнец, пискнув, сиганул с мостика в
сугроб. Теперь дорогу назад к метро преграждали трое, а четверо на той
стороне двинулись к мостику, и еще семь человек - отряд подстраховки -
крались по кустам справа и слева.
Первым шагнул навстречу математику вожак "группы захвата",
высокий, хорошо сложенный парень, с капризной складкой губ, одетый в
подогреваемый костюм "норд". Он был самым умным из всей компании, но
чрезвычайно высокомерным, что сказывалось и на уровне его мышления. Но
он знал кое-какие приемы и держал наготове парализатор.
- Только-то? - сказал он пренебрежительно, имея в виду свечение
кожи. - Это все, что умеют интрасенсы?
- Не все, - пробасил Аристарх коротко, встретил удар ладонью,
ответил на второй, отнял парализатор, развернул парня боком и сбросил
с мостика в тот же сугроб, где барахтался "плевака".
Двое тут же насели на него, памятуя наказ "пощупать интрасенса
кулаками", но Железовский в совершенстве владел славяно-горицкой
борьбой, основанной на технике владения телом и знании нервных центров
на теле человека. Спустя десяток секунд оба были оглушены и оружие
применить уже не могли. Это быстро поняли четверо в арьергарде, с ходу
открывшие "пальбу" (стреляли пистолеты бесшумно). Железовскому
пришлось в течение минуты показывать искусство "качания маятника",
прежде чем он добрался до стрельцов и предложил им отдохнуть, выбросив
оружие в снег. И все же один удар он пропустил: кто-то из страхующей
семерки свалился на него сверху и врезал ногой в поясницу, попав точно
в один из подарков, которые принес Даниил Шаламов из своего
путешествия.
Железовский успокоил и прыгуна, однако вдруг с удивлением
почувствовал резкий укол холода: впечатление было такое, будто к
оголенной коже на боку притронулся кусок льда.
Интуиция сработала прежде, чем Аристрах понял, в чем дело. Рука
сама нырнула в карман, нащупала "кусок льда" и метнула его на
заснеженно-ледяную гладь реки.
- Уходите! - рявкнул математик так, что с деревьев и кустов
посыпался иней, отмахнулся от одного из засадников и бросился прочь от
этого места.
В точке падения "льда" выросло копье пронзительного синего света,
ударило в зенит, пробив облака, сжалось в прозрачный шар, снова
развернулось лучом. В спину дохнуло жутким холодом, словно сюда, в
этот лесной уголок земной природы, занесло кусочек космической
межзвездной пустоты с ее "абсолютным нулем" температуры - минус двести
семьдесят три градуса [По Цельсию.].
Железовский прибавил ходу, боковым зрением отметив, что испуганные
участники засады ломятся по кустам и месят снег следом, почти не
отставая. Сзади раздавались странные звуки: звонкие, гулко-струнные
удары поодиночке и хором - это лопались от холода стволы деревьев.
Остановился Аристарх уже у метро, оглянулся, но за деревьями
ничего не было видно, кроме уплотняющейся белесой дымки, словно пейзаж
начинал затягивать неожиданный для зимы туман.
Кто-то позвал его, нежный и далекий, раз, другой... Перед глазами
проявилось колеблющееся, как монета на дне ручья, полупрозрачное
девичье лицо... Забава... Неужели почувствовала?
Железовский спохватился, послал мысленный импульс-успокоение и
вызвал по видеобраслету дежурную бригаду УАСС, коротко объяснив, в чем
дело.
Похолодало и возле строения метро, хотя спешащие по делам люди ни
о чем еще не догадывались, принимая похолодание как само собой
разумеющееся явление.
Зачирикал личный вызов. Железовский со вздохом повернул браслет
квадратиком видео вверх. Но это оказалась не Забава, а ее сестра,
комиссар безопасности Власта Боянова, недоумевающая, сердитая,
