боевая линия перед ним поредела, собрал лучших воинов и прорвал с ними
центр линии.
Побежденные начали бросать оружие.
Айвар Рагнарсон стоял на речном берегу и наблюдал, как падают и
сдаются его люди. Он спал на своем корабле "Lindopmr" и слишком поздно
выбрался из одеял. Оставалось только быть наблюдателем. Он понял, что
проиграл битву.
И знал почему. Последние несколько дней, полных крови и убийства,
принесли ему радость и облегчение. Многие годы в нем жило безумие, слегка
отступавшее, когда братья предоставляли ему краткое удовольствие или когда
армия считала казнь и пытки уместными. Радость для него - а в армии
нарастало отвращение. Эти казни ослабляли боевой дух. Ненамного. Но
достаточно, чтобы не вкладывать все силы без остатка в отчаянную защиту -
а именно это сейчас нужно.
Он не жалел о том, что сделал. Жалел только о том, что нападение
могло исходить лишь от одного человека - Сигвартсона. Ночное нападение,
мгновенное преодоление препятствий. И потом, когда его воины вступили в
битву, трусливая атака с тыла. Никакой радости в такой битве. Он бежал
после проигранного сражения в прошлый раз. Нужно ли бежать сейчас?
Победители близко, а на другой стороне реки - их привезли на наспех
сколоченных плотах и высадили на берег в пяти милях ниже по течению -
десять катапульт выстроились колесо к колесу, охраняемые добровольцами -
местными крестьянами. Становилось светлее, и катапульты нацелились на
корабли Рагнарсона.
На корабле Айвара - "Lindormr" - соборные рабы тоже ждали у
катапульты. При первых звуках нападения они сняли чехол с машины, зарядили
ее. Но теперь они ждали, не зная, в какую строну стрелять. Айвар подошел к
планширу.
- Отталкивайтесь шестами, - приказал он. - Это оставьте. Отходим от
берега.
- Ты оставляешь своих людей? - спросил Дольгфинн, стоявший в группе
капитанов на берегу в нескольких шагах от него. - Даже ни одного удара не
нанесешь? Это будет плохо выглядеть, когда расскажут о битве.
- Я никого не покидаю. Готовлюсь к новой битве. Поднимайся на борт,
если хочешь в ней участвовать. А если хочешь стоять на месте, как старая
проститутка, ждущая клиента, оставайся.
Дольгфинн вспыхнул от оскорбления, сделал шаг вперед, положив руку на
рукоять меча. В этот момент у него на виске выросли перья, и он упал.
Лагерь был захвачен, и лучники повернулись и стреляли в те места, где
продолжалось сопротивление. Айвар спрятался за корпусом машины на носу
корабля. Рабы медленно выводили "Lindormr" в течение, а Айвар сказал
единственному человеку, еще оставшемуся на берегу:
- Ты. Прыгай. Сюда.
Архидьякон Эркенберт неохотно подобрал черную сутану, перепрыгнул
через расширяющуюся полосу воды, упал у ног Айвара.
Айвар пальцем указал на лучников, которые теперь были видны в
усиливающемся свете.
- Машины, о которых ты мне не говорил. Вероятно, ты скажешь, что они
не могут существовать. Если я переживу сегодняшний день, я вырву тебе
сердце и снесу твой собор до основания.
Рабам он крикнул:
- Перестаньте отталкиваться. Спустите якорь. Спустите трап.
Удивленные рабы перебросили тяжелый в два фута шириной трап с борта
на берег, Айвар вышел из-за корпуса машины, защищавшего его, прочно
схватил Эркенберта за правую руку и наклонился вперед, глядя, как умирает
его армия. Он не боялся, и в голове у него оставалась только одна мысль:
как испортить торжество врага, как превратить победу в поражение.
В окружении сильной стражи Шеф шел через хаос лагеря. Он надел шлем,
алебарду положил на плечо. До сих пор он не нанес ни одного удара и ни от
одного не уклонился. Армии Айвара больше не существовало. Воины Пути
окружили пленников, немногие успели убежать к реке и теперь по двое и по
трое уходили вверх и вниз по течению. Их немного, никакой угрозы они не
представляют.
