Должности нашей категории теперь полностью исключены. Фу, и
все.- Он щелкнул пальцами.
Пол прекрасно представил себе, как работник отдела
укомплектования настукал на клавиатуре кодовый номер должности
Бада и спустя несколько секунд машина представила ему семьдесят
две карточки с именами тех, кто зарабатывал на жизнь, выполняя
обязанности Бада - те самые обязанности, с которыми теперь так
отлично справлялась машина, созданная Бадом. И сейчас по всей
стране машины, ведающие учетом рабочей силы, будут налажены
таким образом, чтобы больше не считать эту должность пригодной
для человека... Комбинации дырочек и зарубок, которые для машин
личного состава были олицетворением Бада, оказались теперь
непригодными. И если сейчас их сунут в машину, она тут же вернет
их обратно.
- Теперь им больше не нужны П-128,- мрачно сказал Бад,- и
ничего нет свободного ни выше, ни ниже. Я согласился бы на
понижение и взял бы П-129 или даже П-130, но ничего не
получается. Все места заняты.
Список личного состава лежал раскрытый перед Катариной. Она
уже успела просмотреть все номера.
- П-225 и П-226-инженеры по смазке,- сказала она.- Но обе эти
должности занимает доктор Розенау.
- Да, действительно,- сказал Пол.
Бад попал в чрезвычайно дурацкое положение, и Пол никак не
мог придумать, чем бы ему помочь. Машинам было известно, что
Айлиум имеет уже одного полагающегося ему инженера по смазкам, и
они не допустят появления второго. Если персональную карточку
Бада перешифровать как карточку инженера по смазке и сунуть ее в
машину, машина тут же вернет ее за ненадобностью.
Как часто говаривал Кронер, строжайшая бдительность -
единственный способ достижения эффективности. И машины
безустанно перебирают колоды своих карточек, пытаясь снова и
снова обнаружить бездельников, дармоедов или просто упущения.
- Ты ведь знаешь, Бад, не я это решаю,- сказал Пол,- мое
слово почти не имеет веса при решении вопроса, кого следует
нанять.
- Он знает,- сказала Катарина.- Но ему нужно обратиться куда-
то, и мы подумали, что, может, вы знаете какие-нибудь ходы или с
кем нужно поговорить.
- Я ужасно огорчен,- сказал Пол.- И с чего, это их вдруг
дернуло дать тебе назначение в Нефтяную Промышленность? Тебе
следовало бы числиться конструктором
- У меня нет способностей к этому,- сказал Бад.- Так показали
испытания.
И это уж обязательно было отражено на его злополучной
карточке. Все показатели его способностей были на ней -
неизменно, непреложно, а с карточкой не поспоришь.
- Но ведь ты конструируешь,- сказал Пол.- И, черт побери, ты
делаешь это более толково, чем все их асы из Лаборатории.-
Лаборатория - Национальная Лаборатория Исследований и Развития -
по сути была порождением войны и представляла собой объединение
всех усилий страны в одном штабе, занимающемся исследованиями и
усовершенствованиями.- Тебе даже не платят за твои изобретения,
а ты ведь делаешь работу лучше их. Например, телеметрическое
приспособление для нефтепровода, твой автомобиль, а теперь это
чудище, которое работает на складе...
- Но проверка утверждает, что способностей нет,- сказал Бад.
- Потому и машины говорят "нет",- сказала Катарина.
- Значит, так оно и есть,- сказал Бад.- Не знаю...
- Ты мог бы повидаться с Кронером,- сказал Пол.
- Я пытался, но мне не удалось прорваться через заграждения -
я хочу сказать, через его секретаршу. Я сказал ей, что я насчет
работы, и она позвонила в отдел кадров. Они прогнали мою
карточку сквозь машину, пока она держала трубку; перед тем как
ее повесить, она состроила печальную мину и объявила, что Кронер
не будет принимать целый месяц.
- А может, твой университет окажет помощь?- спросил Пол.-
Возможно, что, когда проводились испытания твоих способностей, у
машины трубки были не в порядке.- Он говорил это безо всякой
уверенности. Положение Бада было безнадежное. Как гласила старая
шутка "машине и карты в руки".
- Я написал им и попросил снова проверить мри способности.
