бороздки, то камни в полете испускать странный высокий звук, похожий на
крик лебедя. И соревновались для забавы, чей камень громче. И теперь Шеф
собирался отдать своим разбросанным войскам сигнал, который услышат все.
Расчет подготовил машину, зарядил, выстрелил. Пустив камень, с его
вызывающим дрожь свистом, в одну сторону, тут же повернули машину,
пустили второй камень. Отряды с катапультами, выпускающими стрелы, и
лучниками, скрывавшиеся перед наступающим войском франков в засаде,
услышали сигнал, подцепили машины, отъехали назад и впервые за день
присоединились к своему предводителю. Они появлялись один за другим. Шеф
оттаскивал повозки, которые поставил на вершине, в промежутки между ними
расставлял машины, в повозках размещал лучников. Все машины, люди,
лошади стояли не дальше пяти ярдов друг от друга, конные упряжки ждали
наготове.
Шеф ходил взад и вперед по линии, повторяя приказ.
- Три выстрела с каждой катапульты, не больше. Начинайте стрелять на
максимальном удалении. Один выстрел из самострелов - по приказу.
***
Король Карл достиг основания холма; настроение его, несмотря на
дождь, улучшилось. Враг постарался задержать его, извести своими
засадами, а теперь рассчитывает, что подъем и грязь ослабят натиск. Но
легкие кавалеристы сделали свое дело, справились с засадами. И англичане
все еще недооценивают силу удара тяжелой франкской кавалерии. Пришпорив
лошадь, король погнал ее вверх на рыси, переходящей в галоп, и его тут
же обогнали телохранители.
Рявкнули катапульты, черные линии прочертили воздух, ударили в
покрытые металлом тела поднимавшихся на холм. Но те продолжали
подниматься. Наверху снова повернули рычаги. Снова музыкальные ноты,
полосы, крики боли людей и лошадей, задние ряды топчут упавших. Странно,
подумал Карл, увидев перед собой препятствие. Баррикада, но никаких
щитов, никаких воинов. Неужели они думают остановить его одним деревом?
***
- Стреляйте! - крикнул Шеф, когда передний ряд кавалеристов достиг
метки, обозначенной им еще утром. И сразу ревом, достойным Бранда, так
что заглушил щелчки тетив самострелов: - Бегите! Подцепляйте и бегите!
В мгновения противоположный склон холма заполнился лошадьми, впереди
скакали лучники, катапульты за секунды присоединяли к передкам, и они
тоже начинали уходить. Годива, остававшаяся в числе последних, вдруг
повернулась, сорвала флаг с молотом и крестом, ударила свою кобылу и
поскакала, и флаг тащился за ней, как женский шлейф.
***
Со сверкающими взорами, нацелив копья, франкские кавалеристы взлетели
на вершину, готовые разнести противника. Несколько кавалеристов ввели
коней в щели между повозками, развернулись, их кони встали на дыбы,
чтобы ударить стальными копытами воинов, которые должны ждать здесь.
Никого. Повозки. Отпечатки копыт. Одна-единственная осадная машина,
катапульта-кидатель, брошенная Шефом. Все больше и больше всадников
проезжали в бреши, наконец спешились и растащили преграду. Король
смотрел на прочный деревянный столб, с которого Годива сорвала флаг с
молотом и крестом. И тут издевательски этот флаг снова поднялся - на
другой вершине холма, за путаницей леса и оврагом, на расстоянии в
долгую полумилю. Некоторые горячие головы пришпорили коней и поскакали
туда. Резкие окрики остановили их.
- У меня есть нож, чтобы резать мясо, - сказал король своему
констеблю Годфруа. - Но передо мной поставили суп. Жидкий суп. Мы
вернемся в Гастингс и подумаем.
Его взгляд упал на Альфгара.
- Мне кажется, ты сказал, что дождь прекратится.
Альфгар ничего не ответил, посмотрел в землю. Карл снова посмотрел на
прочный столб, с которого сняли флаг с молотом и крестом. Ткнул в него
пальцем.
- Повесить английского предателя, - приказал он.
- Я предупредил вас о машинах, - закричал Альфгар, когда его схватили
крепкие руки.