Сражение выиграно, говорил себе Шеф, и выиграно легко, в соответствии
с планом. Но в животе все равно холод: слишком легко, чувствовал он,
слишком легко. Боги всегда требуют платы за свою милость. Какой будет она
на этот раз? Он побежал, нацеливаясь на шлем Бранда, который уже на самом
краю лагеря направлялся в сторону реки. И тут на мачте одного из кораблей,
у самого берега, развернулся флаг. Свернувшийся Змей. Айвар поднял свое
знамя.
Бранд перешел на шаг, увидя Айвара, стоящего одной ногой на трапе
"Линдормра". Между кораблем и берегом шесть футов воды. Айвар в доспехах,
на нем зеленые брюки и рубашка, кольчуга и серебряный шлем. Алый плащ он
сбросил, но полированная шишка щита кажется красной в лучах восходящего
солнца. Рядом с ним маленький человек в черной сутане католического
священника, с выражением ужаса на лице.
Воины с обеих сторон увидели это противостояние, и сражение
прекратилось. Викинги из обеих армий - Рагнарсона и Пути - посмотрели друг
на друга, кивнули, согласились, что битва закончена. Английские
алебардисты, менее деловые и профессиональные, продолжали рубить, и тогда
воины Рагнарсона начали торопливо складывать оружие и вставать под защиту
своих недавних противников. Потом все: англичане и норвежцы, люди Пути и
пираты - повернулись лицами к берегу, чтобы взглянуть на своих
предводителей. А в тылу образовавшегося кольца Шеф пытался пройти вперед.
Бранд остановился на мгновение, тяжело дыша после напряжения
десятиминутного боя. Потом пошел вперед, прямо к борту. Поднял правую
руку, разрубленную между двумя пальцами в сражении с королем Эдмундом в
прошлом году. Пошевелил пальцами, показывая, что они зажили.
- Мы с тобой уже обменивались словами, Айвар, - заметил он. - Я
сказал тебе, чтобы ты получше присматривал за своими женщинами. Ты не
послушался моего совета. Может, ты не знаешь, как это делать. Но ты
сказал, что когда твое плечо заживет, ты вспомнишь мои слова. А я сказал,
что когда заживет моя рука, я тебе о них напомню. Что ж, я сдержал свое
слово. А ты сдержишь свое? Ты как будто собираешься уплыть.
Айвар улыбнулся, показав ровные зубы. Медленно извлек меч и бросил
разукрашенные ножны в Узу.
- Попробуй возьми меня, - сказал он.
- А почему бы тебе не сойти на твердую землю? Никто не будет помогать
мне. Если победишь, сможешь спокойно уйти, куда захочешь.
Айвар покачал головой.
- Если ты так смел, сражайся на моей территории. Вот, - Айвар ступил
на трап, сделал два шага вперед, - я не пользуюсь преимуществом. Будем оба
стоять на трапе. И тогда все увидят, кто отступит первым.
Поднялся гул заинтересованных замечаний, когда воины разобрались в
ситуации. На первый взгляд, исход предстоящего боя не вызывал сомнений.
Бранд по крайней мере на семьдесят фунтов тяжелее Айвара, он больше чем на
голову выше его, не меньше своего противника опытен и не хуже владеет
оружием. Но все видела, что трап прогибается даже под тяжестью одного
человека. А если на него вступят двое, и один из них такой тяжелый, как
Бранд, каково будет стоять на нем? Оба окажутся неуклюжими и нестойкими?
Или кто-то один? Айвар стоял, расставив ноги, насколько позволял трап,
выдвинув вперед правую руку с мечом. Он не прятался за щитом, как воин в
боевой линии.
Бранд медленно прошел вперед к концу трапа. В одной руке он держал
свой большой топор, на другую был надет маленький круглый щит. Бранд
задумчиво снял его, бросил на землю, взял топор в обе руки. И когда Шеф
наконец пробрался в первый ряд, Бранд прыгнул на трап, сделал два шага
вперед и неожиданно ударил слева и снизу вверх, целясь Айвару в лицо.
Айвар легко отшатнулся, отступил ровно на шесть дюймов, чтобы
избежать удара. Мгновенно пригнулся и ударил под топором на уровне бедра.
