попадаться мне под руку!
- Коли ты и вправду мельник, - отвечал Гурт, с таким же проворством
вертя своей дубинкой, - значит, ты вдвойне грабитель. А я честный чело-
век и вызываю тебя на бой!
Обменявшись такими любезностями, противники сошлись и в течение нес-
кольких минут с одинаковой силой и храбростью наносили друг другу удары
и отражали их. Это делалось с такой ловкостью и быстротой, что по поляне
шел непрерывный стук и треск их дубинок и издали могло показаться, что
здесь дерутся по крайней мере по шесть человек с каждой стороны. Менее
упорные и менее опасные побоища не раз бывали описаны в звучных герои-
ческих балладах. Но бой Мельника с Гуртом так и останется невоспетым за
неимением поэта, который воздал бы им должное. Все же, хотя бой на ду-
бинках уже вышел из моды, мы постараемся если не в стихах, то в прозе
отдать дань справедливости этим отважным бойцам.
Долго они сражались с равным успехом. Наконец Мельник, встретив упор-
ное сопротивление, которое сопровождали насмешки и хохот его товарищей,
потерял всякое терпение. Такое состояние духа очень неблагоприятно для
этой благородной забавы, где выигрывает наиболее хладнокровный. Это обс-
тоятельство дало решительный перевес Гурту, который с редким мастерством
сумел воспользоваться ошибками своего противника.
Мельник яростно наступал, нанося удары обоими концами своей дубины и
стараясь подойти поближе. Гурт только защищался, вытянув руки и быстро
вращая палкой. На этой оборонительной позиции он держался до тех пор,
пока не заметил, что противник начинает выдыхаться. Тогда он наотмашь
занес дубину. Мельник только что собрался отпарировать этот удар, как
Гурт проворно перехватил дубину в правую руку и изо всей силы треснул
его по голове. Мельник тут же растянулся на траве.
- Молодец, честно побил! - закричали разбойники. - Многие лета доброй
потехе и старой Англии! Сакс унесет в целости и казну и свою собственную
шкуру, а Мельник-то сплоховал перед ним.
- Ну, друг мой, можешь идти своей дорогой, - сказал Гурту предводи-
тель разбойников, выражая общее мнение. - Я дам тебе в провожатые двух
товарищей. Они тебя доведут кратчайшим путем до палатки твоего хозяина и
в случае чего защитят от ночных бродяг, у которые совесть не такая
чувствительная, как у нас. Нынешней ночью много их шатается по здешним
местам. Берегись, однако, - прибавил он сурово. - Ты ведь не сказал нам
своего имени, так и наших имен не спрашивай и не пытайся узнавать, кто
мы и откуда. Если не послушаешься, пеняй на себя.
Гурт поблагодарил предводителя и обещал следовать его советам. Двое
разбойников взяли свои дубины и повели Гурта окольной тропинкой через
чащу вниз, к оврагу. На опушке им навстречу вышли двое людей. Они обме-
нялись несколькими словами с проводниками и опять скрылись в глубине ле-
са. Отсюда Гурт заключил, что шайка большая и сборное место охраняется
зорко.
Выйдя на открытую равнину, поросшую вереском, Гурт не знал бы, куда
ему направить свои шаги, если бы разбойники не повели его прямо на вер-
шину холма. Оттуда были видны освещенные луной частокол, окружавший рис-
талище, шатры, раскинутые у обоих его концов, знамена, развевавшиеся над
ними. Гурт мог даже расслышать тихое пение, которым развлекалась ночная
стража.
Разбойники остановились.
- Дальше мы не пойдем, - сказал один из них, - иначе нам самим нес-
добровать. Помни, что тебе сказано: помалкивай о том, что с тобой прик-
лючилось сегодня, и увидишь, что все будет хорошо. Но, если позабудешь
наши советы, от мщения не убережешься, хотя бы ты и спрятался в Тауэре.
- Спокойной ночи, милостивые господа, - сказал Гурт, - я ваших прика-
заний не забуду и надеюсь, что вы не примете за обиду, коли я пожелаю
вам заняться более безопасным и честным ремеслом.
