аппаратуру и устало поглядел на каждого. - Дежурить будем по очереди.
Первым я, потом вы, Эвальд, потом Диего...
Танк отвели от корабля и от Города с таким расчетом, чтобы был виден
и тот, и другой, включили максимальную защиту и впервые за двое суток
пошли в отсек отдыха. Сташевский остался в кабине готовить материалы и
аппаратуру к приему автоматического зонда. Впереди была целая ночь, и он
не торопился.
Ночь прошла спокойно. Молчанов разбудил их поздним утром, около
восьми часов, когда тусклая Тина давно вторглась в мутную атмосферу
планеты на их широте. Выходит, время своего дежурства Грехов бессовестно
проспал! Но и Диего хорош: не разбудил. Очень благородно с его стороны...
После завтрака Сташевский рассказал, как он ночью принял зонд по
пеленгу и отправил материалы на Станцию. Паутины не мешали, хотя несколько
любопытствующих экземпляров приближалось на опасное расстояние. И командир
вдруг признался, что при появлении паутин он каждый раз словно слышит
неразборчивую человеческую речь.
- Что бы это значило?
- И я слышу, - вырвалось у Грехова.
- Ничего особенного, - равнодушно произнес Молчанов. - Мы называем
это "психологированным влиянием". Виновник его, несомненно, неизвестное
излучение.
- Вот как? - сказал Сташевский с некоторым облегчением. -
Действительно, ничего особенного...
- Я думал, вы знаете. Но вот то, что зонд вы встречали в одиночку...
- Ничего, - улыбнулся одними губами Святослав. - Я себя на этот
случай обезопасил, взял с собой робота-охранителя.
- Зонд не сносило? - полюбопытствовал Диего Вирт.
- Сносило, но он запеленговал маяк танка и вышел по гиперболе почти
над машиной. Паутины пытались в этот момент подойти ближе, я их отогнал.
Помолчали немного, заново привыкая к угрюмому пейзажу с торчащим из
дымной подушки серым пальцем земного звездолета. Здесь все было
по-прежнему. Стояла над кораблем лесенка из десятка паутин, еще около
десятка их сплели вогнутую решетчатую стену между Городом и кораблем.
Остальные висели или плавали без дела на небольшой высоте, словно
наблюдатели. Впрочем, одна деталь чужой местности изменилась: увеличилось
количество грибообразных черных наростов, цепочкой окружающих корабль.
Явно не к добру.
- Ну, так, - щелкнул пальцами Сташевский. - Поедем вокруг Города. Не
очень быстро, километров под сорок...
Грехов кивнул. На равнинной местности "Мастифф" мог бегать в
пять-шесть раз быстрое, но надо было смотреть по сторонам, а их было всего
четверо.
Молчанов сел справа от него и открыл футляр странного, паукообразного
аппарата с еще более странным и длинным названием: координатор внезапно
появляющейся информации искусственного происхождения. Представлял он собой
чудо нейристорной техники из специального снаряжения коммуникаторов, и
все, что Грехов знал о нем, так: это то, что он выделяет из хаоса
разнообразной информации искусственные сигналы.
"Сомнительно, что он нам поможет хоть чем-нибудь", - подумал он с
усмешкой.
- Интересно, - пробормотал Диего, очевидно, более знакомый с
аппаратурой, и примостился за спиной Молчанова.
Чтобы не отвлекаться, Грехов включил внешние акустические приемники,
и звуки движения - рокот моторов, хруст гусениц, шорохи и шелест породы
под ними - заполнили кабину. Сквозь эти звуки иногда доносились возгласы
Диего и невнятное бормотание Молчанова. Сташевский же все внимание обратил
на деятельность паутин возле Города.
До обеда они дважды объехали Город по разворачивающейся спирали, не
обращая внимания на следующего за ними настырного любопытника. Грехова не
покидало ощущение постороннего взгляда, и поэтому ему с трудом удавалось
сохранять видимость хладнокровия.
