сном Он мучился всякий раз, когда выдавалась свободная минутка, и даже
похудел. Похудел он, правда, не только из-за мучительных сомнений.
Корабельная кормежка! Она служила только одной цели: поддерживать в
солдатах жизнь. Но какую жизнь! Жалкую, безотрадную, полуголодную.
Впрочем, Билл над этим не задумывался. Перед ним стояла куда более важная
проблема, и он нуждался в помощи.
После воскресных занятий, в конце второй недели пребывания на
корабле, он, вместо того чтобы ринуться в столовую с остальными, задержал
заряжающего 1-го класса Сплина.
- У меня проблема, сэр.
- Пустяки, один укол, и все пройдет. Говорят, без этого никогда не
станешь мужчиной.
- У меня другая проблема, сэр. Я хотел бы... я хотел бы поговорить с
капелланом.
Сплин побледнел и прислонился к переборке.
- Я ничего не слышал, - просипел он. - Мотай в столовую, и, если сам
не проболтаешься, я буду нем как рыба. Билл зарделся.
- Очень сожалею, сэр, но это необходимо. Я не виноват, что мне нужно
поговорить с ним, такое со всяким может случиться...
Голос Билла становился все глуше, он смущенно шаркал подошвами и
внимательно рассматривал носки своих сапог. Молчание затянулось; когда
Сплин наконец заговорил, товарищеские нотки из его голоса полностью
испарились.
- Ладно, солдат, раз ты настаиваешь... Надеюсь, остальные парни об
этом не пронюхают. Пропусти обед и отправляйся сейчас же. Вот пропуск.
Он нацарапал что-то на клочке бумаги, презрительно швырнул его,
развернулся и зашагал прочь, оставив Билла униженно ползать по полу.
Судя по корабельному указателю, капеллан занимал каюту 362-В на 89-й
палубе. Билл спускался в бесчисленные люки, петлял по коридорам,
карабкался по сходням, пока, наконец, не оказался перед металлической
дверью, утыканной заклепками. От усталости на лбу у него выступили крупные
капли пота, в глотке пересохло. Он поднял руку и тихо постучал.
Через несколько мучительно долгих секунд раздалось глуховатое:
- Да, да, войдите. Не заперто.
Билл вошел и тут же вытянулся по стойке "смирно", увидев офицера,
который сидел за письменным столом, почти целиком заполнявшим крохотную
каюту. Лейтенант четвертого ранга был еще молод, но уже совершенно лыс.
Под глазами у него залегли черные тени, на подбородке отросла щетина,
измятый галстук съехал набок. Офицер рылся в груде бумаг, заваливших весь
стол, раскладывал их в кучки, на одних делал пометки, другие выбрасывал в
переполненную мусорную корзину. Когда он отодвинул одну из стопок, Билл
увидел на столе табличку: "ОФИЦЕР-КАСТЕЛЯН".
- Извините, сэр, - сказал Билл, - я, верно, ошибся и попал не в ту
каюту. Я ищу капеллана.
- Это и есть каюта капеллана, но он дежурит с 13.00, даже такой
болван, как ты, мог бы догадаться, что надо подождать еще 15 минут.
- Благодарю вас, сэр. Я зайду позже. - Билл попятился к двери.
- Ты останешься здесь и будешь работать. - Офицер поднял на Билла
налитые кровью глаза и злорадно хихикнул. - Раз ты мне попался -
рассортируешь квитанции на носовые платки. Я где-то затерял тут 600
сморкалок. Знаю, что пропасть они не могли, но... Думаешь, легко быть
офицером-кастеляном?
Он шмыгнул носом от жалости к себе и пихнул Биллу груду квитанций.
Билл принялся их разбирать, но тут прозвучал звонок, возвестивший
окончание вахты.
- Так я и знал! - плаксиво завопил офицер. - Эту проклятую работу чем
больше делаешь, тем больше остается! А ты еще воображаешь, будто у тебя
могут быть какие-то проблемы!
Дрожащими пальцами он перевернул табличку на столе. Теперь на ней
красовалась надпись "КАПЕЛЛАН". Лейтенант ухватился за кончик галстука и с
силой закинул его за правое плечо. Галстук был пришит к воротничку,
который на специальных подшипниках легко скользил по рубашке. Воротничок с
тихим жужжанием развернулся задом наперед, явив взору Билла белоснежную
гладкую поверхность; галстук остался где-то за спиной.
