жизни. Вроде бы ничего не поменялось, жили по-прежнему, но в душе шло, точнее,
уже произошло отторжение, оскол, словно, треснув, оторвался айсберг от
материка и с каждым днем отходил все дальше.
Мы уже стали получужими.
Когда себя чувствуешь чужим в стране? Наверное, будучи эмигрантом, но
это чувство, слава богу, мне неведомо. Здесь - иное, когда чужой - у се-
бя дома, на родине. Какой смысл заказывать Истомину интересный материал,
рассуждали в редакции, ведь он уезжает? Зачем покупать новый костюм
вместо изношенного - там купим все? Даже за квартиру уплачено на год
вперед.
И образовалась пустота.
Вакуум в плотной ткани. Для окружающих мы уже уехали, для нас мир, в
котором мы жили и работали, был отторгнут, мы смотрели на него из того
далека, куда еще не прибыли.
При этом никакой уверенности в том, что нас ожидает впереди, не было.
Как-то я готовил статью об институте черной металлургии. Криво усмеха-
ясь, мне показали глазами на мрачного человека, сидевшего в углу за сто-
лом , а позже рассказали его историю.
Как это нередко бывает у нас, вдруг, как вспышка, как молния, как
озарение, приходит идея, а может и блажь осеняет чью-то светлую голову
там, наверху. Так и в этом случае до кого-то доперло - а ведь наша, оте-
чественная технология непрерывной разливки стали - уникальна. Тут мы
впереди планеты всей. Так какого мы сидим? Отправить в зарубежный вояж
специалиста. Чтобы мог разъяснить, как это выгодно - заливаешь сверху
горячий металл, а внизу вытягивается готовый сляб, и не нужно громадных
обжимных станов. Обязательно надо слать гонца. Лучше с макетом. Ах, и
макет в институте есть? И специалист к макету? Вот его и оформим. Пусть
едет по белу свету. В страны цветущего капитализма не стоит - там уже
сообразили что к чему и понастроили своих установок, а вот в Латинскую
Америку, а тем паче в Африку - то, что надо. Сказано - сделано. Это там,
у них, сказано - сделано, а у нас давай характеристику, анкеты,
партгруппа. партбюро, райком, комиссия старых большевиков, которая в ос-
новном занимается разбором персональных дел - получается что-то сходное
между выездом заграницу и персональным делом, потом должно выйти реше-
ние. Глядишь, ушло полгода, восемь месяцев. За это время закрыли специа-
листу научную работу, премии перестали выплачивать, произошло отчужде-
ние, как со мной, а сама идея как-то поблекла, заглохла и не выглядела
уже столь привлекательной при ближайшем рассмотрении и подсчете предсто-
ящих расходов. Почесав в потылице, сказали бедолаге - нет в тебе потреб-
ности. А может сказали и не почесавшись. А может и не сказали даже, а
просто забыли о человеке за ненадобностью. Он же, уже намылившись загра-
ницу, сделал себе прививки от холеры, чумы, черной оспы, желтой лихорад-
ки, укуса мухи це-це, брюшного тифа и других тяжелых недугов, но не пе-
ренес такого концентрированного удара и слег в больницу, оттуда вышел в
состоянии глубокой задумчивости и был встречен радостно настроенными
сослуживцами: "С приездом, дорогой! Расскажи, чего привез? Ну, угости
хотя бы жвачкой. "Радость светилась в глазах тех, кто мне рассказывал
эту историю, и росла эта радость на ниве утоленной зависти.
Глава восьмая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава восьмая
И все-таки полгода - далеко не бесконечность, отсветило лето, проморосила
осень и подняла заиндевевшие ресницы зима.
Все, можешь брать билеты на самолет, подмигнул мне кадровик, и все
три буквы чудесного слова "все" прозвучали как три удара в колокол перед
отходом поезда, загудели, будто прощальный рев парохода - "в-с-е-еооо!"
- Билетов на рейс нет, могу поставить на лист ожидания, - приветливо
сказала мне в кассе девушка в синей форме Аэрофлота.
Опять лист бесконечного ожидания.
- Неужели нет?
- Рейсы выполняются два раза в неделю, транзитом через три пункта.
Хотите, посмотрю следующий?
- Будьте любезны.
