больше, чем многие поколения землян.
Планета с нетерпением ждала возвращения из космоса старинных кораб-
лей.
Первые минуты сеанса связи были очень радостными: ребята увидели ро-
дителей, а родители - своих детей.
Родительский День начался!
Во весь экран - такие знакомые, близкие лица, глаза, улыбки Град воп-
росов и ответов впопад и невпопад Несколько минут потребовалось для то-
го, чтобы убедиться: в Ближнем и Конечном космосе целый год прошел нор-
мально, все живы и здоровы, дети немного выросли, поумнели, повзрослели,
у каждого из них свои успехи.
- А когда мы наконец будем вместе? - строго спросила Алька свою мать.
- Не знаю, - ответила астроном Фролова. - Надеюсь, через несколько
часов. Ты меня понимаешь?
- Понимаю...
- Сейчас не это самое существенное, Алька, - улыбнулась мать, заме-
тив, как Алька прикусила губу. - Мы отключаемся от вас, но следуем за
вами.
Смотри Землю и все запоминай. Ты проживешь самые важные минуты в сво-
ей жизни.
- Ты хочешь сказать, что я никогда больше не увижу наш класс? - почти
вскрикнула Алька. - И Наташу, и Верочку, и Кирку Селезневу?
- Ты их увидишь? - ответила Фролова, и твердые складки обозначились в
углах ее губ. - Они проживут счастливую жизнь, как и все, кого мы знаем.
Главное - не забыть их... Космос дает свои уроки. Постарайся понять их,
хотя у тебя и каникулы.
- Постараюсь... - всхлипнула Алька.
- Ты увидишь прошлое и будущее почти одновременно. Не бойся, моя де-
вочка. Выше нос, улыбнись Земле!
И "Альфа" отключилась от "Виктории".
Теперь они сидели втроем в креслах - Алька, Олег, Карен. Совсем ря-
дом, плечом к плечу. И не отрываясь смотрели на экран.
Пап замер за спинами ребят.
- Говорит Земля! Говорит Земля! - раздался громкий дикторский голос.
- Смотрите и слушайте нас, "Виктория" и "Альфа"!
Знакомый с детства глобус Земли медленно вращается перед глазами, по-
казывая проступающие сквозь облака материки и океаны. Глобус окружен
бездонным космосом с неподвижными звездами, и в уголке экрана вспыхивает
дата этой необычной передачи с Земли - середина третьего тысячелетия.
Меньше секунды светится дата на экране, а дальше числа начинают стреми-
тельно увеличиваться, и глаз не успевает фиксировать их быстрый бег. Го-
лоса больше не слышно, радист "Виктории" отключил его, потому что все
звуки слились в непривычное гудение.
Кадры, которые показывал экран, можно было назвать мгновенными фотог-
рафиями. Они мелькали очень быстро, требовали предельного внимания.
Сначала ребята увидели классную комнату со взрослыми людьми за парта-
ми, которые махали в объектив руками. Конечно, ни Наташу, ни Верочку, ни
Кирку Селезневу в этой группе взрослых, собравшихся по традиции в своем
классе, Алька не нашла, но почти одновременно с мальчишками узнала седо-
го веселого старика и огорчилась: неужели это Николай Семенович Лукин,
директор их школы?
Только сейчас, увидев Николая Семеновича на кафедре, в мантии почет-
ного академика старейшей в Европе академии, поняли ребята, что детство,
школа, одноклассники безвозвратно ушли в прошлое. Но они еще не осозна-
ли, что кадры на экране настоящие, кадры из жизни, а не из фильма, не
почувствовали глубоко и остро, как ценна каждая минута в быстротекущей
жизни человека.
Минута - и начались прожитые людьми годы, десятилетия, столетия. Ре-
бята и штурман смотрели эти кадры с вниманием и волнением.
Они наблюдали города будущего, устремленные под самые облака или опу-
щенные на океанское дно, и жителей тех городов в непривычной, часто ме-
няющейся одежде, в зависимости от того, где были эти люди: в рабочих по-
мещениях или квартирах, в транспорте или на отдыхе. Все было интересно,
словно ты сам ходил по многоярусным мостам или летал как птица с вышины
одного зеленого дерева на другое...
Вознеслась на экране древняя башня, и Пап пояснил, что это восстанов-
лена Вавилонская башня.