Капеллан молитвенно сложил ладони, опустил глаза долу и сладко
улыбнулся:
- Чем могу помочь, сын мой?
- Я думал, вы офицер-кастелян, сэр, - ошеломленно произнес Билл.
- Да, сын мой, и это далеко не единственное бремя, возложенное на мои
слабые плечи. В эти трудные времена мало кто нуждается в капелланах, а
спрос на офицеров-кастелянов велик. Стараюсь приносить пользу. - И он
смиренно склонил голову.
- Но вы... кто же вы все-таки? Офицер-кастелян и по совместительству
капеллан или капеллан и по совместительству офицер-кастелян?
- Тайна сия велика есть, сын мой. Существуют явления, в суть которых
лучше не вникать. Но я вижу, что душа твоя в смятении. Скажи, веруешь ли
ты?
- Во что?
- Это я тебя спрашиваю, во что? - рявкнул капеллан, в облике которого
на миг проступили черты офицера-кастеляна. - Как я могу помочь тебе, если
не знаю, какую религию ты исповедуешь?
- Фундаментальный зороастризм.
Капеллан вытащил из стола оклеенный целлофаном список и стал водить
по нему пальцем.
- За... зе... Зоофилия... Зороастризм реформированный
фундаментальный. Этот?
- Да, сэр.
- Что ж, все очень просто, сын мой... 21-52-05... - Он быстро набрал
номер на диске, встроенном в крышку стола, а затем широким жестом, блеснув
вдохновенным пророческим взором, смахнул всю бумажную груду на пол.
Скрипнул потайной механизм, часть столешницы опустилась, и тут же
поднялась обратно вместе с пластиковой черной шкатулкой, украшенной
золочеными изображениями вздыбленных быков. - Минуточку! - сказал
капеллан, открывая шкатулку.
Он развернул длинную белую полосу материи, затканной золотыми
фигурками быков, и намотал ее на шею. Потом положил рядом со шкатулкой
толстенную книгу в кожаном переплете, а на крышку водрузил двух
металлических быков с углублениями на крестцах. В одно углубление он налил
из пластмассовой фляжки дистиллированную воду, в другое - благовонное
масло, которое тут же поджег. Билл наблюдал эти приготовления с чувством
растущей радости.
- Какой счастливый случай, что вы тоже оказались зороастрийцем, -
сказал он. - Теперь мне будет легче вам довериться.
- Никаких случайностей, сын мой, просто хорошая подготовка. -
Капеллан бросил в пламя щепотку порошка хаомы [Хаома, хом - священное
растение, сок которого выжимается во время главного зороастрийского
богослужения. (Прим. ред.)]; у Билла аж в носу засвербило от пряного
аромата курений. - По милости Ахурамазды я помазанный жрец зороастризма;
по воле Аллаха - верный муэдзин ислама; по соизволению Иеговы - обрезанный
рабби и так далее. - Тут его благостное лицо исказилось злобным оскалом. -
А из-за нехватки офицеров еще и долбаный офицер-кастелян! - Чело его вновь
прояснилось. - А теперь поделись со мной своими тревогами.
- Это так трудно... Возможно, я слишком подозрителен, но меня
беспокоит поведение одного из моих друзей. В нем есть чго-то странное. Как
бы это сказать...
- Доверься мне, сын мой, поведай свои сокровенные помыслы и ничего не
опасайся. Что бы ты ни сказал - все останется в стенах этой каюты, ибо я
свято блюду тайну исповеди согласно обетам и призванию. Облегчи душу свою.
- Вы очень добры. Мне уже и так полегчало. Понимаете, мой приятель
немного со сдвигом: чистит всем сапоги, добровольно дежурит в сортире,
девчонками не интересуется...
Капеллан благостно закивал, мановениями руки подгоняя к ноздрям
наркотические волны фимиама.
- Не вижу причин для беспокойства. Похоже, он славный малый. Разве не
учит нас "Вендидад" ["Вендидад" ("Закон против демонов даэва") - часть
"Авесты", священного канона зороастризма. (Прим. ред.)], что мы должны
помогать ближнему, разделять бремя его и не гоняться по улицам за
блудницами?
