позвала меня.
Ее плечи покрывал легкий платок, скрывавший разорванное платье.
Внешне она выглядела спокойно, но скрытый блеск в глазах выдавал волнение.
Я заговорил, как мне казалось, о том, что должно было ее беспокоить в
первую очередь.
- Хотите, чтобы я присоединил князя к его родовитым предкам в
семейном склепе?
Она отрицательно покачала головой.
- Он еще пригодится. Мне удается справиться со своим темпераментом,
держите и вы под контролем свой.
- С этим у меня все в порядке. Но неужели вы думаете, что после всего
происшедшего можно продолжать с ним работать? У него, между прочим,
серьезная травма головы.
Подобные мысли не обременяли ее, она отмахнулась рукой.
- Я все еще могу управлять им, и он будет делать все, что я захочу,
разумеется в пределах разумного. Ограничениями служат его собственные
природные способности, о чем я не знала, ставя его во главе восстания.
Жаль, что трусость медленно разрушает первоначальную решительность его
намерений. Но он все еще считается главарем, и мы должны использовать его
в этом качестве. И сила, и власть должны быть в наших руках.
Я человек не медлительный, но осторожный. Прежде, чем ответить, я
обдумал ее слова со всех сторон.
- Что означает это МЫ и НАШЕ? Где тут мое место?
Анжелина расположилась в кресле и откинула со лба свои прелестные
золотые волосы. В ее улыбке было около двух тысяч вольт и предназначалась
она мне.
- Я хочу, чтобы вы участвовали в этом деле вместе со мной, - сказала
она с теплыми интонациями - Партнером. Мы держим впереди князя Рденранта,
пока не придет успех, затем устраняем его и все остальное делаем сами.
Согласны?
- Да, - сказал я. потом с особым воодушевлением: - Да... - впервые я
был столь однословен, нужно снова собраться с мыслями. - И все-таки почему
я? Простой телохранитель, который больше всего заботится о восстановлении
своих прав? Не велик ли скачок от мальчика на побегушках до председателя
правления?
- Зачем спрашивать, если вы сами все понимаете, сказала она и
улыбнулась, отчего температура в комнате поднялась еще градусов на десять.
- Вы можете руководить этим делом так же хорошо, как и я - вам это
нравится. Мы вместе сделаем эту революцию и завоюем планету. Что вы на это
скажете?
Пока она говорила, я ходил взад и вперед. Она встала, взяла меня за
руку и остановила. Тепло ее пальцев жгло меня огнем через рубашку. Ее лицо
было прямо передо мной, улыбающееся, а голос стал бархатным и низким
такого я никогда не слышал.
- Это будет прекрасно. Обязательно. Ты и я... вместе.
ОБЯЗАТЕЛЬНО! Бывает, когда словами все не скажешь, и тогда говорит
ваше тело. Это был тот самый случай. Мои руки обняли ее, прижали к себе,
мой рот приник к ее губам.
Она ответила мне тем же, ее руки лежали на моих плечах, губы были
ласковыми. Продолжалось это столь мало, что впоследствии я не был уверен,
что вообще было. Теплота внезапно исчезла, все стало плохо.
Она не боролась со мной, не пыталась оттолкнуть, но губы ее вдруг
стали безжизненными, а глаза совершенно пустыми. Она так и стояла, пока я
не опустил руки и не отошел. Потом снова села в кресло.
- Что случилось? - спросил я.
- Хорошенькое личико - это все, о чем вы мечтаете? - спросила она с
рыданием в голосе. Страдание исказило ее лицо. - Все мужчины похожи... все
одинаковы...
- Невероятно! - крикнул я в раздражении. - Вы же хотели, чтобы я вас
поцеловал, не отрицайте! Что изменилось в ваших мыслях?
- А захотели бы вы поцеловать ее?! - выкрикнула Анжелина в
исступлении, которого я не мог понять. Она дернула тонкую цепочку вокруг
шеи и швырнула ее мне. На ней висел маленький медальон, еще теплый от ее
тела. При падении света под определенным углом на нем четко
просматривалось изображение. Мне удалось кинуть только один взгляд на
фотографию, на ней была изображена девушка. Что-то изменилось в мыслях
Анжелины, она вырвала цепочку и стала толкать меня к двери. Та
захлопнулась за мной, загремел засов.
