заметил рыжеватое пятно. Глориана, встопорщив иглы, метнулась вперед. Игорь
взвизгнул и запрыгал на одной ноге, держась за лодыжку, по которой ударил
острый бивень. А затем, нечленораздельно ругаясь, поспешил вскарабкаться в
кабину. Фургон исчез в ночи, увозя Игоря с полными карманами моих денег.
Глориана, довольная собой, уже рылась в мусорном баке у двери. Я нажал
на кнопку под табличкой: "Колоссео. Вход для работников сцены". Дверь со
скрипом отворилась, появилась усатая физиономия.
-- Че надо?
-- Здесь находится "Большой Бигтоп"?
-- Ну.
-- В таком случае, добрый человек, отвори дверь шире. Перед тобой не
кто иной, как Могучий Марвелл собственной персоной!
-- Ты опоздал.
-- Я никогда не опаздываю к благодарной публике, которая очень скоро
будет взирать, затаив дыхание, на Могучего Марвелла. Дружище, веди нас в
наши покои.
Обладатель усатой физиономии повел нас в недра "Колоссео". Мы с
Анжелиной шли рука об руку, Глориана семенила сбоку, следом катился багаж.
Все предвещало мне начало новой эффектной карьеры.
-- Вы опоздали, -- произнес другой голос.
Я обернулся.
-- Те же слова изрек цербер у вашего портала. А вы?..
-- Харли-Дэвидсон. Со всеми вопросами -- ко мне. Он вошел в
артистическую уборную, и мы пожали друг другу руки. Харли-Дэвидсон был высок
и черняв, и в наряде инспектора манежа выглядел щеголем. Все, начиная от
блестящих черных сапог и заканчивая еще сильнее блестящим черным цилиндром,
выдавало прирожденного артиста.
-- Надеюсь, вы стоите своих афиш, -- сказал он. Я тоже на это надеялся,
потому что, придумывая афиши, полностью расстреножил фантазию.
-- Еще бы!
Я пытался излучать шарм и пробуждать положительные эмоции.
-- Последний наш факир пил горькую и пропускал почти все выступления.
-- Уверяю вас, я с младых ногтей не прикасаюсь к спиртному. Позвольте
представить Анжелину, мою жену.
Он, как истинный актер, поцеловал ей руку.
-- А это -- Глориана.
Харли-Дэвидсон одобрительно посмотрел на свинку, но от поцелуя
воздержался.
-- Мне нравится, когда в номерах участвуют животные. Это стильно. Вы
знакомы с Великим Гриссини? У него есть несколько фокусов наподобие ваших.
-- Так вы его знаете? Это мой наставник. Я ему обязан всем, что умею.
-- Приятно это слышать. Гриссини -- профессионал высочайшей пробы. Ну
что ж, до начала еще часа два. Располагайтесь, отдохните. Если что
понадобится, не стесняйтесь, зовите коридорного.
-- А где тут ближайший ресторан? -- спросила Анжелина. -- Мы давно не
ели.
-- Увы, ни одно из окрестных заведений я рекомендовать не берусь. Но
возле вашего телефона лежит список фабрик-кухонь, они доставляют вполне
приличную еду...
-- Харли, че ты от меня прячешься? -- прогрохотало, как вулкан. -- Есть
разговор.
В комнату вошел человек примерно моего роста, но, как минимум, вдвое
шире в плечах и талии. Он был наголо обрит, с вислыми черными усами.
Казалось чудом, что одежда на нем не лопается от малейшего движения. Мышцы
бегали и сплетались в узлы диаметром с древесный ствол. Его предплечье было
толще моего бедра. Я видел этого человека на фотографиях и афишах и сразу
узнал его. Ради него-то мы и преодолели бесчисленные световые годы.
-- Подумать только! -- воскликнул я. -- Вы не можете быть никем иным,
кроме знаменитого на всю галактику Пьюссанто! Поистине, встреча с вами --
великая честь для меня. Я -- Могучий Марвелл.
Я шагнул вперед и протянул руку. Он подал только два пальца, и это было
вовсе не чванство -- три его пальца я бы попросту не обхватил. Я энергично
пожал, но с таким же успехом можно пожимать арматурные прутья. Красные
глазки богатыря моргнули, на лбу пролегли морщины.
