Эрл Стенли ГАРДНЕР
ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВУЮЩИЙ ПОПУГАЙ
1
Перри Мейсон отвел взгляд от картонной папки с надписью "Важная
корреспонденция, оставшаяся без ответа".
Было раннее утро понедельника. Делла Стрит, доверенная секретарша
адвоката, в свеженакрахмаленной белой кофточке напоминающая медсестру,
решительно посмотрела на него и сказала:
- Я внимательно все отсортировала, шеф. Тебе необходимо ответить на
верхние письма. Те, что были снизу я уже убрала.
- Те, что были снизу? - переспросил Мейсон. - Каким же образом ты
определила ненужные?
- Хорошо, я скажу, - призналась она. - Те письма пришли так давно,
что на них уже нет смысла отвечать.
Мейсон откинулся на спинку вращающегося, видавшего виды кресла и
скрестил длинные ноги. С серьезным выражением лица, словно вел
перекрестный допрос свидетеля, он спросил:
- Теперь скажи мне честно, Делла, те письма лежали раньше в папке
"Важная корреспонденция, оставшаяся без ответа"?
- Да.
- И ты внимательно прочитываешь все письма?
- Да.
- И исключаешь из них все те, что не требуют моего личного внимания,
а оставшиеся складываешь в эту папку?
- Да.
- Тем не менее, сегодня утром, в понедельник двенадцатого сентября,
ты убрала большую часть писем из папки?
- Совершенно верно, - подтвердила она с озорным блеском в глазах.
- Признавайся, сколько было писем?
- Ох, пятнадцать или двадцать.
- И ты ответила на них сама?
Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.
- Что же ты с ними сделала? - поинтересовался Мейсон.
- Переложила в другую папку.
- В какую?
- С надписью "Устаревшая корреспонденция".
Мейсон восторженно посмотрел на секретаршу и расхохотался.
- Великолепная идея, Делла. Убирать письма с глаз подальше в папку
"Важная корреспонденция, оставшаяся без ответа", и пусть они лежат там,
пока не подойдет время переложить их в папку с надписью "Устаревшая
корреспонденция". Таким образом, отпадает необходимость вести переписку,
можно не беспокоиться об этом и не ломать голову над сочинением ответов -
занятием, которое я искренне ненавижу... Знаешь, Делла, вещи, в свое время
казавшиеся необычайно важными, постепенно утрачивают свое значение. Это
как телеграфные столбы в окне мчащегося поезда. Сперва они огромные,
заслоняют собой окно, а потом превращаются в едва различимою точку вдали.
То же самое случается с большинством вещей, которые нам представляются
поначалу важными и значительными.
Она улыбнулась и спросила с невинным видом:
- А телеграфные столбы на самом деле уменьшаются, шеф, или нам это
только кажется?
- Конечно же, они не уменьшаются, просто мы от них удаляемся, -
ответил он. - На месте старых появляются новые, которые и заполняют вид из
окна. Столбы всегда одинаковые. Но по мере того, как ты от них удаляешься,
они... - Он замолчал и после некоторой паузы спросил: - Подожди минутку.
Не пытаешься ли ты указать на ошибочность моих аргументов?
Он посмотрел на ее торжествующие усмехающиеся глаза и недовольная
гримаса появилась на его лице.
- Я давно должен был понять, что бесполезно спорить с женщиной.
Хорошо, Саймон Легри [Саймон Легри - ставшее нарицательным имя
рабовладельца из романа Гарриет Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома"], приготовь
свой блокнот, сейчас мы ответим на эти чертовы письма!
Он вздохнул, развязал тесемки на папке, вынул из верхнего конверта
письмо, пришедшее от известной адвокатской конторы, прочитал его и сказал:
- Напиши им, что предлагаемое дело меня не интересует, даже если они
удвоят гонорар. Ординарное дело об убийстве. Молодой женщине наскучил
старый муж, она выпустила в него шесть пуль, а теперь рыдает и лжет, будто
он напился и хотел ее избить. Они прожили вместе целых шесть лет, его
пьянство для нее не новость, а ее рассказы, что он грозился ее убить, не
совпадают с показаниями других свидетелей.
