забыли о римской церкви. Когда ты отнял церковную землю, когда я
пригрозил, что отниму в своем королевстве доходы, церковь испугалась.
Римский папа испугался.
- И что же? - спросил Шеф.
- И сейчас высадилось десять тысяч воинов. Тяжеловооруженные всадники
франков. Их ведет король Карл. И на плащах у них крест. Они говорят, что
пришли восстановить церковь в Англии и прогнать язычников.
- Язычники! Сто лет мы сражались с язычниками, мы, англичане! И
ежегодно посылали в Рим лепту святого Петра, как знак нашей верности. Я
сам... - Альфред негодующе возвысил голос, - я сам был послан отцом к
предыдущему папе, доброму папе Льву, когда был ребенком. И папа сделал
меня консулом Рима. Но никогда взамен нам не присылали ни одного человека,
ни один корабль, ни один серебряный пенни. Но теперь опасность грозит
церковным землям, и папа Николай шлет армию.
- Но эта армия против язычников. Против нас. Может, не против тебя, -
сказал Шеф.
Лицо Альфреда вспыхнуло.
- Ты забыл. Даниэль, мой епископ, отлучил меня от церкви. Вестники
сообщают, что крестоносцы, эти воины, носящие крест, всюду провозглашают,
что в Вессексе нет короля, и требуют подчинения королю Карлу. Пока этого
не будет, они собираются грабить все округа. Они пришли воевать с
язычниками. Но грабят и убивают только христиан.
- Что, по-твоему, мы должны сделать? - спросил Шеф.
- Выступить немедленно и разбить армию франков, прежде чем она
разорит мое королевство. Епископ Даниэль мертв или бежал вместе с
мерсийцами. Никто из англичан больше не оспорит моих королевских прав. Мои
таны и олдермены уже собрались, я могу поднять всех рекрутов Вессекса, из
каждого округа. Говорят, что силы вражеской армии преувеличивают, что я
могу даже сам справиться с ней. Я буду сражаться на любых условиях. Но
ваша помощь будет принята с благодарностью.
Он сел, оглядываясь в поисках поддержки.
В наступившем молчании Бранд произнес одно слово:
- Айвар.
Все глаза повернулись к Шефу, который сидел на походном стуле, держа
точило на коленях. После болезни он по-прежнему казался бледным и
осунувшимся, скулы выпирали, плоть вокруг слепого глаза натянулась, и глаз
казался темной ямой.
Не знаю, о чем он думает, говорил себе Бранд. Но он не был с нами все
эти дни. Если Торвин говорит правду о душе, оставляющей тело во время
видений, может, каждый раз немного души остается там?
- Да, Айвар, - повторил Шеф. - Айвар и его машины. Мы не можем
оставить его за собой и пойти на юг. Он станет сильнее. Теперь, после
смерти короля Бургреда, только вопрос времени, когда мерсийцы изберут
нового короля и постараются заключить мир с Айваром, чтобы спастись от
грабежей. И тогда у Айвара будут люди и деньги королевства, как он уже
получил деньги и людей Йорка. Он ведь не сам сделал эти машины.
- Значит мы должны сражаться с ним. Я должен с ним сразиться. Я
думаю, мы с ним связаны и не сможем расстаться, пока все не кончится.
- Но ты, господин король. - Точильный камень был у Шефа в руках, и он
гладил строгие неумолимые лица. - Тебе нужно задуматься о своих людях.
Может, тебе лучше уйти к себе и вести свою битву, пока мы ведем свою.
Каждый своим путем. Христиане против христиан и язычники против язычников.
А потом, если пожелает твой Бог и наши боги, мы снова встретимся и
поставим страну на ноги.
- Да будет так, - сказал Альфред, лицо его снова вспыхнуло. - Я
созову своих людей и выступлю.
- Ты пойдешь с ним, Лалла, - сказал Шеф командиру алебардистов. - И
ты, Осмонд. - Он кивнул командиру расчетов катапульт: - Проследите, чтобы
королю помогли собраться и отобрать лошадей.
