- Месяца два назад, - отвечал отшельник, не подумав.
- Клянусь истинным богом, - сказал рыцарь, - в твоей хижине то и дело
натыкаешься на чудеса! Я готов поклясться, что жирный олень, послуживший
начинкой этому пирогу, еще на днях бегал по лесу.
Отшельник смутился; он сидел с довольно жалким видом, глядя, как
быстро убывает пирог, на который гость набросился с особым рвением. Пос-
ле всего, что он наговорил о своем воздержании, ему было неловко самому
последовать примеру гостя, хотя он бы тоже с удовольствием отведал пиро-
га.
- Я был в Палестине, сэр причетник, - сказал рыцарь, вдруг сразу пе-
рестав есть, - и вспоминаю, что, по тамошним обычаям, каждый хозяин,
угощая гостя, должен сам принимать участие в трапезе, чтобы не подумали,
что в пище есть отрава. Я, конечно, не дерзаю заподозрить святого чело-
века в предательстве, однако буду тебе премного благодарен, если ты пос-
ледуешь этому восточному обычаю.
- Чтобы рассеять ваши неуместные опасения, сэр рыцарь, я согласен на
этот раз отступить от своих правил, - отвечал отшельник, и так как в те
времена еще не было в употреблении вилки, он немедленно погрузил пальцы
во внутренность пирога.
Когда таким образом лед был сломан и церемонии отброшены в сторону,
гость и хозяин начали состязаться в том, кто из них окажется лучшим едо-
ком; но хоть гость, вероятно, постился дольше, отшельник съел гораздо
больше его.
- Святой причетник, - сказал рыцарь, утолив голод, - я готов прозак-
ладывать своего коня против цехина, что тот честный малый, которому мы
обязаны этой отличной дичью, оставил здесь и бутыль с вином, или бочонок
канарского, или что-нибудь в этом роде, чтобы запить этот чудеснейший
пирог. Конечно, это такой пустяк, что он не мог удержаться в памяти
строгого постника. Но я думаю, что если ты хорошенько поищешь в той но-
ре, то убедишься, что я не ошибаюсь.
Вместо ответа отшельник только ухмыльнулся и вытащил из своего сунду-
ка кожаную бутыль вместимостью в полведра. Потом он принес два больших
кубка из буйволового рога в серебряной оправе; полагая, что теперь уже
можно не стесняться, он налил их до краев и, сказав по обычаю саксов:
"Твое здоровье, сэр Ленивый Рыцарь", - разом осушил свой кубок.
- Твое здоровье, святой причетник из Копменхерста, - ответил рыцарь и
также осушил свой кубок.
- А знаешь ли, святой причетник, - сказал затем пришелец, - я никак
не могу понять, почему это такой здоровенный молодец и мастер покушать,
как ты, задумал жить один в этой глуши. По-моему, тебе куда больше по-
дошло бы жить в замке, есть жирно, пить крепко, а не питаться стручками
да запивать их водой или хотя бы подачками какого-то сторожа... Будь я
на твоем месте, я бы нашел себе и забаву и пропитание, охотясь за коро-
левской дичью. Мало ли добрых стад в этих лесах, и никто не подумает
хватиться того оленя, который пойдет на пользу служителю святого Дунста-
на.
- Сэр Ленивый Рыцарь, - отвечал причетник, - это опасные слова, про-
шу, не произноси их. Я поистине отшельник перед королем и законом. Если
бы я вздумал пользоваться дичью моего владыки, не миновать бы мне
тюрьмы, а может, если не спасет моя ряса, - и виселицы.
- А все-таки, - сказал рыцарь, - будь я на твоем месте, я бы выходил
в лунные ночи, когда лесники и сторожа завалятся спать, и, бормоча мо-
литвы, нет-нет да и пускал бы стрелу в стадо бурых оленей, что пасутся
на зеленых лужайках... Разреши мои сомнения, святой причетник: неужели
ты никогда не занимаешься такими делами?
- Друг Лентяй, - отвечал отшельник, - ты знаешь о моем хозяйстве все,
что тебе нужно, и даже больше того, что заслуживает непрошеный гость,
врывающийся силою. Поверь мне, пользуйся добром, которое посылает тебе
Бог, и не допытывайся, откуда что берется. Наливай свою чашу на здо-
ровье, но, пожалуйста, не задавай мне больше дерзких вопросов. Не то я
тебе докажу, что, кабы не моя добрая воля, ты бы не нашел здесь приста-
нища.