Не обращая внимания на удивленного охранника, я направился к себе в
комнату. С одной стороны, я должен был быть в восторге, ведь Анжелина дала
мне знаки расположения, хоть на мгновение. Но что означает ее внезапная
холодность и фотография... Зачем она носила ее?
Хотя я увидел ее на один миг, этого было достаточно. На фото была
молодая девушка, может быть, ее сестра. Ужасные генетические законы
говорят, что возможно неопределенно большое число комбинаций. Эта девушка
была отвратительно уродлива, другого слова не подберешь. И дело было не
только в одном факторе, вроде горбатой спины, выпирающей челюсти или
торчащего носа. Тут была комбинация черт, составляющих единое
отталкивающее целое. Вызовет отвращение у кого угодно.
И тут я понял, что непроходимо глуп. Да, Анжелина дала мне взглянуть
на глубинные причины того, что изломало, исковеркало ее жизнь.
Конечно, девушка на фотографии была сама Анжелина.
Сразу стало ясно многое другое. Сколько раз, глядя на нее, я
удивлялся, как может такая испорченная сущность находиться в такой
очаровательной упаковке? Теперь ответ ясен - я не видел первоначальной
упаковки. Мужчина еще может как-то терпеть свою уродливость, но что должна
чувствовать женщина в такой ситуации? Как жить, когда, к счастью или
несчастью, вы наделены острым наблюдательным разумом, который все видит и
осознает, делает неутешительные выводы, мучается от знаков отвращения?
Некоторые девушки могли бы покончить жизнь самоубийством, но не
Анжелина. Я могу предположить, что сделала она. Презирая себя, ненавидя
свой мир и людей в нем, она не испытывала угрызений совести, задумывая
преступления с целью добычи денег. Денег для операции по уничтожению
какого-либо уродства. Потом еще денег для следующей операции. Затем, когда
кто-то попытался остановить ее однажды, она легко, возможно - с
удовольствием, убила его. Медленный, жуткий подъем к красоте, с достойным
удивления разумом.
Бедная Анжелина. Я мог бы пожалеть ее, если бы не убийства, которые
она совершила. Бедная, несчастная девушка, которая выигрывала одни битвы,
безнадежно проигрывая другие. Она сумела придать телу очарование,
действительно ангельские очертания, а мозг, который управлял всем
процессом, постепенно деформировался, пока не стал таким же уродливым, как
раньше тело.
Но если можно изменить тело, то почему нельзя изменить мозг? Можно ли
что-то сделать для нее?
Я так напряженно думал, что не мог усидеть в своей маленькой комнате
и вышел на свежий воздух. Близилась полночь, внизу должна быть охрана, и
все двери заперты. Я решил подняться наверх, в саду на крыше не должно
быть никого, можно будет прогуляться в одиночестве.
На Фрейбуре нет луны, но ночь была ясная, звезды давали достаточно
света, чтобы видеть вокруг. Охранник приветствовал мня, когда я вышел, был
виден красный огонек сигареты в его руке. Я должен был сказать что-то по
этому поводу, но мои мысли были заняты чем-то другим. Повернув за угол, я
остановился и стал смотреть, облокотившись на парапет, на темные громады
гор.
Что-то задержало мое внимание, и через несколько минут я понял, что
это было. Охранник. Он был на посту и курил, хотя для часового это не
положено. Может быть, я слишком придирался, но мне это не понравилось. В
любом случае, поскольку это беспокоило меня, надо вернуться и сказать ему
пару слов.
Его не было на обычном месте, это радовало, значит ходит и наблюдает.
Я пошел обратно и вдруг заметил сломанные цветы, свисавшие с края крыши.
Это было совершенно невероятно, так как сад на крыше был предметом
гордости и постоянной заботы князя. Издали я увидел какое-то темное пятно
среди цветов и понял, что дела очень и очень плохи.