Это были единственные англичане, присутствовавшие на совете. Как
только они вышли, Шеф оглядел оставшихся и перешел на быстрый беглый
норвежский с голландским акцентом, который он усвоил у Бранда.
- Каковы его шансы? Если он будет действовать один? Против этих
франков? Что ты о них знаешь, Бранд?
- Неплохие шансы, если будет действовать, как мы. Ударит, когда они
не ждут. Захватит во сне. Разве сам старый Рагнар - да будет зло его душе
- не разграбил их большой город во времена отца нынешнего короля и не
заставил их платить дань?
- Но если король будет сражаться по-английски, когда солнце высоко в
небе и все уже предупреждены...
Бранд с сомнением хмыкнул.
- Во дни наших дедов у франков был король - король Карл, Карл
Великий, Шарлемань, так его звали. Даже Гутфрит, король Дании, покорился
ему. Франки могут победить кого угодно и в любое время. И знаешь почему?
Из-за лошадей. Они сражаются верхом. Они скачут, прикрываясь щитами,
подтянув подпруги, раскрасив упряжь - не знаю, как она называется, я
моряк, а не всадник, слава Тору: по крайней мере корабль не гадит у твоих
ног. И в такой день против них не устоять. И если король Альфред подобен
остальным англичанам, он именно такой день и выберет.
- Лошади с одной стороны, дьявольские машины с другой, - сказал
Гутмунд. - Слишком для нас.
Все смотрели на Шефа, ждали, что он решит.
- Сначала справимся с Айваром и машинами, - сказал он.
8
Два человека, в изорванной, но некогда роскошной одежде, медленно
ехали по зеленым тропам центральной Англии: Альфгар, сын тана, недавний
королевский фаворит; Даниэль, епископ без свиты, по-прежнему смертельный
враг короля. Оба с трудом ушли от всадников Айвара у Узы, но все же в
конце дня их окружал десяток охранников и у них было достаточно денег и
продовольствия, чтобы в безопасности вернуться в Винчестер. И тут начались
неприятности.
Прежде всего, проснувшись утром, они обнаружили, что стражники
попросту дезертировали, может, виня их в поражении, а может, просто не
желая больше терпеть ядовитый язык Альфгара и неожиданные взрывы ярости
епископа. Они забрали деньги, еду и лошадей. Бредя по полям к ближайшей
церкви, Даниэль утверждал, что его епископский сан даст им возможность
получить лошадей и продовольствие. Но до церкви они так и не дошли. В
беспокойное время крестьяне оставили свои дома на лето и устроили в лесу
временные убежища. Деревенский священник признал статус Даниэля и сумел
уговорить своих прихожан не убивать пару бродяг, Даниэлю даже оставили
епископское кольцо, крест и позолоченную верхушку посоха. Все остальное,
включая оружие и наручные серебряные браслеты Альфгара, отобрали. И после
этого три ночи подряд беглецы проводили на сырой земле, замерзшие и
испуганные.
Но Альфгар, подобно своему сводному брату и врагу Шефу, вырос на
болотах. Он умел делать ловушки из ивовых прутьев для угрей, мог поймать
рыбу на заколку от одежды, прикрепленную к длинной палке. Беглецы
постепенно переставали надеяться на спасение и учились рассчитывать только
на свои силы. На пятый день Альфгар украл две лошади из плохо охраняемой
конюшни, а также нож и полное блох одеяло пастуха. После этого дела пошли
лучше. Но настроение беглецов не улучшилось.
У брода через Ли они услышали новость о высадке франкской армии.
Новость рассказал торговец, проявивший уважение при виде креста и кольца
Даниэля. Услышанное изменило их планы.
- Церковь не оставляет своих слуг, - провозгласил Даниэль, глаза его
покраснели от гнева и усталости. - Я знал, что удар обрушится. Не знал
только, когда и где. Теперь, к вящей славе Господней, набожный король Карл
пришел восстановить веру. Мы пойдем к нему и сделаем свое сообщение -
сообщим о том, кого он должен наказать: язычников, еретиков, слабых в
вере. И тогда злой Путь и бесчестный принц Альфред поймут, что жернова
Господни мелют медленно, но до последнего зерна.