-- Че, правда? Слыхал обо мне?
-- Вам поют оды в самых дальних звездных системах.
На его лице промелькнула хиленькая улыбка -- видно, грубую лесть он
принял за чистую монету. Но к Харли-Дэвидсону повернулся с прежней гримасой
на физиономии.
-- Че это ради сторожа меня не выпускают?
-- А того ради, что тебе запрещено покидать город. И учти, каждый
кредит на взятки, без которых не удалось бы спасти тебя из кутузки,
вычитается из твоего жалованья.
-- Но тута же скучища!
-- В городе -- тоже.
-- Все вранье! Напраслина!
-- Ну, конечно! Да знаешь ли ты, сколько свидетелей пришлось подкупить,
чтобы держали языки за зубами? Ты и раньше выкидывал такие номера, и сколько
раз!
-- На меня напали!
-- Что я слышу?! Двадцать восемь сталеваров напали на одного лысого
клоуна? Трое сейчас в больнице, а когда прибыла полиция, все до одного, без
малого три десятка, лежали в отключке.
-- Да я же пошутил только.
-- В последний раз предупреждаю! Еще одна подобная выходка, и ищи новый
цирк.
Харли, видать, был не робкого десятка. Уж не знаю, смог ли бы я вот так
отчитывать монстра вроде Пьюссанто. Секунду-другую я даже ожидал
кровопролития и разрушения. Пьюссанто напрягся, бицепсы вздувались, вены под
кожей извивались, как змеи. Потом он пробормотал что-то не слишком
приличное, круто повернулся и вышел.
-- И часто он так? -- спросил я, когда атмосфера слегка разрядилась.
-- Увы, слишком. Как закончим сезон, он получит расчет. Хватит с меня
возни с этим двуглазым циклопом. -- Харли-Дэвидсон мрачно посмотрел на
Глориану. -- А ей лучше не пакостить в коридорах.
С этими словами он вышел. Анжелина затворила двери, села и сказала:
-- Фу-ух!
-- Присоединяюсь.
Она улыбнулась.
-- Добро пожаловать в шоу-бизнес.
ГЛАВА 6
Судя по всему, в старом городе намечался шумный вечерок. Это я понял,
миновав пост охраны неподалеку от нашей уборной. Мое внимание привлекли
шеренги экранов. На экранах горели прожектора, освещали площадь у парадного
входа. Там царила суета, начиналось много всякого интересного. Шоферы
отворяли дверцы машин и отдавали честь пассажирам. Из всевозможных
транспортных средств появлялись шикарно одетые пары. Чего там только не было
-- крылатого, колесного, гусеничного. А одна хитроумная штуковина даже
прыгала. Все это пахло внушительными деньгами.
Сей запах я учуял сразу. Он и удивлял, и радовал. На Феторре мы до сих
пор видели только грязное подбрюшье индустриального мира: копи, плавильни,
фабрики -- и сажу, сажу, сажу. Но все это означало солидные банковские счета
для немногих везунчиков, покоривших вершину социальной пирамиды. Иными
словами, нашим взорам явился старый добрый капитализм с обнаженными клыками
и когтями. Минимум -- для большинства на дне, максимум -- для меньшинства на
плаву. Однако все раздумья об экономической несправедливости испарились,
когда я вернулся в уборную и обнаружил Анжелину. Она придирчиво изучала себя
в зеркале.
-- Зеленый костюм! -- вскричал я. -- Безупречный, шикарный,
невероятный. О, дайте мне облобызать эту богиню шарма.
Вполне ощутимый толчок ладонью в грудь остановил мой страстный порыв.
-- Позже. Я полчаса убила на макияж и не позволю, чтобы ты его
размазал.
-- А можно я его размажу потом?
Ответом мне было крайне отрицательное "фи". Только теперь я заметил,
что тени на ее веках необычно густы. Черные брови ярче очерчены и круче
изогнуты. А на щеках рдеют румяна.
-- А ну-ка, Джим, садись гримироваться. Не забыл, чему я тебя учила?
-- Сажусь, сажусь.
Я сел перед зеркалом и наложил слой основы. И тут краем глаза уловил
движение. Глориана устраивалась в своей корзине.
-- С ней не было хлопот?
