- Послезавтра к Черной Розе уходит трансгал "Искра". Я лечу с ним,
Полина...
Наклонив голову, он ожидал ее слов, ожидал, как приговора, крутого,
будто этот обрыв, но она обняла его сзади, прижалась лицом к спине,
улыбаясь его неожиданной резкости, - он чувствовал улыбку, - и, тихонько
вздохнув, ответила:
- Я догадывалась, Ри. Ты не можешь иначе, и я это знаю. Но ведь и я
полечу с тобой?
И не надо было говорить ни о чем, потому что в этот миг любые слова
приобретали иной, совсем ненужный смысл.
Далеко в небе просияла золотом яркая точка, потом еще одна - спутники
погоды. Под обрывом забормотал мотор, взметнулся белесый столб, и через
зеленые квадраты пшеничных полей помчался прыжками прозрачный экипаж, за
которым медленно опадал хвост не то пара, не то дыма, живо напомнивший
Грехову хвост любопытника. Ветер принес горьковатый запах. Габриэль с
упоением вдыхал этот запах, напоминающий запах полыни и сорванных трав,
сухой коры дерева и смолы, сгорающей в костре...
3
В диспетчерской командного пункта Станции царило оживление. Входили и
выходили операторы, специалисты разных направлений. Инженеры связи
работали у двух десятков видеомов, связанных с центром исследований на
Тартаре и отдельными лабораториями. Возле пустой панели невключенного
видеома стоял Банглин, вслушиваясь в спор универсалистов.
- Нет техносферы? - говорил Сергиенко, хмуря выгоревшие белесые
брови. - Позвольте, а паутины, а любопытники, а серые призраки? А Города?
Конечно, техносфера Тартара своеобразна, даже слишком, но именно поэтому
гипотеза о негуманоидной цивилизации кажется мне близкой к истине.
- Все это можно принять за отправной пункт размышлений, - сказал
Квециньский, флегматичный и неповоротливый на первый взгляд. - Но никто не
может ответить на вопрос: почему человек, все изделия его рук изгоняются с
планеты так беспощадно? Иногда даже выбрасываются в космос?
- Сегодня Тенишев высказал еще одну гипотезу, - обернулся к ученым
Банглин. - Перед нами очень древняя цивилизация, сконструировавшая такой
тип обратных связей, что получилась оболочка с автономной цивилизационной
деятельностью, не связанной с материальной действительностью природы. Путь
развития такой цивилизации недоступен внешнему наблюдателю, а все то, что
мы видим, только побочные эффекты той деятельности.
- Свернувшаяся цивилизация? - заинтересовался Сергиенко. - Гипотезы о
подобных цивилизациях высказывались еще в двадцатом веке Лемом и
Стругацкими, одними из родоначальников Художественного прогноза. И чем же
Тенишев аргументирует свое предположение?
Ответить Банглин не успел: один из инженеров связи объявил о прибытии
к Тартару транспортного корабля "Искра", и он, широко шагая, вышел из
диспетчерской.
Вскоре порог небольшого зала переступили сразу несколько человек:
подтянутый, улыбающийся Диего Вирт, Банглин, рослый командир трансгала,
красивая женщина в белом коротком платье и гибкий юноша с лицом взрослого
мужчины, в котором не сразу можно было узнать Габриэля Грехова.
Когда улегся легкий шум встречи, а Полина отвлеклась разговором с
Банглиным, Диего шепнул Габриэлю на ухо:
- Я надеюсь, что будем работать вместе. Внизу требуются опытные
водители танков и ассы. Что ты на это скажешь?
Грехов оглянулся на Полину, тревожно посматривающую на него из-за
спины председателя Комиссии по контактам, и волнение всколыхнулось в нем
снова. Словно он уже услышал таинственный шепот, призыв далекой
неразгаданной жизни; и странно было ощущать себя зависимым от человека,
ставшего вдруг дороже всех проблем, человека, над счастьем которого он
был, оказывается, властен. Габриэль успокаивающе улыбнулся жене, подошел к
пульту, нагнулся к окуляру перископа и, встретив взгляд Тартара, ответил
ему долгим взглядом, в котором смешались и вызов, и угроза, и
благодарность...