Это был часовой, мертвый или при смерти. Мне не нужно было искать
причину, по которой кто-то мог оказаться здесь ночью. Причиной была
Анжелина. Ее комната была на верхнем этаже почти под этим местом. Я
тихонько прошел к краю и взглянул вниз. В пяти метрах ниже была видна
белая площадка балкона перед ее окном и что-то темное и бесформенное,
припавшее к стене. Мой пистолет остался в комнате. Это один из немногих
случаев в моей жизни, когда я не выполнил всех предосторожностей. Я должен
был спасти Анжелину.
Все это в доли секунды промелькнуло у меня в мыслях, когда я взялся
за край балюстрады, рука наткнулась на крохотный крючок, к которому была
привязана веревка, почти невидимая, но прочная как канат. Убийца спустился
с помощью специального приспособления, выпускающего из себя нить как паук.
Нить представляла собой субстанцию, состоявшую из одной мономолекулы,
способную выдержать вес человека. Если бы он попытался спуститься по ней,
то лишился бы пальцев, она была острее бритвы.
На балкон можно было попасть, достигнув маленькой площадки под ним,
для чего нужно было пройти почти два километра по долине. Я принял решение
прыгать, вскочил на перила и поймал равновесие. Подо мной бесшумно
открылось окно, медлить было нельзя, я оттолкнулся, метя пятками в
человека, и полетел вниз.
В воздухе меня развернуло, и я попал пятками ему в плечи. Мы оба
покатились по балкону. Древние камни задрожали, но выдержали. Падение
слегка оглушило меня, но я надеялся, что ему досталось не меньше, чем моим
ногам. Несколько секунд я был беспомощен, затем совладал с собой и пополз
к нему. От удара из его руки выпал тонкий длинный кинжал, который, к
счастью, не задел меня, а только порвал рукав. Он успел к нему раньше, но
я схватил его руку с ножом и крепко сжал.
Это была безмолвная кошмарная битва, цена которой, как мы хорошо
знали, была жизнь. Из-за ушиба ноги я не мог быстро встать, и он, более
тяжелый, оказался сверху. Обоими руками я с трудом держал его руку с
кинжалом. Стояла мертвая тишина, слышалось только наше тяжелое дыхание.
Перевес начал склоняться на сторону убийцы, вес и неумолимая сила
делали свое - кинжал медленно опускался. Лезвие было совсем рядом, но тут
я заметил, что вторая его рука безжизненно висит. Она была сломана при
падении. А он даже не издал ни звука!
Никогда человек не сражается так отчаянно, как при борьбе за свою
жизнь. Мне удалось вытащить из-под него одну ногу и, извернувшись, я
ударил коленом в его сломанную руку. Он содрогнулся от боли. Я повторил.
Пытаясь отстраниться, он потерял равновесие и согнул локоть, стараясь
удержаться от падения. Вложив все мои силы, я развернул его руку с
кинжалом лезвием вверх.
Это почти удалось мне, но он был все-таки сильнее, лезвие только
слегка поцарапало ему грудь. Я собрал силы, чтобы повторить прием,
по-видимому, безнадежный, но внезапно он содрогнулся и умер.
Хитростью меня не возьмешь, но это была не хитрость. Я почувствовал,
как в спазме закостенели его мускулы, когда он упал в сторону, но все
равно не разжал схватки. Зажегся свет в окне. И только тут я увидел жуткие
желтые пятна на лезвии ножа - мгновенно действующий нервно-паралитический
яд. Там, где лезвие задело рукав моей рубашки, тоже остался желтый след. Я
знал, что яд не нуждается во введении внутрь, он так же хорошо действует
на обнаженную плоть.
С невероятными предосторожностями, борясь с дрожью в руках от
усталости, я снял рубашку. И только когда она была брошена поверх трупа, я
расслабился и глубоко вздохнул.
Нога у меня действовала, хотя и сильно болела, видимо, я ее не
сломал, хотя и сильно ушиб, но мой вес она выдержала. Я шире открыл