- Куда же мы пойдем? - спросил Альфгар, не желая подчиняться
епископу, но в то же время желая побыстрее оказаться на стороне
победителей, которые помогут ему отомстить. Отомстить этому грабителю,
похитителю невест, тому, кто сначала украл его женщину, потом отнял у него
округ, а потом опять украл ту же женщину. Ежедневно он вспоминал об этом
десятки раз, каждый раз с дрожью стыда; вспоминал, как проснулся с пучком
розог в руках, вспоминал, как смотрели на него любопытные: И ты ничего не
слышал? Он забрал твою женщину? Связал твоего отца, заткнул ему рот, а
тебя просто оставил лежать? И ты не проснулся?
- Франкский флот пересек Узкое море и причалил в Кенте, - ответил
Даниэль. - Недалеко от епархии святого Августина в Кентербери. Они стоят
лагерем в местечке под названием Гастингс.
Глядя на стены Кентербери - база в Гастингсе оставлена для
шестидневного набега, - Карл Лысый, король франков, сидел верхом и ждал,
когда процессия, вышедшая из открытых ворот, достигнет его. Он знал, что
это. Во главе он видел священные хоругви, поющих монахов, качающиеся
курильницы. За ними в кресле-носилках седовласая фигура в пурпуре и белом,
качается высокая митра: конечно, это архиепископ Кентерберийский, примат
Англии. Впрочем, вспомнил Карл, в его лагере в Гастингсе остался Вульфхир,
архиепископ Йоркский; он, вероятно, оспорит полномочия этого архиепископа.
Надо было привезти его с собой и посмотреть, как дерутся эти два старых
дурака.
- Как его зовут? - спросил он у своего констебля Годфруа, сидящего
верхом рядом с ним.
Годфруа - подобно королю, он удобно сидел в глубоком седле, с высоко
поднятой лукой, ноги упираются в стальные стремена - поднял глаза к небу.
- Геолнот. Архиепископ Канварбайри. Боже, что за язык!
Наконец процессия достигла цели, гимны стихли. Носильщики опустили
кресло, старик выбрался из него и посмотрел на грозную фигуру перед собой
- на металлического человека, верхом на покрытой металлом лошади. На
горизонте поднимался дым горящих деревень. Старик заговорил.
Немного погодя король поднял железную перчатку, повернулся к папскому
легату Альфонсо Ломбардскому, епископу без епархии - пока.
- Что он говорит?
Легат пожал плечами.
- Понятия не имею. Он как будто говорит по-английски.
- Попробуй поговорить с ним на латыни.
Легат заговорил легко и бегло, на латинском языке Рима - конечно, он
говорил на латинском, как его на современный лад переделали обитатели
этого древнего города. Геолнот, изучавший латынь по книгам, слушал, ничего
не понимая.
- Не говори мне, что он и латинского не знает.
Легат снова пожал плечами, не обращая внимания на попытку Геолнота
ответить.
- Английская церковь. Мы не знали, что дела здесь обстоят так плохо.
Священники и епископы. Их одеяния не канонические. Литургии устарели.
Священники молятся по-английски, потому что не знают латинского. Они имели
даже безрассудство перевести Божье слово на свою варварскую речь. А их
святые! Как можно почитать такое имя, как Виллиброрд? Гинхельм? Даже
Фрайдсвайд! Мне кажется, когда я сделаю доклад его святейшеству, он всех
их лишит сана.
- А потом?
- Это снова будет провинция, управляемая непосредственно из Рима. И
доходы пойдут в Рим. Я говорю, конечно, о церковных доходах, плате за
посвящение в сан, за крещение и погребение, за все священные обряды. А что
касается самой земли - собственности мирских владельцев, - она принадлежит
мирским правителям. И их слугам.
Король, легат и констебль обменялись взглядами, полными понимания и
глубокого удовлетворения.
- Ну, хорошо, - сказал Карл. - Смотрите, кажется, седобородый нашел
молодого священника, знающего немного по-латыни. Скажите ему, чего мы
хотим.
Начал развертываться список требований: компенсация убытков,