- Что он говорит? - спросил один из рыцарей.
- Не знаю. Какой-то английский вздор.
***
На холме в стороне от маршрута франков совещались Торвин Гейрульф и
Фарман.
- Ну, что вы думаете? - спросил Торвин.
Гейрульф, жрец Тюра, летописец сражений, покачал головой.
- Это что-то новое. Совершенно новое. Никогда ни о чем подобном не
слышал. Я спрашиваю: кто вкладывает это ему в голову? Кто, кроме Отца
Воинов? Он сын Отина. А такие люди опасны.
- Не думаю, - возразил Торвин. - И я разговаривал с его матерью.
- Мы знаем, что ты рассказал нам, - сказал Фарман. - Но не знаем, что
это означает. И если у тебя нет лучшего объяснения, я вынужден
согласиться с Гейрульфом.
- Пока еще не время принимать решение, - сказал Торвин. - Смотрите,
снова движение. Франки отступают.
***
Шеф с тяжелым предчувствием смотрел, как тяжелая кавалерия
поворачивает и начинает спускаться с холма. Он надеялся, что они снова
начнут наступать, понесут еще потери, утомят коней и сами устанут. Но
если они сейчас отступят, то смогут добраться до своей базы и придут в
другой день. Инстинктивно он понимал, что нерегулярная армия не может
одного - защищать территорию. Он и сегодня не пытался это делать, а
франкский король не теснил его, уверенный, что обе стороны хотят
традиционного столкновения боевых линий. Но должен же существовать
способ заставить его нападать. Незащищенное население всей южной Англии
оказывается в руках короля.
Ему нужна победа сегодня. Чтобы достичь большой цели, нужно идти на
большой риск. К счастью, отступающая армия уязвима в одном отношении, в
котором неуязвима наступающая. До сих пор едва половина сил Шефа
участвовала в сражении. Время призвать остальных. Созвав
парней-посыльных, Шеф начал отдавать приказы.
***
На влажных склонах холмов, поднимающихся в море низин, франкские
легкие кавалеристы учились осторожности. Они больше не передвигались
тесными группами, представляющими легкие цели.
Напротив, теперь они прятались в укрытиях, передвигались только по
необходимости и то коротким галопом. У тропы в мокрой роще одна такая
группа насторожилась, услышав топот бегущих ног. Когда мимо пробежал
босоногий парень, занятый только своим донесением, один из всадников
догнал его и свирепо рубанул саблей.
- Он безоружный, - сказал один из франков, глядя на окровавленное
тело в промокшей от дождя траве.
- Его оружие в голове, - ответил сержант. - Пошли дальше.
Брат парня, бежавший за ним в пятидесяти шагах, застыл на время за
рябиной, покрытой яркими ягодами, следя за всадниками. Потом ускользнул
в поисках мстителей.
Франкские лучники до сих пор ничего не делали, только выдерживали
редкие выстрелы; у них самих тетивы давно намокли и стали бесполезны.
- Смотрите. - Лучник указал на отряд всадников, отходивших по полю.
Один из них неожиданно наклонился и упал с лошади. И лучники, сидя за
разбитым амбаром, увидели, как какая-то фигура неожиданно выскользнула
из-за живой изгороди, села на пони и поскакала незримо для своих жертв.
Но прямо в руки к лучникам. Когда она на всем скаку выскочила из-за угла
амбара, два лучника ударили пони в грудь короткими мечами и схватили
стрелка, а пони упал.
- Что это за работа дьявола? - спросил один, разглядывая самострел. -
Смотрите, лук, стрелы. А этот пояс для чего?
- Да наплевать на пояс, Гийом, - закричал его товарищ. - Смотри, это
девчонка! - Лучники уставились на маленькую фигуру в короткой юбке.
- Женщины стреляют из укрытия в мужчин, - сказал Гийом. - Ну, ладно.
У нас есть время преподать ей урок. Пусть помнит, когда отправится в ад.
Солдаты столпились вокруг дергающейся, сопротивляющейся фигуры, а в это
время десяток кентских крестьян подобрались поближе, держа наготове
топоры и резаки. Против всадников в кольчугах они бы не устояли. Но с
простыми ворами и грабителями привыкли иметь дело.
