будет очень несладко!
"А где бывает сладко? - подумал Грехов. - Там, куда посылают нас,
всегда горько и трудно. И опасно. К чему он это все говорит? Сомневается в
ответе? Ждет, что откажусь? Глупо".
- Я выбрал тебя, - продолжал Сташевский, - потому что... в общем,
потому что знаю. Правда, посмотрев на тебя, нас могут неправильно понять.
В научном центре же не знают, что тебе уже двадцать девять, а не
пятнадцать лет, на которые ты выглядишь.
- Старо, Святослав. Ты можешь сказать толком, что нам предстоит?
Сташевский пожал плечами.
- Обычный спасательный рейд... ну, не совсем обычный, конечно.
Потерпи, на баззере все узнаешь. Давай-ка побыстрей...
Дождь перестал, стало заметно светлее, и над лесом, над сплошным
морем желтого тумана блеснул в дымке шпиль лечебного центра.
В районе Тэта Лиры, на промежуточной станции, корабль принял на борт
группу ассов, возглавлял которую, к великой радости Грехова, Диего Вирт.
Они проговорили все три часа подготовки и полета баззера к Тартару,
поэтому, когда Сташевский зашел в каюту и осведомился, знаком ли Грехов с
информантом по Тине и ее единственной планете, тот только виновато опустил
голову.
- Та-ак, - протянул Сташевский, взглянул на часы и ледяным тоном
напомнил ему точное значение слова "дисциплина". Уходя, он забрал с собой
подмигивающего Диего, а Грехов пристроил кристалл информанта в свой инфор
и стал торопливо "перелистывать" записи, надеясь за полчаса до финиша
разобраться в материалах хотя бы в общих чертах.
Тартар был открыт случайно в сто семьдесят четвертом году, то есть
год назад, печально известной экспедицией к ядру Галактики, ее головным
кораблем "Спир" с командиром Ярославом Грантом... Грехов перестал
воспринимать текст, прослушал несколько фраз, не поняв их смысла, и тут
только вспомнил, откуда ему знакомо имя командира - Грант. Чарианский
санаторий... мокрый от дождя лес... две фигуры, неторопливо бредущие по
густой траве. Седой мужчина и хрупкая женщина... Вот кто, оказывается,
открыл Тартар - Ярослав Грант! Судьба мимоходом свела их и развела, а
сейчас Грехову предстоит спасательный рейд на открытой Грантом планете.
Опасной планете...
Какое-то время он сидел, бездумно включая и выключая инфор, потом
вздохнул и стал слушать дальше. Из скороговорки читающего автомата он
понял, что экипаж корабля почти весь погиб (вот она, травма Гранта),
спасая людей со звездолета "Могиканин", неведомо как оказавшегося на
планете. Они спасли двоих, но погибли сами... "Что ж, я понимаю тебя,
Грант, это тяжело. Но ты обвинил себя в их гибели, и в этом я с тобой не
согласен. Ты был командиром, а когда в тебе заговорил просто человек, ты
забыл, что командир потому и командир, что боль свою он обязан прятать в
себе. Впрочем, не знаю, выдержал бы я..."
Грехов вдруг понял, что не слушает запись, и разозлился. Торопливо
прокрутив запись назад, пустил ее снова.
- ...Атмосфера: водород - семьдесят три процента, гелий - пятнадцать,
азот, неон, аргон... (наверное, уже данные по планете). Породы материка...
(это потом). Океаны... (это тоже потом). Так, вот оно, главное...
Образования предположительно искусственного типа, названные Городами.
Активная жизнь в насыщенной радиацией атмосфере. Гипотеза универсалиста
Сергиенко: негуманоидная цивилизация. Гипотеза универсалиста Гилковского:
сообщество гнотобионтов - организмов или колоний организмов, живущих в
полностью известных и контролируемых условиях...
