- Не может к нему отправиться. А он не придет, если нет денег.
- Но должна же быть фонды для помощи нашим людям.
- Есть, - сказал Фрайер, - и их вполне достаточно, если на то пошло.
Но мы не решаемся. Если Службе Безопасности напомнить о ней, там пожелают
узнать, откуда она, нищенка, добывала те крохи, на которые существовала,
кто ее друзья и тому подобное. Вреда будет больше, чем пользы.
- Выходит, ей остается только умереть?
- Все мы умрем рано и поздно. Раньше, если в нужде. Пойдемте отсюда.
Они не попрощались с беззубым, который подвинул кресло и уселся рядом
с кроватью. Ян оглядел коробку комнаты, ветхую мебель, санитарную арматуру
на стене, еле прикрытую ободранной ширмой. Тюремный подвал выглядел бы
лучше.
- Скоро он вернется к нам, - сказал Фрайер. - Хочет немного побыть с
матерью!
- Эта женщина - его мать?
- Ну да. С кем не бывает...
Они спустились в подвал, в общественную столовую. Похоже, частная
кухня была для бедняков роскошью. Люди всех возрастов сидели за грубыми
столами и ели или толпились в очереди к окутанному паром прилавку.
- Брось в автомат, когда будешь брать поднос, - сказал Фрайер, вручая
Яну красный пластиковый жетон.
Автомат не отпустил поднос, пока не провалился жетон. Ян засеменил
вслед за Фрайером, приняв на себя удар полного до краев котла, который
тащил потный поваренок. Дальше громоздилась огромная куча ломтей черного
хлеба, и он взял один кусок. Это был обед. Они сели за столик, на котором
не было приспособлений с приправами.
- Как я должен есть это? - спросил Ян, с сомнением глядя в миску.
- Ложкой, которую нужно всегда носить с собой - но я захватил две,
зная, что тебе это в новинку.
Это была чечевичная похлебка, с плавающими с ней кусочками овощей. На
вкус неплохая, совершенно лишенная запахов. Еще там были какие-то куски,
внешне напоминавшие мясо - но на вкус не имевшие с ним ничего общего.
- Если хочешь, можешь взять соли из моего кармана, - предложил
Фрайер.
- Нет, спасибо. Не думаю, что от этого будет какая-нибудь польза, -
он стал есть хлеб, хотя и черствый, но с отчетливым ореховым привкусом. -
Мяса в этой пище нет?
- Нет. Бедные вообще его не едят. Вместо него здесь соевый эрзац, по
их словам, протеина в нем столько, сколько нужно. Если хочешь сполоснуть
рот, вода наверху, в фонтане.
- После. И все продукты такие, как эти?
- Более или менее. Если у людей водятся деньжата, они делают покупки
в магазинах. Если денег нет, то приходится ходить сюда. Жить на этом
можно.
- Я догадываюсь, что можно. Но не могу на это смотреть, как на
ежедневную пищу, - он промолчал, когда вошел человек, приблизился,
неуклюже ступая, и сел за их столик.
- Нелады, Фрайер, - сказал он, глядя при этом на Яна. Они встали и
пошли в угол поговорить.
Ян съел еще ложку, затем отодвинул миску. Всю жизнь есть такое!
Девять из десяти рабочих живут в нужде. Не говоря уж об их женах и детях.
И это окружало его всю жизнь - и он даже не подозревал об этом. Он прожил
всю жизнь на айсберге, не зная о том, что девять десятых айсберга
находится под водой.
- Мы возвращаемся к машине, кореш, - сказал Фрайер. - Что-то
случилось.
- Из-за меня?
- Не знаю. Нам лишь передали, что надо убираться отсюда как можно
быстрее. Что именно - не знаю, знаю только, что возможны неприятности. И
немалые.
Они быстро пошли. Не бегом, это могло привлечь внимание, но солидно,
целенаправленно зашагали по хрустящему снегу. Ян мельком заметил
освещенные витрины магазинов, дисплеи, укрытые за замерзшими стеклами. Он
подумал о том, что там продается, и понял, что они были столь же чужды для
его опыта, как и лавки на рынке, который он посетил на берегу Красного
моря.
