в черном мраморе. За широченным окном -- военный лагерь, полощутся знамена,
марширует пехота, рядами стоят бронемашины. Поскольку мы находились глубоко
под землей, логично было предположить, что это проекция. Но она заслуживала
высшей похвалы.
Та же военная тематика легко прослеживалась на внутреннем убранстве:
люстры из авиабомб, цветочные горшки из пулеметных кожухов, гардины из
ветхих флагов. Все это вмиг навеяло на меня жуткую тоску.
Конвоир, не оглядываясь, приблизился к гигантскому столу и уселся в
единственное кресло с высокой спинкой. Властным жестом указал на два кресла
поменьше. Смертомат за нашими спинами лязгнул, щелкнул и зашипел, выпуская
пар. Мы сели.
Что-то ласково дотронулось до моей лодыжки. Я опустил голову и увидел
выдвижные захваты, обитые тканью. Зажужжали моторчики. Захваты сомкнулись
намертво.
Я всплеснул руками, на долю секунды опередив клешни, вынырнувшие из
подлокотников. Они щелкнули вхолостую.
-- Неразумно, -- упрекнул седовласый. Клацая, Смертомат приблизился ко
мне и упер в спину нечто твердое -- автоматный ствол, что же еще?
Клешни разжались. Я вздохнул и опустил руки. Не надо было вертеть
головой, чтобы убедиться: Флойд подвергся точно такой же процедуре.
-- Свободен.
Механизм-убийца беспрекословно убрался из зала, и огромная дверь
затворилась, отрезав нас от его дребезжания.
-- Я Командир, -- представился седой после того, как откинулся на
спинку кресла и раскурил большую зеленую сигару.
-- Это должность или имя? -- спросил я.
-- И то и другое. -- Он пустил к потолку голубое колечко. -- Я взял вас
в плен, потому что не хотел подвергнуться нападению. И не хотел говорить с
b`lh при посторонних. -- Он дотронулся до кнопки на столе и взглянул на
мерцающую фиолетовую лампочку. -- Теперь можно не бояться подслушивания.
-- Вы, наверное, собираетесь рассказать, кто вы и ваши приятели, откуда
вы тут взялись, и все такое прочее?
-- Безусловно. Мы -- выживисты.
-- Кажется, я что-то слыхал об этой компании.
-- Наверняка. В годы Раскола это название присваивали себе самые разные
общины, потому что оно многим нравилось. Но только мы по-настоящему за
служили его, ибо только нам удалось выжить.
-- Выживисты, -- раздумчиво протянул Флойд и добавил скороговоркой: --
"Группы людей, считавшие войну неизбежной и не верившие в способность
властей защитить их. Они покинули свои жилища и укрылись в подземных
бункерах с запасами пищи, воды, амуниции -- всего необходимого, чтобы
переждать любую катастрофу"... Не выжил никто.
-- Великолепно. Ты процитировал...
-- Карманный справочник по истории психов, культов и спасителей
человечества.
-- Великолепно. Конечно, это не относится к названию книги и последней
фразе цитаты. Мы постарались -- и выжили.
-- Вы даже малость перестарались. Войны Раскола давным-давно
закончились, в Галактике -- мир.
-- Отрадно слышать. Только другим этого не говори.
-- А почему? Нет, постой, дай самому догадаться. Чтобы они до скончания
века оставались стрижеными болванами -- ведь это полностью тебя устраивает.
Пока идет война или пока сохраняется ее угроза, власти держатся. В нашем
случае власти -- это ты и тебе подобные.
-- Прекрасная логика, Джим. Надо сказать, не всем по вкусу такой
порядок...
-- Мы встречались с теми, кому он не по вкусу. Это сопливые мальчишки,
ну, может, и кто-то из взрослых. Их не устраивает милитаристский статус-кво
и вечная война. Вероятно, им больше по нраву мирная жизнь в окружении родных
и близких. Но это -- если допустить, что у вас есть семьи.
-- Конечно, есть. В тишине и покое надежных жилых пещер. Мы их охраняем
и защищаем...
-- Но главным образом тратите время на игру солдатики и постановку
командных голосов.
-- Ты слишком придирчив. Мне это начинает надоедать.