- Что из сказанного я должна написать? - спокойным деловитым тоном
спросила Делла Стрит. - Нужно ли в письме излагать твои соображения?
- Напиши только то, что я не заинтересован в их предложении. О,
Господи, еще одно. Мошенник, продавший множеству легковерных людей ничем
необеспеченные акции просит, чтобы я доказал, будто он действовал в рамках
закона. - Мейсон сердито отодвинул папку в сторону и заявил: - Я хочу,
Делла, чтобы люди научились отличать серьезного адвоката, представляющего
людей, ложно обвиненных в преступлениях, от ловкача, который охотно
становится молчаливым соучастником в дележе прибылей, полученных от
преступлений.
- Каким образом ты объяснишь эту разницу Суду? - усмехнулась она.
- Преступление всегда личное, - заметил Мейсон. - Улики не безликие.
Я никогда не берусь за дело до тех пор, пока у меня нет полной уверенности
в том, что мой клиент не мог совершить преступления, в котором его
обвиняют. Если же я уверен в невиновности клиента, то знаю, что всегда
существует несоответствие между самыми, казалось бы, несомненными уликами
и выводами, которые на их основании сделала полиция. И я нахожу это
несоответствие.
- В таком случае, твое занятие больше напоминает работу детектива,
чем адвоката, - рассмеялась Делла.
- Нет, - серьезно сказал Мейсон. - Это совсем разные профессии.
Детектив собирает вещественные доказательства. Со временем он приобретает
опыт и знает, где и что надо искать, к кому за чем обращаться и как
действовать. А адвокат объясняет эти вещественные доказательства,
связывает их одно с другими. Постепенно он узнает...
Телефон на столе Деллы Стрит не дал ему договорить. Секретарша сняла
трубку, послушала и сказала:
- Подожди минуточку, Герти. - Она прикрыла трубку рукой и повернулась
к Мейсону: - Тобой интересуется некий мистер Чарльз Сейбин по вопросу
величайшей важности. Мистер Сейбин говорит, что готов уплатить любую сумму
за консультацию.
- Все зависит от того, чего именно он хочет, - ответил Мейсон. - Если
речь идет об убийстве, то я его приму. Но если он желает, чтобы я занялся
каким-нибудь нудным делом о спорном наследстве или какой-нибудь земельной
тяжбой, тогда... Подожди минутку. Делла, как ты сказала его зовут?
- Сейбин, - ответила она. - Чарльз В. Сейбин.
- Где он сейчас?
- Дожидается в приемной.
- Пускай еще подождет несколько минут, - решил Мейсон. - Узнай, не
родственник ли он Фраймонта С.Сейбина.
Делла сняла ладошку с трубки и попросила девушку в приемной, чтобы
она выяснила этот вопрос у посетителя. Выслушав ответ, Делла посмотрела на
Мейсона и сообщила:
- Да, он родной сын мистера Фраймонта С.Сейбина.
- Я приму его, - решил Мейсон, - только ему придется обождать минут
десять. Посмотри на него, Делла, и отведи в юридическую библиотеку, пусть
он там посидит. И принеси мне утренние газеты. Это, если тебе неизвестно,
дело с большой буквы... Не задерживайся. Обожди, у меня тут есть одна
сегодняшняя газета.
Мейсон потянулся за утренней газетой и уронил со стола папку "Важной
корреспонденции, оставшейся без ответа", даже не заметив этого.
Отчет об убийстве Фраймонта Сейбина почти целиком занимал первую
страницу газеты, на второй и третьей были помещены фотографии с места
происшествия. Глядя на убитого, можно было понять, что это незаурядный и
волевой человек.