- Клянусь честью, это еще больше разжигает мое любопытство! - сказал
рыцарь. - Ты самый таинственный отшельник, какого мне доводилось встре-
чать. Прежде чем мы расстанемся, я хочу хорошенько с тобой познако-
миться. А что до твоих угроз, знай, святой человек, что мое ремесло в
том и состоит, чтобы выискивать опасности всюду, где они водятся.
- Сэр Ленивый Рыцарь, пью за твое здоровье, - сказал пустынник. - Я
высоко ценю твою доблесть, но довольно низкого мнения о твоей скромнос-
ти. Если хочешь сразиться со мной равным оружием, я тебя поприятельски и
по братской любви так отделаю, что на целых двенадцать месяцев отучу от
греха излишнего любопытства.
Рыцарь выпил с ним и попросил назначить род оружия.
- Да нет такого оружия, начиная от ножниц Далилы и копеечного гвоздя
Иаили до меча Голиафа, - отвечал отшельник, - с которым я не был бы тебе
под пару... Но раз уж ты предоставляешь мне выбор оружия, что ты ска-
жешь, друг мой, о таких безделках?
С этими словами он отпер другой чулан и вынул оттуда два палаша и два
щита, какие обычно носили иомены. Рыцарь, следивший за его движениями,
заметил в этом втором потайном чулане два или три отличных лука, арба-
лет, связку прицелов для него и шесть колчанов со стрелами. Между прочи-
ми предметами, далеко не приличествующими для особ духовного звания, в
глубине темного чулана бросилась ему в глаза арфа.
- Ну, брат причетник, обещаю тебе, что не стану больше приставать с
обидными расспросами, - сказал рыцарь. - То, что я вижу в этом шкафу,
разрешает все мои недоумения. Кроме того, я заметил там одну вещицу, -
тут он наклонился и сам вытащил арфу, - на которой буду состязаться с
тобой гораздо охотнее, чем на мечах.
- Думается мне, сэр рыцарь, - сказал отшельник, - что тебя понапрасну
прозвали Лентяем. Признаюсь, ты кажешься мне очень подозрительным молод-
цом. Тем не менее ты у меня в гостях, и я не стану испытывать твое му-
жество иначе, как по твоему собственному желанию. Садись, наполни свой
кубок, будем пить, петь и веселиться. Коли знаешь хорошую песню, всегда
будешь приятным гостем в Копменхерсте, пока я состою настоятелем при ча-
совне святого Дунстана, а это, Бог даст, продлится до тех пор, пока
вместо серой рясы не покроют меня зеленым дерном. Ну, что же ты не
пьешь? Наливай чашу полнее, потому что эту арфу теперь не скоро настро-
ишь. А ничто так не прочищает голос и не обостряет слух, как чаша добро-
го вина. Что до меня, я люблю, чтобы винцо пробрало меня до кончиков
пальцев; вот тогда я могу ловко перебирать струны.
Глава XVII
Я вечером в углу своем
Читаю книгу перед сном,
Немало в книгах есть моих
Рассказов о делах святых;
И, затушив свечу свою,
Церковный мерный гимн пою.
Кто не уйдет от всех забав,
Отшельнический посох взяв,
И кто не предпочтет покой
Безумной суете мирской?
Уортон
Гость исполнил в точности совет гостеприимного отшельника, однако до-
вольно долго возился с арфой, прежде чем ее настроил.
- Мне кажется, святой отец, - сказал он, - что тут не хватает одной
струны, да и остальные в плохом виде.
- Ага, так ты заметил это? - сказал отшельник. - Значит, ты мастер
своего дела. Вино и яблочная настойка, - прибавил он, с важностью подняв
глаза к небу. - Вся беда от вина и яблочной настойки. Я уж говорил Алле-
ну из Лощины, северному менестрелю, что после седьмой кружки лучше не
трогать арфы. Но уж больно он упрям, с ним не сговоришься... Друг, пью
за успех твоего исполнения.
Сказав это, он с важным видом опорожнил свой кубок, все время покачи-
вая головой при воспоминании о пьяном шотландском певце.
Тем временем рыцарь кое-как привел струны в порядок и после краткой
прелюдии спросил хозяина, что ему больше нравится: спеть ли сервенту на
языке ок или ле на языке уа, или виреле, или балладу на простонародном
английском языке?
