гарантией не выиграете. Суть дела в том, что любой, кто
достаточно силен, чтобы принудить других людей к соглашению,
обязан ссориться. Я хочу, чтобы вы поняли, что это не получение
большинства. Игра заключается в том, что специфические сегменты
национальной популяции заставляют остальных включиться в
гигантскую военную организацию, агентство космических
исследований, систему федеральных дорог, почту, агентство
контроля за окружающей средой, бюро управления экономикой,
национальный стандарт образования, службу медицинского
страхования, национальный пенсионный план, бюро управления наймом
и даже в обширную и сложную налоговую систему, так что каждый из
нас может уплатить его или ее справедливую долю этим службам -
хотим мы этого или нет прежде всего. - Уайтлоу ткнул в нас
длинным костлявым пальцем, словно сорокопут, пронзающий клювом
свою добычу в кустарнике. - Поэтому вывод неизбежен. Вы
ответственны за действия вашего правительства. Оно действует от
вашего имени. Оно - ваш служащий. Если вы не можете правильно
руководить действиями вашего служащего, вы не владеете вашей
собственностью. И вы заслужите то, что получите. Знаете, почему
правительство находится сегодня в нынешнем состоянии? Потому что
вы не выполнили ваши работу. Кроме того, чьей еще может быть
ответственность? Можете ли вы представить кого-нибудь в здравом
уме намеренно проектирующего такую систему? Нет - никто не сделал
бы этого в здравом уме! Такая система постоянно попадает в руки
тех, кто хочет манипулировать ею для краткосрочных прибылей -
потому что мы позволяем им.
Кто-то поднял руку. Уайтлоу отмахнулся. - Нет, не сейчас. -
Он улыбнулся. - Я не промываю вам мозги. Я знаю, что некоторые из
вас думают так - я тоже видел передовицы в газетах, призывающие к
концу политически ориентированных классов! Позвольте сказать об
этом сразу же: вы должны заметить, что я не говорил вам, что надо
делать. Потому что я не знаю. Ваша ответственность - определить
это для себя, тогда вы начнете создавать вашу собственную форму
участия. Это единственный реальный выбор, полученный вами за всю
вашу жизнь - будете вы участвовать, или нет. Вам надо обратить
внимание, что неучастие это тоже решение - решение быть жертвой
последствий. Откажитесь управлять своей ответственностью - и вы
получите последствия. В любое время! На это можно делать ставки.
Поэтому здесь пролегает граница - обратите на это внимание.
"Пусть это сделает Джордж" - это не только лозунг ленивого, это
кредо раба. Если вы не хотите забот, и не хотите, чтобы о вас
заботились - прекрасно: можете присоединяться к остальной
скотине. Скотом быть уютнее - по этому признаку их можно
распознать. Не жалуйтесь, когда они пошлют вас на консервную
фабрику. Они оплатили эту привилегию. Вы продали ее им. Если
хотите быть свободными, поймите: свобода не в том, чтобы быть в
уюте. Она в том, чтобы завладеть и использовать возможность - и
использовать ее ответственно. Свобода - это не уют. Это
обязательство. А обязательство есть желание не быть в уюте. Это
две цели не являются несовместимыми, однако чертовски мало
свободных людей живут в достатке.
Свободный человек или свободный класс не просто выживает - он
отвечает на вызов!
Уайтлоу был, конечно, прав. Почти всегда. Если б даже он был
не прав, никто из нас не смог бы поймать его на этом. Через
некоторое время мы поняли это очень хорошо.
Я знал, что он сказал бы. Что выбор за мной. Даже если бы я
попросил его совета, он только сказал бы в ответ: - Я не могу
ответить на этот вопрос за тебя, сынок. Ты уже знаешь ответ. Ты
просто ищешь аргументы.
Верно.
Я никогда больше не смогу рассчитывать на добрую волю
вселенной. Пять больших эпидемий чумы и десяток маленьких
позаботились об этом.
Мой кофе остыл.
Поэтому я пошел разыскивать Шоти.
5
Шоти нависал надо мной, как стена.
