сне я больше не вижу его.
- Ложись опять и усни спокойно.
- Нет. Я не хочу, чтобы мне опять это приснилось.
Ангел откинул одеяло и лег рядом с ней, положив ее голову себе на плечо.
- Демоны не придут больше, Мириэль. Я буду тут и верну тебя домой, если
понадобится. - Он укрыл себя и ее одеялом, и она, слыша, как медленно и
мерно бьется его сердце, закрыла глаза.
Она проспала около часа и проснулась освеженной. Ангел тихо спал рядом. В
бледном предрассветном сумраке его безобразие не так бросалось в глаза, и
она попыталась представить его прежним, каким он был, когда подарил ей
платье. Это казалось почти невозможным. Ее рука лежала у него на груди, и
Мириэль убрала ее, чувствуя мягкость кожи, под которой мускулы живота
казались особенно твердыми. Он не проснулся, и Мириэль вдруг остро ощутила
собственную наготу. Ее рука скользнула ниже, в тугие завитки волос под
пупком. Он шевельнулся, и Мириэль замерла, слыша, как стучит ее сердце.
Страх охватил ее, но это был восхитительный страх. Ее и прежде влекло к
мальчикам, и ей случалось мечтать о запретных радостях, но столь острой
смеси желания и страха она не испытывала никогда. Никогда еще она не
сознавала так ясно, чего хочет. Дыхание Ангела вновь сделалось ровным, и ее
пальцы прокрались вниз, лаская его и чувствуя, как растет его плоть.
Но тут ее охватило сомнение, сменившееся паникой. Что, если он откроет
глаза? Вдруг он рассердится на нее, сочтет ее распутницей? "Такова я и
есть", - с внезапным отвращением подумала она и скатилась с кровати. Перед
сном она помылась, но ей настоятельно захотелось окунуться опять в ледяную
воду. Ступая тихо, чтобы не разбудить Ангела, она осторожно вышла из
спальни.
Сняв засов, она открыла входную дверь и вышла на освещенную солнцем
поляну. Деревья и кусты еще серебрились от росы, и осеннее солнце слабым
теплом ложилось на кожу. "Как я могла?" - думала Мириэль, идя к ручью. Она
часто мечтала о возлюбленном, но он всегда представлялся ей красивым - и
молодым. И ведь она даже не влюблена в этого старого гладиатора, "Распутница
ты, и все тут, - сказала себе Мириэль. - Ты вела себя, как животное".
Придя на берег, она села на траву и опустила ноги в воду. С гор по ручью
уже плыли льдинки, похожие на замерзшие лилии, и было очень холодно.
Она услышала позади шорох, но, задумавшись, отозвалась на него
недостаточно быстро - мужские руки схватили ее за плечи и вновь повалили на
траву. Она двинула локтем назад, прямо в живот обидчику. Он зарычал от боли
и навалился на нее. Запах засаленной кожаной одежды и застарелого пота
ударил ей в нос, и борода коснулась ее лица. Извернувшись, Мириэль ударила
его пяткой по носу, вскочила и хотела убежать, но он схватил ее за лодыжку,
а из засады тут же выскочил второй. Мириэль стукнула его кулаком в
подбородок, но он с разбегу повалил ее наземь, заломив ей руки за спину.
- Чисто дикая кошка, - проворчал этот человек, высокий и белобрысый. - Ты
как, Йонас, ничего?
Первый поднялся на ноги, кровь стекала из носа в его черную бороду.
- Держи ее крепче, Барис. У меня есть одно средство, которое ее живо
усмирит. - Стоя над Мириэль, бородач принялся развязывать свои штаны.
- Ты же слышал, что сказал Морак: доставить ее целой и невредимой, -
возразил Барис.
- Ни одной женщине вреда от этого еще не было.
Мириэль, не в силах высвободить руки, выгнула спину и пнула Йонаса между
ног. Он зарычал и рухнул на колени. Барис ударил ее по лицу, сгреб за волосы
и поставил на ноги.
- Уймешься ты или нет? - Он снова ударил ее. Мириэль обмякла,
привалившись к нему. - Вот так-то лучше, - сказал он, и тут она двинула его
головой в подбородок. Он отшатнулся и выхватил нож, но полуоглушенная
Мириэль отклонилась вправо, упав на колени, вскочила и бросилась бежать.