- Балладу, балладу, - сказал отшельник. - Это будет лучше всякой
французской дребедени. Я чистейший англичанин, сэр рыцарь, такой же анг-
личанин, каким был мой заступник святой Дунстан, а он, наверно, так же
чурался этих ок и уа, как чертова копыта. У меня в келье допускаются
только английские песни.
- Ну хорошо, - согласился рыцарь, - я попробую припомнить балладу,
сочиненную одним саксом, которого я знавал в Святой Земле.
Оказалось, что если рыцарь и не был вполне искусным менестрелем, то
по крайней мере его вкус развился под влиянием наставников. Голос его,
который от природы был грубоват и обладал небольшим диапазоном, был хо-
рошо обработан. Поэтому он пел очень недурно и мог бы удовлетворить и
более взыскательного критика, чем наш отшельник; рыцарь пел вырази-
тельно, то протяжными, то задорными звуками, оттенял слова и придавал
силу и значение стихам.
ВОЗВРАЩЕНИЕ КРЕСТОНОСЦА
Из Палестины прибыл он,
Военной славой осенен,
Он через вихри битв и гроз
Крест на плечах своих пронес.
В боях рубцами был покрыт
Его победоносный щит.
Когда темнеет небосвод,
Любимой песню он поет:
"Возлюбленная! Рыцарь твой
Вернулся из страны чужой;
Добыча не досталась мне:
Богатство все мое - в коне,
В моем копье, в мече моем,
Которым я сражусь с врагом.
Пусть воина вознаградят
Твоя улыбка и твой взгляд.
Возлюбленная! Я тобой
Подвигнут был на славный бой.
Ты будешь при дворе одна
Вниманием окружена;
Глашатай скажет и певец:
"Она владычица сердце,
В турнирах билось за нее
Непобедимое копье.
И ею меч был вдохновлен,
Сразивший мужа стольких жен:
Пришел султану смертный час -
Его и Магомет не спас.
Сияет золотая прядь.
Числа волос не сосчитать, -
Так нет язычникам числа,
Которых гибель унесла".
Возлюбленная! Честь побед
Тебе дарю; мне - славы нет.
Скорее дверь свою открой!
Оделся сад ночной росой;
Зной Сирии мне был знаком,
Мне холодно под ветерком.
Покои отвори свои -
Принес я славу в дар любви".
Пока продолжалось пение, отшельник вел себя, словно присяжный критик
нашего времени, присутствующий на первом представлении новой оперы. Он
откинулся на спинку сиденья, зажмурился и то слегка вертел пальцами, то
разводил руками или тихо помахивал ими в такт музыке. При некоторых пе-
реходах мелодии, когда его искушенному вкусу казалось, что голос рыцаря
недостаточно высок для исполнения, он сам приходил ему на помощь и под-
тягивал. Когда баллада была пропета до конца, пустынник решительно зая-
вил, что песня хороша и спета отлично.
- Только вот что я тебе скажу, - сказал он. - По моему мнению, мои
земляки саксы слишком долго водились с норманнами и стали на их манер
сочинять печальные песенки. Ну к чему добрый рыцарь уезжал из дому? Не-
ужто он думал, что возлюбленная в его отсутствие не выйдет замуж за его
соперника? Само собой разумеется, что она не обратила ни малейшего вни-
мания на его серенаду, или как бишь это у вас называется, потому что его
голос для нее - все равно что завыванье кота в канаве... А впрочем, сэр
рыцарь, пью за твое здоровье и за успех всех верных любовников. Боюсь,
что ты не таков, - прибавил он, видя, что рыцарь, почувствовавший шум в
голове от беспрестанных возлияний, наполнил свою чашу не вином, а водой
из кувшина.
- Как же, - сказал рыцарь, - не ты ли мне говорил, что это - вода из
благословенного источника твоего покровителя, святого Дунстана?
- Так-то так, - отвечал отшельник, - он крестил в нем язычников целы-
ми сотнями. Только я никогда не слыхивал, чтобы он сам пил эту воду.
Всему свое место и свое назначение в этом мире. Святой Дунстан, верно,
не хуже нашего знал привилегии веселого монаха.
С этими словами он взял арфу и позабавил гостя следующей примеча-
тельной песенкой, приспособив к ней известный хоровой мотив старинных
