за город, в эти поля, в это небо голубое, как океан безграничное. И при-
шел к одному выводу: жизнь бесконечна, душа бессмертна. Но человек дол-
жен родиться дважды. С начала его тело, а потом должна родиться душа.
Когда же она рождается? - Илья Ефимович замер, глядя на Елисея. - В бо-
жественный миг, когда человек сможет понять совершенство и красоту мира.
А когда в тебе родится счастье, ощущение совершенства, гармонии, тогда и
тишина с тобой заговорит, она примет тебя, соединится с тобой.
Илья Ефимович поднялся и отошел к окну, некоторое время смотрел на
рябь городских стен и крыш.
- Нет, - вздохнул он, - в городе это нельзя понять. Город уродлив. Мы
ведь горожане - одно, от силы два поколения. А до этого тьма веков - ле-
са глухие, поля, луговины, у кого пески, пустыни, смоковницы тенистые.
Так вот я и дошел до Христа. В те времена - может, знаете, - пропасть
пророков была. Это сейчас один пророк - генералиссимус, остальным - пуля
в затылок. А тогда, наверное, на каждом базаре свой пророк. Кто-то жу-
лик, конечно, за сладкий кусок байки врать. А кто - зачарованный одино-
чеством под звездным небом, далью небесной, позолотой солнечной. Как
настигнет его ликование жизни, совершенство непостижимое мотылька, цвет-
ка невзрачного под ногой, так он все бросает. Сытную жизнь, жену сварли-
вую, звон монет смешит его... Представляете, бродит такой зачарованный,
хочет другим втолковать то же самое, глаза им открыть. И тут встречается
ему Иоанн Креститель, который его с полуслова понимает. Сладость-то ка-
кая - тайну свою смаковать у костра под черным небом, среди звезд, от
бессмертной душе говорить, о том, что тело, как цветок в поле, зазелене-
ет, отцветет, поникнет, а душа растворится в вечной красоте мира. И ни
на секунду сожаления, потому что там - истинная красота, истинная гармо-
ния, совершенство.
- Он знал о предстоящей гибели, - после недолгой паузы заговорил Илья
Ефимович. - Сознательно шел навстречу казни. Это существенно.
- Когда же происходит главное? - спросил Елисей, вспомнив историю с
похоронами Фердинанда и многое другое.
- Знаете, как растет луковица или капуста? - Илья Ефимович загадочно
посмотрел на него. - Слой за слоем, новый лист покрывает предыдущий.
Младенец появляется живым комочком плоти. Способен только впитывать пи-
щу. Его мозг, словно луковица, обрастает новыми слоями. Вот начинает
двигаться, говорить, общаться. Затем осваивает мир. А цель - мир духа
достичь.
- И не все его достигнут?
- Увы. Сколько калек. Кто без руки, кто без ноги, кто без души.
Елисей вспомнил о дочке и маленьком сыне, ему захотелось, чтобы и в
них пробудилось необыкновенное тепло души, хотя, где гарантии, что она в
нем есть.
- Как же в человека душу заронить? - спросил он.
- А хотя бы чудом. Удивить его надо, - сказал Илья Ефимович. - Пото-
му-то история Христа и полна чудес. Сама история воскресения тем же, ви-
димо, объясняется.
- Ну, а в нас-то самих есть душа? - спросил Елисей.
- Время покажет, - сказал Илья Ефимович.
- А если это обман? - ужаснулся Елисей. - И ничего нет, кроме вонючей
могилы и все в прах идет?
- Может быть, - совершенно спокойно проговорил Илья Ефимович и пос-
мотрел мрачно на Елисея. - Вы отбросите коньки в свой час, в крышку гро-
ба заколотят пару гвоздей, и начнется пир плоти, круговорот веществ,
утилизация молекул, то бишь, отходов. - Он засмеялся. - Но извините. Вы
видели у человека что-нибудь не нужное? Хвост, например. У коровы есть -
мух отгонять. Человек руками мух отгоняет. Или третья нога? Нужна была
бы для дела - обязательно торчала бы и двигалась что надо. Да я вам сто
доказательств представлю. Чувства человека - самый лучший указатель в
жизни. Болезнь, опасность, беда какая - все вызывает боль, появление
младенца, общение с ним, забота о нем. Мысли о душе, о бессмертии ее - и
какой всплеск радости вызывают они. Вот вам одно доказательство, потому
что не способен человек радоваться тому, чего нет. Что такое красота? Не
существует вне человека и столь необходима ему. Он находит красоту в
солнце на восходе, в стрекозе, повисшей на травинке, человек и сам соз-
дает красоту в рисунке, в соединении слов. Красота делает человека бесс-
мертным. В этом секрет. А без радости бессмертия, красоты что? Одна до-
рога - в яму. Без радости, с умершей душой одна дорога - самоубийство..
