Возможно, это еще одна странность человеческой расы - обостренное чутье и
наблюдательность.
Жаль, мысли Пард еще не научился угадывать.
Песчаный пляж оставался слева, а еще левее плескалось море.
- Я никогда раньше не видела моря, - донесся из рации голос Инси. - Оно
красивее, чем я думала.
Ей никто не ответил. Впрочем, Пард и не надеялся, что ей ответят.
Джипы мчали так, что дух захватывало. Пард не рискнул вмешаться в
управление. Он не знал, доверили ли переднему джипу гнать самостоятельно,
или за рулем сидит живой. Если живой - то Пард заочно уважал такого шофера.
Степь справа имела много лиц, непохожих друг на друга: солончаки
сменялись обширными песчаными пустошами, пустоши сменялись островками хилой
южной травы. Только море оставалось прежним: синим и слегка волнующимся.
Пард раньше видел море. Даже купался в нем неоднократно. Как-никак
родственники отца уже лет сорок жили в Скадовске, районе Большого Киева,
вплотную прилегающему к Азову... Конечно же, Пард там частенько гостил в
детстве. Да и повзрослев не раз заезжал.
Но то был все же Азов, а не Черное. А что Азов в сравнении с Черным?
Лужа, не более.
Впрочем, в Черном Пард тоже купался. В Коблево. Правда, там он бывал
реже, чем в Скадовске.
Джипы мчались вдоль береговой линии. Пенный след катера первым увидел
эльф, конечно же. Вахмистр. Особое устройство глаз...
Второй эльф, Иланд, был занят: вел джип. Все таки джипом управлял
живой, Пард понял это по переговорам. За шесть тысяч лет можно было
научиться водить машину. Виртуозно. Иланд так и вел: каждое прикосновение к
рулю позволяло джипу еще глубже ввинтиться в южную весну, и будь у руля
менее искушенный водитель или вовсе никакого, "Хорив" поспел бы сюда многими
минутами позже.
Два катера напрягали все силы в стремлении успеть к западу.
Двенадцатиметровая галоша "Гелиодор" и туркский торпедник, хищная остроносая
посудина со спаренными пулеметами на верхней палубе. За пулеметами как раз
колдовали два турка, укладывая ленты слоями восемьдесят на восемьдесят, как
принято в боевых выходах.
- Трыня, Беленький, Мина, металлорезки к залпу! - рявкнул в рацию
Вольво.
- Готово, шеф. Турков топить, или как? - холодно отозвался половинчик
Трыня, с виду мирный и безобидный.
- Топить.
В голосе Вольво не оставалось места колебаниям.
- Топить, Трыня, топить ко всем живым и мертвым! Залп!
Чуть позади ухнули металлорезки; раз, другой, третий... Туркский
торпедник, получив в борт и по надстройкам, сбился с ритма, зачихал и
сбросил обороты, а значит замедлился. И отстал, конечно же.
И тут пущенная особо искушенным стрелком ракета с шипением плюхнулась в
воду и разорвалась у борта туркского катера. Катер словно споткнулся, клюнув
носом и сразу же завалившись на правый борт.
А потом у него рванул не то двигатель, не то топливные баки. На месте
изящного стремительного кораблика вспух огненный цветок, и только
металлические ошметки взвились высоко в небо. Впрочем, небо металл не
приняло. Оно швырнуло металл в воду.
Туркский катер переломился пополам, и затонул за какую-то минуту.
Кое-кто из матросов сумел выпрыгнуть за борт, но не успел отплыть достаточно
далеко. Жадная воронка поглотила все: и живых, и плавучие обломки. На
"Гелиодоре" радостно взревели, это было слышно даже на берегу.
- Ну, - сказал Маноло, - считайте, что вы уже в Крыму. Капитан Фран не
хотел вас высаживать, но после такого...
- Эй, матрос! - позвал Вольво из переднего джипа. - На какой частоте
ваша корабельная станция фурычит?
И Парду стало вдруг легко и радостно. И еще - немного не по себе. Не то
от незнакомых формул, не то от непонятного жаргона моряков.
Но все равно радостно.
25. Гунгашань (Миньяк-Ганкар) - Тиричмир.