Неважно, что я там говорил, но показатели остались теми же.- Он
бросил клочок разграфленной бумаги на стол Катарины.- Вот. Я
написал три письма и получил три такие штуки.
- Угу,- сказал Пол, с отвращением глядя на знакомые графы.
Это был так называемый "Профиль Достижений и Способностей",
который выдается каждому из выпускников колледжа вместе с
дипломом. Сам диплом был ничем, а эта графленая бумажка всем.
Когда наступало время выпуска, машина брала отметки студента и
другие показатели и составляла из них одну графическую линию -
профиль.
Графическая линия Бада была высокой в области теории, низкая
в администрировании, низкая в области созидания и так далее - то
вверх, то вниз по всей странице, вплоть до самой последней графы
- личные способности. Какими-то безымянными, таинственными
единицами измерения у каждого выпускника определялись высокие,
средние или низкие показатели личных способностей. У Бада, как
увидел Пол, они были самыми посредственными. Когда выпускник
приобщался к экономическому процессу, все эти взлеты и падения
на его графической линии находили свое отражение в
перфорационных отверстиях его личной карточки.
- Ну что ж, во всяком случае, спасибо,- неожиданно сказал
Бад, собирая свои бумаги, как будто ему вдруг стало неловко за
свою слабость, вынудившую его беспокоить других своими заботами.
- Что-нибудь подвернется,- сказал Пол. Он приостановился в
дверях своего кабинета.- Как у тебя с деньгами?
- Они оставляют меня на моем месте еще на несколько месяцев,
пока не будет установлено новое оборудование. И еще мне выдана
награда за рационализаторское предложение.
- Ну, слава богу, что ты хоть что-то получил за это.
А сколько?
- Пятьсот. Это самая большая премия за этот год.
- Поздравляю. А ее занесли в твою карточку?
Бад поднял прямоугольник своей личной карточки и принялся
рассматривать на свет его перфорацию.
- Наверное, вот эта маленькая штуковина и есть она.
- Нет, это отметка о прививке оспы,- сказала Катарина,
заглядывая ему через плечо.- У меня тоже есть такая.
- Нет, не эта, а та треугольная, рядом.
Телефон Катарины зазвонил.
- Да?- она обернулась к Полу.- Какой-то доктор Финнерти стоит
у ворот и просит, чтобы его впустили..
- Если ему просто хочется пропустить стаканчик, скажите ему,
чтобы он дождался вечера.
- Он говорит, что хочет видеть не вас, а завод.
- Хорошо, тогда впустите его.
- У них там, у ворот, не хватает народа,- сказала Катарина.-
Один из охранников болеет гриппом. Кто же будет его
сопровождать?
Те редкие посетители, которых допускали на Заводы Айлиум,
ходили по заводской территории в сопровождении охранников,
которые лишь изредка указывали на особенно выдающиеся местные
достопримечательности. Главной обязанностью вооруженных
охранников было следить за тем, чтобы никто не приближался к
жизненно важным приборам управления и не мог вывести их из
строя. Система эта сохранилась с войны и от послевоенного перио-
да бунтов, но она и до сих пор имела смысл. Довольно часто,
несмотря на антисаботажные законы, кое-кому приходило в голову
что-либо испортить. В Айлиуме такого не случалось уже много лет,
однако Пол слыхал донесения с других заводов о посетителе с
примитивной бомбой в портфеле в Сиракузах; о старушке в Буффало,
которая, отойдя от группы зрителей, всадила свой зонтик в
чрезвычайно важный часовой механизм... Подобные вещи продолжали
еще случаться, и Кронер требовал, чтобы охранники не отходили ни
на секунду от посетителей заводов. Саботажниками становились
самые различные люди - в очень редких случаях даже и
высокопоставленные. Как утверждает Кронер, никогда нельзя
угадать, кто предпримет следующую попытку.
- Да черт с ним, Финнерти можно пропустить и без охраны,-
сказал Пол.- Он на особом положении - айлиумский старожил.
- В директиве сказано, что исключений не должно быть,-
сказала Катарина. Все директивы, а их были тысячи, она знала
назубок.
- Пусть идет.
- Слушаюсь, сэр.