У дальней стене гаража Ян достал фонарь, давая возможность Фрайеру
выбрать в его тусклом свете нужный ключ. Они зашли под навес и затем
забрался в гараж.
- Да будь я проклят! - сказал Фрайер, обшаривая лучом фонарика пустой
пол. - Моя машина исчезла!
Гораздо более яркий луч ударил им в глаза, и кто-то сказал:
- Стойте на месте и не двигайтесь! И следите за своими руками!
11
Ян даже не думал двигаться, он не смог бы, если бы даже захотел. Он
был потрясен - сначала исчезновением машины, затем внезапным окриком. Игра
окончена, он схвачен. Он стоял, загипнотизированный этой страшной мыслью.
- Назад под навес, Фрайер, - сказал вновь человек. - Тут есть
кое-кто, кого ты не знаешь.
Фрайер вышел достаточно послушно, и человек с фонарем последовал за
ним. Когда он уходил, Ян смог уловить очертания его фигуры.
- Что случилось?
- Ян, я должен поговорить с тобой, - сказал знакомый голос, как
только закрылась дверь.
В руке Яна все еще был маленький фонарик; он поднял его и высветил из
тьмы лицо Сары.
- Мы не хотели тебя пугать, - сказала она. - Но это крайний случай!
- Пугать! Ничего себе! Да у меня просто сердце остановилось!
- Извини, - сказала она, но улыбка мгновенно исчезла. - Случилось
нечто очень плохое, и нам может понадобиться твоя помощь. Один из наших
людей схвачен, и мы не можем позволить, чтобы его опознали. Ты слышал о
лагере Слетхилл?
- Нет.
- Это трудовой лагерь в Слендерленде, на далеком севере Шотландии, в
горах. Мы почти уверены, что можем вызволить вызволить его из лагеря, это
достаточно просто, но не знаем, как вернуть его из тех мест. Вот почему я
подумала о тебе и твоих словах о кроссе на лыжах. Может он уйти оттуда на
лыжах?
- Может, если знает местность и ходит на лыжах. Ходит?
- Нет, не думаю. Но он молод и смышлен, и быстро научится. Это
трудно?
- Основам научиться очень легко. И очень трудно научиться ходить на
лыжах хорошо. Есть у тебя кто-нибудь, кто покажет ему, как... - внезапно
он понял и направил фонарик на ее лицо снова. Глаза ее были опущены, лицо
очень бледно
- Да. Я хочу просить о помощи тебя, - сказала она. - Мне это не по
душе, но это из-за опасности, которой подвергнешься ты, а также потому,
что мы упоминать при тебе о таких вещах не должны. Если ты согласишься нам
помочь, ты, возможно, выполнишь самое важное задание Сопротивления. Но
если этого человека не удастся выручить, возможно, это приведет к
печальному концу.
- Это так важно?
- Да.
- Тогда, конечно, я помогу. Но я должен зайти домой за снаряжением.
- Невозможно. Все считают, что ты в Шотландии. Нам даже машину твою
пришлось отогнать, чтобы прикрыть твое местонахождение здесь.
- Так вот куда она делась...
- Мы перегоним ее в Шотландию. Туда, куда укажешь ты. Это поможет?
- Необычайно. А как я туда доберусь?
- Поездом. Поезд на Эдинбург уходит в два часа, и мы тебя на него
посадим. Ты поедешь по своим документам, на этом пути тебя не заметят, а
запас одежды повезешь в сумке. Фрайер отправится с тобой.
Ян быстро соображал, хмурясь в темноте.
- Тогда все приготовьте. Приготовься также лично встретить меня утром
в Эдинбурге, в своей роли Синтии Бартон, и захвати денег. По меньшей мере
пятьсот фунтов наличными. Старыми купюрами - это можно сделать?
- Конечно. Я сейчас же распоряжусь. Фрайер будет информирован обо
всем. Позови его, скажи, пусть передаст тому человеку, который с ним,
чтобы остался со мной.
Казалось глупым, что люди, вместе рискующие жизнью, не могут даже
увидеть лиц друг друга. Но эта простейшая страховка на тот случай, если
один из них будет схвачен.
Они ждали в темноте возвращения Фрайера и неизвестного человека,
затем он и Сара, после быстрой невнятной беседы с Фрайером вышли в
молчании. Фрайер подождал, пока они выйдут, после чего включил лампу.
