осмотреть вечером костюм, возможно он нуждается в утюге.
Он оказался прав, ожидая, что здесь будет давка. В посольстве
собралась вся прекрасная публика. Здесь были те, кто обладал деньгами и
знаниями, и не имели других амбиций, кроме общественного положения. Они
хотели только одного - чтобы их видели рядом с Бруно, чтобы их лица
появились в колонках рядом с лицом Бруно, хотели, чтобы говорить потом о
нем, как о близком знакомом. Ян вырос с этими людьми, ходил с ними в
школу, и они его выделяли из своей среды. Они сверху вниз смотрели на его
среду, потому что она хранила традиции работать в научных областях. Не
было смысла объяснять им, что все это благодаря Анджею Кулозику, дальнему
и почитаемому родственнику, физику, работавшему над оригинальными и
успешными разработками энергии связи. Большинство из них даже не знали,
что это такое - энергия связи. Сейчас Ян вновь был окружен ими, и это было
ему не по душе. В толпе перед Яном мелькало много знакомых и полузнакомых
лиц, и когда он сбросил пальто на руки поджидавшему портье, на лице того
застыло холодное и сдержанное выражение, привычное еще со времен начальной
школы.
- Ян, да это никак ты! - прозвучал над ухом глубокий голос, и он
повернулся, чтобы посмотреть, кто это к нему обращается.
- Рикардо! Вот уж трогательная встреча!
Они тепло пожали друг другу руки. Рикардо де Торрес, маркиз де ла
Роза, был его не слишком дальним родственником по материнской линии.
Высокий, элегантный, чернобородый и учтивый, он был, пожалуй, единственным
из родни, о кем Яну приходилось встречаться. Они вместе учились в школе, и
их дружба пережила даже это испытание.
- Ты здесь не затем ли, чтобы встречать великого человека? - спросил
Рикардо.
- Собирался встречать, пока не увидел, сколько здесь желающих. Меня
ничуть не прельщает перспектива, стоять полчаса в очереди, чтобы пожать
профессору Бруно руку в перчатке и услышать несколько слов, которые он
пробормочет мне на ухо.
- До чего же привередлива ваша братия. Я продукт более старой и
ленивой культуры, и пристроюсь к очереди.
- Общественные обязанности?
- Угадал о первой попытки.
- Ладно, а пока ты будешь стоять, я попытаюсь пробиться сквозь эту
озверелую толпу в буфет.
- Разумно. И я тебе завидую. Мне останутся остывшее мясо и
обглоданные кости.
- Будем надеяться, что нет. Если ты уцелеешь в этой толпе,
встретимся.
- Будем надеяться.
Прекрасно: Яну предоставилась возможность самостоятельно заказать
блюдо.
Вдоль длинного сервированного стола бродили несколько фигур, но их
мало в сравнении со слугами. Смуглый шеф в белом колпаке с надеждой
принялся точить нож, когда Ян взглянул на жаркое; лицо его помрачнело,
когда Ян отошел. Нельзя же есть жаркое мясо ежедневно. Сейчас его больше
привлек осьминог под чесноком, улитки, пато с трюфелями. Наполнить блюдо
деликатесами было несложно. Маленькие столы у стен пустовали, и он уселся,
радуясь, что можно поесть, не держа тарелку на колене. Восхитительно!
Пожалуй, и вина выпить не грех.
Мимо проходила служанка в черном платье, она несла поднос с бокалами,
и он махнул ей.
- Красного. Большой, - сказал он.
- Бордолино или Корво, ваша честь?
- Корво, пожалуй... да, Корво.
Она протянула ему бокал, и он, когда брал его, поднял глаза. Он едва
не выронил бокал, но она взяла его из руки Яна и поставила на столик.
- Шолом, - очень тихо сказала Сара. Она быстро подмигнула ему, затем
повернулась и ушла.
8
Ян уже почти поднялся, чтобы пойти за ней, затем вновь утонул в
кресле. Ее присутствие здесь, должно быть, не случайно. Ведь она же не
итальянка? Или итальянка? Что, если вся эта история об Израиле -
надувательство? Насколько он мог понимать, субмарина могла быть и
итальянской. Что происходит? Мысли гонялись друг за другом по кругу, и он
медленно подчищал блюдо с деликатесами, не чувствуя их вкуса. К тому
времени, когда он доел, комната уже начала наполняться, и он уже в
точности знал, что делать.