Третий мужчина заступил ей дорогу. Она увернулась и почти уже пересекла
поляну, когда пущенный из пращи камень угодил ей в висок. Она приподнялась
на колени и попыталась уползти в кусты, но топот ног позади сказал ей, что
это конец. Голова болела, и перед глазами все плыло. Потом она услышала
голос Ангела:
- Ну все, ребята, пора умирать.
***
Мириэль очнулась в собственной постели, с мокрой тряпкой на лбу. Голова
раскалывалась от боли. Она попыталась сесть, но ее затошнило.
- Лежи смирно, - сказал Ангел. - Это был скверный удар. У тебя на виске
шишка величиной с гусиное яйцо.
- Ты убил их? - еле слышно прошептала она.
- Где там! Никогда не видал, чтобы люди бегали так быстро. Только пыль за
ними взвилась. Мне показалось, что они меня знают, и это мне польстило.
Мириэль закрыла глаза.
- Не говори отцу, что я вышла из дому без оружия.
- Не скажу, но это и правда глупо. Это из-за того сна ты стала плохо
соображать?
- Нет, не из-за сна. Я просто... просто сглупила, тут ты прав. - Ошибок
не совершает тот, кто ничего не делает.
- Я не тот, а та.
- Я заметил, но это и для женщин годится. Двое этих парней умывались
кровью - как видно, ты дала им жару до того, как тебя подбили. Молодец,
Мириэль.
- Это твоя первая похвала - смотри, как бы у меня голова не закружилась.
Он потрепал ее по руке.
- Я знаю, что вел себя, как последний сукин сын. Ты у нас славная девочка
- крепкая, сильная, волевая. Я не хочу, чтобы ты сломалась, - ни духом, ни
телом. Но учить я могу только одним способом - если вообще могу.
Она попыталась улыбнуться, но ей стало больно и захотелось уснуть.
- Спасибо тебе, - успела выговорить она. - Спасибо за то, что ты здесь.
***
Из своего высокого окна Дардалион видел отряд улан, медленно
поднимающийся по извилистой дороге к монастырю. Двадцать пять человек в
серебряных доспехах и пурпурных плащах ехали на вороных конях, покрытых
кольчужными попонами. Возглавлял их человек, которого Дардалион хорошо знал.
Рядом со своими стройными, подтянутыми молодцами Карнак мог показаться почти
комичным. Грузный и пестро разодетый, он носил красный плащ, оранжевую
рубашку, зеленые штаны, синие гетры и черные сапоги с серебряной окантовкой.
Но никто не смеялся над его нарядом - ведь это был герой Дрос-Пурдола,
спаситель Дреная, Карнак Одноглазый.
Его телесная сила вошла в легенду, но она бледнела рядом с мощью его
духа. Одной-единственной речью он мог превратить сборище крестьян в
бесстрашных героев, способных противостоять любой армии. Улыбка на губах
Дардалиона померкла. Да, они были готовы умереть за Карнака - и умирали,
сотнями и тысячами.
Вошел Вишна, мысленно, без слов, спросив Дардалиона:
- Из-за их приезда дискуссию, наверное, придется отложить, отец?
- Нет.
- Разумно ли было поручить защиту правого дела Экодасу?
- А уверен ли ты, что оно правое? - отозвался вслух Дардалион,
оборачиваясь к чернобородому готиру.
- Да, ты сам учил меня этому.
- Там увидим, сын мой. Теперь ступай вниз и проводи господина Карнака ко
мне, да пусть позаботятся о его людях и их лошадях. Они проделали долгий
путь.
- Слушаюсь, отец мой.
Дардалион вернулся к окну, но гор уже не было видно: на севере
громоздились грозовые тучи. Он вспомнил хижину в горах, двух испуганных
детей и двух мужчин, пришедших убить их. Вспомнил смертоносную тяжесть
оружия в своей руке и вздохнул. Правое дело? Одному Истоку ведомо, правое
оно или нет.
Он услышал на лестнице раскатистый смех и подпал под власть присутствия
Карнака еще до того, как тот переступил через порог. - Боги, как же я рад
тебя видеть, старина! - прогремел Карнак, стиснув своей ручищей плечо
Дардалиона. Его широкая улыбка была искренней, и Дардалион улыбнулся в
ответ.
- И я вам рад. Вижу, вы одеваетесь все с тем же вкусом.
