с буханкой черного хлеба и банкой селедки.
- Вам привет от Бурнова Юрия Сергеевича.
- Тезка! - заулыбался Пономарев. - Как он там? Мы же соседи по садо-
вому участку. Отличный мужик.
У меня было несколько иное мнение о своем начальнике в Москве, но я,
естественно, не стал его высказывать вслух.
- Спасибо за посылочку, - пожал мне руку после расспросов Пономарев.
- Заходи, не стесняйся. Всегда буду рад помочь.
- Это хорошо, что ты ему привет привез, - сказал мне Николай в кори-
доре. - Пономарев - твой куратор, у него будешь подписывать все бумажки,
он - очень нужный тебе человек. А я и не знал, что они с Бурновым коре-
ша. Так, ну, теперь к торгпреду. Лишь бы у деда было хорошее настроение.
Торговый представитель - второе лицо после посла по дипломатическому
рангу в стране. Назначают торгпреда решением ЦК и Совмина. В конце двад-
цатых, когда СССР вышел на международный рынок, постепенно в разных
странах стали открываться советские торгпредства. Позже, после войны и
смерти Сталина, повеяло свежим ветром перемен, объявили, что нынешнее
поколение людей будет жить при коммунизме, и великий Советский Союз про-
тянул щедрую руку братской экономической помощи развивающимся странам.
Экономическое сотрудничество, в отличие от общепринятых форм торговли,
предусматривало возведение гидро- и теплоэлектростанций, плотин, кана-
лов, машиностроительных и металлургических заводов, различных предприя-
тий в обмен на бананы, рис, чай, кофе, джут и прочее, что само собой
произрастало на месте под присмотром природы и крестьян. В Африку, в
Азию, В Латинскую Америку хлынул поток советских машин, оборудования и
специалистов.
Появились, наравне с торгпредствами, аппараты торговых советников,
которые курировали строительство объектов экономического сотрудничества,
продукция которых становилась конкурентом наших же экспортных товаров. В
некоторых странах стройки были настолько масштабны или укрепление оборо-
ны страны под видом технического содействия настолько велико, что торг-
советник становился куда более важной персоной, чем торгпред, что не со-
ответствовало табели о дипломатических рангах. Чем дальше, тем глубже
становилась пропасть между Минвнешторгом и ГКЭС - Госкомитетом по внеш-
неэкономическим связям. Две разноликие, принципиально противоположные
системы внутри одного организма росли и раздирали его пополам. Тогда
возвели еще одну надстройку - ГВК - Государственную внешнеэкономическую
комиссию, которая отнюдь не облегчила, а усугубила тяжелое дыхание внеш-
ней экономики советской державы.
Наш торгпред твердо стоял на позициях торговли, настоящего бизнеса,
торгсоветник возводил редуты объектов экономического сотрудничества, а
посол был далек от таких мелких вопросов - куда идут сотни миллионов ин-
валютных рублей и как их заработать. Зная о ситуации в целом, я и не
предполагал, какая роль уготована мне во всех этих процессах.
Длинный, Т-образный стол, портрет Горбачева, рельефная карта страны,
на книжных полках томики Ленина, модели самолетов, станков, машин, меда-
ли и кубки за развитие торговли. Торгпред появился откуда-то сбоку, из
неприметной двери в стене.
Выглядит на свои шестьдесят пять, но рукопожатие крепкое и энергич-
ное. Усадил за стол, сам потонул в кожаном кресле с высокой спинкой.
- Представьтесь, пожалуйста, - попросил он меня.
Я коротко изложил содержание своей характеристики, которая готовилась
для оформления моих документов на выезд.
Торгпред внимательно выслушал, полистал календарь, лежащий перед ним
на столе, записал мою фамилию, имя, отчество.
- Приглашаю вас на оперативное совещание в пятницу. Прошу быть в пят-
надцать ноль-ноль. И еще вот что. Думаю, Валерий Сергеевич, что пора мне
раскрыть кое-какие карты. По моему глубокому убеждению, слабо мы здесь
влияем на деловые круги через местные средства информации. Нет живого
диалога между бизнесменами и оперативным составом. Вы согласны?
- После одного дня пребывания... - напомнил я ему.
- И то верно. Тогда Николай подтвердит. Правильно я говорю? Или тебе
трех с половиной лет не хватило, чтобы понять эту простую истину?