Командир с усмешкой посмотрел на сигарный пепел и стряхнул его в
пепельницу, изготовленную, разумеется, из снарядной гильзы. Каким-то боковым
зрением я заметил шевеление чего-то черного, но не обернулся в ту сторону.
Самое время выйти на сцену Бобику.
-- Зачем мы тебе понадобились? -- спросил Флойд.
-- Я думал, это понятно. Надо выяснить, кто вы такие и много ли знаете
о нас.
Из-под стола к моим ногам метнулась тень, но Командир не мог этого
видеть. Тень, должно быть, поднялась по спинке кресла -- голос ИРИНы
прошептал мне на ухо:
-- Я проанализировала голоса участников прерванного совещания.
Восстановила обертоны, снятые искажателем речи, и теперь могу сказать, кто
называет себя Альфамегой...
-- Я уже знаю.
-- Что ты знаешь? -- осведомился Командир. -- С кем разговариваешь?
-- Да так, мысли вслух. Мысли о том, что ты не такой хитрец, каким себя
возомнил. Назвал меня по имени, а ведь мы еще не представились. Но если ты
присутствовал на собрании юных диссидентов, то, конечно, должен знать, кто я
такой. А я теперь знаю, кто ты. -- Я улыбнулся и спросил, выдержав долгую
паузу: -- Командир? Или Альфамега? Какое имя тебе больше нравится? Ведешь
двойную игру, не правда ли?
Глава 25
-- Я могу тебя прикончить, -- холодно вымолвил Командир. -- Глазом
моргнуть не успеешь. -- С этими словами он очень даже нервно раздавил окурок
в пепельнице.
-- Спокойствие, спокойствие, -- сказал я. -- Ведь ты притащил нас сюда
явно не с бухты-барахты. Почему бы не довести дело до конца и не объяснить,
какая помощь от нас требуется?
Командир хмурился; он выглядел сердитым и опасным. Как говаривала моя
матушка -- почему я все время ее вспоминаю? -- "свинобразы липнут на мед, а
не на уксус". Помягче надо, помягче.
-- Командир, ну что вы, право, -- залебезил я. -- Мы же за вас, только
мы, больше вам не на кого рассчитывать. Вы отлично знаете, чего хотите, а из
солдат никто не представляет себе истинной картины. Вы тут не единственный
начальник, но, похоже, только вас осенила идея устроить небольшой заговор.
Устроить по-своему. Вы потрудились на славу -- не знаю, кому еще под силу
такое. Мы готовы помочь... если, конечно, вы не против.
Хмурое выражение на лице Командира исчезло. Флойд, подражая мне,
улыбнулся и кивнул, но не сказал ни слова. Зажглась вторая сигара. Вверх
потянулся дымок. Курильщик благодушно кивнул.
-- Конечно, Джим, ты прав. Невероятная ответственность, постоянная
нагрузка на психику... А кругом -- одни болваны! Stulteguloj! Kretenoj!
Вековое кровосмешение и прозябание в норах не слишком хорошо отражаются на
умственных способностях. Поражаюсь, как мне самому хватило рассудка, чтобы
это заметить. Я так не похож на них, будто родился на другой планете --
этакое дитя гомо сапиенс в пещере неандертальцев.
Мне это показалось знакомым. Не родился еще "сильная рука", диктатор,
военачальник, который не считал бы себя венцом творения.
-- Да, сэр, вы не такой, как все, -- подхватил Флойд чуть ли не
застенчиво. -- Я это понял, едва вы заговорили.
Похоже, мы с Флойдом учились в одной школе. Правда, раньше мне
казалось, он лишь скользит по верхам. Выходит, ошибочка.
-- Так вы заметили? Впрочем, для Внешних разница, надо думать,
очевидна. Поверьте, мне было нелегко. Я даже к начальству обращался, выявлял
некоторые проблемы, предлагал решения... Как об стенку горох, честное слово.
И ведь молодежь не лучше. Хотя надо ей отдать должное -- она волнуется.
Особенно когда до нее доходит, как мало радости в простом выживании.
Поначалу это, конечно, занятно -- вызов обществу и все такое. Но через
денек-другой удовольствие сходит на нет.
-- Уж не беспокойство ли молодых навело вас на мысль о необходимости
вождя? -- спросил я.
