Мгновенно и бесшумно промежутки между брусьями превратились в зеркала.
Мы с женой изумленно переглянулись. Фокусник счастливо рассмеялся.
-- В брусьях скрыты зеркальные полоски. Выдвигаются по сигналу
радиопередатчика. Зрителям клетка кажется пустой, поскольку они смотрят на
отраженный в зеркалах голубой занавес. И пока они сидят, разинув рты,
ассистенты уводят свинобраза, зеркала исчезают, и на этот раз клетка
действительно пуста. Не правда ли, просто и в высшей степени эффектно?
-- Разит наповал, -- кивнул я.
-- Совершенно с вами согласен, -- заметил Кайзи, отворяя лично мною
запертую дверь и входя в гостиную. -- Джим, вы потратили кучу моих денег, и
у меня возникло вполне естественное желание посмотреть, чем вы тут
занимаетесь. Я читаю ваши ежедневные отчеты и, разумеется, отчеты моих
агентов. Вы уверены, что цирк имеет отношение к кражам?
-- Компьютерные программы не лгут. Мы составили перечень краж. Я дал
компьютерам задание изучить и сопоставить малейшие детали всех преступлений.
Мы прочесали файлы новостей, тщательно проанализировали расписания
космопортов и аэропортов. Встречались довольно похожие эпизоды. Из горы
данных, которую мы добыли и проанализировали, удалось извлечь только одно
обстоятельство, связанное со всеми преступлениями. В каждом городе выступала
цирковая труппа. То есть труппы были разные, но на манеже обязательно
появлялся некий силач по имени Пьюссанто.
Пришел черед Великого Гриссини таращиться на нас, изумленно раскрыв
рот.
-- Пора сделать антракт. -- Анжелина вежливо взяла его под руку и увела
со сцены. -- А заодно и горло промочить.
-- Мысль здравая. -- Кайзи уселся в кресло и пригладил мягкий мех
утреннего костюма. -- И все же она не решает главной проблемы: я трачу
большие деньги и жду утешительных результатов. Если уж на то пошло, я готов
вас материально стимулировать. То есть придержу ежедневные выплаты, пока вы
не войдете в контакт с подозреваемым силачом.
-- Вы не посмеете!
-- Помилуйте, отчего же? Статья шестая, восемнадцатый параграф нашего
договора.
-- Что-то я не припоминаю такого параграфа. -- У меня перед глазами
живо встала горестная картинка: крылатые банкноты улетают в ночную мглу.
-- Припомните, если повнимательнее прочтете документ, на котором стоит
ваша подпись. Копия контракта при вас?
-- Нет. Она в банке.
-- Разумная предосторожность. Ничего, я прихватил свою -- подумал,
вдруг вам захочется взглянуть.
Он достал из мехового бумажника документ -- на сей раз не шедевр
полиграфии, а обычную принтерную распечатку. Я пробежал текст глазами и
победоносно воздел копию контракта над головой.
-- Я прав! В шестой статье всего семнадцать параграфов!
-- Да неужели? -- Кайзи выглядел сбитым с толку. Но тут он склонился
над бумагой и ткнул пальцем в конец семнадцатого параграфа. -- А на это что
скажете?
Я заморгал.
-- Похоже на чернильную кляксу.
-- Внешность обманчива. -- Он достал из саквояжа медную трубу и вручил
мне. -- Поглядите в микроскоп.
Я поглядел. Все равно обыкновенная клякса.
-- Это потому, что он настроен на четырехкратное увеличение.
Поставьте-ка на четыреста.
Я нашел регулировочное колесико, покрутил и снова посмотрел. Клякса
превратилась в текст, в восемнадцатый параграф. Меня надули.
-- Не отчаивайтесь, -- посоветовал Кайзи. -- Просто работайте
энергичнее, и все будет хорошо. Вдохновитесь мыслью о кругленькой сумме,
которая накапливается на вашем депоненте.
-- Уже вдохновился. И уже работаю. Энергично. Мой агент связался с
"Большим Бигтопом" и подписал контракты. Скоро я поступлю в труппу. Как раз
накануне премьеры на Феторре.