Моряки "Гелиодора" носили звучные многоступенчатые имена - Ксавьер
Сьерра Фумеро Сандро. Хосе Рико Перес Каминеро. Луис Мария Лопес Рекарте. Да
тот же Маноло, которого полностью звали Мануэль Мойя Атенсио Маноло.
Исключением были двое, имена у которых почему-то были односложными: Феликс и
Рауль. Эти двое вечно пропадали в трюме, где было темно, сыро и грязно, и
Пард сначала решил, что занимаемое на иерархической лестнице положение
впрямую зависит от длины имени. У моряков иерархия соблюдалась весьма жестко
- жестче, чем на берегу. Но потом Пард узнал, что капитан Фран носит
трехступенчатое имя, в отличие от других живых на "Гелиодоре": Сальвадор
Глезиаз Фран. А боцман - и того непонятнее: Де ла Фуэнте Маркос. То ли
двухступенчатое, то ли трех. И тем не менее, боцману подчиняются и Дани
Алонсо Мичел Сальгадо, и Игнасио Ортега Мартин Домингес... В общем, все
подчиняются, кроме капитана Франа и старшего помощника Сандро. Друг к другу
матросы обращались коротко, по последней ступени имени. К капитану - просто
"Капитан". К боцману - просто "Боцман". К старпому - просто "Старпом". К
Феликсу и Раулю - чаще всего просто "Эй, ты!". Пард в первые же минуты не
стал выяснять - почему. Потом, решил он. Потом все прояснится. Само-собой.
Когда туркский торпедник был благополучно потоплен, "Гелиодор" заглушил
машину и лег в дрейф; на воду спустили надувной аварийный плотик. Капитан
Фран лично сошел на берег и поблагодарил Вольво за столь своевременное
вмешательство. А также заверил, что "Гелиодор" - к услугам команды Вольво, и
не только согласно распоряжения Тюринга...
Сначала вытащили все припасы из багажников и потихоньку переправили на
борт катера. Потом стали перевозить живых. Местному виргу Витьке поручили
доехать на джипе-вожаке до Голой Пристани, и там все джипы отпустить. Витька
преданно кивнул Вольво, вскочил в головной "Хорив", и умчался на восток,
уводя колонну послушных машин за собой.
В общем, уже к полудню вся команда Вольво расположилась в
кают-кампании, самом большом помещении на двенадцатиметровой посудине. Гномы
и хольфинги полегли на полу, подстелив какие-то сомнительного вида рогожи, и
заявили, что с места не сдвинутся, пока снова на берег сходить не придется.
Смуглые матросы-люди весело скалили зубы, глядя на них.
Вольво и Инси отвели каюту старпома, а старпом временно переехал к
капитану. Остальным предложили на выбор - либо ту же кают-кампанию, либо
ночлег на палубе, под открытым небом. Парду было все равно, он к морю
привык.
И еще попросили днем по палубе попусту не слоняться.
И все. "Гелиодор", взревев машиной, завибрировал, затрясся, плюнул в
небо черным дымным шлейфом, развернулся к прибою кормой и двинул прямо в
открытое море. Пард и Гонза стояли на корме и глядели на постепенно
удаляющийся, тонущий в белесой дымке, берег. Северный берег Черного моря,
куда едва не дорос Большой Киев.
Парду очень хотелось верить, что он видит этот берег не в последний
раз.
- Ладно, - вздохнул Гонза. Вышло несколько мрачновато, но настроению,
обуявшему Парда, вполне соответствовало. - Ладно. Пошли гномов утешать, а то
изведутся ведь...
- Надеюсь, - заметил Пард, - что если нас занесет когда-нибудь в
тоннели под городом - неважно под каким - гномы тоже поспешат утешить нас,
дружище...
Но гномов утешить им не удалось: пришел Вольво и, качнув головой,
предложил Парду и Гонзе следовать за собой. Приятели-николаевцы
переглянулись, и пошли следом за виргом. Ведь выбора у них не было.
В тесной старпомовской каютке, похожей на двухместное купе поезда,
сидели капитан Фран со старпомом Сандро и пили эльфийский ром. Редкий и
дорогой ром, какой делали только на юго-востоке, не то на Яве, не то на
Филлипинах. Инси забралась на верхнюю полку и лежала тихонько, словно ее
здесь и не было. Фран и Сандро не обращали на нее внимания.
