каждое замечание отзывался постоянно повторяющимся: "Отлично,
отлично, правильно, конечно, конечно, великолепно, да, да,
именно так, отлично, хорошо".
Айлиум являлся местом, куда направляли еще не оперившихся
новичков для приобретения практических навыков, перед тем как
поручить им более ответственные дела. Штат сотрудников поэтому
был молодым и постоянно обновляющимся. Самыми старшими здесь
были Пол и его заместитель Лоусон Шеферд. Шеферд, холостяк,
стоял сейчас у бара, немного в стороне от остальных с видом
умудренного опытом человека, забавляющегося наивными
высказываниями молодежи.
Жены собрались в двух прилегающих залах и разговаривали там
тихо и неуверенно, оборачиваясь каждый раз, когда голоса мужчин
подымались выше определенного уровня или же когда бас Кронера
прорывался сквозь общий гул тремя-четырьмя короткими, мудрыми и
глубокомысленными словами.
Юнцы обернулись в сторону Аниты и Пола, экспансивно
приветствуя их с наигранным раболепием хозяев вечера, которые
великодушно допускают к веселью и старших.
Бэйер помахал Аните и Полу рукой и приветствовал их своим
высоким срывающимся голосом. Кронер почти незаметно кивнул и
продолжал стоять совершенно неподвижно, не глядя на них,
поджидая, пока они подойдут и когда можно будет обменяться
приветствиями спокойно и с достоинством.
Огромная волосатая рука Кронера схватила руку Пола, и Пол
помимо своей воли почувствовал себя покорным и любящим ребенком.
Как будто он, Пол, опять стоял перед расслабляющей, лишающей его
мужества фигурой своего отца. Кронер, ближайший друг его отца,
всегда вызывал в нем это чувство, и, по-видимому, он и стремился
к тому, чтобы вызывать в нем именно это чувство. Пол уже тысячи
раз клялся себе, что при следующей встрече с Кронером он будет
вести себя с достоинством. Но все происходило помимо его воли, и
при каждой встрече, как и сейчас, сила и решительность были
целиком в огромных руках старшего.
Хотя Пол особо воспринимал излучаемые Кронером отеческие
чувства, гигант стремился к тому, чтобы возбуждать подобные же
чувства во всех окружающих. Он и говорил о себе как об отце всех
своих подопечных и несколько осторожнее - их жен; и это отнюдь
не было позой. Осуществляемое им руководство Восточным районом
несло на себе отпечаток именно этого отношения, и казалось
немыслимым, чтобы он мог осуществлять его каким-либо иным
способом. Кронер был в курсе всех рождений или серьезных
заболеваний и винил себя в тех редких случаях, когда кто-либо из
его подопечных сбивался с правильного пути. Он мог быть и
суровым, но опять-таки суровым по-отечески.
- Как дела. Пол?- ласково осведомился он. Его вопросительно
приподнятые брови свидетельствовали о том, что это было не
просто приветствие, а вопрос. И тон был такой, каким Кронер
пользовался, осведомляясь о здоровье человека, только что
перенесшего воспаление легких или что-нибудь похуже.
- Он никогда не чувствовал себя лучше,- быстро вмешалась
Анита.
- Рад слышать это. Это очень хорошо, Пол.- Не выпуская руки
Пола из своей, он продолжал пристально глядеть ему в глаза.
- Хорошо себя чувствуешь, не так ли, а? Хорошо? Да? Хорошо?
Ну, вот и отлично,- затараторил Бэйер, несколько раз похлопав
Пола по плечу.- Отлично.
Бэйер, главный инженер Восточного района, обернулся к Аните.
- Вот это да! Вы посмотрите, как она выглядит. О да! Ну,
знаете, скажу вам,- он осклабился.