Она набрала код на машине, пошепталась с соседкой, сидящей в такой же
ячейке.
На передачу дел дается неделя. У Николая обратный билет уже на руках,
задержаться он не имеет никакого права - кончается срок решения высокой
инстанции о пребывании за рубежом товарища Н., и только оттуда, с небес,
может снизойти новое решение. На один раз. Раз-решение. Если приеду на
четыре дня позже, останется три - на все-про-все, этого мало, катастро-
фически мало. Иного же не дано - советские могут летать только самолета-
ми Аэрофлота.
- Нет, молодой человек, не везет вам, и на следующий забито, - подня-
ла на меня глаза девушка в синем.
Молодой человек. Все молодым называют, а мне уже сорок пять. Полсро-
ка, а может и больше.
- Что делать будем? - с таким вздохом спросил я у нее, словно свида-
ние назначал, а не билеты выкупал.
- Включу-ка я вас в лист ожидания на оба рейса, дня за три подойдите,
как раз моя смена будет с утра. Следующий, пожалуйста!
За три дня - это пятница, опять доверенность выписывать, ловить чеко-
вую книжку в бухгалтерии да еще успеть телексом предупредить Николая,
чтобы встречал.
Появились и другие, негаданные проблемы. Новая, незнакомая ранее си-
туация была полна неожиданностями. Оказывается, есть и продается система
очистки и фильтрации питьевой воды "Ручеек", без нее, как без рук в тро-
пиках, она и компактная, она и надежная, только где ее взять? Как же без
нее обходится Николай с семейством? Или "Ручеек" у них журчит? Не пове-
зут же они его обратно? Может нам оставят?
Багаж. Во что укладывать барахло - штаны, рубашки, подушки, платья,
простыни, одеяла, посуду, вилки, ложки, утюг, кипятильник?.. Вес давно
превратился в перевес, похоже, что человек только и живет, чтобы обрасти
бесконечным количеством хлама да потуже набить живот.
А книги? Что делать в тропиках без Пушкина? Вопрос не праздный, есть
ли там библиотека? Размышления у книжных полок привели к переоценке цен-
ностей - поэзия получила предпочтение перед прозой, на весах души ее
грамм значительно концентрированней.
А дневники, записи, начатое и неоконченное, задуманное и ждущее свое-
го светлого часа? Плох тот солдат... тот журналист, который не мечтает о
своей книге. Чемодан блокнотов, тетрадок, отдельных листочков не сдашь в
багаж, вдруг пропадет - и исчезнет невосстановимое прошлое моей жизни.
Поезжайте налегке, начните жизнь сначала, там все купите, оттуда при-
везете, советовали друзья. Кстати, о друзьях. Пролистал записную книжку
с адресами и телефонами и подсчитал, что если позвать всех, с кем следо-
вало бы попрощаться, то получается восемьдесят три человека, а по мини-
муму - человек сорок.
Просмотрел еще раз - этого обязательно, потому что друг, этого нужно,
потому что нужный, этого необходимо, потому что... Может друг обождет,
обойдется, он поймет, он же друг... Стоп! Вот так и разъедается
нравственность ржавчиной расчета.
Попрощаться надо и с родными. И с теми, кто жив, и с теми, кого нет.
Мы прошли с цветами в руках мимо конторы, мимо стенок колумбария, ми-
мо поляны в одинаковых, как строй солдат, рядах квадратных серых плит -
захоронения "афганцев", не вернувшихся с войны в мирное время, и чем
дальше по аллеям кладбища, тем глуше становились звуки города, словно
серая вата неба обволокла черные ветви деревьев, повисла на металличес-
ких прутьях изгородей, впиталась в слипшийся от сырости жухлый покров
опавших листьев. И запахи здесь иные, чем в городе - земляные, гнилые,
естественные.
Пока Алена ходила за водой с пол-литровой стеклянной банкой, я привел
в порядок Наташину могилу - расчистил цветник, протер доску с портретом.
Потом мы постояли в молчании недолгое время.