-- Что ты, совсем напротив. Она была настоящей паинькой, пока какой-то
оболтус не попробовал к нам вломиться. Малютка отреагировала быстрее меня. В
один миг превратила его штаны в лохмотья, и он с визгом умчался по коридору.
В награду она получила сандвич с сыром и черными трюфелями и миску молока, а
теперь отдыхает. Я специально надела зеленое, потому что этот цвет прекрасно
гармонирует с рыжими иглами.
Время еще было -- нам предстояло выступать под занавес первого
отделения. Но мы так разволновались, что пошли за кулисы смотреть через
дырочки в занавесе. Ряды и ложи были забиты до отказа -- яблоку негде
упасть. Пришлось посторониться -- униформисты тащили тяжелые снасти
Пьюссанто. Он открывал шоу.
-- Марш отсюда, -- приказал нам Харли-Дэвидсон, когда духовой оркестр
сыграл туш. Он выскочил на сцену, навстречу восторженным аплодисментам.
-- Дамы, господа и простые пеоны, мы рады приветствовать вас в "Большом
Бигтопе"!
Это вызвало новый, еще более мощный взрыв аплодисментов. Особенно
усердствовал пролетариат на высокой галерке, отделенной от сливок общества
прочной металлической сеткой. Инспектор манежа дождался, когда утихнут
хлопки.
-- Друзья мои, вам предстоит насладиться лучшими цирковыми номерами в
галактике. Оставьте свои заботы, целиком отдайтесь самому чудесному
развлечению в освоенной вселенной. Сегодня вас поразит таинственное
волшебство Могучего Марвелла. Вас заворожат многообразные жизненные формы
Гара Гуйля и его изумительной труппы уродов. С их чудовищной
притягательностью сравнятся только красота и пластика Белиссимы и ее
"Прыгающих балерин".
Это вызвало не только аплодисменты, но и пронзительный свист на
галерке.
-- А открывает наше сегодняшнее представление лучший среди отважных,
стремительных и презирающих смерть. Позвольте представить вам подлинного
титана, сильнейшего человека нашей галактики и всех других галактик,
неудержимого, незабываемого, невероятного Пьюссанто!
Инспектор манежа отошел в сторону, занавес раздвинулся и явил взорам
публики борца -- скользкого, блестящего от масла, перегруженного мускулами
и, несомненно, источающего запах тестостерона. Со своего закулисного НП мы с
Анжелиной видели его как на ладони -- конечно, если этот фразеологический
оборот применим к такой громадине.
-- Высокоуглеродистая сталь! -- возгласил Харли-Дэвидсон, и силач
постучал прутом толщиной в палец и длиной метр по стоящей перед ним
наковальне. После чего взял его за концы и положил на коле но. Под охи и ахи
зрителей он напряг мускулы, да так, что лопнула рубашка, и согнул стальной
прут. Всем это понравилось, но еще больше им понравилось, когда он цапнул
железяку зубами.
И перекусил пополам!
-- А сейчас обратите внимание, -- сказал Харли-Дэвидсон, когда утихли
крики, -- на веселых каменщиков. Они займутся своим делом, пока Пьюссанто
будет вас развлекать.
Партер промолчал, зато с галерки на цирковых рабочих посыпались
добродушные ругательства и советы. Пока Пьюссанто вершил свои подвиги,
каменщики быстро замесили раствор и принялись возводить стену. Когда верхний
ряд кирпичей лег вровень с их головами, снова раздался туш, и к рампе вышел
инспектор манежа.
-- Настоящие кирпичи! Настоящий строительный раствор! Вы своими глазами
видели, как возводилась эта стена. Она крепка, вернее, будет крепка через
некоторое время. Мы не можем ждать, когда раствор затвердеет сам по себе.
Видите, к нам выезжает машина? Это специальная техника, она применяется лишь
в чрезвычайных обстоятельствах. Она укрепит эту стену у вас на глазах.
Вырвалась струя пламени, публика закричала и заахала. Облаченный в
защитный костюм оператор гонял огонь вверх и вниз по стене. Когда он сделал
свое дело, вышли два тяжеловеса с кувалдами и под грохот кузнечных молотов
из оркестровой ямы взмахнули своими орудиями. На стену посыпались удары, но