Никто еще ничего не заметил: о том, чем чревата слежка Службы
Безопасности, он знал лучше ее. Бокал его был пуст, и если он возьмет
второй, это его скомпрометировать не должно. Если она здесь, чтобы
связаться с ним, он хотел, чтобы она знала, что ему это известно. Если же
она не пойдет на контакт и не передаст ему никакого сообщения, значит ее
присутствие здесь случайно. Итальянка она, или израильтянка - она
определенно вражеский агент. В его стране нелегально? Знает ли об этом
Служба Безопасности, удалось ли им ее выследить? Следует ли ему вызывать
их, чтобы защитить себя?
Он отказался от этой идеи сразу же, как только она возникла. Он не
мог этого сделать; кто бы она не была, но люди ее народа спасли ему жизнь.
Но дело даже не в этом, просто он не испытывал желания выдавать кого-либо
Службе Безопасности, в которой работал его шурин. Если бы даже ему это
удалось, пришлось бы сообщить откуда он ее знает, и тут же всплыла бы вся
история с субмариной. Он начинал понимать, насколько тонок слой льда,
поддерживающий мир, который он привык называть нормальным. Уже когда его
спасали, он провалился под этот лед, и теперь тонул все глубже и глубже.
Понадобились мгновения, чтобы обнаружить ее, пробраться к ней в толпе
и поставить бокал на поднос.
- Еще Корво, будьте любезны, - глаза его внимательно смотрели на нее,
но она отводила взгляд. Она молча протянула вино и отвернулась в тот миг,
когда он взял бокал. Что это должно означать? Он уже сердился, чувствуя,
что ему отказано. Все эти шарады - для того лишь, чтобы игнорировать его?
Эти вопросы уже вызывали у него раздражение, а от шума и света возникла
головная боль. И не только это - непривычные острые блюда тяжелым комком
засели в желудке. Задерживаться в этом месте не было повода.
Слуга нашел его пальто и с глубоким поклоном протянул, помогая Яну
просунуть руки в рукава. Ян вышел, застегивая пуговицы, глубоко вдыхая
морозный бодрящий воздух. Снаружи ожидал целый ряд кэбов, и он сделал знак
одному из водителей. Рукам становилось холодно; он натянул перчатку, затем
вторую - и замер.
В перчатке, под подушечкой указательного пальца, было что-то, похожее
на клочок бумаги. Он знал, что его не было там, когда он покидал
апартаменты. Секунду он не двигался, затем натянул перчатку до конца. Не
время и не место выяснять. Кэбмен вышел из машины, открыл дверцу,
поздоровался.
- Монумент Корт, - сказал Ян, опускаясь на сидение.
Когда они приехали, из-под навеса выбежал швейцар и открыл дверцу
кэба.
- Холодный вечер, инженер Кулозик.
Ян кивнул; отвечать не было нужды. Он прошел через вестибюль, вошел в
лифт, даже не заметив оператора, поднявшего его на нужный этаж.
Естественность. Он все время должен вести себя естественно.
Аппаратура тревоги не сработала - никто не входил в апартаменты со
времени его ухода утром. Или же это было сделано так хорошо, что не
осталось ни следа, а в этом случае он был бессилен. В его положении
известная доля фаталистического смирения просто необходима.
Лишь сейчас он вывернул перчатку и вытряхнул на стол сложенный клочок
бумаги.
Это оказался отчетливо отпечатанный кассовый чек на сумму 95 пенсов.
Дата и время на нем были проставлены в то же утро тремя днями раньше.
Выдавшее его заведение называлось "Смитфилд Джолион", и Ян никогда о нем
не слышал.
Было ли случайностью, что чек так неожиданно оказался у него в
перчатке? Нет, не случайность, не может быть, в тот же вечер, в том же
месте, где он встретил Сару. Должно быть это сообщение, причем совершенно
ничего не говорящее тому, кто мог на него случайно наткнуться. Кассовый
чек - такие знакомы любому. Не встреть он ее в посольстве, он удивился бы,
но не придал бы этому значения. Итак, это было сообщение, но о чем оно
говорило?
