посол.
Посетитель положил окурок в урну и сидя постарался принять стойку
"смирно".
- Товарищ, я советский гражданин, - переходя с хрипа на свист доложил
он. - По чудовищному недоразумению нарушил границу. Готов понести любое
наказание по закону. Прошу помочь вернуться на Родину.
Посол на миллиметр приподнял правую бровь, сел напротив и вынул
сигарету, под которой сошка щелкнул зажигалкой.
- У вас есть документы? - осведомился посол.
- Какие ж документы, - завыл посетитель, - я грибы собирал!
- Грибы, - кивнул посол и переглянулся с сошкой. - Где?
Посетитель сделал убитый жест:
- В Карелии.
Посол подавился сигаретой и выпустил дым из глаз.
- А - кх-х, - точнее?
- День здоровья... на автобусе привезли нас...
- На каком автобусе? Номер?
- На заводском. Профсоюзном.
- Какого завода? Откуда?
- С завода "Серп и молот".
Тут посетитель издал тихий мышиный писк и попросил:
- Поесть... не найдется... чуть-чуть, хоть что-нибудь...
Посол выдержал паузу и сделал движение подбородком. В холле произошла
мелкая суета, в результате которой возник подносик с двумя бутербродами и
бутылочкой пепси.
Посетитель зарычал сглотнул бутерброды и вылил пепси на бороду.
Когда он отер бороду, вместо посла перед ним сидел контрразведчик.
4. НА КОГО ТЫ РАБОТАЕШЬ?!
- Итак, - приступил контрразведчик: - Кто вы такой?
- А? - спросил посетитель. - Товарищ...
- Как вы сюда попали?
- Какое сегодня число? - вместо ответа спросил посетитель.
- Двенадцатое сентября, - услужливо известил сошка.
- Боже мой... - прошептал посетитель и закрыл глаза.
Контрразведчик двумя железными пальцами принял его под локоток и
сопроводил в свой кабинет, за двойные непроницаемые двери. Посетитель
остекленел и собрался с духом:
- Моя фамилия Маркычев. Паспорт серия VII-АМ номер 593828, выдан 10
октября 1977 года 31 РОМ г. Ленинграда...
- Покажите.
- Что.
- Паспорт.
- Нету.
- Почему?
- Не взял с собой.
- Почему?
- Не знал.
- Чего не знал.
- Что вы попросите.
- Естественно, - нехорошо улыбнулся контрразведчик.
- Что?
- Продолжайте.
- Чего?
- Рассказывать.
- А... Прописан Бухарестская улица, дом 68, корпус 2, квартира 160.
- И почему вы не там?
- Где?
- В квартире 160?
- 16 июля сего года мы проводили в цехе день здоровья... В лесу я
заблудился...
- У вас цех в лесу?
- Нет.
- А что?
- Где расположен ваш цех?
Посетитель подумал.
- У нас режим, - сказал он - Какой?
- Ну. Режим.
- И что?
- Зачем вас расположение моего цеха? - с неожиданной бдительностью
спросил посетитель.
- В цехе день, а вы в лесу заблудились? - тонко улыбнулся
контрразведчик.
- День здоровья!
- И что же?
- В лес поехали!
- Кто? Фамилии, клички, быстро! Не задумываться!!
- Не-не-не не помню... - струсил посетитель. - У спорторга список. Вы
позвоните, спросите...
- Номер телефона! Номер телефона!
- Я не знаю!!!
- А что ты знаешь?!
- Я хочу домой...
- Где твой дом?!
- Бухарестская, дом 68, корпус 2, квартира 160...
- Как ты сюда попал?!
- Через лес...
- Откуда? Координаты! Какое было задание?!
- Я заблудился!!!
- Отставить легенду!!!
- А?..
- Зачем вы пришли в посольство?
- Чтобы меня отправили домой...
- Прекрати бред!! - завопил контрразведчик и грохнул кулаком: на
столе подпрыгнул бюстик Дзержинского. - Если ты хочешь домой, то какого
хрена ты там не сидел?
- Я заблудился в лесу.
- Где?! Где?! Где?!
- В Карелии.
- Что ты там делал?!
