источник радиоизлучения. Источник перемещался, он был уже где-то в черте
Города, то появлялся, то исчезал; Росс, сменив энергетика, сам сел за
управление.
"Черепаха" взлетела над сияющим голубовато-прозрачным массивом.
Несколько минут казалось, что они вот-вот догонят неведомый источник, но
потом пеленг пропал, и Росс заметил странное движение в кильватере машины.
Там, где она пролетала, "сооружения" Города начинали вдруг искажаться и
оплывать, усиливал свечение. Позади "черепахи" образовывался длинный
огненный след, отчетливо видимый на плоской потрескавшейся поверхности
Города, как след корабля на воде.
В кабине разгорелись индикаторы радиации, зашумел динамик приемника.
В тишину ночи вторгся какой-то низкий приглушенный гул.
- След, - с вялым удивлением сказал Реут. - Посмотри, Иван.
Росс, не отвечал, круто развернул машину и бросил ее в пике. Они
пролетели всего в нескольких метрах от поверхности крыши одного из
"зданий" Города, которое вблизи больше всего напоминало глыбу
подсвеченного из глубины стекла. В тот же миг корпус "черепахи" потряс
громовой удар, потом второй. Раут прикусил язык и обеими руками вцепился в
подлокотники кресла. Росс напрягся, удерживая машину на курсе, шея его
налилась кровью.
- Паутины, - шепелявя, произнес Реут. - Сзади паутины, Иван.
Росс оглянулся, бросил машину вверх, и это спасло их от третьего
силового шлепка.
Паутины отстали от них лишь после того, как математик ответил на их
тяжелые залпы разрядом деформатора.
С высоты плоская вершина Города видна была очень хорошо, и в центре
ее вставал сияющий факел, окруженный снующими паутинами.
Росс наблюдал это явление с минуту, еще не догадываясь, что именно
пролет "черепахи" стал причиной загадочной вспышки. Темное лицо его было
бесстрастно, но у Реута вдруг тоскливо заныло сердце и слезы навернулись
на глаза.
- Как же они?.. - дрожащим голосом сказал он. - Иван, они же...
Виталий... Умбаа...
- Будем искать, - тихо ответил Росс. - Будем искать их, малыш...
В стороне от них к Городу спешил строй паутин. Их было много, очень
много, они почти сливались друг с другом, казалось, что плывет одна
сверхгигантская светящаяся сеть, которой не видно ни конца ни края.
Рассвело незаметно. Полоса неба на востоке налилась оранжевым
свечением, раскалилась и вспыхнула. А когда она потеряла свой режущий
блеск, оказалось, что светило уже стоит над дрожащей размытой чертой
горизонта. Связь с трансгалом тут же ухудшилась, а потом и вовсе пропала.
- Куда теперь? - спросил, едва шевеля губами, Реут. Он сидел за
пультом слишком прямо, словно боясь шелохнуться, и не узнать в нем было
прежнего застенчивого мальчика. Теперь это был усталый донельзя,
повзрослевший молодой человек, который мог понять гибель товарищей, но не
примириться с ней.
- Домой, - вздохнул Росс. Нервная и физическая усталость сковала его
цепями полусна-полуяви, но ради Реута он держался изо всех сил, стараясь
казаться решительным и целеустремленным. Удавалось это ему с трудом.
И очень сильно мешали вести поиск паутины. Их стало три, шли они за
"черепахой", не отставая, и тягучий их шепот все настойчивее лез в уши, в
мозг, заставляя оглядываться и прислушиваться.
Предчувствие неведомой опасности охватило Росса. Он даже на некоторое
время забыл об усталости, настолько сильным было чувство опасности.
Наконец они оказались где-то совсем близко от десантолета, курсограф
вывел их "по памяти" к месту посадки. И тут Росс понял, в чем дело.
Предчувствие не обмануло его. Первое, что удивило, - отсутствие радиокрика
маяка. Второе - корабля на месте не было. А над местом посадки корабля
кружило несколько знакомых черных скал, накрытых одной громадной белесой
паутиной.