На этом они расстались. Разбойники повернули обратно, а Гурт напра-
вился к шатру своего хозяина и, невзирая на только что выслушанные уве-
щевания, не замедлил рассказать ему все свои приключения.
Рыцарь Лишенный Наследства был удивлен щедростью Ревекки, которой он,
впрочем, решил не пользоваться, не менее, чем великодушием разбойников.
Впрочем, он недолго размышлял об эти странных событиях, потому что хотел
поскорее лечь спать. Ему было необходимо как следует отдохнуть, чтобы
набраться сил для завтрашнего состязания.
Итак, рыцарь лег на роскошную постель, приготовленную в его шатре, а
верный Гурт растянулся на полу, покрытом вместо ковра медвежьими шкура-
ми, у самого входа, чтобы никто не мог проникнуть к ним, не разбудив
его.
Глава XII
Герольды уж не ездят взад-вперед,
Гремит труба, и в бой рожок зовет.
Вот в западной дружине и в восточной
Втыкаются древки в упоры прочно,
Вонзился шип преострый в конский бок.
Тут видно, кто боец и кто ездок.
О толстый щит ломается копье,
Боец под грудью чует острие.
На двадцать футов бьют обломки ввысь...
Вот, серебра светлей, мечи взвились,
Шишак в куски раздроблен и расшит,
Потоком красным грозно кровь бежит [14].
Чосер
Настало безоблачное, великолепное утро. Солнце только что показалось
на горизонте, и наиболее праздные - или самые ревностные - зрители уже
потянулись с разных сторон по зеленому лугу к ристалищу, чтобы пораньше
занять удобные места. Вслед за ними явились маршалы со своими прислужни-
ками и герольды. Они должны были составить списки участников общего тур-
нира; каждый рыцарь обязан был указать, на чьей стороне он собирается
выступить. Подобная предосторожность была нужна для того, чтобы равно-
мерно распределить сражающихся и не давать численного перевеса ни той,
ни другой партии.
В соответствии с обычаями турниров рыцарь Лишенный Наследства был
признан главой первой партии, Бриан де Буагильбер, как лучший после него
боец предыдущего дня, назначен был главой второй. К нему примкнули, ко-
нечно, все зачинщики турнира, за исключением Ральфа де Випонта, который
все еще не оправился после своего падения. С обеих сторон не было недос-
татка в доблестных и знатных рыцарях.
Несмотря на то, что общие турниры были гораздо опаснее одиночных сос-
тязаний, они всегда пользовались большим успехом среди рыцарей. Многие
рыцари, которые не отваживались на единоборство с прославленными бойцами
из числа зачинщиков, охотно выступали в общем турнире, где могли выбрать
себе равного по силам противника. Так и на этот раз: в каждую партию за-
писалось по пятидесяти рыцарей, и маршалы, к великой досаде опоздавших,
объявили, что больше не могут принять.
К десяти часам утра все поле, окружавшее ристалище, было усеяно всад-
никами, всадницами и пешеходами, опешившими на турнир. Вскоре затрубили
трубы, возвещавшие прибытие принца Джона и его свиты, а за ними - и це-
лой толпы рыцарей, как желавших сразиться, так и других, не имевших та-
кого намерения.
К этому времени приехал и Седрик Сакс с леди Ровеной, но без
Ательстана, который облекся в боевой панцирь и заявил, что станет в ряды
бойцов. К немалому удивлению Седрика, он записался в партию Бриана де
Буагильбера.
Седрик решительно возражал против неблагоразумного выбора своего дру-
га, но Ательстан дал ему такой ответ, какие могут давать люди, которые
упорствуют, но не в состоянии доказать свою правоту.