-- Не сразу. Но я все чаще замечал, как младшие теряют уважение к
старшим. Только к ученым они пока относятся благосклонно. С их точки зрения,
одни лишь ученые делают что-то новое и нужное. Потому-то я и стал
Альфамегой. Меня считают молодым ученым. Мятежником, не способным идти в
одиночку наперекор ветхим идеям, наперекор устоям, а посему вынужденным
искать сочувствия среди людей его возраста и склада ума.
-- У меня руки затекли, -- улыбнулся Флойд. -- Нельзя ли ненадолго
снять железки?
-- Нельзя. Вы нужны мне там, где находитесь.
А ты переменчив, дружище. Куда девалась твоя теплота, и почему ты вдруг
затянулся с такой силой, что сигара затрещала и заискрилась?
-- Мы, выживисты, очень внимательно следим за событиями. На всей этой
планете. Создали наблюдательную сеть еще до того, как здесь опустился первый
ваш корабль. С тех пор мы ее расширяем и совершенствуем. Ни одна птичья
свара, ни одно падение полпеттона не ускользает от наших глаз. От моих глаз!
Потому что я наблюдаю за наблюдателями. Я наблюдал и заметил, что на поиски
археологической находки тратится уйма ресурсов и сил. За этим скрывается
что-то важное, и мне захотелось узнать, что именно. Я послал отряд похитить
ее и взорвать здание, чтобы замести следы. Мои люди справились великолепно,
преследования не должно было быть. И все-таки вы здесь. Меня интересует и
то, как вам это удалось. Поэтому рассказывайте, и побыстрей.
-- С удовольствием, -- откликнулся я. -- Мой друг Флойд и слыхом не
слыхивал ни о какой находке. Зато мне известно все. Ведь это я нашел ее
первым, а затем проник сюда по ее следу. Только я могу открыть принцип ее
действия, показать, какие удивительные чудеса она способна вытворять. Если
отведете меня туда, где она лежит, я с удовольствием продемонстрирую ее в
работе.
-- Почему бы и нет? Пойдешь со мной. Друг останется здесь в качестве
гарантии. Ты не против?
Он встал и положил ладонь на рукоять грозного оружия, висевшего у него
на боку.
-- Ну, конечно. Флойд, ты уж извини. -- Я повернул голову к коллеге,
подмигнул левым -- не видимым Командиру -- глазом. -- Я знаю, ты бы охотно
пошел со мной и подсобил, но -- увы! Так что жди здесь и ничего не бойся.
Никто тебя не тронет, можешь положиться на слово Джеймса Бобика диГриза.
-- Все будет в норме, Джим. Позаботься лучше о себе.
Оставалось лишь мысленно скрестить пальцы и надеяться, что из смеси
туманных и прозрачных намеков Флойд сумеет вычленить суть. Отворилась дверь,
за моей спиной зашипело, залязгало, заклацало. Кресло разомкнуло оковы. Я
помассировал затекшие руки и медленно, осторожно поднялся. Смертомат, злобно
полыхая оранжевыми глазками, махнул в сторону двери закопченным раструбом
огнемета.
Я вышел из зала за Командиром Альфамегой, оставив Флойда в плену у
кресла. Уповая, что ненадолго. Все будет зависеть от того, правильно ли
Бобик-ИРИНа расшифрует мою прощальную речь. Мы с Командиром прошли по
широкому коридору, украшенному портретами героев. Дружелюбно улыбаясь,
спутник приподнял над кобурой пистолет, а затем позволил ему скользнуть
обратно.
-- Если хоть словом обмолвишься о нашем разговоре, от тебя останется
мокрое место. Уяснил?
-- Вполне, спасибо. Не произнесу ни звука, сэр, можете на меня
положиться. Только взгляну на находку и объясню принцип действия. И все.
Может, я и улыбался, но в душе был мрачнее тучи. Джим, сказал я себе,
ты увяз, что твой свинобраз в яме с кагалом. Прискорбно, однако выбирать не
из чего.
Идти пришлось долго; я снова притомился. И клятвенно пообещал себе уйти
в длительный отпуск, как только все закончится. Если закончится.
Отворилась последняя дверь, и мы вошли в лабораторию -- из тех, которые
ни с чем не спутаешь. Кругом пульты, провода, скворчащие реторты и
престарелые ученые мужи в белых халатах. При виде начальства они