За городом небо вспыхнуло в веселой пляске огней, создавших разные
картины, и Пап высказал предположение о новейшей живописи. А многие дру-
гие многоярусные строения Пап не смог определить.
Тысячи и тысячи разных лиц землян видели ребята, - все они были прек-
расны. Проходили на Земле столетия, сменялись эпохи, развивалась цивили-
зация, но люди помнили о потерянных в космосе кораблях. Они подбадривали
попавших в беду товарищей, приветствовали их энергичными жестами, улыба-
лись им.
- Спасибо вам! - сказал негромко Карен, и его "спасибо" услышала с
телеэкранов вся планета.
Два простых слова, произнесенные десятилетним мальчиком, оторванным
надолго от родной планеты, вошли во все учебники космонавтики.
Это и был последний сигнал с "Виктории", принятый Землей перед возв-
ращением кораблей.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, в которой будущее продолжает прошлое
И все же каждый из пассажиров в бесконечных кадрах выбирал то, что
было дорого ему. И каждый переживал увиденное по-своему.
Полчаса тянулись очень медленно. Казалось, что воздух в каюте стал
вязким и текучим, словно жидкость, и отгородил зрителей одного от друго-
го. Сгустилась темнота, и раздвинулись стены...
...Олег сидел на деревянном табурете в каменном подвале, под тяжелыми
низкими сводами, а перед ним был старый мастер с бородой, в богатой
одежде и бархатной шапочке. На фоне распахнутого окна, из которого лился
солнечный свет, старик был очень живописен.
"Я давно жду тебя, человек будущего, - медленно и спокойно говорил
старик Олегу, - и представлял тебя именно юношей. Кому, как не юности,
передают люди нажитую мудрость? Подойди ко мне".
Олег сделал несколько шагов и оказался перед мольбертом. Мастер был
рядом.
"Я открыл силу человеческого сердца, аппаратов воздухоплавания и бро-
нированных колесниц, укрепленных фортов и крепостей, подводных кораблей
и приземляемых систем - многое из того, что века спустя может приго-
диться людям, но сам себя я считаю прежде всего художником. Смотри".
И он открыл холст.
Таинственное лицо женщины смотрело на Олега. Мальчик замер перед зна-
менитым портретом. Улыбка Джоконды тянула его к себе.
"Я очень хочу стать художником, - с трудом шевеля губами, сказал
Олег. - Но никогда не буду таким великим, как вы".
"Люди исследовали состав моих красок, - услышал он тяжелый голос ху-
дожника, - не понимая, как можно обычными мазками передать саму жизнь. А
секрет прост: запомни навсегда любимого человека и постарайся рассказать
о нем другим..."
Темнота сгустилась, и Олег, напрягая зрение, с трудом различал зас-
тывшую навечно улыбку портрета...
Карен очутился в палатке. Загорелый до черноты человек в одних трусах
стоял перед ним и весело спрашивал:
"А где Прилипала?"
Карен пожал плечами, не понимая, что с ним произошло. За стеной па-
латки что-то грозно вздыхало, и по равномерному шуму мальчик понял, что
это море.
"Как же так! - взмахнул руками веселый человек. - Именно тебя,
мальчик будущего, и должна увидеть моя Прилипала... А то она не поверит,
что космос освоен людьми как собственный дом!.."
Человек улыбнулся, и лицо его стало озорным, очень знакомым. Карен
даже попятился: неужели первый космонавт?!
"Понимаешь, - азартно говорил человек, жестом усаживая Карена прямо
на пол и садясь по-турецки возле него. - Прилипала потому и Прилипала,
что от нее ни минуты нет покоя. В море она мне мешает плавать, в мертвый
час закидывает вопросами, а про космос не верит: хочет увидеть сама.
Очень вредная Прилипала!"
"Я готов рассказать о Ближнем и Дальнем космосе, - сказал чуть удив-
ленный Карен. - А кто же она - Прилипала?"
"Да моя младшая дочь! И знаешь, я с ней полностью согласен: прежде
все нужно увидеть и прочувствовать самому. Тогда тебе поверят. Ну, идем
искать Прилипалу?"
Они вышли из палатки на берег... Как вдруг набежавшая волна подхвати-
ла Карена, вернула в привычный космос...