В обществе Бэйер был абсолютнейшим кретином, при этом не
понимал, что он был кем угодно, но только не приятным и
интересным собеседником. Однажды кто-то воспользовался его же
репликами в разговоре с ним, а он так ничего и не понял. В
техническом же смысле на всем Востоке не было лучшего инженера,
включая даже и самого Финнерти. В районе, пожалуй, почти не было
вещей, которыми бы не руководил Бэйер, а сейчас - рядом с
Кронером - он выглядел как фокстерьер рядом с сенбернаром. Пол
часто раздумывал над странным союзом Кронера и Бэйера и пришел к
выводу, что в случае их ухода руководство едва ли смогло бы
подыскать им замену. Бэйер был олицетворением знания и
технического мастерства в промышленности; Кронер же был
олицетворением веры и почти религиозного отношения к делу, был
его душой. Кронер, фактически слабый в инженерном отношении и
временами поражавший Пола своим невежеством или полным
непониманием технических вопросов, обладал, однако, бесценным
качеством - верой в систему, заставляя и других верить в нее и
выполнять то,что им приказано.
Эта пара была неразлучной, хотя на первый взгляд у них не
могло быть ни одной точки соприкосновения. Вместе они составляли
как бы одного целого человека.
- Разве вам кто-нибудь сказал, что Пол болен?- со смехом
спросила Анита.
- Я слышал, что Пола беспокоят нервы, - сказал Кронер.
- Это не так, - сказал Пол.
Кронер улыбнулся.
- Рад слышать это, Пол. Ты один из наших лучших людей,- он
окинул его довольным взглядом. - Шагай по стопам отца, Пол.
- А где вы прослышали про его нервы?- спросила Анита.
- Не представляю себе,- сказал Кронер.
- Нам сказал доктор Шеферд,- обрадованно помог ему Бэйер.- Я
был при этом сегодня утром. Помнишь? Это ведь был Шеферд?
- Послушай-ка,- произнес вдруг с необычной для себя
поспешностью Кронер,- было и еще кое-что, о чем говорил Шеферд.
Пораскинь мозгами, может, ты и это припомнишь.
- О, конечно, правильно, верно; еще что-то, еще что-то,-
забормотал Бэйер, он был озадачен. Оп опять похлопал Пола по
плечу.- Так, значит, ты себя чувствуешь лучше, а? Вот это
главное. Вот и чудесно, вот и чудесно.
Доктор Шеферд тихо отошел от стойки и направился к
французскому окну, выходящему на площадку для гольфа. Его шея
пунцово сияла над тугим воротничком.
- Кстати,- задушевным тоном осведомился Кронер,- где же наш
друг Финнерти? Как выглядит Эд? Думаю, что жизнь в Вашингтоне
показалась ему менее...- он запнулся, подыскивая нужное слово,-
менее лишенной формальностей, чем здесь.
- Вы хотите спросить, моется ли он. Могу ответить: нет,-
сказала Анита.
- Именно это я и хотел спросить,- сказал Кронер.- Ну что ж,
все мы не лишены недостатков, а уж что касается достоинств, то
мало у кого их хватает для того, чтобы занять место в
Национальном Бюро Промышленного Планирования. Где же он?
- Финнерти, возможно, придет попозже,- сказал Пол.- Он
немного устал с дороги.
- Ох, а где же Мама?- спросила Анита, пытаясь отвести
разговор от Финнерти.
Мама - это была жена Кронера, которую он всегда водил на все
светские вечера, усаживал с другими женами и не замечал вплоть
до того трогательного момента, когда нужно было извлечь ее и
доставить домой все сто восемьдесят фунтов ее живого веса.
- У нее неполадки с кишечным трактом,- печально произнес
Кронер.
Все, до кого донеслось это известие, сочувственно покачали
головами.
- Обед!- объявил официант-филиппинец.
Одно время появились было сторонники обслуживания столов при
помощи машин, но предложение максималистов было отвергнуто
подавляющим большинством голосов.
Когда Пол, Кронер, Бэйер и Анита входили в освещенную свечами
столовую, сопровождаемые всеми остальными, четверо самых молодых
инженеров из самого последнего пополнения обогнали их и,
обернувшись, блокировали проход.