Автор материала об убийстве знал как подать материал, чтобы возбудить
читательский интерес. Фраймонт С.Сейбин, эксцентричный мультимиллионер,
последнее время отошел от дел, когда-то начатых им, и передал их в ведение
своего сына, Чарльза Сейбина, а сам превратился в затворника. Иногда он
отправлялся путешествовать в старой, не слишком комфортабельной, но
надежной и маневренной машине, останавливался в кемпингах, знакомился с
туристами, рассуждал о политике, обменивался взглядами на жизнь. Никто из
его дорожных знакомых не догадывался, что этот застенчивый человек со
спокойными серыми глазами в простом поношенном костюме - владелец многих
миллионов долларов.
Порой он неделями бродил по книжным магазинам, заходил в библиотеки,
обитая в царстве ученой абстракции, в том нереальном мире, который
воссоздавали книги.
Библиотекари принимали его за отставного клерка.
Последнее время он часто бывал в своей охотничьем домике в горах,
стоящем на поросшем соснами склоне горной цепи, неподалеку от бурной реки.
Там он мог, вооружившись морским биноклем, часами сидеть на пороге,
наблюдая за жизнью птиц, приручая белок и бурундуков. В уединении он читал
книги и наслаждался одиночеством.
В шестьдесят лет он являл собой странную фигуру, так как редко кто
способен отказаться от всего того, что дают деньги и положение в обществе.
Человек с почти неограниченными материальными возможностями, он не был
филантропом, считая, что милостыня развращает людей. Каждому дано достичь
успеха, будь у него на то желание и настойчивость. А если человек
привыкает полагаться на внешнюю помощь, у него постепенно ослабевает сила
воли.
Газета опубликовала интервью с Чарльзом Сейбином, сыном убитого, в
котором тот пытался объяснить отцовский характер. Мейсон прочитал материал
с большим интересом. Сейбин считал, что жизнь - это постоянная борьба, от
которой лично он никогда не отказывается. По его мнению конкуренция, и
соревнования вообще, вырабатывают характер. Победа имеет значение в том
смысле, что она фиксирует достижение намеченной цели. Поэтому победа,
достигнутая с помощью других людей, утрачивает ценность, переставая быть
очередной вехой на пути прогресса.
Старший Сейбин завещал миллионы долларов на благотворительные цели,
но при этом оговорил, что они предназначены лишь для людей, не способных
участвовать в жизненных сражениях - для инвалидов, престарелых и больных.
Тем, кто может продолжать борьбу за существование, Сейбин ничего не
предлагал. Право на существование, по его мнению, не даровалось свыше, а
завоевывалось. Таким образом, если ты лишал человека этого права, ты тем
самым отнимал у него возможность выжить.
Делла Стрит вернулась в кабинет Мейсона как раз когда Мейсон
дочитывал газетную страницу с интервью.
- Что скажешь? - спросил Мейсон.
- Он интересный человек, - ответила она. - Разумеется, он очень
переживает гибель отца. У него своего рода шоковое состояние, но отнюдь не
истерика и не показное горе. Он спокоен, собран и решителен.
- Сколько ему лет? - спросил Мейсон.
- Тридцать два или тридцать три. Прилично одет... Основное
впечатление, которое он производит, это необычайное спокойствие. Тихий
голос, приятный и четкий, холодные голубые глаза глядят спокойно и
проницательно.
- Понятно, - улыбнулся Мейсон. - Внешне выглядит скорее скромно и
строго?
- Да. Широкоплечий, скуластый, с твердым ртом. Похоже, он из тех, кто
много работает головой. Типичный представитель.
- Хорошо, - сказал Мейсон. - Надо выяснить еще кое-какие подробности
об убийстве.
Он снова принялся читать утреннюю газету, но вскоре отложил ее и
недовольно сказал:
- Один Бог знает, сколько всякой чепухи примешивают к важным вещам,
Делла. Не отличишь, где ложь, а где фантазия репортеров. Наверно, нужно
просто прочитать заголовки.
Он снова вернулся к первой странице газеты и бегло прочитал статьи,
обращая внимание только на факты, опуская словесную шелуху комментариев.
Рыболовный сезон на Гризли Крик открылся во вторник, шестого
сентября. Вплоть до этого дня было запрещено ловить рыбу местным