- Вот, - сказал он и сунул мне в руки огнемет. - Не
вздрагивай, - улыбнулся он. - Бояться нечего. Он не заряжен.
- О, - сказал я, совсем не успокоенный. Я пытался понять, как
его держать.
- Следи за этим, - предупредил он. - Иначе спалишь сам себя -
вот, держи его так. Одна рука на управлении пламенем, другая - на
стволе. Видишь рукоятку? Правильно. Теперь постой спокойно, пока
я закреплю ремни. Мы будем работать без баллонов, пока не
вникнешь. Знаешь, тебе повезло...
- О?
- Этот факел - фирмы "Ремингтон". Почти новый. Разработан для
войны в Пакистане, но не использовался. Там не понадобился - но
для нас теперь он хорош, потому что берет все, что горит и
плавится. Гляди, вот хитрость: можно стрелять струей горючего -
лучше всего сгущенный бензин - или можно выставить огневой вал
взрывающихся пуль, смоченных в горючем. Или одновременно. Патроны
упакованы в этой коробке. Когда используешь пули, бери дальний
прицел - они взрываются при ударе и летят большие брызги. Эффект
ужасен - не нацеливай его в землю, иначе взлетишь.
- Но, Шоти...
- Что-нибудь не так?
- Напалм был запрещен за десять лет до конфликта в Пакистане.
Что правительство сделало с огнеметами?
Он продолжал прилаживать ремни. - Тебе нужны наплечники. - Он
отвернулся. Я подумал, что он не хочет отвечать, но он вернулся
от джипа с наплечниками и сказал: - То же, что и с атомными
бомбами, нервными газами, бактериологическим оружием,
галлюциногенами и переносчиками инфекций. Положило на склад. - Он
остановил мой вопрос, прежде чем я смог его задать. - Я знаю, они
незаконны. Они потому и есть у нас, что у другой стороны они есть
тоже. Позволить им знать - это гарантия. Так работают все
соглашения.
- Но... я думал, что цель - запретить негуманное оружие.
- Нисколько. Просто предотвратить его использование. Всегда
есть разница между тем, что говоришь, и тем, чего реально хочешь.
Если достаточно умен, чтобы понять, чего реально хочешь, тогда
легко понять, что надо говорить, чтобы получить это. Вот о чем
все конференции. - Он угрюмо помолчал. - Я знаю. Я там был.
- Где?
Шоти хотел сказать что-то, но остановился. - Ладно.
Как-нибудь потом. Лучше ответь: что делает оружие негуманным?
- Э-э... - Я задумался.
- Тогда спрошу полегче. Назови мне гуманное оружие.
- Ну... я тебя понял.
- Правильно. Такого нет. Как в Рождество - важен не подарок,
а внимание. - Он обошел меня и начал прилаживать наплечники под
ремни. - Оружие, Джим - помни об этом - подними руки - это
средство остановить другого. Истинная цель - остановить его. Так
называемое гуманное оружие просто останавливает человека без
того, чтобы нанести ему непоправимый ущерб. Лучшее оружие -
можешь опустить руки - действует своим существованием, своей
угрозой, и вообще не применяется. Враг останавливает себя сам.
Вот когда он не остановится, - он повернул меня, чтобы
поправить ремни спереди, - тогда оружие становится негуманным,
потому что его хотят использовать. А тогда наиболее эффективно
то, которое убивает - потому что оно останавливает парня
навсегда. - Он встал на колени, подтягивая крепление на поясе. -
Хотя... много говорилось об увечьях...
-Э? - Я не видел его глаза, и не понимал, шутит он или нет.
- ... но еще больше вопросов об оружии у тех, кто его
применяет. - Он снова выпрямился и постучал в пряжку на моей
груди. - Окей; это защелка быстрого отстегивания. Щелкнешь вверх
и вся штука отпадает. Это когда тебе внезапно надо бежать, как
черт. И лучше так и сделать. Через пять секунд он взрывается на
кусочки. Порядок, теперь я подвешу тебе баллоны.
- Ты хотел сказать что-то о Московском договоре, - подсказал
я.
- Нет. - Он направился к джипу.
