- Все прошлые годы он тоже имел право на отца, которого мог бы иметь
и уважать. Но этот отец убежал от него в Европу и оставил меня беременной,
предоставив самой выпутываться из создавшегося положения. Об этом я не
могу рассказать своему сыну. Я обязана защитить его от этого.
- Вы не хотите, чтобы он узнал, что он - внебрачный ребенок.
- Частично - да.
- Мне кажется, будет лучше, если вы расскажете ему всю правду, -
сказал Мейсон.
Официантка принесла повторные коктейли и меню. Они заказали три
бифштекса, и официантка удалилась.
Элен Эддар поднесла бокал к губам и отпила добрую половину.
- Не пытайтесь загнать меня в угол, - сказала она.
- Я и не думаю этого делать, - сказал Мейсон. - Мне просто необходима
информация, чтобы я мог помочь вам.
- Хорошо, - сказала она. - Я расскажу вам еще кое-что. Я была
молодой, несмышленой, но красивой девчонкой. И вот я забеременела и
получила за это тысячу долларов. Теперь я понимаю, что имел в виду тот
человек, который утрясал для фирмы все неприятности. Он считал, что эти
деньги позволят мне уехать из дома и сделать аборт, а потом я снова
вернусь в отчий дом, приготовив для родителей какую-нибудь сентиментальную
историю.
- Но вы этого не сделали, - сказал Мейсон.
- Да, я этого не сделала, - ответила она. - Я, правда, убежала из
дома, но поступила на работу.
- На какую?
- Нанялась в прислуги.
- Ну, и дальше?
- Женщина, к которой я пошла в услужение, оказалась очень
внимательной и вскоре обнаружила, что я беременна. Она жила вдвоем с
мужем, детей у них не было и они собирались усыновить ребенка. Вот эта
женщина и предложила мне, что когда придет время рожать, мы отправимся с
ней в Сан-Франциско, я лягу в больницу под ее именем, и когда ребенок
родится, свидетельство о рождении будет выдано на ее имя. Они обещали
относиться к нему, как к родному. Это были очень милые люди.
- Вы так и поступили? - спросил Мейсон.
- Да, я так и поступила.
- И ребенок считает их своими родителями?
- Да.
- А вас он знает?
Элен Эддар допила коктейль.
- Это уже к делу не относится, мистер Мейсон, - сказала она. - Я и
так рассказала вам вполне достаточно, чтобы объяснить свою позицию. И
теперь вам должно быть понятно, почему я прошу о помощи. Я в состоянии
оплатить ваш гонорар и хочу лишь, чтобы эти люди никогда, никогда, никогда
не нашли меня.
- Точнее говоря, чтобы эти люди никогда не нашли вашего сына?
- Это одно и то же.
- Отец мальчика стал владельцем довольно большой фирмы после того,
как умер его отец? - спросил Мейсон.
- Думаю, что да.
- Тогда, следовательно, сейчас он довольно богат?
- Возможно.
- А ведь он мог бы дать вашему сыну блестящее образование.
- Он мог бы дать ему блестящее образование и вообще быть большой
поддержкой, но сын должен был бы приноравливаться к его образу жизни. А
моему сыну уже девятнадцать лет, и трудности адаптации с лихвой перекрыли
бы ему все возможные преимущества.
- Но если предположить, что отец мальчика внезапно умрет? - спросил
Мейсон.
- Ну и ну! - сказала она. - Видимо, опытные адвокаты всегда
затрагивают самые больные места. Дело в том, что фактический отец мальчика
в настоящее время холост и не имеет детей, но у него есть два сводных
брата, не работающих в фирме, и если он умрет, не оставив завещания, то
они будут наследниками. Если же окажется, что он имел ребенка - пусть даже
внебрачного, ситуация изменится. Если человек оставляет завещание, в
котором сообщает, что у него есть основания полагать, что у него где-то
есть сын или дочь и что основную часть денег он завещает этому ребенку...
Короче, в этом случае его братья останутся, как говорится, при своих
интересах.
- А что это за люди? - спросил Мейсон.