Теряя людей и лошадей, большая стальная ящерица медленно ползла назад
к базе.
Король Карл, погрузившись в размышления, не замечал, что его армия
остановилась, пока почти не наехал на собственных лучников. Он
остановился, посмотрел. Сержант поймал его стремя, указал:
- Сир, они перед нами. И на этот раз стоят.
***
Деревенский староста, которого отыскал Шеф, был уверен, что шедший
весь день дождь и проход тысяч лошадей превратят ручей между Бридом и
Бульверитом в трясину. Шеф решил рискнуть и поверить ему. Его посыльные
прошли - почти все. Расчеты катапульт-кидателей со своими тяжелыми
машинами подошли с флангов, где до сих пор ждали в бездеятельности под
охраной алебардистов. Расчеты подготовили орудия, выстроили их линией в
сто пятьдесят ярдов по фронту на расстоянии пяти ярдов друг от друга.
Маршал Осмод, всматриваясь в дождь, определил, что авангард франков
достиг первого рубежа. Он отдал приказ, двадцать брусьев устремились в
воздух, пращи завертелись, каменный дождь обрушился с неба.
***
Лошадь Карла встала на дыбы, когда мозг одного из лучников брызнул ей
в морду. Другой конь, со сломанной ногой, кричал и бил копытами воздух.
Не успел первый залп упасть, как в воздух поднялся другой. На мгновение
франкская армия, снова и снова испытывающая неожиданности, была близка к
панике.
Карл проехал вперед, выкрикивая приказы, не обращая внимания на
нацеленные в него выстрелы. Властно послал вперед лучников. За ними,
следуя его примеру, медленной рысью двинулись его тяжелые всадники.
Прямо в трясину, в которую превратился ручей.
Самого Карла два графа-адъютанта стащили с увязшего коня. Его люди
выбирались, некоторые уже спешившись, другие еще верхом, и пытались
добраться до машин, посылающих на них нескончаемый град камней. Их
встретила линия воинов в странных шлемах, размахивавших огромными
топорами, похожими на инструмент дровосека. Лишенные стремительности, к
которой привыкали с рождения, франкские рыцари вынуждены были
останавливаться и сражаться лицом к лицу. Медленно рослые воины в
кольчугах начали теснить своих меньших противников со странным
вооружением. Почти к самой линии машин, которую должны были защитить
алебардисты.
С боков протрубили рога. Выбираясь из трясины, Карл насторожился,
ожидая последней отчаянной контратаки. Но враги, напротив, повернули -
все разом - и бежали. Бежали без стыда, как зайцы. Оставили свои машины
победителям.
Отдуваясь от напряжения, Карл понял, что у него нет никакой
возможности захватить эти штуки. И сжечь невозможно.
- Изрубите их, - приказал он. Лучники с сомнением смотрели на прочные
брусья. - Перерубите веревки. Сделайте что-нибудь!
- Они потеряли совсем немного, - сказал один из графов. - И убежали,
как трусы. Оставили свое оружие.
- Зато мы потеряли много, - ответил король. - А сколько мечей и
кольчуг оставили? Приведите мне коня. Если вернется хотя бы половина
тех, что вышли из лагеря, нам повезет.
Да, подумал он. Но мы прошли. Сквозь все ловушки. А у половины,
оказавшейся в безопасности за оградой, будет новая возможность.
И тут, словно подбадривая его, дождь начал стихать.
Гутмунд Алчный, идя по проливу только на веслах, не обращал внимания
на дождь и приветствовал плохую видимость, которую дождь принес с собой.
Если нужно высаживаться, он предпочитал делать это неожиданно. К тому же
в дождь или в туман есть возможность получить информацию. Стоя на носу
переднего корабля, он указал влево, отдал приказ усилить гребки. Через
несколько мгновений корабль поравнялся с шестивесельной рыбацкой лодкой,
экипаж которой смотрел в страхе. Гутмунд снял с шеи подвеску - молот,
показал ее, увидел, как страх сменяется настороженностью.
- Мы пришли сражаться с франками, - сказал он, используя