Пообедали в хмуром молчании. Диего Вирт, по обыкновению очень скупо
рассчитывающий свои движения, хмурился и поглядывал на часы. Подавленное
настроение группы держалось до вечера. Уже перед самым закатом Грехов
вдруг заметил далеко в стороне непонятный объект. Виден он был смутно,
оптика помогала мало, пришлось немного свернуть на юг. И тут Грехов понял,
что двигаются они как-то странно: держал он точно на объект, похожий
издали на черное кольцо, а объект вдруг оказался чуть левее; Грехов
повернул влево, но через несколько секунд кольцо снова сместилось влево,
хотя он не касался управления. Он увеличил скорость, снова повернул влево
- кольцо прямо на глазах ушло в сторону и на этот раз гораздо быстрее.
Создавалось впечатление, что каменный щит под танком поворачивается вокруг
оси, и чем быстрее они едут, тем быстрее он поворачивается.
Грехов остановил танк. Ничего, все стоит на местах. Поехали - цепь
скал на краю открытого пространства тут же опять завертелась влево.
- В чем дело? - осведомился Сташевский.
Грехов продемонстрировал ему странное явление и попробовал с ходу
миновать площадь, на которой они застряли. Но за несколько секунд танк
оказался развернутым на сто восемьдесят градусов и мчался уже к центру
площади. И снова... и снова... Чем ближе к краю, тем быстрее их сносило и
разворачивало к центру пустыря. Наконец Грехов выдохся и остановил танк.
Молчание в кабине было красноречивым.
Они оказались внутри какого-то "заколдованного" кратера, стены
которого на три четверти состояли из фиолетовых скал, а замыкались черной
стеной Города и башней корабля.
- Попробуй еще раз, - нарушил молчание Сташевский.
Грехов попробовал - тот же результат.
- Это вы не проходили? - попытался пошутить Диего Вирт, обращаясь к
Молчанову.
- Нет, - ответил тот серьезно, теребя в задумчивости подбородок. - С
таким явлением сталкиваюсь впервые и, насколько я знаю, об этом не
упоминал никто из исследователей.
- Все это хорошо, - вздохнул Сташевский, - качественно новое явление
и все такое прочее... Однако надо же отсюда и выбираться.
Отдаленный гул заставил всех насторожиться. Гул нарастал, задрожала
почва. Через полминуты гул превратился в сильный грохот, треснула стена
скал и в образовавшийся пролом скользнула... огромная черная гора,
устремившаяся через площадь к Городу. Она пересекла пустое пространство,
оставив после себя глубокую дымящуюся борозду, и без следа растворилась в
ущельях Города.
Не долго думая, Грехов запустил двигатель на всю мощность и бросил
танк вдоль борозды к пролому. Спустя минуту они были уже за пределами
странной площади, не выпускавшей их из своих объятий больше часа.
Диего попытался объяснить феномен "плывущим гравитационным полем", но
Сташевский попросил Грехова, "как бывшего специалиста", уничтожить это
"изящное рассуждение", и тот популярно объяснил Диего, что он, то есть
Диего Вирт, компетентен в физике гравитации так же, как он сам в черной, а
заодно и белой магии. Правда, Грехов тоже ничем не мог объяснить их
приключения, несмотря на то, что действительно три года назад закончил
Институт физики пространств. Для выводов нужны были экспериментальные
данные, факты.
На ночь танк остановили на том же месте, что и в первый раз. Краски
заката быстро поблекли, зато заиграли переливами холодного света паутины и
Город. Возможно, Грехов был слишком эмоционален для работника УАСС, но в
созерцании красочной феерии света он находил истинное удовольствие. Только
иногда сознание как бы вспоминало свои обязанности и становился слышным
шепот - не очень приятное напоминание о присутствии иной, загадочной
жизни. Они уже привыкли к нему, как привыкают и не замечают завывания
ветра в непогоду.
Пропели очередной сеанс связи. На земном форпосте кое-что изменилось.