Кузнецов Михаил Степанович и Кузнецова Наталья Михайловна. Две даты и
черточка между ними, в которую вместилась вся жизнь. Отец - деревенский
подпасок, комсомолец, громящий кулаков и храмы, рабфаковец, грызущий
гранит наук, солдат, проливавший кровь на войне, директор небольшого за-
вода. Классический пример строителя социализма. Женился на деревенской,
пришедшей в город во время великого голода тридцатых, заставил жену выу-
читься грамоте, поднял на ноги детей: дочка - красавица, сын - мастер
спорта. И умер. В одночасье. Может и вовремя, в счастливом неведении,
что после смерти его вдова еще десять лет ждала квартиру - некому было
похлопотать, что дочка с трудом зацепилась за край жизни после операции
на легком, и все-таки ее столкнули в пропасть, что сын превратился в ал-
коголика. Получается, что итог не только твоей жизни должен быть хоро-
шим, но и детей твоих и внуков, и потомки живут не ради себя, а ради
предков своих и будущего. А какой итог ждет нас с Аленой, с чем уйдут
наши старики? Не так-то много им осталось, все может произойти, когда
нас уже здесь не будет.
На обратном пути, тревожно озираясь, нам перебежала дорогу черно-бе-
ло-рыжая кошка. Я незлобно посетовал на плохую примету и трижды переплю-
нул через левое плечо.
- В церковь так и не зашли, - укоризненно сказала Лена. - Ну-ка, пое-
хали сейчас же. Церковь "Всем скорбящим радости", где служатся панихиды
в марте по Анне Ахматовой, еще не была освещена, но уже мерцали огоньки
затепленных лампад и, потрескивая, оплавляясь свечи перед иконами. Пос-
тавили и мы свои перед Николаем-чудотворцем, истинно русским святым. Он
смотрел на нас добрыми печальными глазами, благословлял правой рукой, а
в левой держал священное писание, раскрытое на странице, где на старос-
лавянском было начертано изречение. Непонятные, но узнаваемые буквы по-
хоже складывались так: во все времена будет учение Его и много людей по-
терянных обретут веру свою...
Недаром хмурилось небо целый день - пошел первый зябкий снег, словно
кто-то швырял пригоршнями мелкую белую крупу, сеял снег, которого нам
так будет не хватать в тропиках...
- Что за безобразие,
уезжают в Азию,
дикие народы
ждут уже полгода.
Скажем на пороге -
да хранят вас боги:
Будда с Богородицей
и Аллах с Кораном,
Шива и кто водится
в небесах как главный.
Там не зазнавайтесь -
в снег ли, под дождем
только возвращайтесь,
мы вас очень ждем!
С таким тостом первым поднял бокал наш застольный поэт и бард Сергей Владимов.
- Ура!.. Горько!.. - закричали гости. Полный дом, еле усадили.
Действительно, как на свадьбе. Только если свадьба вершится по отрабо-
танному веками ритуалу, то за нашим столом течение встречи поначалу за-
медлялось заводями молчаливых пауз, лишь попозже зашумел перекат мелких
разговоров, зазвучали напутствия.
Запомнилось, как хорошо сказала Аленина подруга:
- Будь мудрой, как сова, и верной, как собака.
И подарила Ленке два брелочка - пучеглазую сову и желтого пу- делеч-
ка.
Достали гитару, пели, и растаял ледок отчуждения, и распустились
узелки нервного напряжения, все-таки люди - хорошие, если бы не жизнь...
Глава девятая
--===Колония===--
К О Л О Н И Я
Глава девятая
Побаливала голова. Где же я вычитал эти строки: "Он проснулся тем утром, когда
воздух казался сухим, а вода - вкусной." Это про меня и про то утро.
- Сегодня можешь получить служебные паспорта, я договорился, - пора-
довал меня кадровик. - Давай-ка твой серпастый, молоткастый. И супруги
тоже.
Хотелось пить. Чего он тянет? Очки напялил, переворачивает лист за
листом. Мой отложил, взялся за Ленкин, опять мой взял.
- А ведь тебе летом сорок пять исполнилось, - задумчиво протянул он.
- Когда начали оформлять твои документы, помнишь, почти год назад, тебе
еще не было сорока пяти, а теперь есть.
- Летит времечко, - с бессмысленной улыбкой подтвердил я.
- А вот тут, на последней страничке указано, что по достижении сорока
пяти лет в паспорт должна быть вклеена новая фотография владельца. И