Молчанов смотрел, как опускается десантолет. Лицо его выражало
озабоченность. С базового корабля открывался вид на близкий горный хребет,
как бы парящий и всплывающий над слоем густого тумана у горизонта; на
древний вал громадного кратера-астроблемы диаметром в двести километров,
над которым сновало несколько паутин, опекая уходящий танк, на маленькую
черную полоску Города, спрятавшегося в отрогах хребта; на широкую,
изборожденную трещинами поверхность плоскогорья, которая, как знал
коммуникатор, обрывалась тремя огромными уступами в Долину Невезения:
планетологи были весьма остроумными людьми, и на картах Тартара появлялись
еще и не такие названия. Тусклый желтый глаз светила, окруженный мутными
зеленоватыми разводами, равнодушно смотрел на вялое движение под ним.
Казалось, он иногда подмигивает, и воображение тут же подрисовывало к
глазу круглую рожу с ехидной ухмылкой...
Десантолет коснулся почвы, стрельнувшей в миг посадки искрами
расплавленной породы. От пульта донесся голос бортинженера, дублирующего
связь со Станцией:
- Двадцать восьмой совершил посадку на базовый номер один.
Молчанов дождался, пока десантолет выплюнул полусферу платформы со
вновь прибывшими, и пошел из командного зала корабля к выходу.
Одновременно он отметил про себя, что паутины, повисшие над десантолетом
при посадке, взмахнули вдруг краями и умчались к Городу, а оставшаяся
отплыла на довольно большое расстояние и не пыталась приблизиться; как
видно, Т-поля, которыми овладели люди, оказались действенным средством
защиты от всех форм жизни Тартара, в том числе и от паутин, являющихся
единственными генераторами Т-поля, созданными похоже самой природой.
Маленький кораблик привез два новых танка и группу ученых, среди
которых Молчанов заметил, к своему удивлению и немалой радости, Грехова.
Миниатюрного асса невозможно было узнать - так изменилось его лицо, и
Молчанов подумал, что жизнь действительно измеряется не годами, а
плотностью заполняющих дни событий.
- Тебя не узнать... - сказал коммуникатор, светлея липом.
- Набрался сил на Земле, - улыбнулся Диего Вирт.
Грехов с удовольствием ответил на рукопожатие Молчанова, и тот повел
их на свой командный пост, на ходу делясь новостями - специально для
Габриэля. Диего был уже в курсе всех дел.
На корабле, или как его теперь называли, на базе, было всего два
танка-лаборатории, оба они принадлежали планетологам, и поэтому прибытие
еще двух машин расширяло область исследований вдвое.
Диего пожелал Габриэлю поскорей определиться с работой и распрощался:
его ждали планетологи, уходящие в очередной рейс. Молчанов тут же
предложил Грехову войти в состав группы физиков-пространственников в
качестве водителя и ответственного за безопасность экипажа четвертого
танка. Руководителем группы назначался универсалист Тенишев.
Габриэль опробовал двигатели на форсаже, вывел танк из эллинга и
одним прыжком перебросил его через пандус на песок под кораблем.
Нить сверкающих фигур - группа Мдивания, работающая в
непосредственной близости от корабля, - помахали им вслед. Развернув
"Мастифф" так, что за кормой вздулся песчаный смерч, Габриэль кинул танк
вперед, к горам, на крутых виражах обходя острые выступы пород, длинные
гряды морен и увалов и глубокие ложбины, "поросшие" древовидными
кристаллами. На следующие параллельным курсом паутины он не обращал
внимания.
Последним от связи отключился Молчанов, выглядевший довольно усталым
и невыспавшимся. Габриэль все эти дни чувствовал с его стороны необычное
внимание к своей особе, и это его стесняло, хотя и не казалось неприятным.
