знают, что здесь живете вы, женщины. А ваши подданные, наверное, тоже не...
-- Ну, что вы! Им известно о мужчинах, но это ничего не меняет. У нас
стабильное, процветающее общество. Полноценная интеллектуальная жизнь -- для
всех, материнство -- для желающих...
-- А религия? А дамский эквивалент Железного Джона?
Она расхохоталась от души, женщины, которые прислушивались к нашей
беседе, -- тоже. Даже Мадонетта заулыбалась. И отвернулась, встретив мой
пылающий взгляд.
-- Давайте, давайте,-- проворчал я, -- веселитесь. А когда успокоитесь,
сделайте милость, объясните, что тут смешного.
-- Извините, Джеймс, -- сказала Мата, и смех утих. -- Это и в самом
деле невежливо. Ответ прост: женщинам не нужны мифы, чтобы объяснить их
сущность. Все легенды о Железном Гансе, Железном Джоне, Барбароссе, Мерлине
и тому подобных героях-спасителях -- сугубо мужские. Конечно, это всего лишь
мое наблюдение, вы не обязаны соглашаться, но разве вы сами не видите, что
мужчины драчливы, злы, ненадежны и небезопасны? Потому-то и нужны им мифы --
для оправдания такой натуры.
Пожалуй, я мог бы долго с ней спорить... Ну, не то чтобы очень уж
долго, но мог. Конечно, рациональное зерно в ее словах присутствует, но
гораздо больше -- свободного полета фантазии. И я решил погодить. Вот
разузнаю об этом мирке побольше, тогда и поговорим.
Я поднял палец.
-- А теперь скажите, все ли я правильно понял. Вы, дамы, уютно
устроились по эту сторону стены. Помогаете мужчинам, погрязшим в невежестве
на той стороне. А еще держите их в узде. Так?
-- Так. В основном. Помимо всего прочего.
-- Можно спросить, чем они за это расплачиваются?
-- Сказать по правде, сущей ерундой. Свежим мясом от кочевников. Ведь
фундаменталисты не только не желают торговать напрямую -- они якобы не верят
в само наше существование, хотя на самом деле все знают и мечтают сжить нас
со свету. Еще мужчины время от времени пополняют криогенный банк спермы...
Ну, и оказывают кое-какие услуги. Мы с ними нянчимся в основном по привычке,
а еще -- ради собственной безопасности, конечно. Если мужчина не
догадывается, что мы живем по соседству, он и неприятностей не доставляет.
Когда досаждают кочевники, мы науськиваем на них соседей -- ведь их хлебом
не корми, дай подраться. В целом -- взаимовыгодное сотрудничество.
-- Что ж, похоже на то. -- Я допил вино и наконец ощутил воздействие
алкоголя. Все лучше, чем боль от ссадин и ушибов. Надо бы ребра проверить --
целы ли? Впрочем, успеется. Сейчас гораздо интереснее драматический конфликт
культур, разворачивающийся передо мной.
-- Если не возражаете, еще один-два вопросика, а потом мы отдадимся в
руки врачей. Сначала самое главное. Вы упомянули банки спермы. Выходит, вы
знакомы с такими понятиями, как беременность и материнство?
-- Конечно! Мы никогда не ставили целью лишить женщин ни гормональных,
ни психологических, ни физических прав. Кто желает стать матерью, становится
ею. Без всяких проблем.
-- Несомненно. И, насколько я могу предположить, все они счастливы в
окружении прелестных дочерей...
Впервые на моих глазах с лица Маты сошло выражение безмятежного покоя.
Она отвела взгляд, взяла бокал, налила вина.
-- Наверное, вы устали, -- произнесла она наконец. -- Давайте поговорим
об этом как-нибудь в другой раз.
-- Мата! -- вмешалась Мадонетта. -- Кажется, ты уходишь от разговора.
Не следует этого делать. Ты мне так понравилась, и твой народ... Неужели я в
вас ошиблась?
-- Нет, что ты! -- Мата взяла Мадонетту за руки. -- Просто мы очень
давно не обсуждали эти проблемы... Когда-то мы нашли выход -- он показался
идеальным. С тех пор кое-кто стал думать иначе, но ничего не меняется...