- Что, нравится? Плащ из Машрапура, а рубашка от дренанского ткача.
- Они вам к лицу.
- И горазд же ты врать, Дардалион. Гореть тебе в аду за это. Давай-ка
сядем и поговорим кое о чем поважнее. - Карнак обошел стол и сел на место
Дардалиона, предоставив настоятелю устроиться напротив. Отстегнув пояс с
оружием, правитель бросил его на пол. - Экая неудобная у тебя мебель. О чем
бишь я? Ах да! Что ты можешь сказать мне о вентрийцах?
- Они отплывут на будущей неделе и высадятся в Пурдоле, Эрекбане и в
устье Эариса.
- Сколько у них кораблей?
- Более четырехсот.
- Так много? Как насчет того, чтобы вызвать бурю и потопить этих
ублюдков, а?
- Я не стал бы этого делать, даже если бы мог. Впрочем, я не могу.
- Как же, как же! Мир, любовь, Исток и все такое. Но есть ведь такие,
которые могут?
- Говорят, что есть - между надирами и чиадзе. Но у вентрийцев имеются
свои чародеи, которые, конечно же, принесут жертвы и прибегнут к черной
магии, чтобы обеспечить себе хорошую погоду.
- Это уж их забота, - буркнул Карнак. - Можешь ты найти мне такого
заклинателя демонов?
Дардалион невольно рассмеялся.
- Вы просто чудо, мой повелитель. Для нашего же блага сделаем вид, что вы
пошутили.
- И не думал. Ладно, я понял тебя. Что скажешь о готирах?
- Они заключили соглашение с сатулийскими племенами - те разрешат им
беспрепятственно пройти на Сентранскую равнину, как только вентрийцы
высадятся. Готиров будет около десяти тысяч.
- Это я знаю! - с растущим раздражением откликнулся Карнак. - Какие это
легионы?
- Первый, второй и пятый. И два наемнических легиона, составленных из
вагрийских беглецов. - Превосходно. Второй и пятый меня мало беспокоят -
шпионы докладывают мне, что они состоят в основном из зеленых, необученных
новобранцев. Но первый - это лучшее, что есть у императора, а вагрийцы
бьются, как раненые тигры. Ну ничего, по твоим словам, у нас еще неделя
впереди. Мало ли что может случиться за это время. Расскажи мне о вожде
сатулов. Карнак расспрашивал Дардалиона больше часа и наконец поднялся,
чтобы уйти. Дардалион жестом остановил его.
- Нам с вами надо обсудить еще одно дело.
- Неужели?
- Да. Дело Нездешнего.
- Это тебя не касается, священник, - потемнел Карнак. - Я не желаю, чтобы
ты шпионил за мной.
- Он мой друг, Карнак, а вы приказали его убить.
- Это государственное дело, Дардалион. Как-никак, он убил короля. За его
голову давным-давно назначена награда.
- Но вы не поэтому обратились в Гильдию, мой господин. Я знаю, что
двигало вами, и это безумие. Вы сами не сознаете, сколь безумны ваши
действия.
- Как так? Объясни.
- Два года назад, когда армейская казна опустела и против вас возник
мятеж, вы получили вспомоществование от машрапурского купца Гамалиана, сто
тысяч золотом. И это вас спасло. Верно?
- И что же?
- Это были деньги Нездешнего. Как и недавнее вспомоществование из
восьмидесяти тысяч рагов от купца Перлисиса. Нездешний много лет
поддерживает вас. Без него вам настал бы конец.
Карнак выругался и снова плюхнулся на сиденье, потирая рукой лицо.
- У меня нет выбора, Дардалион. Разве ты сам не видишь? Думаешь, его
смерть доставит мне хоть малое удовлетворение?
- Уверен, что нет. Но вы спустили с цепи зверя, устроив охоту за ним. Он
тихо жил в горах, оплакивая жену. Он перестал быть убийцей Нездешним,
человеком, которого все боялись, но теперь Нездешний день ото дня крепнет в
нем. Скоро он решит выследить человека, оплатившего его смерть.
- Лучше уж это, чем другое, - устало ответил Карнак. - Но я слышал тебя,
священник, и подумаю над твоими словами.
- Отзовите их, Карнак, - взмолился Дардалион. - Нездешний - это сила
почти стихийная, вроде бури. Он всего лишь человек, но остановить его