Физики копались сзади в своей, загромоздившей почти всю кабину,
аппаратуре, антенны и датчики которой сделали танк похожим со стороны на
диковинного зверя - помесь черепахи с ежом. Они работали деловито, без
обычной пикировки и разговоров, и Габриэль тоже проникся атмосферой
занятости. Проникся так, что даже угадывал команды Тенишева, сидевшего
рядом в кресле перед пультом управления своими специальными приборами.
К Городу подъехали со стороны хребта, так сказать, с тыла, где было
ровней, так как "пригород" представлял собой дикую местность, всхолмленную
землетрясениями или давней вулканической деятельностью. Правда,
встречались здесь и узкие, как шрамы, полосы ровной, обожженной какими-то
излучениями почвы, но Грехов всякий раз объезжал эти полосы, хотя иные из
них тянулись почти до Города, до широкого голого пространства, окружавшего
его по периметру. В километре от вертикального черного массива Тенишев
остановил танк, и Габриэль с пробудившимся интересом стал наблюдать за
работой ученого. На пульте перед Тенишевым мерцал изумрудным светом
вогнутый экран, по которому бродили группы звездочек. На каждое изменение
в их положении Тенишев отвечал переключениями на пульте и начинал
волноваться, когда они исчезали совсем. Снаружи танка шевелились антенны,
гудели генераторы излучений и охладители, физики переговаривались
торопливыми голосами, и Грехов на миг почувствовал себя ненужным. Но
вверху над ними плавали четыре паутины, внимательно следящие за всеми их
действиями, возле Города паутины выстроились в одну гигантскую сеть, и
ощущение ненужности быстро прошло.
- Мешает защитное поле, - сказал вдруг кто-то за спиной Грехова.
- Верно! - воскликнул Тенишев. - А я никак не пойму, в чем дело.
Защитное Т-поле сняли, и в рядах паутин произошла немедленная
перестройка: две из них накрыли танк куполом, а остальные соединились в
странный колеблющийся крест.
- Гравистрелок, - тут же отозвался Тенишев. - Очень хорошо. Запишите
параметры от начала до конца.
Он давно хотел исследовать гравистрелка в процессе его образования.
Возможность на сей раз была исключительной.
Габриэль увеличил мощность обычного защитного поля машины до
максимума, с некоторой тревогой посмотрел на руководителя группы, но тот
занялся приборами и не хотел отвлекаться на такие пустяки, как защита
танка. Очевидно, по его разумению, защитой должен был ведать он, Габриэль.
Грехов пожал плечами, и в это время гравистрелок выстрелил.
Танк, вернее, весь объем поля, в которое он был впаян, как муравей в
янтарь, содрогнулся, и гул удара пошел грохотать раскатами в скалах и
отрогах хребта.
- Великолепно!.. - возбужденно бормотал Тенишев, а его помощники
лихорадочно завозились возле аппаратов, и не было места иным мыслям, кроме
мыслей о работе, и не было иных чувств, кроме любопытства.
Гравистрелок выстрелил три раза подряд. Танк раскачивался на
амортизаторах все сильней, в мозг настойчиво лез "шепот" верхних паутин, и
Габриэль нашел черную педаль под пультом и вдавил до отказа. Генераторы
Т-поля сработали, и стена искривленного пространства отодвинула прочь и
распавшегося гравистрелка, и паутин.
- Хорошо, - сказал Тенишев, и черные глаза его остановились на
Габриэле, словно оценивая, чего он стоит. - Хорошего понемножку...
До обеда стояли на месте, обрабатывали полученные результаты, потом
руководитель группы дал указание приблизиться к Городу. Вид черных кривых
стен Города всегда вызывал у Габриэля нехорошие ассоциации, а в этот день
особенно. И возня многочисленной стаи паутин не нравилась: словно
готовились они к чему-то. Кто знает, может, и они исследовали земные
аппараты доступными им способами, по-своему? Говорил же какой-то мудрый
человек после изобретения микроскопа: "Не будем забывать, что и бактерии
смотрят на нас с другой стороны".