Едва вошли Вольво, Пард и Гонза, старпом извлек откуда-то из-под стола
три пустых стакана и наполнил их едва не до краев. Вирг сел на полку, рядом
с капитаном, Парду пододвинули небольшую корабельную баночку-табурет, а
Гонза уместился с краю, у самой двери, на пузатом матросском рундуке.
- Ну, - поднял стакан капитан. - За удачу. Она нам понадобится.
Ром был крепкий, и, похоже, отменно выдержанный. Пард давным-давно
такого не пробовал. Гонза тоже заценил напиток: округлил миндалевидные глаза
и завращал ушами, словно вентилятор.
- Ух! - сказал он.
- Ага, - подтвердил Пард. - Свирепая штука. Моряки всегда балуются
ромом?
Фран снисходительно на Парда взглянул.
- Моряки никогда не балуются. Если уж пьют - так пьют.
- Понятно, - вздохнул Пард. - Почему-то в это очень легко поверить.
- Ладно, - прервал ничего не значащий разговор Вольво. - Вы хотели нам
нечто сообщить, капитан?
Фран переплел пальцы на руках и внимательно уставился на ополовиненную
бутылку рома.
- Насколько я понял со слов Тюринга, вас нужно высадить на северное
побережье Крыма. Первоначально я не собирался этого делать, поскольку Тюринг
не может мне приказывать. Только просить или рекомендовать. Но, учитывая
сегодняшние события, я и моя команда в долгу перед вами, уважаемый Вольво. А
Сальвадор Глезиаз Фран всегда платит по счетам - хоть кого спросите.
Смуглый моряк наконец-то оторвал взгляд от бутылки с ромом и глянул
виргу прямо в лицо.
- Есть только одна трудность, уважаемый Вольво. Катер наш просто не
дойдет до северного берега Крыма - его прежде потопят. Если не дикие
броненосцы, которых последнее время, слава жизни, стало в Чонгаре поменьше,
то береговая охрана Крыма, а с их судами ни один нормальный моряк
встречаться не жаждет. Пытаться высадиться в Крыму - это верная смерть.
Любой это скажет.
С другой стороны, я понимаю, что вас и ваших живых влечет туда вовсе не
праздный интерес. Вот я и хотел обсудить сию проблему: чтоб и вас на место
доставить, и "Гелиодора" сохранить. Я не путано изЦясняюсь? Друзья мои?
Фран вопросительно скользнул взглядом по присутствующим, на мгновение
подняв голову к верхней полке. Точнее, к Инси, упорно молчавшей.
Капитан и впрямь изЦяснялся слегка вычурно и цветисто, но вовсе не
путано. Так мог говорить старинный аристократ из Центра или из Харькова.
Вирг невольно подхватил его манеру вести беседу.
- Отнюдь, дорогой капитан. Мы вполне разделяем вашу тревогу за катер и
готовы выслушать ваши рекомендации и рекомендации вашего помощника.
Несомненно, опытные живые-моряки дадут дельный совет таким закоренелым
сухопутным крысам, как я и моя команда!
Вольво светски улыбнулся, и лицо его вдруг приобрело добродушно-веселое
выражение, которое не могли испортить даже ослепительно белые клыки, что
выступали, как обычно, из-под нижней губы.
Капитан довольно кивнул. Слова Вольво пришлись ему по душе - наверное,
от своих матросов он чаще слышал несколько иную речь...
- Полагаю, единственно возможный способ высадить вас на берег, это за
пять-десять миль спустить на воду плоты. Дойдете на веслах, тем более, что
течение будет благоприятствовать. Броненосцы на плот внимания не обратят, да
и береговая охрана такую небольшую цель может не засечь. А если и засечет,
вряд ли сразу же примется палить из всех стволов сразу: плот, это, знаете
ли, не катер. И не большой корабль. Он не кажется таким опасным, верно я
говорю?
Вольво кивнул в ответ:
- Вы абсолютно правы, капитан!
- Плотов у меня два, каждый рассчитан на десять живых. Ваша команда
вполне разместится...
- Благодарю вас, капитан.
- К месту высадки мы доберемся еще до темноты. Если, конечно, ничего не
помешает и "Гелиодору" не придется рыскать по Чонгару. Ориентироваться
