- Решит ли, инженер Кулозик? - Рэдклифф выпрямился в кресле, и в
голосе его появились ноты, которых Ян прежде не замечал. - Неужели вы им
скажите? Симмонс мертв, разве этого недостаточно? Брат присматривает за
его женой и малышами. Все они будут нуждаться всю жизнь. Вас удивляет, что
он зол? Я его не оправдываю, не надо было ему этого делать. Если вы его
простите, люди будут вам благодарны. Он ведь не был таким, пока не лишился
брата.
- Я обязан...
- Разве, сэр? Что вы обязаны? Лучше всего вам было оставить нас в
покое. Если бы сегодня вы не сунули сюда нос, если бы не влезли туда, где
вам не место, ничего б и не случилось. Оставьте уж все как есть...
- Не место... - Ян попытался принять эту мысль, пытался осмыслить,
что эти люди способны относиться к нему именно так.
- Не место здесь. Я достаточно сказал, ваша честь. Может быть, более,
чем достаточно. Но что сделано, то сделано. Кто-нибудь подежурит у машины,
пока вы не соберетесь ехать.
Он оставил Яна одного, и тот, как всегда в жизни, чувствовал себя
одиноким.
5
Ян медленно возвращался в свой отель. Настроение было испорчено. Он
быстро миновал толпу в баре Белого Льва, и по скрипящим ступеням поднялся
в свою комнату. Чувствовать ссадину на щеке было куда хуже, чем видеть ее.
Он вновь промыл ее холодной водой, подержал, прижав к челюсти, кусок
влажной ткани и посмотрел в зеркало. Он чувствовал себя совершеннейшим
болваном.
Налив в комнатном баре основательную порцию, он уставился в окно и
попытался понять, почему он еще не позвонил в полицию. С каждой уходящей
минутой это становилось все более и более невозможным, потому что они
обязательно пожелают узнать, почему он откладывает вызов. А почему он
откладывает? На него совершенно жестокое нападение, машина взломана,
повреждена. У него полное право донести на этого человека.
Ответственен ли он за смерть Симмонса?
Да нет же, это невозможно. Если человек не может делать свое дело
хорошо, с ним нельзя нянчиться. Если одному человеку из десяти повезло
найти работодателя, ему лучше стараться - иначе его выгонят. А Симмонс не
старался. И потому оказался на улице. И умер.
- Я тут не при чем, - спокойно сказал он вслух. Затем принялся
укладывать чемодан. Черт с ним, с заводом Волсокен, и со всеми, кто там
работает. Его обязанности закончилась, как только контрольное устройство
было завершено и поставлено на линию, техобслуживания - не его дело. Кто -
нибудь другой об этом позаботится. Утром он отправит рапорт, и пусть
отныне инженерное общество ломает себе голову, что делать дальше. А у него
впереди работы - с такими рекомендациями у него есть из чего выбирать. И
он не намерен заниматься этими протечками спирта посреди замерших полей.
Лицо болело, и он на обратном пути выпил больше, чем следовало. Когда
машина оказалась у въезда в Лондон, в конце автострады, он переключил ее
на ручное управление. Безрезультатно. Компьютер регистрировал уровень
алкоголя в крови, и этот уровень превышал допустимый минимум. Речевое
управление отсутствовало. Машина ехала медленно, скорость движения
приводила в бешенство, поскольку компьютеру ведомы были лишь несколько
маршрутов. И ни один из них не устраивал Яна. Коротким путем добраться
было невозможно. И неожиданно на любом перекрестке, и приоритет любого
транспорта с ручным управлением - неважно, каким бы медлительным он ни
был...
Компьютер выключился лишь у дверей гаража, и Яну удалось потешить
душу, въехав на большой скорости по аппарели и врезавшись в стену гаража с
жутким лязгом.
Затем последовали новые порции виски, и он проснулся в три часа,
обнаружив, что в комнате не выключен свет и телевизор сам с собой
разговаривает в углу. Потом он проспал допоздна и уже допивал первую чашку
кофе, когда "дверной докладчик" подал сигнал. Он повернулся к экрану и
нажал на кнопку. Это был двоюродный брат.