- Корабль закапсулирован, - с тревогой сказал Реут, догадавшись в
свою очередь о причине исчезновения десантолета.
"Сработали автоматы защиты, - подумал Росс, сажая "черепаху" метров
за сто от центра "пустоты". А это значит - существует прямая угроза
кораблю, угроза гибели. В такой ситуации автоматы защитное поле не снимут,
если не будет приказа... а приказа они не услышат... Что же делать?"
Минуты три Росс рассматривал карусель черных обломков, насвистывая
какой-то сложный мотив. Но подлетевшие близко паутины вынудили его
действовать. Сначала он отогнал непрошеных гостей несколькими разрядами из
деформатора. Потом решительно высадил Реута из кабины, поколдовал над
пультом и вылез сам.
- Как только в поле откроется проход, - сказал он энергетику,
превозмогая внезапный нервный озноб, - беги что есть сил. Потом откроешь
проход и для меня.
- Может, вместе? - растерялся Реут.
- Я подстрахую, - отрезал Росс. - Паутины возвращаются...
Он шестом приказал Реуту приготовиться и бросил в микрофон
неразборчивую фразу.
"Черепаха" беззвучно тронулась с места и заскользила к невидимому
кораблю, убыстряя ход. Метров за пятьдесят от центра пустыря она вдруг
ударилась о непроницаемую стену защитного поля, и тотчас же чудовищный
вихрь пламени разнес ее на атомы.
Координатору десантолета понадобилось две секунды на анализ
неожиданного нападения, и он понял.
- Пошел! - толкнул Росс энергетика. - Быстрее!
Реут заметил яркий круг входа, возникший в защитном поле, и побежал.
Росс несколько раз выстрелил из ручного деформатора над его головой,
отгоняя норовящую упасть сверху паутину, потом, почуяв над собой какое-то
движение, упал лицом вниз и тут же перевернулся. На него опускался
огромный сетчатый крест, названный еще Молчановым гравистрелком. Вместе с
крестом десятки паутин падали с неба: на корабль, на бегущего человека, на
скалы вокруг.
- Гады! - с тоской сказал Росс. - Дайте уйти мальчику, гады!
Ему показалось вдруг, что светило погасло и с небес хлынула волна
тьмы. Он уже не видел, как из стаи паутин выпал полупрозрачный, как
призрак, серый шар, и тенью скользнул к Реуту, словно прикрывая его от
нападения сверху. Реут успел нырнуть в проход.
Серый призрак мотнулся назад, но в этот миг ослепительный свет
вспыхнул над скалами, сомкнулся над лежащим Россом и, отозвавшись грозным
гулом в теле планеты, вознесся на недосягаемую высоту.
А когда застыли пузыри расплавленной породы и с неба стал падать
черный пепел, со стороны далекого хребта приплыла крестообразная паутина,
наткнулась на серого призрака и остановилась поодаль. Так они висели над
серебристым пятнышком, вплавленным в дно небольшого кратера, то опускаясь
ниже, то поднимаясь, потом откуда-то примчался еще один призрак, и оба
странных шара пошли вверх, набрали скорость и исчезли.
7
Проводив десантолет, Грант продолжал заниматься телезондами,
добиваясь, чтобы они передали четкое и ясное изображение поверхности
планеты с равных высот.
Молчанов, принявший гипнодуш и стимуляционное облучение, чувствовал
себя достаточно сносно и, выбравшись из медцентра, пришел в командный зал.
Одиночество страшило его.
- Как я понял, - сказал он, понаблюдав за действиями командира
корабля, - вы мой потомок? Не прямой, по все же потомок? Сколько же
времени прошло на Земле с момента старта нашего звездолета?
- Сто три года, - сказал Грант машинально и спохватился. Но Молчанов
только кивнул головой, принимая ответ, как должное, и ровным голосом
произнес:
- А в корабле мы прожили всего полтора года. Всего полтора...
Он встал и подошел к креслу командира, который наблюдал, как вариатор
вырезает в общем объеме изображения окно связи с телезондами. Сейчас в
окне как раз проплывал черный массив Города.