Телефонная книга открыла, что "Смитфилд Джолион" - один из
автоматизированных ресторанов. Он никогда о таких и не слышал, потому что
все они находились в местах, которые он не посещал. Этот же находился хоть
и недалеко, в грязном портовом районе. Что дальше?
Посетить это заведение, разумеется. В час ночи. Сегодня? Конечно,
сегодня. Дураком надо быть, чтобы не разгадать простейшего кода на клочке
бумаги. Впрочем, чтобы туда идти, тоже надо быть дураком. Если он не
придет, что тогда? Вторая попытка контакта? Вероятно, нет. Подмигивание в
такого рода бизнесе все равно, что кивание.
Тогда Ян понял, что он уже принял решение, когда обнаружил что
обдумывает, какой костюм одеть на встречу. Итак, решено. Будь, что будет.
Нечего больше копаться. Он оденет грубое платье и ботинки для полевой
работы в болотном районе. Он не стал похож на прола - да и, честно говоря,
не стремился к этому - но этот наряд, возможно, будет лучшим компромиссом.
В четверть первого он поставил машину на хорошо освещенном участке
автострады, и остаток пути прошел пешком. Улицы здесь были освещены хуже,
и на них выходили глухие стены лачуг. Впереди хорошо видна яркая вывеска
ресторана. Было как раз около часа. Не высказывая колебаний, Ян медленно
подошел к двери и надавил на нее.
Ресторан был невелик. Большая, хорошо освещенная комната с четырьмя
рядами столов во всю длину. Но он был и переполнен: тут и там сидели
посетители - одиночки, в одном - двух местах местах они сидели большими
группами. Было жарко, и сильно пахло антисептиком и дымом; чувствовался
отчетливый запах испорченных продуктов. У дальней стены высилась фигура
повара - высокая, в два человеческих роста, смонтированная из пластика,
набитого чем-то, крикливых расцветок. Когда Ян медленно подошел к ней,
рука покачнулась вверх-вниз в жесте приветствия, и компьютерный голос
обратился к нему:
- Добрый вечер... мадам. Что вам угодно этим... утром?
Цепь полового различения, похоже, работала не слишком хорошо - но
хоть время суток угадано правильно. Затем пустотелое брюхо манекена
осветилось, демонстрируя выбор блюд. Не самое аппетитное место, решил Ян.
Он подумал над меню - столь же неаппетитным, нажал в конце концов на
освещенное слово "чай", и свет погас.
- Это все... сэр? - на этот раз компьютер обратился правильно.
Надо было заказать что-нибудь еще, чтобы выглядеть непривлекающим
внимания. Ян дотронулся до сияющего слова "СОСИСОЧНЫЙ РУЛЕТ".
- Надеемся, заказанное вам понравится. Это стоит... сорок пенсов.
Джолион всегда рад быть к вашим услугам.
Как только Ян уронил монеты в машинку, серебристый купол обитающего в
стенной нише сервировочного вагончика приподнялся наполовину и застыл,
гудя и вибрируя. Ян открыл его до конца и вытащил поднос с чаем, блюдом и
чеком. Только теперь он повернулся и внимательно осмотрел комнату. Сары
здесь не было. Это он понял не сразу, потому что все одинокие посетители,
кроме тех, кто сидели кучками, были женщинами. Молодыми женщинами. И
многие из них глядели на него. Быстро опустив глаза долу он заметил
пустовавший угол одного из столиков и присел возле него на скамью. В
центре стола находились автоматические диспенсеры, которые функционировали
с различной степенью успеха. Из носика сахарницы, невероятно скрежетавшей,
высыпалось лишь несколько крупинок сахара, горчичница с чрезмерным
энтузиазмом выплеснула на сосисочный рулет чрезмерное количество горчицы.
Кроме того, продукты обладали защитной окраской, и он не испытывал ни
малейшего желания есть. Он отхлебнул чай и огляделся. Сара входила в