Дальше прослушать запись Грехову не удалось. Корабль вышел на силовую
подушку стартодрома исследовательской Станции, и по отсекам разнесся
певучий сигнал отбоя готовности. Пока деловитые гномики - роботы
технической службы - проверяла корпус корабля и двигатели на остаточную
деформационную неустойчивость, он рассматривал планету в перископ, без
электронной оптики. С высоты Станции она казалась пушистым палевым
эллипсоидом с крыльями жемчужного сияния - там, где невидимое сейчас
светило пронзало атмосферу. Станция как раз проходила над ночной стороной
Тартара. "Мрачноватое название для планеты", - подумал Грехов мимолетно.
- Экипажу на выход, - произнес динамик звонким голосом, и он поспешил
из каюты.
В широких светлых коридорах Станции народу было гораздо меньше, чем
он ожидал. Иногда встречались научные сотрудники высших рангов - цвет
науки Земли, в одинаковых светло-голубых с зелеными змейками костюмах.
Грехов с особым любопытством провожал глазами специалистов физики
пространств, так как сам несколько лет назад носил их эмблему: алый диск,
перечеркнутый золотой стрелой. Но все лица были незнакомыми, и легкая
грусть закралась в сердце: прошлое напоминало о себе горечью утрат...
Заглядевшись на группу техников, волокущих по коридору громоздкий
ящик (нет грузовых автоматов, что ли?), Грехов ткнулся в спину
остановившегося Вирта и быстро шагнул в сторону. Перед ними стоял
начальник сектора УАСС Кротас и внимательно разглядывал их светлыми
глазами. Рядом с ним, кривя худое нервное лицо, стоял незнакомый Грехову
человек в сером однотонном костюме без всяких эмблем и значков. Он был
седой, маленький, тонкий, от кривой полуулыбки по лицу бежали морщины, и
никак нельзя было в точности определить его возраст.
- Грехов? Рад видеть вас... э-э, живым и здоровым.
- Извините, - пробормотал асс. - Спасибо, здравствуйте...
Седой наклонил голову, и Грехов прочел усмешку в его необычно черных
глазах. Выручил Грехова Сташевский. Он подошел к ним откуда-то сбоку,
несколько мгновений смотрел на седого с какой-то неопределенной миной на
лице, потом протянул руку и отрывисто бросил:
- Наш проводник? Я - Сташевский, Святослав.
- Молчанов, Эвальд, - неожиданным рокочущим басом ответил седой, и
стоявший рядом Кротас с непонятным облегчением вздохнул.
- Пойдемте. В шесть ноль-ноль заседание Технического совета. Надеюсь,
вы не голодны?
- Нет, - коротко ответил Сташевский.
Их молчаливую группу провожали глазами - все знали, что прибыли
спасатели, - а Грехов, машинально отвечая на приветствия, пытался
вспомнить, где ему уже встречалась эта фамилия - Молчанов.
Они подошли к командному пункту Станции - полусферическому помещению
с рядами пультов и туманными стенами выключенных видеомов. В зале стоял
легкий перекатывающийся говор трех десятков человек. Грехов, оглядевшись,
заметил здесь Джаваира, руководителя второго сектора, Шелгунова -
начальника отдела безопасности - и еще несколько ассов, которых он знал по
работе. Почти все руководство Управления...
- Сейчас начнем, - тихо сказал Кротас, словно почувствовав волнение
Грехова.
- Что же здесь произошло? - так же тихо спросил тот.
- Отряд ученых и коммуникаторов ушел на поверхность Тартара и не
вернулся... - ответил начальник сектора и не договорил.
В зал вошел высокий, огненно-рыжий мужчина с огромным носом. Грехов с
любопытством принялся его разглядывать. Он ни разу не видел заместителя
председателя Высшего координационного совета Земли в лицо, только слышал о
нем, но ошибиться было просто невозможно. Левада коротко поздоровался со
всеми и прошел к пультам.
Грехов притронулся пальцами к плечу Сташевского - какое-то
инстинктивное движение, ей-богу - и приготовился слушать.
Десантный модуль медленно отделился от ажурного тела Станции и
серебристой каплей стал падать в бездну. Синий диск Тартара казался
отверстием в черной толще, а модуль - воздушным шариком, поднимающимся
из-под земли к небу.