Может ли человек, в котором осталась хоть искорка радости, счастья, ре-
шиться на добровольную смерть? Никогда. Вот вам другое доказательство.
- А как же Дмитрий Есипов? - спросил Елисей.
Илья Ефимович запнулся, некоторое время медленно ходил по комнате,
опустив голову.
- Это, может, девяносто девятое доказательство, - проговорил глухо
Илья Ефимович. - Он был слишком приземленным человеком. Воевал от души,
в лихорадке чумовой под пули лез, потом пил до беспамятства. Чтобы заг-
лушить очевидную мысль, что на трупах пируют гитлеры и сталины. Врачом
был безотказным. Во дворе - сам видел - занюханный замухрышка подойдет,
попросит помочь, так он рецепт выпишет, растолкует, а потом еще встре-
тит, спросит, не надо ли еще чего. Алкашей устраивал на лечение. И сам
пил с отчаяния. Его руками подонки в клинике пытались с неугодными
людьми расправляться. Он думал, что и он, как сотни покойников под рука-
ми врача, ляжет бездыханно - и ничто не оправдает его.
- А сотое доказательство?
- То, что я еще живу, - улыбнулся Илья Ефимович. - Кому-кому, а мне
сполна выбор был представлен. И предавать, и спиться, и подлянками про-
бавляться, и руки на себя наложить. Но вспомню, как безграничен мир, со-
вершенство, подумаю, что вечна его красота - так и других доказательств
не надо.
- А если я вам сто одно доказательство приведу, что все это обман? -
спросил Елисей.
- Любопытно.
- Вы сказали, что радость - признак бессмертия, но вот, угасает тело
старика, немеют ноги, выцветают глаза, едва шамкает беззубый рот, при-
тупляется радость, а потом и вовсе исчезает, и лишь плоть, потеряв цель,
еще булькает, выделяет, испаряет, пока какая-нибудь жилка не лопнет, или
гной не перекроет дорогу крови. Отсюда радость - продукт исправного те-
ла. Это одно доказательство. Красив котенок, чтобы его кошка не сожрала.
Красиво живое и здоровое. И нищий маляр разрисовывает картину, чтобы
внушить себе ощущение здоровья и полноты жизни, а потом пропьет гонорар
за картину. Пьет с безумством, с блевотиной, очнется опухший, с безоб-
разной потаскухой под боком, в облеванной комнатушке. Руки дрожат, изо
рта зловоние. Другое вам доказательство: девяносто девятое. Дмитрий Еси-
пов. Слишком близко наклонился к гниющей яме, увидел, как распадается
плоть, превращается в осклизлые, вонючие комки. Понял, что ум гения, ти-
тана - лишь тонкая пыльца на крыльях бабочки. Скомкать в кулачище - пыль
останется. Таблетки хватит, чтобы умницу превратить в кретина.
Елисею и самому стало дурно от такой картины, он вглядывался в задум-
чивое лицо Ильи Ефимовича.
- Но вот, почему вы живы? - сказал Елисей. - Для меня загадка. Вас
должны были убить на войне. Социализм не забыл вас - определил на гние-
ние в лагерь, да и после под прессом... душу из вас выжимали. Так что,
не буду представлять сто первое доказательство. Пожалуй, соглашусь с ва-
ми. Пусть даже обман, но ведь хорошо: бесконечная и не подвластная нико-
му душа.
Илья Ефимович улыбнулся:
- А знаете, как это происходит? Бродил себе Иисус по полям и холмам
Галилеи. Лепет листьев от ветра, бормотание ручья в тени деревьев. Сна-
чала он проникся тишиной, зовом загадочного совершенства живого мира.
Наконец его осенила догадка, что плоть отмирает, а красота и совер-
шенство вечны, и в этот миг началось общение, диалог с эфиром духа... Я
сам этот путь прошел.
После этих слов Елисей не удержал улыбку.