Бранд отразил этот удар древком топора, окованным металлом, и одновременно
нанес контрудар по запястью. В течение десяти секунд они обрушили друг на
друга град ударов, удары следовали быстрее, чем зрители могли их
различить: уход, отражение, наклон; они раскачивались, пропуская удары
рядом с собой. Ни один из них не сдвинул ноги.
Потом Бранд ударил. Отбив удар Айвара вверх, он сделал полшага
вперед, высоко подпрыгнул и всем весом опустился на самый центр трапа.
Трап прогнулся, распрямился и сбил обоих с ног. В воздухе Бранд повернул
топор и окованной металлом рукоятью нанес удар по голове, удар пришелся в
шлем Айвара. В то же мгновение Айвар развернул меч и нанес искусный удар,
пробив кольчугу и кожу. Меч его глубоко погрузился Бранду в живот.
Бранд пошатнулся, а Айвар сохранил равновесие. Мгновение они стояли
неподвижно, соединенные лезвием меча. И в тот момент, когда Айвар собрался
повернуть меч и разрубить внутренности и артерии, Бранд откинулся назад и
сошел с лезвия. Он стоял на самом краю трапа, прижав левую руку к ране.
Сквозь его пальцы выступила кровь.
Двумя руками Шеф схватил его за воротник и пояс и сбросил с трапа,
толкнул вперед. Зрители зашумели - разочарованно, гневно, одобрительно.
Сжимая обеими руками алебарду, Шеф ступил на трап. Впервые с того дня, как
ему выкололи глаз, взглянул он в глаза Айвару. С усилием оторвал взгляд.
Если Айвар дракон из его видения о Фафнире, он не должен поддаваться его
драконьему взгляду, вселяющему ужас и вызывающему паралич. Это колдовство
сталью не победишь.
Лицо Айвара расплылось в презрительной и торжествующей усмешке.
- Ты опоздал на нашу встречу, мальчик, - заметил он. - Думаешь,
можешь заменить этого витязя, который потерпел неудачу?
Шеф снова посмотрел Айвару в глаза. И подумал о Годиве - о том, что
этот человек, эта тварь собиралась сделать с нею. Что он сделал со многими
рабами и пленными. Если и есть защита от колдовства Айвара, то в
справедливости.
- Я победил там, где ты потерпел поражение, - сказал он. - Многие
могут сделать то, что ты не можешь. Поэтому я и послал тебе каплуна.
Улыбка Айвара стала шире, она теперь напоминала оскал черепа. Он
слегка качнул концом меча.
- Иди, - прошептал он. - Иди.
Шеф уже решил, что будет делать. В сражении с Айваром один на один у
него нет шансов на победу. Он должен воспользоваться другим оружием.
Стащить его вниз. Использовать презрение к нему Айвара.
Он неуклюже ступил на трап и нанес два неуверенных удара острием.
Айвар, не моргнув глазом, не пошевелившись, отразил их. Он ждал, чтобы его
неумелый противник приблизился и раскрылся.
Взмахнув алебардой над головой, Шеф подготовился нанести страшный
удар, удар, который способен разрубить человека в доспехах от шеи до
промежности. Айвар, видя это, улыбнулся еще шире, услышал разочарованный
стон с берега. Это ведь не хольмганг, где один противник наносит удар, а
другой должен стоять неподвижно. От такого удара уклонится и древний
старик. А потом подойдет и перережет противнику горло, пока тот еще не
вернул равновесие. Только глупец, рожденный троллом, способен на такое. А
ведь таков и есть этот Сигвартсон.
Шеф опустил алебарду изо всех сил, но целился он не в Айвара, а в
трап у своих ног. Огромное лезвие описало дугу и легко разрубило дерево.
Айвар, удивленный и потерявший равновесие, попытался отскочить на корабль,
а Шеф выронил алебарду, бросился вперед и обхватил Айвара. И оба упали в
мутную холодную воду Узы.
Погрузившись в воду, Шеф рефлекторно вдохнул. Мгновенно его рот и
горло заполнились водой. Подавившись, он начал пробиваться на поверхность.
Но его тянуло вниз. Алебарду он выронил, свободный шлем заполнился водой и
тянул голову вниз. Горло его, как змея, сжимала рука, а другая рука,
остававшаяся свободной, тянулась к поясу, к ножу. Шеф сжал эту руку Айвара