Мата умолкла и осушила бокал. Она здорово расстроилась. Мне стало
неловко -- наверное, зря я так нахраписто... Я зевнул и равнодушно произнес:
-- А ведь и верно. Пора отдохнуть и подлечиться. Мата хмуро покачала
головой.
-- Нет. Мадонетта права: нельзя закрывать глаза на острейшую проблему.
Сейчас около половины плодов -- мальчики. Пол будущего ребенка определяется
в первые же недели беременности...
Она увидела тревогу на лице Мадонетты и снова отрицательно покачала
головой.
-- Пожалуйста, не спеши думать плохое, дослушай до конца. Все здоровые
женщины благополучно разрешаются от бремени. Мальчики доращиваются в
колбовых банках до девятимесячного возраста...
-- Колбовые банки? Это что, упражнение в тавтологии?
-- Возможно, Джеймс, этот термин вам кажется смешным. Для нас же он
означает сверхсовременные искусственные утробы. Должна заметить, в
техническом отношении они безупречны. Начисто исключены самопроизвольные
выкидыши, неопасны случайные факторы вроде неправильного питания и тому
подобного. И через девять месяцев здоровые младенцы мужского пола...
-- Вытряхиваются?
-- Нет, рождаются. Как только они расстаются с пуповиной, за дело
берутся специально обученные мужчины-няньки. Они воспитывают мальчиков и
помогают им освоиться в обществе.
-- Очень интересно, -- признал я, не кривя душой. Следовало
воздержаться от нового вопроса, но любопытство взыграло не на шутку и не
желало меня слушаться. -- Но интереснее всего, какие у мужчин мысли насчет
того, откуда берутся дети?
-- Почему бы тебе не спросить у них? -- холодно осведомилась Мата.
Намек ясен. Интервью подошло к концу.
-- Что-то я и в самом деле притомился, -- вздохнул я, укладываясь на
кушетку. -- В этом доме есть врач?
Эти слова разбудили вулкан материнских инстинктов и заботливого
внимания. Я не почувствовал укола, от которого провалился в сон. Как и
второго, приведшего меня в чувство гораздо позже. Женщины ушли, оставив нас
с Мадонеттой наедине. Она держала обеими руками мою пятерню. Неохотно
выпустила ее, увидев, как я открываю глаза.
-- Проснулся, крепыш Джим? А у меня хорошая новость. Все кости целы.
Правда, ссадин -- не счесть. Новость получше: их уже лечат. А вот самая
замечательная: Стинго неплохо себя чувствует и хочет с тобой повидаться.
-- Давай его сюда.
-- Секундочку. Пока ты спал, я переговорила с Матой. Она много чего
порассказала о здешнем житье-бытье.
-- Ты выяснила насчет мальчиков?
-- Джим, она в самом деле прекрасный человек. Со мной тут так хорошо
обходились, и...
-- Но у тебя появились некоторые сомнения? Она кивнула.
-- Их больше, чем хотелось бы. С виду все так благолепно... Может, так
оно и есть. Но вот дети... Об их физическом здоровье наверняка хорошо
заботятся, возможно, и о психическом... Но верить в дурацкий миф...
-- Все мифы дурацкие. Тебя который беспокоит?
-- О непорочном рождении. Представляешь? Все воины собираются у пруда
Железного Джона на церемонию Жизни. Из глубины всплывают золотистые шары. Их
вылавливают. В каждом -- здоровый ребенок. И взрослые мужчины верят в такую
чепуху!
-- Испокон веков взрослые мужчины, да и женщины тоже, верят и не в
такую чепуху. Подобные мифы вполне обычны для так называемых низших форм
жизни. Ибо никому в голову не приходит связать червячка, точащего яблоко, с
бабочкой, откладывающей яйца. Отсюда проистекают всевозможные сказки про
богов, проливающихся на землю дождем, месящих глину, вдыхающих жизнь и так
далее. Бред да и только, если вдуматься. Но рано или поздно приходится этим
заниматься. Правда, мне не по душе, к чему это кое-кого приводит...
За дверью зашуршало, потом ее створки раздвинулись. Флойд вкатил кресло
на колесиках. Пассажир поднял забинтованную руку.
Джим, похоже, дело в шляпе. Задание выполнено. Мои поздравления.
А мои -- вам с Флойдом. И раз уж Стальные Крысы снова вместе, не
следует ли кое-что выяснить? Меня давно преследует чувство, что каждый из
вас оказался тут вовсе не случайно. Позвольте спросить, кто же вы такие, а?