Фред Беррингер, низкорослый плотный блондин с глазами-
щелочками, был, по-видимому, у них за главного. Этот богатый,
распущенный и глупый сынок происходил из хорошей семьи инженеров
и управляющих в Миннеаполисе. Он с величайшим трудом пробрался
сквозь научные дебри колледжа и каким-то чудом проскочил про-
верку аттестационных машин. В обычных условиях никто бы не
принял его на работу. Однако Кронер, который знал его
родословную, все же взял его, несмотря ни на что, и направил в
Айлиум для прохождения практики. Беррингера такое нарушение норм
нисколько не смутило. Он воспринял это как доказательство того,
что имя и деньги всегда одержат верх над системой, и вел себя
соответственно - плевал на все и вся. Самое неприятное во всем
этом было то, что его наплевательское отношение снискало ему
восхищение товарищей по работе, инженеров, которые получили свои
должности благодаря усиленному труду. Пол с огорчением подумал,
что люди, разрушающие какую-либо систему, всегда вызывают
восхищение у тех, кто покорно следует этой системе. Во всяком
случае, Кронер продолжал верить в скрытые таланты Беррингера, и
у Пола не оставалось иного выхода, как сохранять за ним его
место, прикрепив к юнцу смышленого инженера для натаскивания.
- В чем дело, Фред, уж не собираетесь ли вы нас ограбить?-
спросил Пол.
- Чемпион по шашкам,- торжественно обратился к нему Фред,-
перед лицом всех присутствующих я заявляю, что вызываю вас на
шашечный турнир сразу же после обеда.
Кронер и Бэйер были довольны. Они всегда утверждали, что
следует формировать спортивные команды и устраивать соревнования
для укрепления моральных основ в дружной семье Восточного
района.
- Вы один или все четверо?- поинтересовался Пол. Фактически
он действительно был чемпионом по шашкам в клубе, хотя здесь
никогда не проводился формальный розыгрыш первенства. Никто не
мог его победить, и довольно часто ему приходилось доказывать
непревзойденность своего мастерства каждой новой группе
инженеров - вроде вот этих четверых. Это вошло в обычай, а
маленькое замкнутое общество на северном берегу реки, казалось,
испытывало необходимость в собственных обычаях, в понятных им
одним шутках, в создании светских манер, которые отличали бы их
- в их собственных глазах - от всего остального общества.
Шашечный матч вновь поступающих инженеров с Полом был одной из
таких древнейших традиций, которая насчитывала уже седьмой год.
- В основном я один,- сказал Беррингер.- Но в какой-то мере и
все мы.
Остальные посмеивались с заговорщицким видом. Повидимому, они
припасли какой-то неожиданный трюк, и несколько инженеров
старшего поколения с нетерпением ожидали возможности
позабавиться за чужой счет.
- Ладно,- добродушно согласился Пол,- я все равно выиграю,
если даже целый десяток таких, как вы, будет дымить мне в лицо
сигарами.
Четверка расступилась, пропуская Пола с Анитой и двух
почетных гостей к столу.
- О,- сказала Анита, изучая карточки с именами гостей во
главе стола,- произошла ошибка.- Она взяла карточку слева от
себя, скомкала ее и передала Полу. На освободившееся место она
передвинула другую карточку и уселась, имея по обеим сторонам
Кронера и Бэйера. Анита подозвала официанта и велела ему убрать
оказавшийся свободным прибор. Пол глянул на карточку, на ней
стояла фамилия Финнерти.
За столом собрались люди практичные, не витающие в облаках, и
они воздали должное креветкам, консоме, курице под соусом,
гороху и жареной картошке. Разговаривали мало, выказывая чаще
всего знаками и выражением лица свое полнейшее одобрение
кулинарным талантам хозяйки.
Время от времени Кронер одобрительно высказывался по поводу
того или иного блюда, ему, как эхо, вторил Бэйер, а затем и
остальные сидящие за столом удовлетворенно кивали. Был момент,
когда на дальнем конце стола громким шепотом завязался спор
между четверкой юнцов, вызвавших Пола на шашечный турнир. Когда
глаза всех присутствующих обратились в их сторону, юнцы умолкли.
Беррингер нахмурился и, начертив на салфетке какую-то диаграмму,
перебросил ее остальной тройке. Один из них внес небольшую
поправку и вернул салфетку. На лице Беррингера сначала
отразилось понимание, а затем - восхищение. Он довольно кивнул и
снова принялся за еду.
Пол пересчитал сидящих за столом - двадцать семь управляющих
и инженеров с женами - полный состав штатных служащих Заводов
Айлиум, за исключением вечерней смены. Два места оставались
свободными: пустой квадрат скатерти на предназначавшемся для
Финнерти месте и нетронутый прибор Шеферда, который так и не
вернулся со своей поспешной прогулки по лужайке для гольфа.