В голосе моем звучала роковая решимость. Кайзи ни к чему знать, что я
освоил еще не все заявленные фокусы. А также что здесь, на развлекательной
планете, нет ни одной свинобразьей фермы. К тому же факт остается фактом: до
сих пор Кайзи был добрым и щедрым работодателем, и мне не хотелось его
разочаровывать. Пусть даже это требовало некоторой скупости по части правды.
Короче говоря, если он оказался способен натянуть нос старине диГризу,
то и старина диГриз вправе кое-что оставить в загашнике.
-- Позаботьтесь о том, чтобы не опоздать к открытию сезона, -- сказал
Кайзи. -- Ради нашей обоюдной выгоды. Увидимся на премьере.
Он удалился так же внезапно, как пришел, а я огляделся в поисках
Анжелины. Как там насчет упомянутого ею возлияния?
Анжелина и Гриссини сидели и болтали в саду, в крытом портике. Я
подошел и скорее с вожделением, чем с простой благосклонностью устремил взор
на полный до краев запотевший бокал. Он поджидал меня. Одним глотком
расправясь с его содержимым, я сказал:
-- Бальзам на мои раны!
Анжелина вопросительно подняла изящные брови.
-- Похоже, кого-то из нас вдруг разобрала жажда. Проблема с Кайзи?
-- Так уж и проблема... Хотя радоваться особенно нечему. Ты ведь
знаешь, в последние дни он мне подбрасывал деньжат. Похоже, чернильная
клякса на контракте позволяет Кайзи приостанавливать выплаты, когда ему
этого захочется. И вот -- захотелось. Но он обещал возобновить отчисления,
как только мы поступим в цирк.
-- Клякса? -- удивилась Анжелина.
-- Только для невооруженного глаза. Под лупой она превращается в
кошмарный параграф.
-- Значит, тем важнее то, о чем мы говорили, пока ты беседовал с Кайзи.
Я имею в виду сроки.
-- Подготовиться полностью все равно не успеете. -- Гриссини поднес
бокал ко рту и глубоко вздохнул. -- Схватываете вы на лету, но этого
недостаточно.
Я потупился и постарался выглядеть в глазах маэстро скромным.
-- Я позабочусь о том, чтобы в вашем репертуаре было достаточно фокусов
и трюков. Но все же "Исчезающего бойспраута" вам не осилить.
-- Но как же без него? Это ваш коронный номер! Почему мы его не осилим?
-- Ну, главным образом потому, что у нас нет бойспраута. -- Как всегда,
логика Анжелины была убийственной. -- Я думала над этим, но трудно подыскать
восьмилетнего мальчугана. К тому же это противозаконно.
-- Когда я выступал, передо мной такой проблемы не стояло, -- припомнил
фокусник. -- Гриссини -- большая семья, и всегда удавалось найти маленького
кузена или племянника. Увы, все они выросли и рассеялись по дальним уголкам
галактики.
-- А нельзя ли обойтись без мальчика? -- упорствовал я.
-- Ни в коем случае! На этом-то и построен фокус. Мальчика сажают среди
публики, чтобы вызвался в нужный момент добровольцем. "Исчезающего
бойспраута" я всегда приберегал напоследок, как долгожданный номер под
занавес. Для начала встряхивал свою огромную крылатку. Взлетали голуби,
выскакивали два кролика. Восторженная публика вопила и аплодировала. Я
поднимал руки над головой, звучали оглушительные фанфары и громовой раскат.
Зрители не умолкали. Я обращался к ним: "Вот он, момент, которого ждали все.
Найдется ли среди вас бойспраут в мундирчике?" Всегда находилось несколько.
"Ну-ка, -- говорю, -- покажитесь!" Дети вскакивали на ноги. "Идите сюда! --
кричу. -- Кто первым заберется на сцену, тот вместе со мной будет
демонстрировать следующий фокус, а еще получит двадцать кредитов". Малыши
кричали и отпихивали друг дружку. А мой помощник сидел в первом ряду,
поблизости от ступенек. Он тоже вскакивал и устремлялся к сцене. При этом
налетал на людей, даже на ноги наступал. То есть всячески доказывал, что он
обыкновенный маленький зритель, а никакая не подсадка. Я просил его принести
корзину, опустить на пол передо мной. Брал кусок веревки и бросал в корзину.