К Тартару прибыли энергоснабженцы и экспериментальный корабль-лаборатория,
битком набитый разного рода генераторами.
- Намечается эксперимент, - сообщил Кротас. - Физики хотят "вырезать"
кусок пространства вместе с кораблем и перебросить его с планеты за
пределы атмосферы.
- А мы? - очень своевременно спросил Диего Вирт.
- А вас захватит спасательный патруль. Монтажники заканчивают сборку
подъемника, завтра попробуем высверлить в атмосфере безынерционный канал.
А пока вы будете корректировать наводку генераторов для эксперимента.
- Ясно, - отозвался Сташевский, помахал рукой Полине, и сеанс
закончился.
На этот раз первым на вахту встал Грехов. Четыре часа пролетели
незаметно, он даже спать не захотел, поглощенный наблюдениями за
действиями любопытников и паутин. Да, они явно что-то готовили: притащили
откуда-то еще несколько "грибов", и теперь вокруг колонны корабля
образовалась сплошная черная стена. А уже перед самой сдачей дежурства, -
Грехов как раз смотрел на неподвижное облако белого дыма, из которого
вырастал корабль, - облако это вдруг с сильным треском опало, и под
кораблем всплыла сияющая до боли в глазах паутина. Она подхватила корабль
снизу, края ее полезли вверх, и в конце концов звездолет оказался
завернутым в "авоську". Все замерло на некоторое время. Потом паутина с
долгим шипением расползлась прежним белым дымом, и Грехов, разжав
вспотевшие от напряжения кулаки, злорадно пробормотал:
- Что, не вышло, голубчики?
Несколько паутин-наблюдателей тотчас же улетели к Городу, и, пока
Грехов проверял функционирование главных систем танка, одна из них
приволокла черный "гриб" и воткнула его выше по склону воронки. Они начали
строить вторую цепочку "грибов". Все это происходило так целенаправленно,
что Грехов вдруг понял тех, кто ратовал за присутствие на планете разума.
И если он действительно был здесь, то по всем человеческим меркам
оказывался за пределами понимания. Ни он, ни люди не понимали друг друга,
и неизвестно было, что же требуется для того, чтобы сделать первый шаг к
взаимопониманию. Единственное, что вынес Грехов из своего наблюдения, было
то, что возня паутин у земного звездолета указывала на их явную
заинтересованность в нем.
Разбудив Сташевского, Грехов наскоро пересказал ему все, что видел
сам, и попросился расположиться на отдых в кабине. Но командир был
непреклонен, и ему, хотя и с неохотой, пришлось удалиться. Сташевский же
сел за передатчик и вызвал Станцию.
За бортом разгорался день, словно штампованный по заказу, - так он
походил на остальные тусклые дни Тартара.
За ночь паутины построили еще одну цепь из загадочных грибообразных
тел и терриконов, удвоив их количество. Над танком кружили уже три "сети",
так что в ощущениях людей преобладало чувство загнанной в угол жертвы. О
связи со Станцией нечего было и думать. Сташевский сказал только, что
ровно в шестнадцать по универсальному времени оттуда попробуют проткнуть
атмосферу планеты направленным полем, и если все обойдется удачно,
проблема безопасной доставки грузов на Тартар будет решена.
Грехов машинально оглядел небосвод, волокнистая зеленая пелена
которого нависла так низко, что казалось, будто над ними висит целая
планета, закрытая облачным слоем. Вершина близкого корабля виднелась
размытой и колеблющейся, и там, на полукилометровой высоте, Грехов увидел
темное перемещающееся пятно. Оно медленно плавало на одной и той же
высоте, иногда ненадолго замирало на месте, потом снова описывало круги и
петли, - неторопливо и бесцельно.
- Что это над кораблем? - спросил Грехов Сташевского. - Слева...
Теперь плывет с другой стороны.
- Где?
Грехов переключил окно дальновидения и показал странное
медузоподобное облако, просвечивающее, как кисейная накидка.