- Город, - сказал Молчанов тихо. - Horror kriptos - ужас тайны! Он
унес у нас семь жизней, больше половины экипажа... Проклятая планета!
Возвращайте своих людей, командир, пока не поздно - возвращайте. Иначе и
их придется списать в пропавшие без вести.
Грант только покачал головой:
- Вам надо отдохнуть, Эвальд. Кстати, сколько вы пробыли на планете?
- Двадцать суток.
- Двадцать?! Я думал, гораздо больше... И вы не пытались за это время
найти объяснение агрессивности к вам... к нам, к людям, чужой жизни? Что
заставляет нападать на нас паутин? Или... этих... как вы их называете?
Гравистрелков?
Молчанов улыбнулся странной безжизненной улыбкой.
- Мы пытались. Зачем бы мы садились на планету, если не были бы
исследователями? А паутины... Не знаю. Иной раз их поведение напоминало
поведение любопытного зверя. Иногда спи настойчиво стремились оттеснить
наши вездеходы в сторону океана... Но чаще всего нападали. А кресты, то
есть гравистрелки, нападали всегда, стоило им только увидеть наши
аппараты. Если это машины или эффекторы иных мыслящих существ, то разум
планеты принципиально отличается от человеческого.
- Вы говорите, как специалист.
- А я не только археонавт, я еще и ксенобиолог экспедиции. Сто лет
назад звездолетчики обязаны были иметь несколько профессий.
- Сейчас универсализм необходим для космолетчиков еще больше, - Грант
оторвался на какое-то время от работы, задумчиво посмотрел на Молчанова и
попросил его помощи. Не потому, что помощь действительно требовалась, а
потому, что в работе человек приобретает уверенность. Молчанову
уверенность очень была нужна.
Следующие несколько часов они работали с аппаратурой кибернетического
комплекса. Запустили на разные высоты два телезонда, связь с которыми
держалась очень неустойчиво, несмотря на все ухищрения координатора.
Объяснить перебои связи одной только ионизацией воздуха все-таки было
нельзя, что-то еще нарушало связь, какой-то неизвестный людям фактор.
Грант дважды разговаривал с Россом и с каждым разговором все больше
мрачнел. Потом связь оборвалась и уже больше не возобновлялась.
Внизу под трансгалом наступила ночь. Истекли третьи сутки их
пребывания в районе спутника квазизвезды. Третьи сутки непокоя...
В дивном мерцании ночной стороны планеты было что-то зловещее.
Потрясающее равнодушие, с которым она охраняла свои тайны, уничтожая и
отбрасывая все постороннее, было равнодушием машины, механического
сторожа, запрограммированного стрелять в любую движущуюся цель вблизи
охраняемого объекта, и Грант впервые задумался над причинами странной
враждебности планеты к людям, существам не агрессивным, способным отличить
добро от зла, понять собеседника без угроз и применения силы. Правда,
успокоить его эти размышления не могли.
В первом часу ночи по времени корабля чистый зуммер галактического
ТФ-приема заставил Гранта в изумлении подскочить к пульту. Молчанов,
дремавший в соседнем кресле, поднял голову.
- Дежурное сообщение с индексом третьей степени срочности, - доложил
координатор. - Запрос Технического совета Земли и почтовые сообщения.
- Почта... - хрипло сказал Грант. - Пришла почта.
В панели дешифратора открылась щель, и высунувшийся языком
манипулятор подал пять цветных зерен - видеокассеты для личных инфоров, и
два прозрачных карандаша - сообщения для командира. Координатор уже
материализовал бестелесный голос Земли в кристаллы писем.
Грант медленно ссыпал в ладонь зерна: изумрудное - для Реута,
фиолетовые - для Росса, ярко-желтые - для Умбаа, молочно-белое - для
Вихрова и голубое - от Тины. Для него. Так же медленно Грант ссыпал письма
в приемник своего инфора, спрятал его в карман и взял прозрачные кристаллы