Мальчик терпеливо ждал. И вдруг раздавалась сверхъестественная музыка. Я
делал над корзиной магические пассы, веревка выныривала и без всякой
поддержки, извиваясь змеей, поднималась в воздух. Казалось, мой мальчик
поражен ничуть не меньше остальных. Я махал ему рукой, и он проходил позади
меня к корзине. А музыка -- все громче, напряженнее... Возьми веревку,
говорил я, и мальчик боязливо пятился. Я делал пасс, и у него выпучивались
глаза, а все мышцы деревенели. И вот он уже полностью под моим контролем.
Что я ни прикажу, все исполнит в точности. Я машу рукой, ион хватается за
веревку. И лезет по ней.
Мы с Анжелиной кивали, зачарованные рассказом. Я живо представил, как
мальчик лезет по веревке, изумляясь этому ничуть не меньше зрителей.
-- И вот, -- драматически интонировал Гриссини, -- мальчик добирается
до верхнего конца веревки. Музыка обрывается оглушительным громом литавр, и
я всплескиваю рукой. И в тот же миг мальчик пропадает, исчезает, а обмякшая
веревка падает в корзину. Я переворачиваю корзину, веревка вываливается. И
все. Я кланяюсь. Занавес.
-- Чудесно, -- сказала Анжелина. -- В чем же фокус?
-- Вам его не показывать, а потому и знать ни к чему.
И никакая лесть не убедила его передумать.
-- Я вам не расскажу. Зато раскрою загадку "Левитирующей леди". Сегодня
утром прибыла аппаратура, пойду устанавливать. -- Он повернулся к Анжелине.
-- Вы купили черное платье, о котором я упоминал?
-- Да.
-- Замечательно. Если соблаговолите надеть его сейчас, перейдем к
следующему номеру.
Я остался в одиночестве. Гриссини возился с аппаратурой, Анжелина
переодевалась. Я пил. Разумеется, в меру. Только для того, чтобы поднять
настроение, испорченное коварным мошенником Кайзи. Мне ведь уже понравилось
звонить по утрам в банк.
-- Божественно!
Платье заслуживало этой похвалы. Оно было черное, бархатное, длиной до
пят, с изумительно глубоким вырезом, и ткань развевалась, когда Анжелина
поворачивалась.
-- Сойдет, -- бросил из дверей Великий Гриссини. -- Ну что ж, начнем. Я
должен объяснить Анжелине ее роль. -- Он глянул на часы. -- Джим, приходите
к нам ровно через полчаса.
-- Будет сделано. -- Я тоже посмотрел на часы, потом на бутылку.
Пожалуй, бокал-другой поможет мне скоротать вынужденный досуг.
В наш домашний театр я возвратился изрядно навеселе. На этот раз
голубой занавес не закрывал авансцену. Она была пуста, если не считать трех
больших кубов. Волной накатывала музыка, предвещая выход Гриссини. И вот
магистр на сцене. Он поклонился, а публика, то бишь я, неистово захлопала.
-- Благодарю вас, леди и джентльмены, благодарю. А сейчас вам
необходимо подготовиться к потрясающему чуду, которое обязательно вас
изумит, зачарует и заставит теряться в догадках. -- Он один за другим
повертел кубы, демонстрируя, что у каждого отсутствуют две противоположные
грани. Кубы были черны снаружи и белы внутри. В руке у факира появилась
волшебная палочка, и он провел ею внутри каждого куба, показывая, что они
полые.
-- Простенькие четырехгранные конструкции, совершенно пустые. Сейчас я
их поставлю вот так.
Волшебная палочка исчезла, руки фокусника освободились. Он поднял
первый куб и перенес на середину сцены. Потом переместил остальные.
Получилась платформа. Снова я увидел волшебную палочку. Гриссини постучал ею
по кубам и еще раз помахал внутри каждого. Затем повернулся и поклонился.
-- А теперь, леди, джентльмены и почетные гости, прошу поаплодировать
моей очаровательной ассистентке.
Я изо всех сил захлопал в ладоши, не сомневаясь, что любой зритель на
моем месте точно так же встретил бы появление Анжелины. Она ступала
неторопливо и безмятежно, и чарующе улыбалась, и махала восторженным толпам,
состоящим, разумеется, из меня одного.
Под спокойную мелодию Гриссини взял Анжелину за руку и подвел к рампе.