- Пункт первый гласит: начальник всегда прав, - с готовностью отра-
портовал Николай. - Пункт второй гласит, что если начальник не прав, то
в силу вступает пункт первый.
- Подхалим, - усмехнулся торгпред и опять повернулся ко мне. - В
прошлом году во время отпуска был я в верхах, там с пониманием отнеслись
к моей точке зрения и разрешили мне использовать представителя АПН в
чисто своих целях. Часть ваших функций перешла к корреспонденту ТАСС, а
вы будете регулярно готовить экономические обзоры, статьи, информацию и
публиковать ее в местной прессе. Будем разворачивать частный сектор к
нам лицом. Как идея? Проходит?
Торгпред выжидающе разглядывал меня. Острый момент. Ну, Николай, ну,
погоди, друг называется. Я-то мечтал поработать самостоятельно как жур-
налист, а превращался фактически в референта торгпреда, его пресс-атта-
ше. Еще придется лавировать между торгсоветником и послом. Вот неуда-
ча...
- Поворот неожиданный, но интересный, Семен Иванович, - на ходу сооб-
ражал я. - Готов приложить все силы и опыт... Единственно...
- Что? - остро пробуравил меня глазами торгпред. - Говорите напрямую,
все равно узнаю.
- У меня же еще Индия, Шри Ланка, Мальдивы... Если понадобится...
- Понадобится - обязательно поедете, - хлопнул рукой по столу в знак
окончания разговора торгпред. - До пятницы.
Подоспело время обеда. Николай отвез меня, сказав, что будет писать
справку для секретаря парткома и что заберет нас к себе в гости часов в
шесть вечера.
- Наконец-то, - открыла мне дверь Алена. - Что нового, рассказывай.
Что ей сказать? Про разговор с торгпредом?
- Сначала покорми мужа, вопросы потом.
Глава тринадцатая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава тринадцатая
Я, конечно, все рассказал. И про Андрея Савича, и про Пономарева, и про
разговор с торгпредом. Говорил, добродушно посмеиваясь, зачем Ленке лишние
отрицательные эмоции? Но ее не обманешь.
Заглянула мне в глаза:
- Ты же мечтал совсем о другом?
- Мало ли о чем я мечтал, стать лауреатом нобелевской премии по лите-
ратуре, например. Пока не стал. Лучше скажи, как ты тут? Осваиваешься?
Или одиноко?
- Ой, и не говори, - поежилась Аленка. - Сижу целый день безвылазно.
Боюсь буквально всего - и змей, и мышей, и тараканов. По углам всякая
гадость чудится.
- Ну, откуда здесь, в городе, змеи возьмутся? - сказал я, а сам поду-
мал, что было бы с Аленой, если бы попали мы с ней в Гайану, бывшую Бри-
танскую Гвиану. Там, как мне рассказывали, экваториальные влажные тропи-
ки, а живут наши в одноэтажных коттеджах. Если змея заползает в дом, же-
на хватает детей и залезает на стол. Звонит по телефону, приходит полис-
мен, достает пистолет - ба-бах! ба-бах! - и нет проблем, мадам, можете
слезать.
- Да, вроде бы, здесь чисто, - согласилась Алена. - С утра служанка
убирается. Платье у нее длинное, в сборках. Войдет в комнату, сядет на
корточки и давай тряпкой туда-сюда елозить. Где тряпка, где платье не
разберешь, такое впечатление, будто собой полы вытирает.
За окном возникла, словно сотканная из послеполуденного зноя, зауныв-
ная, тягучая мелодия, по звучанию схожая с шотландской волынкой, только
не такая резкая и пронзительная.
- Что это? - с любопытством спросила Алена.
- Я встал, подошел к балконным дверям, раздернул шторы, открыл двой-
ные, сначала стеклянные, потом затянутые металлической сеткой двери и
выглянул наружу.
По разморенной, дремотной улице медленно шел очень худой, темнокожий
человек в чалме, замотанный одним куском полотна. Его впалые щеки вспу-
чивались шарами, похожими на сферу в середине длинной дудки, в которую
он дул. Заметив меня, он тут же сел в тень на обочине напротив и скинул
крышку с плетеной корзины, откуда, раскачиваясь вместе с хозяином, под-
нялся капюшон кобры.