- Это не имеет значения... Да я и не знаю их. Но вы должны понять,
что произойдет в этом случае, - она отодвинула бокал. - Больше ничего я не
могу сказать вам, мистер Мейсон. Ваша задача заключается только в том,
чтобы оградить меня и моего сына от всяких поползновений извне. Пусть
друге считают, что меня не существует. А отцу желательно дать понять, что
сын его умер.
Мейсон медленно покачал головой.
- Вы не согласны?
- У вашего ребенка есть определенные права.
- Я - его мать.
- Но у него есть и отец.
- Он недостоин называться отцом.
- Достоин или недостоин, - ответил Мейсон, - но у него тоже есть
права. И у ребенка есть права. Скажу я вам и еще кое-что: я попытаюсь
сделать все, чтобы они не нашли вас, во всяком случае, в настоящее время,
но я не собираюсь делать для вас что-либо идущее вразрез с моей совестью.
- Меня это не устраивает, - сказала она.
- А меня это мало беспокоит, - ответил Мейсон. - Вы заплатили мне
двадцать долларов, так что вы мне ничего не должны, и я вам тоже. Можете
подыскать себе другого адвоката.
- Но ведь вы истратили на меня гораздо больше... Наняли детективов...
- Это не должно вас беспокоить, - ответил Мейсон. - Считайте это моим
вкладом в дело.
Она на мгновение задумалась, а затем отодвинула свое кресло.
- Как адвокат вы должны сохранить в тайне все, что я вам рассказала.
И вы не имеете права разглашать что-либо, касающееся этого дела. Я не
знаю, сколько денег вы истратили на детективов, но я вам могу дать сейчас
двести долларов. Вот они... Возьмите. И можете считать, что вы закончили
это дело или, что это дело закончено для вас. Думайте, что хотите. Чем
больше я наблюдаю за вами, тем больше прихожу к выводу, что вы чертовски
совестливы, а в этом деле есть еще факты, о которых вы ничего не знаете...
И я не буду вас больше задерживать. Я не голодна. Вернее, у меня пропал
аппетит. Всего хорошего!
С высоко поднятой головой она величественно вышла из кабины.
Мейсон посмотрел на две стодолларовых банкноты, лежащих на столе, а
потом перевел взгляд на Деллу Стрит.
- Гордая женщина, - сказал он. - Ну, а мы будем дожидаться наших
бифштексов.
4
На следующее утро, ровно в девять часов, Пол Дрейк условным сигналом
постучал в дверь конторы Мейсона. Дверь открыла Делла Стрит. Пол Дрейк,
высокий мужчина с непринужденными манерами, без приглашения уселся в
кресло для посетителей, обхватил руками колено и с улыбкой сказал Мейсону:
- Снова будешь ломать себе шею?
- Буду, - ответил Мейсон.
- Ну и ломай на здоровье, - сказал Дрейк. - Если кто-то приходит к
тебе с пустяковым делом, то как только ты возьмешься за него, оно сразу
перерастает в дело об убийстве.
- Что еще случилось? - спросил Мейсон.
- Кое-что, - ответил Дрейк. - И я не хочу залезать в это дело. Такие
вещи не входят в мою компетенцию. А от тебя можно ожидать только
неприятностей.
- Говори же, в чем дело?
- Эта твоя подсадная утка... Вчера...
- Что с ней?
- Она, конечно, показала все свои способности и пустила свору гнедых
по ложному следу.
- И большую свору?
- Ну, поскольку я в какой-то мере заинтересован в этом вопросе, то
взял часть работы на себя. Мои оперативники - надежные парни, но иногда
работают грубо.
- Продолжай! - сказал Мейсон.
- Ты, наверное, обращал внимание, - сказал Дрейк, - что на машинах,
которые сдаются напрокат, зеркальца заднего обзора окрашены в разные
цвета.
- В разные цвета? - переспросил Мейсон.
- Я имею в виду обратную сторону зеркальца, - сказал Дрейк. - Они
помещаются над боковым стеклом, и если ты смотришь в них с сидения шофера,
то видишь все, что делается сзади. Но если посмотреть спереди, то увидишь
только металлическую тыльную сторону. Так вот, различные фирмы, сдающие
машины напрокат, окрашивают эти зеркальца в разные цвета, и по цвету
зеркальца можно определить, какой фирме принадлежит машина.