- Нынче утром ты выглядишь немного встревоженным, - сказал
Сергуд-Смит, аккуратно складывая пальто и перчатки на тахту.
- Кофе?
- Пожалуй.
- Я чувствую себя точно так же, как и выгляжу, - сказал Ян, уже успев
с момента пробуждения настроиться на ложь. - Поскользнулся на льду.
Кажется, зуб потерял. Поэтому пришел домой и сильно напился, чтобы
приглушить боль. Проклятая машина даже не дала мне вести ее.
- Будь проклята автоматика! Ты уже обследовался?
- Нет Не было нужды. Всего лишь ссадина. Дурацкая случайность.
- Такое приключается и с лучшими из нас. Элизабет ждет тебя к обеду.
- Еще бы! Лучшая кухня в Лондоне. Если только это не очередная
попытка сватовства, - он с подозрением взглянул на Сергуда-Смита. Тот
поднял палец и улыбнулся.
- Именно это я ей и сказал, и, хотя она протестовала, что эта девушка
одна на миллион, она в конце концов согласилась ее не приглашать. Обедаем
втроем.
- Спасибо, Смитти. Лиз никак не смирится с фактом, что я неженатый
ребенок.
- Я сказал ей, что ты, вероятно, не исправишься до самой смерти, и
она решила, что я вульгарен.
- Я надеюсь лишь, что это окажется правдой. Но ты не стал бы ехать
через весь город в случае, когда достаточно и звонка.
- Разумеется, не стал бы. Я хочу показать тебе одно приспособление.
Взгляни, - он вынул из кармана и протянул Яну сверток.
- Не знаю, насколько хорошо мои глаза сегодня могут видеть. Но
попытаюсь.
Ян извлек из конверта металлический ящичек и открыл его. Там было
множество переключателей и панелей. Сама по себе это была прекрасная вещь.
Сергуд-Смит уже приносил однажды Яну сверхпроводниковое изделие. Это были
электронные инструменты, которые проверяла Служба Безопасности, или
технические проблемы, нуждавшиеся в совете эксперта. Это было семейное
дело, и Ян всегда был рад помочь. Особенно когда за это платили наличными.
- Прибор смонтирован элегантно, - сказал он. - Но я совершенно не
представляю, что это такое.
- Прибор для обнаружения подслушивающих устройств.
- Невозможно!
- Все так считают, но у нас в лаборатории подобрался оригинальный
народ. Это устройство столь чувствительно, что анализирует любой элемент в
цепи на основе сопротивления и потери силы. Похоже, если прослушивать
сигнал в проводе, воздействие детектора вызывает измеримое изменение,
которое может быть обнаружено. Тебе это что-нибудь говорит?
- Многое. Но передаваемое сообщение несет также и потери мощности -
посредством сопротивления переключателей, контактов и тому подобного - так
что я не вижу, как такая штука способна действовать.
- Она должна анализировать каждую потерю, находить ее причину,
определять истинное качество, и если все правильно, переходить к
следующему перерыву сигнала.
- Все, что я могу сказать - это здорово. Твои парни, если сумели
утрамбовать все эти цепи и панели во что-то подобной величины, знают, что
делают. Что ты хочешь от меня?
- Как бы нам проверить ее в работе вне лаборатории?
- Достаточно просто. Подсоедини ее к различным телефонам - к твоим и
к телефонам остальных людей в твоей лавочке - и погоняй некоторое время.
Затем приложи клеммы к проводам и посмотри, сделали ли они свою работу.
- Действительно просто. Они сказали, что все, что нужно - это
присоединить к прибору микрофон. Ну как?
- Ничего. Неплохо, - Ян подошел к телефону и прикрепил к нему
устройство.
Вспыхнула надпись "Готово".
- Скажи что-нибудь в микрофон, как ты это обычно делаешь.
- Давай попробуем. Я скажу Элизабет, что ты придешь сегодня вечером.
Последовал короткий вызов, и оба они смотрели, как быстрые сигналы
вспыхивают на экране. Похоже, устройство делало свое дело.
Сергуд-Смит разнял контакты, и мерцание прекратилось. Загорелся свет.