- Собирал грибы.
- Где же грибы?
- Съел.
- И пошел сюда?
- Да.
- А почему же не домой, дубина?!
- Перепутал стороны... лес...
- Десять лет, - зловеще подытожил контрразведчик. - Десять лет
строгого режима за нелегальный переход границы при отягчающих
обстоятельствах. И ты хочешь сказать, что предпочел десять лет лагеря
жизни здесь?
- Я не знал... за что...
- А ты что думал - по головке тебя погладят?!
- Что же мне делать?..
- Колоться!
- Чем?..
- Что - чем!! Сотрудничать! Рассказывать все! Чистосердечно
признаться!
- В чем?
- А вот это тебе лучше знать, - нежно улыбнулся контрразведчик,
достал бумагу и ручку, включил магнитофон и погладил успокоительно
указательным пальцем бюстик. - Итак?
В животе у Маркычева заерзали неуютно и заурчали непрожеванные
бутерброды. Он поежился, поскребся подмышкой и щелкнул когтями. Протрещал
непроизвольный звук.
Контрразведчик дернул кадыком, отодвинулся и встал подальше. Маркычев
поскреб в паху.
- Простите, - брезгливо спросил контрразведчик, - у вас нет...
этих?..
- Этим? Какие-то есть... не знаю. Кусают, - пожаловался Маркычев.
- Вы когда последний раз мылись?
Маркычев пошевелил губами.
- Накануне... Пятнадцатого июля...
- Встать! Стул бери с собой. Напустил тут!..
5. ЕСТЬ В ЖИЗНИ СЧАСТЬЕ
Маркычева сдали посольскому врачу. Врач посмотрел на Маркычева с
брезгливой жалость и надел резиновые перчатки. В голове у него завертелось
забытое военное слово "санпропускник". Приставленный охранник внимательно
следил, готовый при малейшей опасности обезвредить подозреваемого.
В ванной Маркычеву велели сложить одежду в пластиковый мешок. Этот
мешок охранник доставил контрразведчику и тот, плюясь и морщась, стал
пороть швы и подкладки на предмет обнаружения шифров, инструкций,
секретных карт и прочих шпионских вещей.
Маркычев же под горячим душем сладострастно застонал и прикрыл глаза.
Доктор взял мочалку, подумал, взял унитазный ежик, намылил хозяйственным с
мылом и стал тереть. Коричневая корка, тая, ломалась и отваливалась под
горячими струями, обнажая тощее ребристое тельце. Маркычев в экстазе
выводил горловые рулады. Врач смахивал ежиком вошек с краев ванны в
отверстие слива.
- Ох, - стонал Маркычев, - братцы... товарищи... родимые... хорошо-то
как!.. и вот здесь, вот здесь потри!.. боже, дошел!..
Врач решал проблему: стричь клиента во всех местах наголо, или
истратить на него пригоршню собачьего антиблошиного шампуня, купленного за
кровные двадцать две марки. Любознательность победила: он полил ему
волосатые места зеленой вонючей жидкостью, радужно вспенившейся, засек
рекомендуемые на упаковке десять минут, и стал ждать, действительно ли
сдохли насекомые, и действительно не вылезет ли на Маркычеве шерсть.
Шампунь был хороший. Обеззараженный Маркычев долго вычесывал голову и
растирался полотенцем. Потом он состриг распушившуюся бороду и побрился
одноразовым лезвием. Потом протерся финским лосьоном "Барракуда" и обильно
обрызгался финским дезодорантом "Барракуда". Потом потянулся к французской
туалетной воде, но ее врач не дал:
- Хватит с тебя... не на приеме! Обувь - какой размер?
Пока доктор ходи собирать гуманитарную помощь пострадавшему, Маркычев
воровато вычистил зубы докторской зубной щеткой, выпил полбанки
докторского пива "Хейнекен" и выкурил из докторской пачки сигарету
"Ротманс".
Его экипировали в вышедшие из употребления джинсы шофера, рубашку
второго секретаря, ботинки военного атташе и носки охранника. Трусы доктор
дал ему свои, советского производства. И повел на кухню кормить.