У него была особая причина присоединиться к партии храмовника, но он
умолчал о ней из осторожности. Хотя по вялости характера он ничем не
проявил своей особой преданности леди Ровене, тем не менее он был далеко
не равнодушен к ее красоте. Ательстан считал, что его брак с Ровеной де-
ло решенное, так как Седрик и другие родственники красавицы выразили
свое согласие. Поэтому гордый властитель Конингсбурга с затаенным неудо-
вольствием смотрел на то, как герои вчерашнего по праву победителя изб-
рал Ровену королевой праздника. Ательстан вознамерился наказать его за
такое предпочтение, которое, как ему казалось, чем-то вредило его
собственному сватовству. Уверенный в своей несокрушимой силе и убежден-
ный льстецами в том, что он в бою обладает большим искусством, он решил-
ся не только оставить рыцаря Лишенного Наследства без своей могучей по-
мощи, но и при случае обрушиться на него всею тяжестью своей боевой се-
киры.
Так как принц Джон намекнул, что ему хотелось бы обеспечить победу
партии зачинщиков, де Браси и другие приближенные к принцу рыцари запи-
сались в их партию. С другой стороны, много славных рыцарей саксонского
и норманского происхождения, как уроженцев Англии так и чужих стран, за-
писалось в противную партию, желая выступить под началом такого превос-
ходного бойца, каким оказался рыцарь Лишенный Наследства.
Как только принц Джон заметил, что избранная королева турнира
подъехала к ристалищу, он с самым любезным видом, который умел принять,
когда хотел. поскакал к ней навстречу, снял шляпу и сам помог ей сойти с
лошади, а вся его свита обнажила головы, и один из важнейших сановников
спешился и взял под уздцы ее лошадь.
- Как видите, - сказал принц Джон, - мы первые подаем пример проявле-
ния верноподданнических чувств королеве любви и красоты и сами возведем
ее на трон. Благородные дамы, - обратился он к галерее, - извольте сле-
довать за вашей повелительницей, если желаете, в свою очередь, удосто-
иться таких же почестей.
С этими словами принц провел леди Ровену к тронной ложе, а самые кра-
сивые и знатные из присутствующих дам поспешили вслед за нею, стараясь
сесть как можно ближе к своей временной королеве.
Когда леди Ровена заняла свое место, раздалась торжественная музыка,
наполовину заглушаемая приветственными криками толпы. Блестящее оружие и
доспехи рыцарей ослепительно сверкали на солнце; бойцы толпились по обо-
им концам ристалища и с жаром обсуждали расположение своих сил.
Герольды призвали к молчанию на время чтения правил турнира. Правила
эти были введены для того, чтобы по возможности уменьшить опасность сос-
тязания, во время которого рыцари должны были сражаться отточенными ме-
чами и заостренными копьями.
Бойцам воспрещалось колоть мечами, а позволено было только рубить. Им
предоставлялось право пустить в ход палицу или секиру, но отнюдь не кин-
жал. Упавший с коня мог продолжать бой только с пешим противником. Всад-
никам же воспрещалось нападать на пешего. Если бы рыцарю удалось загнать
противника на противоположный конец ристалища, где он сам, или его ору-
жие, или лошадь коснулись бы внешней ограды, противник был бы обязан
признать себя побежденным и предоставить своего коня и доспехи в распо-
ряжение победителя. Рыцарь, потерпевший такое поражение, не имел права
участвовать в дальнейших состязаниях. Если выбитый из седла не в состоя-
нии был подняться сам, его оруженосец или паж имел право выйти на арену
и помочь своему хозяину выбраться из свалки, но в таком случае рыцарь
считался побежденным и проигрывал своего коня и оружие. Бой должен был
прекратиться, как только принц Джон бросит на арену свой жезл или
трость. Это была мера предосторожности на случай, если состязание ока-
жется слишком кровопролитным и долгим. Каждый рыцарь, нарушивший правила
турнира или как-нибудь иначе погрешивший против законов рыцарства, под-
вергался лишению доспехов; вслед за тем ему на руку надевали щит, пере-
вернутый нижним концом вверх, и сажали верхом на ограду, на всеобщее
посмеяние.
После того как были объявлены эти правила, герольды в заключение
призвали всех добрых рыцарей дополнить свой долг и заслужить благосклон-
ность королевы любви и красоты. Возвестив все это, герольды стали на
свои места. Тогда с обоих концов арены длинными вереницами выступили ры-
цари и выстроились друг против друга двойными рядами; предводитель каж-
дой партии занял место в центре переднего ряда, после того как разместил