Алька сидела на корточках посреди раскаленной пустыни и чертила на
песке длинную формулу. Солнце било в песок, блеск жег глаза, но Алька
боялась поднять голову. Она слушала знакомый голос отца.
"Плюс здесь более логичен, чем минус. И увенчать надо все бесконеч-
ностью. Понимаешь меня, Алька? Что значат твои сегодняшние труды? Ты
прошла со мной много километров по пустыне, мы оба чертовски устали, хо-
тим есть и пить, почти дымится на солнце наша дубленая шкура, но мы не
сдаемся. Впереди - ориентир, мерцающий огонек. Может, это наш дом, или
звезда, или просто обман зрения, - мы идем дальше, потому что там, впе-
реди, нас с тобой ждут. А понимаешь, Аленок, что это значит, когда ждут?
Ничего не страшно вокруг! Можно сделать все невозможное. Это и значит
счастье - счастье жить!"
Алька резко подняла голову. И не увидела ничего, кроме бесконечного
блеска. Тогда легким взмахом руки она стерла на песке только что откры-
тую формулу счастья...
Пап бежал по отлогому берегу океана. Был прилив, и шипящая пена нас-
тигала, почти касалась его ног.
Пап бежал очень быстро, опережая волну.
А навстречу ему бежала светловолосая девушка.
Пап задыхался от бега. Он не знал точно, кто она. Девушка была еще
очень далеко. И он напрягал все силы, чтобы поспеть к ней раньше упругой
волны...
Штурман открыл глаза, осмотрелся.
Двое мальчишек и девчонка на месте, в своих креслах. Клюют носом,
трут кулаком глаза. На стенах - полотна знаменитых художников, портреты
покорителей космоса и далеких планет. Ребята, наверное, утомились, забы-
лись в коротком сне.
И он, штурман, не выдержал напряжения, на минуту сомкнул веки. Но кто
же пригрезился ему? Кто эта девушка, так напоминавшая его рано умершую
мать?
В иллюминаторе совсем близко штурман видел светлый круг, венчавший
космическую дыру.
Пап упрямо тряхнул рыжей головой: прошлого ни за что не вернешь, даже
в обратном течении времени. Это ясно и ребенку!
И вдруг тишину прорезал жаркий шепот.
Пап обернулся: кто это? И увидел Альку.
Алло, алло, планета Земля,
Космический всем привет!
Нас разделила пространства петля -
Дорога в тысячу лет!
Алло, алло, планета Земля!
Ты стала совсем другой...
Но мы возвращаемся! Сталь корабля
Вступает с разлукой в бой!..
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ, в которой прошлое уходит безвозвратно
Король сидел у зеркала и стриг усы тупыми ножницами. Ножницы лязгали,
король морщился. Он не смотрел на телеэкран: теперь на Земле, как дога-
дался король, не осталось ни одного королевства. Даже на самом заброшен-
ном острове.
Еще полчаса назад Мышук был счастлив, когда рассказывал сыну о прик-
лючениях. Он гордился собой: в немолодые-то годы отправиться на самый
край космоса... Да, он увидел сына! Астрофизик Мышук-младший, который
провел среди звезд двадцать земных лет, рассказал о своих наблюдениях.
Есть туманности и галактики, существующие миллиарды лет, а есть звез-
ды-младенцы, всего в миллион лет. Но нигде нет галактик старше двадцати
миллиардов лет. А что было со Вселенной раньше? Как появились первые
звезды? Взрыв или сжатие материи образует новые миры - вот что волновало
астрофизика!
- И ты выяснил? - нетерпеливо спросил король сына.
Ученый развел руками.
- На этот вопрос нельзя ответить только "да" или "нет". Я хочу отк-
рыть очень сложный закон.
- А кому он понадобится, если мы вернемся домой через три тысячи лет?
- придрался Мышук к сыну.
Тот усмехнулся:
- Что ж, люди получат еще один устаревший закон.
- Тебе хорошо, ты опять удерешь в космос, - ворчал король. - А что
буду делать я?
- Ты? Ты будешь рассказывать детям сказки.
- Сказки... - Король дернул себя за усы. - Так, значит, это правда,
что мы вернемся на совсем новую Землю?
- Правда!
- Как ты думаешь, - с беспокойством спросил Мышук, - может, мне нем-