Вдохнув запахи изобилия, Маркычев затрясся и заплакал. Пугливо и
сдерживая нетерпение подвинул тарелки поближе и начал жрать с
неправдоподобной скоростью: суп, бананы, куриные ножки, овсяные хлопья в
молоке, хлеб, маргарин, чай с сахаром и сахар просто так, маринованную
свеклу и подкисший мясной салат. Через сорок минут он еще не выказывал
никаких признаков утомления. Раздувшись и встопорщившись, подобно
шар-рыбе, наконец осовел и, склонив голову набок, стал храпеть, пукая и
отрыгиваясь. Ему было хорошо.
Врач дал ему две таблетки фестала для облегчения пищеварения и уложил
в изоляторе на чистые простыни. Сонный и разнеженный Маркычев поцеловал
врача в щеку, врач дернул щекой и сказал, что медицина приветствует все
виды половых отношений, вот только к гомосексуализму лично он относится
скептически. Посоветовал пока копить силы.
6. РОТОЗЕЙ - НО НАШ!
Через час Маркычев, захлебываясь от усердия и восторга, рассказывал
свою одиссею консулу, особисту и секретарше, что потом и исполнял готовно
на бис по первой просьбе любого желающего.
Углубившись в лес за грибочками, Маркычев безусловно заблудился.
Спирт помогает ориентированию на местности только в одном случае - когда в
нем плавает картушка компаса. Влито же внутрь алкоголя было изрядно.
Мурлыча песню о рыжике, который будет соленый, Маркычев наполнил корзину
отменной закуской - брал только белые, подосиновики и подберезовики. Но
когда он вернулся к автобусу, на месте автобуса была сплошная чаща.
Маркычев припомнил справочник пионера-туриста, который учил, что у
человека левая нога длиннее правой, поэтому шаг левой на несколько
сантиметров длиннее правого, поэтому в лесу человек всегда забирает
направо, поэтому надо забирать налево, и тогда выйдет прямо. Он попытался
измерить разницу в длине своих ног и пошел налево. К сумеркам он понял,
что взял слишком налево, и пошел направо. Хмель выветрился, ночь
опустилась на глухой лес, и Маркычев ужаснулся своего положения:
завтрашний прогул, выговор, скандал! Он разложил костерок, съел уцелевшие
два бутерброда и без надежды покричал еще раз помощь.
В ответ поухал филин. Справочник пионера-туриста учил, что филин
живет только в глухих, безлюдных местах.
Еще справочник учил определять путь по звездам, но звезд не было, а
наоборот - стало накрапывать. Справочник учил, что мох на стволах деревьев
растет с северной стороны. Это оказалось враньем, потому что мох на
деревьях или не рос вообще, или распределялся вокруг ствола равномерно.
К рассвету Маркычев докурил сигареты, пнул в кусты свою корзину и,
твердо зная, что солнечная сторона в квартирах - южная, идти днем на
солнце, потому что Карелия севернее Ленинграда, а, значит, Ленинград южнее
Карелии - сообразил как единственно верный в его положении маршрут.
К сожалению, день наступил пасмурный и солнце не светило ниоткуда, а
навигационные способности Маркычева ограничивались тройкой в школе по
географии, которую бессвязно преподавал горький пьяница-учитель, больше
напиравший на новостройки социализма, да отрывочными сведениями из того
туристского справочника, лживого, как вся пионерская идеология.
Вооруженный такой теорией для путешествий, Маркычев уже совершенно не
представлял, где он и куда ему податься. Больше всего он боялся нарваться
на пограничников и получить срок за попытку нелегального перехода границы
- их предупреждали, что запретная зона здесь недалеко.
Полдня он объедал лесной малинник, готовый задушить
медведя-конкурента, если тот появится, голыми руками. На третий день съел
сыроежку и о пограничниках стал уже мечтать. Мечтал о спасительном окрике:
"Стой! Кто идет?", мечтал об автомате, упертом между лопаток, о допросе в
теплом сухом помещении, об объедках с солдатской кухню, о решетке на окне
и спокойном сне под крышей не чистых нарах.
Потом он стал мечтать о лагере. Страх перед пенитенциарной системой,