Полу показалось, что Бад следит за их разговором с намного
большим вниманием, чем разговор этого заслуживал. Будто перед
ним разыгрывалась какая-то захватывающая драма. Когда Катарина
повесила трубку, она по ошибке приняла этот его взгляд за взгляд
возлюбленного и ответила ему точно таким же.
- Шесть минут,- сказал Бад.
- Что шесть минут?- спросила Катарина.
- Шесть минут впустую,- сказал Бад.- Столько времени ушло на
то, чтобы пропустить человека в ворота.
- Ну и что?
- Вы трое были связаны шесть минут, двое вас и третий -
охранник. Всего восемнадцать человеко-минут. Черт побери, да
ведь пропуск его обошелся в два доллара. Сколько народу проходит
в ворота за год?
- Человек десять за день, наверное,- сказал Пол.
- Две тысячи семьсот пятьдесят восемь в год,- сказала
Катарина.
- И по поводу каждого пропуска обращаются к вам?
- Обычно этим занимается Катарина, - сказал Пол.- В этом и
состоит большая часть ее работы.
- Если считать по доллару на каждого человека, это составляет
две тысячи семьсот долларов в год,- укоризненно сказал Бад. Он
указал на Катарину.- Если существуют такие железные правила, то
почему бы не предоставить машине решать этот вопрос? Полиция
ведь не думает, здесь это просто рефлекс. Можно даже сделать
приспособление, допускающее исключение для Финнерти, и это все
равно обойдется не больше чем в сотню долларов.
- Но существуют ведь и особые решения, которые мне приходится
принимать,- попыталась защищаться Катарина.- Я говорю, что,
бывает, сталкиваешься с массой вопросов, которые нельзя решать
общим порядком, согласно заведенной рутине,- намного больше, чем
в состоянии решить машина.
Но Бад ее не слушал. Он раздвинул руки, показывая размеры
машины, которая уже зародилась в его воображении.
- Любой из посетителей является либо ничего не значащим
типом, либо другом, либо чиновником, либо небольшим начальством,
либо крупным начальством. Охранник нажимает одну из пяти кнопок
в верхнем ряду ящичка. Понятно? Посетитель либо пришел
посмотреть, либо нанести личный визит, либо с инспекционной
целью или просто по делу. Охранник нажимает одну из четырех кно-
пок в этом ряду. У машины есть две лампочки: красная -
запрещающая и зеленая - разрешающая проход. И какие бы там ни
были правила - трах!- и загорающаяся лампочка говорит охраннику,
что нужно делать.
- А еще мы могли бы вывесить у охранника на стенке правила,-
сказал Пол.
Это Бада озадачило.
- Да,- медленно проговорил он,- вы могли бы сделать и это.-
Было совершенно очевидно, что в его представлении только уж
очень серый человек мог додуматься до такого решения.
- Вы меня с ума сведете,- дрожащим голосом проговорила
Катарина.- Вы не имеете права рассуждать здесь о том, что любая
машина может делать то, что делаю я.
- Ну, что ты, милая, я ведь вовсе не говорю именно о тебе.
Она расплакалась, и Пол тихонько шмыгнул в свой кабинет,
затворив за собой дверь.
- Ваша жена у телефона,- сказала Катарина по интеркому.
- Хорошо. Да, Анита?
- Есть что-нибудь новое от Кронера?
- Нет. Я дам тебе знать, если что-нибудь услышу.
- Надеюсь, что он остался доволен вчерашним вечером.
- Доволен или твердо верит в то, что доволен.
- Финнерти там?
- Он где-то на заводе.
- Посмотрел бы ты на ванную комнату!
- Я видел, как это делалось.
- Он закуривал четыре сигареты и забывал о каждой из них.
Одна на аптечке, одна на подоконнике, одна на умывальнике и одна
на полочке для зубных щеток. Я не могла завтракать... Ему пора
уезжать.
- Я скажу ему.
- Что ты собираешься сказать Кронеру?
- Еще и сам не знаю. Я не знаю, что он сам мне скажет.
- Представь себе, что я Кроне? и тебе говорю эдак мимоходом:
"Знаешь, Пол, место в Питсбурге все еще свободно". Что ты
говоришь тогда?
Эта игра никогда не надоедала ей, а Полу для этой игры
приходилось собирать в кулак все свое терпение. Она всегда