Я согнул руки. Упряжь была жесткой, но удобной. Шоти знал,
что делает.
Он вернулся с баллонами. Они слегка плескались. - Заполнены
наполовину. Я не хочу, чтобы ты начал лесной пожар. Повернись.
Он подвешивал баллоны мне на спину и говорил: - Хочешь знать
о договорах? Они позорны. Устроить фальшивые правила типа "я не
стану использовать это, если ты не будешь применять то", может
казаться цивилизованным, потому что уменьшает жестокость - но это
не так. Это просто делает жестокость приемлемой на долгое время.
Что вовсе не цивилизованно. Если мы находимся в ситуации, когда
надо остановить другого парня, то давайте просто остановим его.
Это более действенно. Вот тут, как ты чувствуешь?
Я попробовал равновесие: - О, прекрасно...
Он нахмурился. - Нет. Нет баланса. Они слишком низко. Постой
спокойно. - Он снял баллоны со спины и начал переналаживать ремни
упряжи. - Этот факел, - сказал он, - этот факел - прекрасное
оружие. Максимальная дистанция - шестьдесят метров. Восемьдесят с
ускорителем. Ты становишься полностью независимой боевой
единицей. Ты несешь свое горючее, выбираешь собственную цель,
прицеливаешься и нажимаешь. Врр-у-уумм! Он может остановить
навсегда человека - или червя. Он может остановить танк. Он может
сжечь дот. Ничего не спасет от факела - кроме толстой брони или
большой дистанции. Но он... - он резко дернул ремень, - не
гуманен. Ты нажимаешь крючок и человека перед тобой больше нет;
только небольшой кусочек ада. Можно видеть как он чернеет,
съеживается, а его кровь закипает под кожей. Можно почувствовать,
как жарится его плоть. Иногда можно услышать крик, когда воздух
взрывается в его легких. - Он затянул ремень. - И это хорошо,
Джим, это очень хорошо. Ты должен ощущать правоту того, что
делаешь. Если ты идешь убивать, то должен делать это лично, чтобы
ощутить, что делаешь. Это и есть цивилизованный способ. - Он
подтолкнул меня. - Этот факел не гуманный, но он цивилизованный.
Во рту было сухо. Я попытался произнести: -
Цивилизованный?...
- Он остановит их, нет? Стой спокойно, я снова прилажу
баллоны. Оружие должно позволять тебе спокойно спать по ночам.
Если не так, то что-то неладно с войной.
Он поймал меня неподготовленным. Я почти шатался. Я
закостенел под весом. Но он был прав. Равновесие улучшилось.
Видимо, он заметил выражение моего лица. - Джим, на войне нет
вежливости. Особенно на этой. У нас нет времени на
справедливость. Факел сожжет кторра как пух, только это имеет
значение - черви не дают второго шанса. Они летят на тебя на
добрых шестидесяти пяти километров в час - двести двадцать пять
килограммов разъяренного червя. А на рабочем конце - сплошные
зубы. Все красное - сожги. Таков постоянный приказ. Нельзя ждать
разрешения.
- Ладно, не буду.
Он посмотрел мне прямо в глаза и коротко кивнул; его
выражение было жестким. - Еще одно. Не медли, даже если можешь
задеть человека. Не медли, даже если думаешь, что можешь спасти
его - не можешь. Если кторр начал жрать, нет способа остановить
его. Он не может остановиться. Даже если захочет. Сожги обоих,
Джим. И сожги быстро. Он поблагодарил бы тебя за это, если бы
смог. - Он изучал мое лицо. - Ты сможешь это запомнить?
- Попробую.
- Это как с девочкой. Лучшее, что можно сделать.
Я кивнул и поправил на плечах огнемет. Мне это не нравилось,
я, наверное, не смогу. Слишком тяжко. - Окей, - сказал мой рот. -
Покажи мне, как он работает.
6
Разведка подтвердила, что в долине только три червя, как
предполагал Дюк, и они чем-то очень заняты. Когда Ларри доложил,
Дюк нахмурился. Он не любил, когда черви были так активны - они
становились голодными.
Доктор Обама заказала снимки со спутника и "USAF ROCKY