- Ты говорила, что не видела здесь змей? - обернулся я к Алене.
- Где? - с ужасом схватилась она за свое горло обеими руками.
- Весь вечер на манеже заклинатель пресмыкающихся Дудкин со своей
партнершей Ядой, - торжественно ответил я.
- Прошу тебя, немедленно закрой дверь, - уже из спальной выглядывала
бледная Ленка. - Она сюда обязательно заползет.
Я понял, что ей не до шуток, закрыл обе двери на запоры и плотно за-
дернул занавески.
- Ты что, маленький? - обнял я Алену в наступившем полусумраке.
Она прижалась ко мне.
- В тропиках после обеда надо обязательно отдыхать, - сказал я. - Так
меня отец Николай Марченко учил. Быть посему.
Как жить в тропиках и вообще как здесь живется - об этом мы и прого-
ворили весь вечер с Николаем, его женой Галей и сыном Колей. Многое нам
показалось в диковинку, не все сразу укладывалось в нашем социалистичес-
ком сознании, настолько привыкли мы ездить в набитом битком троллейбусе,
жить в клетках высотой в два с половиной метра и постоянно стоять в оче-
редях.
- Николай, а цветы здесь продаются? - спросила Алена, когда мы сади-
лись в машину, чтобы ехать к ним в гости. Можно сказать, что и к нам в
гости, в наш с Ленкой дом.
- Навалом, - усмехнулся Николай. - Чего-чего, а цветов здесь, как
грязи. Кстати, Галуня просила мороженое купить, вот и заедем на маркет.
Маркет - рынок, торговое место, скопище магазинов, ресторанов, лавок,
лотков. В каждом райончике - свой маркет. На каком-то лучше покупать
обувь, где-то рубашки, но цветы есть везде. Самые красивые и круглый год
- розы, бордовые, красные, всех оттенков розовые или лимонно-желтые.
Алена выбрала одиннадцать роз, продавец попытался дать ей двенадца-
тую, здесь дарят четное число, как у нас на похоронах, в конце концов
Николай забрал ее себе, заметив, что пора и ему за три с половиной года
подарить супруге цветок, потом продавец подрезал стебли, украсил пушис-
той зеленью и завернул букет в блестящий целлофан.
- Какая прелесть, - цветы явно доставили радость Алене. - Нет, вы
посмотрите, какие розы. И сколько же их здесь, разве сравнишь с Москвой.
- Откуда им взяться в нашей холодной России, - заметил я.
- Ты знаешь, в Норвегии еще холоднее, а цветочные магазины на каждом
углу, - не согласился со мной Николай. - Вот мы и приехали и, что удиви-
тельно, никого не раздавили по дороге.
Из будки, стоящей около ограды, выглянул солдат в светло-зеленой,
цвета выгоревшей травы форме и отдал честь, смешно притопнув ногой.
Ворота отворил, радостно улыбаясь, блестя белыми зубами и белками
глаз, черноволосый парнишка в голубой рубашке и синих брюках.
- Гуд ивнинг, сааб, - поздоровался он с Николаем.
Николай величественно, как римский император, кивнул головой.
- Гуд ивнинг, сэр, - склонился передо мной в поклоне парнишка.
- Это наш сторож, уборщик, а иногда и повар, - сказал Николай. - Зо-
вут его Ганеш.
- Гуд ивнинг, - сказал я Ганешу и протянул ему руку.
В глазах Ганеша мелькнул страх и удивление. Не разгибаясь, он слегка
и очень почтительно пожал мне кончики пальцев.
- За руку с низшими по касте не здороваются, - негромко прокомменти-
ровал ситуацию Николай. - Запомни и крепко запомни, для него ты белый
человек, а он для тебя - черный. Будешь здороваться за руку, станешь для
него таким же черным и тогда в своем черном сознании он перестанет тебя
уважать, следовательно, слушаться.
Не стал я спорить с Николаем, но в душе остался при своем мнении -
никакой Ганеш не черный, такой же, как и мы. Прав я или нет, покажет мой
будущий собственный опыт, хотя вроде бы и сомневаться тут не в чем.
В открытом настежь гараже горела лампа без абажура, освещая два ряда
солдатских коек, кованые сундуки и прикнопленный к стене лист с изобра-