Пока их маленький кораблик вели по энерголучу со Станции, Сташевский
был спокоен: со стороны их никто не увидит и не запеленгует. Но в
атмосфере они могли полагаться только на опыт и умение пилота, и
Сташевский невольно посматривал на Диего Вирта, сидевшего у пульта с
небрежной грацией профессионала.
В тесной рубке модуля расположилось всего четыре человека: сам
Сташевский, Диего Вирт, вполне оправдывающий свою фамилию Молчанов и
Грехов, с интересом наблюдавший за ходом спуска. То, что их экспедиция -
спасательный рейд, его волновало мало. То есть волновало, конечно, но за
три года работы в УАСС он уже успел привыкнуть к постоянному риску и
вечному ожиданию поединков с неизвестными или известными силами природы.
Поэтому настоящая экспедиция была для него обычной формой работы. Его
работы...
Грехов теперь знал, что со времени открытия Тартара прошло больше
года, но по-настоящему изучить чужой мир за столь короткий срок люди не
смогли: не многое увидишь с тысячекилометровых орбит, а автоматы, кроме
измерений основных физических параметров планеты, ничего больше не умели.
Для осмысления жизни Тартара нужны были длительные наблюдения, наблюдения
прямые и без посредников. Правда, попытки эти пока в основном кончались
спасательными операциями подобно этой. Разве что меньшего масштаба.
Шесть суток назад, когда Грехов еще бродил по лесу Грусти на Чаре,
группа ученых и коммуникаторов в количестве сорока шести человек ушла на
ТФ-звездолете к одному из Городов, наиболее загадочных объектов Тартара. И
вот уже шесть суток подряд из района посадки доносится резкий голос
автомата: "Внимание! Выбрасываю..." - молчание, скрежет - и так без конца.
Шесть суток подряд люди на Станции пытались с помощью зондов и телероботов
разглядеть, что случилось с кораблем, безуспешно пробовали установить с
ним связь. Издали колонна корабля казалась неповрежденной и стояла очень
прочно. Однако так и не появились возле него передвижные лаборатории, с
помощью которых предполагалось вести исследования. Корабль не открывал
люков, превратившись в подобие тех скал, у которых он так неудачно
финишировал. Единственным движением в том месте было мелькание паутин,
стаями крушивших вокруг земного корабля. Напрасно вслушивались в мутный
океан атмосферы телезонды и чуткие приборы: в районе посадки царила
странная тишина.
В других районах единственного материка Тартара все было по-другому:
проносились над равнинами и отрогами гор любопытники - так почему-то
обозвали исследователи летающие скалы; неторопливо плыли по своим
загадочным делам паутины; в горах появлялось и долго не исчезало багровое
свечение, время от времени в некоторых местах резко и непонятно менялся
рельеф...
Да, с высоты все это очень походило на активную цивилизационную
деятельность, построенную по своим, не известным людям, законам.
- Обидно, что мы натыкаемся на столь красноречивое равнодушие, - не
заметив, как заговорил вслух, произнес Грехов.
- Что? - спросил Сташевский, покосившись в его сторону.
- Ничего, - пробормотал Грехов, чувствуя на себе изучающий взгляд
Молчанова.
- Внимание! - передал по оперативному видеому инженер связи Станции.
- Дальность на пределе. Дальше пойдете своим ходом.
- Готов, - коротко бросил Диего Вирт, держа руку над регулятором
управления. Шлем мыслеуправления он уже надел.
- Желаю успеха, - сухо сказал из видеома Кротас. - Пока еще не
поздно, задавайте вопросы.
- Поздно, - без улыбки ответил Сташевский.
- Старт! - энергично произнес далекий дежурный. - Выключаем поле.
Сташевский кивнул, и Диего включил собственное защитное поле корабля.
Тяжесть хлынула в тела людей, не тяжесть ускорения, а какая-то
странная тяжесть, замедляющая движения и мысли. Диск планеты придвинулся,
кренясь, налился фиолетовой полутьмой и закрыл панорамный видеом с трех
сторон. Мелькнули и пропали светлые пятна, чередуясь с черными провалами,