Билл нахмурился:
- Все это хорошо для воскресной школы, но в армии так себя не ведут.
Мы думали, он просто чокнутый; возможно, так оно и есть, но дело не в
этом. Мы с ним случайно попали на батарею, и я увидел, как он направил
свои часы на орудия, нажал на головку завода, и в часах что-то щелкнуло. А
вдруг это фотоаппарат? Я... Я думаю - он чинджеровский шпион!
Билл откинулся на спинку стула, тяжело дыша и обливаясь потом.
Наконец он выговорил это страшное слово вслух. Капеллан продолжал кивать и
улыбаться, явно одурманенный ароматом хаомы. Потом, очнувшись, высморкался
и раскрыл толстую книгу "Авесты". Он прочел какой-то отрывок на
древнеперсидском, что, вероятно, его несколько взбодрило, и захлопнул
книгу.
- Не лжесвидетельствуй! - загремел он с грозным видом, уставив на
Билла обвиняющий перст.
- Вы не так меня поняли, - простонал Билл, ерзая на стуле. - Он же в
самом деле что-то мудрил с часами! Я видел это совершенно отчетливо! -
Ничего себе - получил моральную поддержку!
- Я говорю это, дабы укрепить в тебе веру, сын мой, пробудить в тебе
чувство вины и напомнить о необходимости регулярно посещать храм Божий. Ты
уклонился с истинного пути!
- Не виноват я! В период рекрутского обучения ходить в Церковь
категорически запрещено!
- Обстоятельства не снимают греха, но на сей раз ты будешь прощен,
ибо безгранично милосердие Ахурамазды.
- А как насчет моего приятеля? Этого шпиона?
- Забудь свои подозрения, они недостойны верного адепта Зороастра.
Бедный мальчик не должен пострадать из-за своей естественной склонности к
дружелюбию, человеколюбию и любви к чистоте или из-за того, что в его
испорченных часах что-то щелкает. Если он шпион, он должен быть чинджером,
а чинджеры - семифутовые ящеры с хвостом. Понял?
- Да, конечно, - с несчастным видом промямлил Билл. - Это я и сам
понимаю, но все равно не ясно...
- Если такое объяснение удовлетворяет меня, то тебе его и подавно
достаточно. Видно, крепко Ариман овладел твоей душой, если ты так плохо
думаешь о своем друге. Придется наложить на тебя епитимью - давай-ка
быстренько помолимся вместе, пока не вернулся офицер-кастелян.
По окончании недолгого ритуала Билл помог убрать культовые предметы в
шкатулку, которая тут же исчезла в недрах стола, а затем, попрощавшись,
направился к двери.
- Минутку, сын мой, - сказал капеллан, просияв лучезарной улыбкой,
завел руку за спину и ухватился за кончик галстука. Как только воротничок
вернулся в исходное положение, благодушная улыбка мгновенно сменилась
злобной гримасой. - Ты куда лыжи навострил, сукин сын?! Сидеть!
- Н-но, - начал заикаться Билл, - но вы же отпустили меня.
- Это капеллан тебя отпустил, а я как офицер-кастелян не имею к нему
никакого отношения. А теперь - быстро - имя чинджеровского шпиона,
которого ты укрываешь!
- Я же говорил об этом на исповеди!
- Ты говорил с капелланом, а он сдержал слово и тайны твоей не выдал
- я просто случайно услышал ваш разговор. - Офицер нажал красную кнопку на
панели. - Военная полиция уже в пути. Выкладывай, пока нет полицейских,
ублюдок, а то протащу тебя под килем без скафандра и лишу обеда на год
вперед! Имя!
- Трудяга Бигер, - прорыдал Билл; в это мгновение в коридоре
послышался громкий топот, и два амбала в красных шлемах ввалились в
крошечную каюту.
- Нашел для вас шпиона, ребята, - торжествующе заявил
офицер-кастелян.
Полицейские оскалились, набрали в легкие воздуха и бросились на
Билла. Обливаясь кровью, он рухнул под ударами кулаков и дубинок;
подоспевший кастелян еле вырвал его из рук этих дегенератов с