- Ну что ж, отправимся в загадочное турне, - сказал он. - Подходящее
для путешествия время года. - Он порылся в ящиках в углу гаража и достал
старый армейский вещмешок.
- Как раз подойдут, - сказал он. - Клади сюда одежду и пойдем.
Небольшая прогулка - и мы на Кинг-Кросо.
И вновь Фрайер показал знание неизвестных улочек Лондона. Лишь дважды
им пришлось пересечь ярко освещенные авеню. Оба раза Фрайер выходил вперед
убедиться, что их никто не заметит, прежде чем вести Яна в безопасную тьму
по ту сторону улицу. Они добрались до станции Кинг-Кросс за сорок пять
минут. Забавно, что Ян, бывавший здесь бессчетное количество раз по пути в
Шотландию, все же не узнал ее.
Они свернули с улицы в длинный туннель. Несмотря на то, что туннель
был хорошо освещен, его, тем не менее, использовали как уборную, и запах
мочи был очень резок. Их шаги отзывались эхом, когда они шли по туннелю, и
по лестнице в его конце, поднимались в большое помещение, заставленное
обшарпанными скамьями.
Большинство присутствующих звучно храпело, растянувшись на скамьях,
хотя некоторые сидели, дожидаясь своих поездов. Фрайер подошел к
небольшому сигаретному автомату, и вытащив из кармана сигаретную
металлическую коробочку, сунул ее в отверстие раздачи. Когда машина
удовлетворилась мелочью, которую набросал в паз Фрайер, она коротко
пророкотала и высыпала в коробочку несколько сигарет. Фрайер вручил
коробочку Яну вместе с блестящей зажигалкой.
- На, покури. Постарайся выглядеть естественнее. Ни с кем не говори,
о чем бы к тебе не обращались. Я возьму билеты.
Сигареты были в марки, о которой Ян никогда не слышал, во всю длину
на каждой из них стояли синие буквы"ВУ ДБЭЙН", и они трещали, как сухая
солома, обжигая губы.
В зале ожидания происходило медленное движение людей - внутрь и
наружу, но никто на них не глядел, похоже, в его сторону. Через каждые
несколько минут громкоговоритель разражался нечленораздельными
объявлениями. Ян принялся уже за третью сигарету и чувствовал легкую
одурь, когда вернулся Фрайер.
- Дело в шляпе, кореш. Едем в страну шотов. Но сначала заглянем в
сортир. Сморкалка у тебя с собой?
- В кармане, в сумке.
- Хорошо, вытаскивай ее сейчас, может понадобиться. Люди в этих
поездах сидят рядом друг с другом и болтают, как старые бабы. А мы не
хотим, чтобы ты разговаривал.
В комнате для умывания Ян съежился, увидев, как Фрайер открыл
карманный нож с огромным лезвием.
- Небольшая хирургия, парень, для твоего же блага. Она поможет тебе
выжить. Если ты сейчас оттянешь книзу нижнюю губу, я приделаю к десне
небольшую штучку. Ты даже не почувствуешь.
- Болит чертовски, - сказал Ян сквозь прижатый к губам белый платок.
Он осмотрел платок и увидел на нем пятна крови.
- Так и будет течь. Натуральная, красная. Если начнет подживать,
достаточно приоткрыть кончиком языка. И время от времени сплевывай кровь.
Будь бдителен. А теперь пойдем. Я понесу сумку, а ты держи у рта платок.
На платформу "Летучего Шотландца", оказывается, был отдельный ход, о
котором Ян даже не подозревал и через который они прошли к хвосту поезда.
Далеко впереди Ян увидел огни и портье, суетящихся возле секции первого
класса, там, где он путешествовал всегда. Персональное купе, напитки из
встроенного бара, если пожелаешь, затем крепкий сон и пробуждение в
Глазго.
Он знал, что есть секция второго класса, потому что видел пассажиров,
копошащихся среди остальных складных коек, терпеливо ожидающих на станции
в Шотландии, когда высадятся пассажиры первого класса. Он никогда даже не
подозревал о существовании третьего класса.
Койки были теплыми - вот и все, что он сказать о них. Не было ни
бара, ни буфета, ни обслуги. Сиденья были сделаны из деревянных планок,