Мейсон кивнул.
- Я знал об этом, Пол... И что дальше?
- Ну, моя оперативница вышла от тебя с заданием, и за ней сразу же
увязался тот лысый коренастый человек лет сорока пяти. А потом, когда она
вышла на улицу, ее уже поджидал второй, тощий высокий человек с
выступающими скулами, лет эдак под шестьдесят.
- Интересно, - сказал Мейсон. - Продолжай, Пол!
- Женщина села в автобус, который идет до... Кстати, вот тебе ее
адрес и телефон, - Дрейк протянул две карточки. - Одна тебе, другая Делле
Стрит. Спрячь ее себе в карман, может пригодиться. Мне кажется, это дело
только начинается.
- Почему ты так думаешь?
- Чувствую, что оно еще только начинается, начинает нарывать, как
фурункул, когда уже чувствуешь воспаление, а нарыва еще нет.
- Продолжай!
- Когда моя оперативница обосновалась в квартире, она позвонила мне и
сказала, что все в порядке. Что она добралась благополучно и за ней
увязалась машина. Что она приехала в дом, вышла через черный ход и
побывала у себя, забрав вещи, которые ей необходимы. Потом сходила на
рынок, купила продуктов и вернулась в квартиру. Далее она сказала, что не
провела там и нескольких часов, как к дому подъехали две машины. Из первой
машины вышел коренастый мужчина лет сорока пяти. Короче говоря, он
соответствует описанию человека, который был у тебя в конторе и которого
ты принял за детектива. В другой машине сидел худощавый и высокий человек.
Оба поставили свои машины напротив здания, но в разные стороны
радиаторами. Необходимая предосторожность, если ты получаешь большие
деньги за слежку и не имеешь права потерять человека, за которым следишь.
Мейсон кивнул.
- Ну так вот, я подумал, - сказал Дрейк, - что было бы неплохо
отправиться и оценить обстановку, а заодно и записать номера машин. Как
только я подъехал к первой машине, то по зеркальцу заднего обзора понял,
откуда она взята. Проехав несколько кварталов, я повернул назад, чтобы
посмотреть на зеркальце другой машины. Обе они были взяты напрокат из
одного и того же агентства. Тогда я отправился в агентство и, использовав
кое-какую хитрость, узнал, что за люди арендовали эти машины. Как ты
знаешь, агентства требуют документы и водительские права у тех, кто берет
напрокат машины.
- Да, конечно... Продолжай, - сказал Мейсон.
- Вот я и заполучил для тебя два имени. Коренастого зовут Джермен
Дейтон. Он из Гловервилла. А тощий, похожий на труп, зовется Стивеном
Локли Гарландом, тоже из Гловервилла. После этого, - продолжал Дрейк, - я
посмотрел свои архивы и понял, что у меня есть довольно хорошие контакты в
городке, расположенном всего в двадцати пяти милях от Гловервилла. Я
позвонил туда своему агенту и спросил, не знает ли он детектива по имени
Джермен Дейтон. Это имя ему было известно. Дейтон работал в полиции
Гловервилла, дослужился до должности начальника местной полиции, а потом
оказался замешанным в какую-то аферу, был уволен и открыл частное
детективное агентство. Ну, а теперь - об этом Гарланде... О Стивене Локли
Гарланде.
- Что ты узнал о нем? - спросил Мейсон.
- Самое большое предприятие в Гловервилле - это "Гловервилл Спринг
энд Саспеншнл компани". Это старая фирма. Она принадлежит одной семье и
переходит из поколения в поколение. Фирма могущественна. Ты ничего не
добьешься в Гловервилле, если не будешь раболепствовать перед ней.
- Продолжай! - сказал Мейсон.
- Гарланд работает уже много лет на эту фирму. Заведует там чем-то
вроде отдела по связям с общественностью. В действительности он улаживает
всевозможные конфликты, возникающие на предприятии. Если что-то
происходит, например, кто-то совершает деяние, которое "Спринг компани"