- Да вы не смейтесь, - благодушно попросил Илья Ефимович. - Этим пу-
тем прошли тысячи. Сначала приходит ощущение вечности, то есть понима-
ние, что гармония, совершенство пребудет всегда - это не поддается тле-
ну. Потом Иисус осознал себя единым с невидимым духом. В чудные южные
ночи, в блещущей мозаике огромных звезд невозможно не воспарить душой.
Он видел себя в звездном пространстве. Он уже знал, что неосязаемый дух
принял его... Ведь это ошибка, что душа человека воспаряет куда-то после
смерти. Если душа человека созрела, то с этого момента он переходит в
иное состояние. Пусть его тело живет, ходит - он уже в вечности. Конеч-
но, как любопытный ребенок, он начинает исследовать мир души: задает
бесконечные вопросы, которые свойственны ребенку. Дух всемогущ? Да, по-
тому что ему ничего не нужно: ни пропитание, ни кров, ни телега, ни то-
пор ему не требуется. Он все знает? Да, потому как, что бы человек ни
открыл, все это духу ни к чему. Знания человека все сводятся к добыванию
пищи, тепла, удобства для тела. Одно лишь имеет связь с душой - ис-
кусство, поскольку оно творит душу человека. Вот эта область духа, как
тропинка к нему. Но узкая и тернистая. - Илья Ефимович ехидно улыбнулся.
- Не каждый по ней пройдет. Дух всеведущ? Несомненно! Каждый человек
доступен духу, но интересует его в разной степени. Как нас, допустим,
интересуют соседи, птички порхающие и муравей ползущий. Дух сродни мыс-
ли, посему мысли людей не секрет для него. Другое дело - насколько наши
мысли близки и необходимы вечной душе.
Илья Ефимович замолчал, о чем-то раздумывая, потом снова заговорил:
- Может, я рассказ написал этот только для того, чтобы заронить зерна
этих мыслей. А Селин, Париж, прохиндейство нашей жизни - все это так,
пустое. Хотел представить, как Иисус встретился с Иоанном Крестителем.
Они оба оказались посвященными в эту тайну. Представляю их блаженство. -
Илья Ефимович помедлил в задумчивости. - Насчет исчезновения тела Хрис-
та... Конечно, кто-то из его учеников. Голова Иоанна Крестителя на блюде
- слишком сильный аргумент для жалких человеков. Какие уж тут разговоры
о духе. Исчезновение тела Христа как раз свидетельство того, что его
ученикам не была доступна тайна учителя. Для них важнее были другие ар-
гументы. Но это не значит, что не исчезни тело Христа - и он разделил бы
судьбу своего собеседника Иоанна, и на том конец. Все шло бы своим чере-
дом: озаренные постигали бы вечность, все прочие падали бы в прах. Я бы
сказал, эта история, как булыжник на дороге, споткнешься - да огля-
нешься, может, мысль дельная посетит, задумаешься... Предвидел ли свою
судьбу Иисус? Что гибель неминуема, конечно, знал. Но радость ощущения
вечности оказалась сильнее страха. Не побоялся с другими делиться этой
радостью.
- Нечто подобное, - нерешительно произнес Елисей, - происходит и со
мной. Не знаю, как выразить эти ощущения, но выводы похожи.
- Верю вам, голубчик, - поспешил успокоить его Илья Ефимович.
- За городом у мольберта бывало такое. Как будто оцепенение - и такое
счастье. Всего лишь жнивье заморозками схваченное, или голубизна неба
непередаваемая. Последнее время, передать это трудно. Думал, нечто вроде
галлюцинаций, - Елисей задумался, пытаясь понять, как лучше выразить
свои впечатления. - Наверное, похоже на чистый голубой поток, пронизан-
ный золотым сиянием - и радость, которая затмевает все... Когда в мае
цветут одуванчики, целыми луговинами. Тысячи одуванчиков солнечно-жел-
тых. Если посчастливится зайти на такую поляну, и тут солнце из-за туч
выбивается - и сразу воздух вспыхивает золотым сиянием. Ты плывешь в
солнечном потоке. Так пусть жизнь будет пронизана сиянием вечности... А
мы еще посмотрим, обман ли это или правда.
***
Ночь сгустилась. Вместе с последними шорохами ветра смолкли писк и
копошение животных, только изредка донесется птичий крик, и тут же снова
все замрет. Отяжелевшее сияние звезд еще ближе нависло над землей, но