ПАРАМЕТРЫ ЭТОЙ ЛИНИИ ИЗМЕНЕНЫ.
- Похоже, работает, - мягко сказал Сергуд-Смит, взглянув на Яна.
- Работает... Ты думаешь, оно обнаружило, что мой телефон
прослушивается? Почему, черт возьми... - он задумался на секунду и поднял
с укоризной палец. - Погоди-ка, Смитти. Ты не случайно явился сюда и
принес эту штуку! Ты знал, что мой телефон прослушивается. Но почему?
- Давай, будем считать, что я чего-то ожидаю, Ян. Я не могу сказать с
уверенностью, - он подошел к окну и взглянул, сцепив ладони за спиной. -
Мой бизнес изобилует неуверенностью и подозрением. Я получил намек, что ты
попал под надзор нашего департамента, но я не могу спрашивать с
уверенностью, а они, в свою очередь, могут все на свете отрицать. - Он
повернулся, лицо его было очень холодным, - Но теперь я знаю, и поэтому
покатятся одна - две головы. Я не хочу, чтобы в дела моей семьи
сваливались рутинно мыслящие тупицы. Все будет улажено, и я надеюсь, что
ты сможешь забыть об этом.
- Хотелось бы, Смитти. Но боюсь, что не смогу. Мне хочется узнать,
что же произошло.
- Думаю, это возможно, - он смиренно поднял руку. - Просто в
неподходящее время ты оказался в неподходящем месте. Этого оказалось
достаточно, чтобы привести в действие наших примитивных бюрократов.
- Я не был ни в одном необычном месте, разве что в кораблекрушении.
- Именно. Я был с тобой недостаточно откровенен, когда говорил о том,
что ты видел. Я скажу тебе больше, но давай-ка покинем эту комнату.
- Видимо, ты хорошо знал, о чем спрашивал.
- Прости. На первом судне были преступники. Контрабандисты. Везли
наркотики. Вторым кораблем был наш сторожевик. Настиг их и отправил на
дно.
- Нелегальные наркотики? Я не подозревал, что тут замешаны подобные
штуки. Но если это так, и контрабандисты не ушли - почему обошлось без
доброго заголовка в газетных новостях.
- Я с тобой согласен, но другие - нет. Они чувствуют, что публикация
только воодушевит нарушителей закона. В этом деле уверены и мы, и полиция,
и тут ты попадаешь в самую середину. Но ненадолго. В общем, забудь о том,
что я тебе сказал, и будь здесь к восьмичасовой выпивке.
Ян подошел и взял шурина за руку.
- Если мой голос не может звучать с достаточной благодарностью, то
это лишь из-за похмелья. Спасибо. Чудесно знать, что ты здесь. Я не понял
и половину из того, что ты сказал мне, да, пожалуй, и не хочу понимать.
Когда закрылась дверь, Ян выплеснул холодный кофе из чашки в раковину
и направился к бару. Он обычно избегал дразнить гусей, но не сегодня.
Играл ли Смитти, или его рассказ правдив? Единственное, что он мог сделать
- это показать, что все именно так. И подслушать, что он скажет по
телефону.
Затем внезапно пришло осознание, что то, что говорила ему в субмарине
Сара, это правда. Мир упорно отстаивает свое право не быть таким уж
простым местом, как ему всегда казалось.
Снаружи шел снег, и Лондон исчез за белой пеленой. Что происходит? Он
понимал, что находится на поворотной точке, на ответвлении от жизненного
пути. Возможно, это главная ветвь, одна из самых значительных. За
последние недели было много потрясений, больше, быть может, чем он
испытывал за всю жизнь. Драки в подготовительной школе, экзамены в
университете, любовные утехи - все это действительно было просто. Жизнь
текла навстречу, и он принимал ее такой, как она есть. Все решения были
легки, потому что они двигались вместе с потоком. Но сегодняшнее положение
дел было иным, и оно требовало особенного решения.
Конечно, он мог бездействовать, игнорируя все, что слышал и открыл, и
ведя прежнюю жизнь.
Но это было невозможно. Все изменилось. Мир, в котором он жил не был