Стинго, давай начнем с тебя. Если правильно догадываюсь, дело не только в
музыкальном даровании. Или нет?
Он кивнул забинтованной головой.
-- Почти угадал. Мадонетта -- та, за кого себя выдает. Синий чулок из
учреждения. Музыка -- ее хобби.
-- Учреждение потеряло -- музыка нашла. -- Я улыбнулся и послал ей
воздушный поцелуй. -- Раз. Теперь два. Ты, Стинго. Сдается мне, никакой ты
не отставник.
-- Верно. И потому вдвойне горжусь своими музыкальными способностями.
Да будет тебе известно, только благодаря им мой старый собутыльник Бенбоу
подключил меня к операции.
-- Собутыльник? Бенбоу? У кого в собутыльниках -- адмиралы, тот...
-- Сам адмирал. В яблочко. Я натерсекс.
-- Натер... секс? Прости, я, кажется, не понял юмора...
-- Это аббревиатура. Начальник территориальной секции культурных
связей. И нечего ржать! Может, это и не совсем благозвучно, зато по сути
верно. Я защитил диссеры по археологии и культурной антропологии --
увлекался ими еще на гражданке, а в Лиге, так сказать, поверяю теорию
практикой. Очень заинтересовался, когда услышал про археологическую на
ходку. Так что вполне созрел к тому времени, когда Вонючка Бенбоу
посоветовал мне назваться добровольцем.
-- Вонючка? Какая прелесть!
-- Да, смешная кличка, он еще в академии ею разжился -- что-то там
перемудрил с химическим экспериментом. Впрочем, к делу это совершенно не
относится. Я с радостью вылез из кабинета и ни чуточки не жалел. До
последнего нашего приключения.
-- Так-так. Остается юный Флойд. Он тоже адмирал?
Он улыбался и таращился на меня. Дебил дебилом!
-- Да брось ты, Джим, сам же знаешь. Из колледжа меня выперли, так
потом и не восстановился... Я погрозил пальцем.
-- Да Бог с ними, с академическими успехами. Зато готов поспорить, что
в Специальном Корпусе тебя высоко ценят.
-- Да есть маленько, пожалуй... Я там вроде инструктора...
-- Ладно, Флойд, скажи, -- разрешил Стинго. -- Ты же старший инструктор
по самозащите без оружия. Чего тут стыдиться?
-- Абсолютно согласен, -- кивнул я. -- Если б не ты, вундеркинд по
части рукопашного боя, мы бы сейчас здесь не разговаривали. Спасибо, ребята.
Задание успешно выполнено. За это и выпьем.
Когда мы чокнулись и поднесли бокалы к губам, я вспомнил матушку. Не
так уж часто это со мною бывает -- видать, запала в душу мифологическая
лабуда. Или все-таки -- ее назидания? До чего ж ты, мамуля, была суеверна!
На каждый случай жизни -- по суеверию. А пуще всего не любила, когда я вслух
радовался жизни или там погожему денечку. "Прикуси язык!" -- всякий раз
рявкала.
То есть не накликай беду. Не провоцируй богов на пакости. Когда
говоришь "у меня все хорошо", обязательно случится что-нибудь
противоположное.
Нет уж, добрая старая Ма. Все отлично, а скоро будет еще лучше. Так что
сама прикуси язык и не каркай.
Когда я опускал бокал, в комнату спотыкаясь вбежала женщина. Молодая, в
грязной, порванной одежде.
-- Тревога! -- прохрипела она.-- Беда... Разрушение!
У нее подкосились ноги, но Мадонетта успела подхватить ее и бережно
опустила на пол. Девушка прошептала несколько слов, и Мадонетта испуганно
посмотрела на нас.
-- Она ранена, бредит... Кажется, про научный корпус... Разрушен... все
пропало...
Вот тут-то и впились мне в грудь ледяные когти. И сдавили с такой
силой, что я едва смог просипеть:
-- Находка...
Мадонетта медленно кивнула.
-- Мата говорила, она там. В научном корпусе. Наверное, тоже пропала.
Глава 21
В конце концов Стальные Крысы единодушно приняли самое легкое решение:
на сегодня достаточно. Главное -- все живы, хоть и не все здоровы. Пропажа
