пределах своего королевства, и даже все доводы Фиц-Урс а не могли окон-
чательно рассеять его подозрения. Прерывающимся голосом принц сказал
несколько слов в похвалу доблести рыцаря Лишенного Наследства и велел
подвести боевого коня, приготовленного в награду победителю; сам же он
все время тревожно ждал, не раздастся ли из-под опущенного забрала этого
покрытого стальными доспехами рыцаря низкий и грозный голос Ричарда
Львиное Сердце!
Но рыцарь Лишенный Наследства ни слова не сказал в ответ на при-
ветствие принца, а только низко поклонился.
Двое богато одетых конюхов вывели на арену великолепного коня в пол-
ном боевом снаряжении самой тонкой работы. Упершись одной рукой о седло,
рыцарь Лишенный Наследства вскочил на коня, не дотронувшись до стремян,
и, подняв копье, дважды объехал арену с искусством первоклассного наезд-
ника, испытывая прекрасные стати лошади и заставляя ее менять аллюр.
При других обстоятельствах можно было бы подумать, что им руководит
простое тщеславие. Но теперь все усмотрели в этом лишь вполне естествен-
ное желание получше ознакомиться со всеми достоинствами полученного в
дар коня, и зрители снова приветствовали рыцаря хвалебными криками.
Между тем неугомонный аббат Эймер шепотом напомнил принцу, что теперь
настало время, когда победитель должен проявить уже не доблесть, а изящ-
ный вкус, избрав среди прелестных дам, украшавших галереи, ту, которая
займет престол королевы любви и красоты и вручит приз победителю на
завтрашнем турнире. Поэтому принц Джон поднял жезл, как только рыцарь,
во второй раз объезжая арену, поравнялся с его ложей. Рыцарь тотчас по-
вернул лошадь и, став перед троном, опустил копье почти до самой земли и
замер, как бы ожидая дальнейших приказаний принца. Все были восхищены
искусством, с которым седок мгновенно справился с разгоряченным конем и
заставил его застыть, как изваяние.
- Сэр рыцарь Лишенный Наследства, - сказал принц Джон, - раз это
единственный титул, каким мы можем именовать вас... Вам предстоит теперь
почетная обязанность избрать прекрасную даму, которая займет трон коро-
левы любви и красоты и будет главенствовать на завтрашнем празднике. Ес-
ли вы, как чужестранец, затрудняетесь сделать выбор и пожелаете прислу-
шаться к советам другого лица, мы можем только заметить, что леди Али-
сия, дочь доблестного рыцаря Вальдемара Фиц-Урса, давно считается при
нашем дворе первой красавицей и занимает в то же время наиболее почетное
положение. Тем не менее вам предоставляется полное право вручить этот
венец кому вам будет угодно. Та дама, которой вы его передадите, и будет
провозглашена королевой завтрашнего турнира. Поднимите ваше копье.
Рыцарь повиновался, и принц Джон надел на конец копья венец из зеле-
ного атласа, который был окружен золотым обручем, украшенным зубцами в
виде сердец и наконечников стрел, наподобие того, как герцогская корона
представляет ряд земляничных листьев, чередующихся с шариками.
Делая прозрачный намек относительно дочери Вальдемара Фиц-Урса, принц
Джон думал одновременно достигнуть нескольких целей, ибо ум его предс-
тавлял странную смесь беспечности и самонадеянности с хитростью и ко-
варством. Во-первых, ему хотелось изгладить из памяти свиты неуместную
шутку по поводу Ревекки, а во-вторых - расположить к себе отца Алисии,
Вальдемара, которого он побаивался и чье неудовольствие он навлек на се-
бя уже несколько раз на протяжении этого дня. Да и к самой Алисии он не
прочь был войти в милость, потому что Джон был почти так же распутен в
своих забавах, как безнравствен в своем честолюбии. Кроме того, он мог
создать рыцарю Лишенному Наследства (к которому он уже чувствовал
сильнейшее нерасположение) могущественного врага в лице Вальдемара
Фиц-Урса, который был бы оскорблен, если бы его дочь обошли выбором, что
было весьма вероятно.
Именно так и случилось. Рыцарь Лишенный Наследства миновал располо-
женную вблизи от трона принца ложу, где Алисия восседала во всей славе
своей горделивой красоты, и медленно проехал дальше вдоль арены, пользу-
ясь своим правом пристально разглядывать многочисленных красавиц, укра-
шавших своим присутствием это блистательное собрание.
Любопытно было наблюдать, как различно они себя вели в то время, ког-
да рыцарь объезжал арену: одни краснели, другие старались принять гордый
и неприступный вид; иные смотрели прямо перед собой, притворяясь, что
ничего не замечают. Многие откидывались назад с несколько деланным испу-
гом, тогда как их подруги с трудом удерживались от улыбки; две или три
открыто смеялись. Были и такие, что поспешили скрыть свои прелести под
покрывалом; но, по свидетельству саксонской летописи, это были красави-
цы, уже лет десять известные в свете. Возможно, что мирская суета нес-
колько им наскучила, и они добровольно отказывались от своих прав, усту-
пая место более молодым.
Наконец рыцарь остановился перед балконом, где сидела леди Ровена, и
ожидание зрителей достигло высшей степени напряжения.
Должно сознаться, что если бы, намечая свой выбор, рыцарь Лишенный
Наследства руководствовался тем, где во время турнира наиболее интересо-
вались его успехами, ему следовало отдать предпочтение именно этой части
галереи. Седрик Сакс, восхищенный поражением храмовника, а еще более не-
удачей, постигшей обоих его злокозненных соседей - Фрон де Бефа и
Мальвуазена, - перегнувшись через перила балкона, следил за подвигами
победителя не только глазами, но всем сердцем и душой. Леди Ровена не
меньше его была захвачена событиями дня, хотя она ничем не выдавала сво-
его волнения. Даже невозмутимый Ательстан как будто вышел из своей обыч-
ной апатии: он потребовал большую кружку мускатного вина и объявил, что
пьет за здоровье рыцаря Лишенного Наследства.
Другая группа, помещавшаяся как раз под галереей, занятой саксами, не
меньше их интересовалась исходом турнира.
- Праотец Авраам! - говорил Исаак из Йорка в ту минуту, как происхо-
дило первое столкновение между храмовником и рыцарем Лишенным Нас-
ледства. - Как прытко скачет этот христианин! Доброго коня привезли из-
далека, из самой Берберии, а он с ним так обходится, как будто это осле-
нок! А великолепные доспехи, которые так дорого обошлись Иосифу Перейре,
оружейнику в Милане! Он совсем не бережет их, словно нашел их на большой
дороге!
- Но если рыцарь рискует собственной жизнью и телом, отец, - сказала
Ревекка, - можно ли ожидать, что он будет беречь коня и доспехи в такой
страшной битве.
- Дитя, - возразил Исаак с раздражением, - ты сама не знаешь, что го-
воришь! Его тело и жизнь принадлежат ему самому, тогда как конь и воору-
жение... О отец наш Иаков, о чем я говорю... Он хороший юноша. Молись,
дитя мое, за спасение этого доброго юноши, его коня и доспехов. Смотри,
Ревекка, смотри! Он опять собирается вступить в бой с филистимлянином.
Бог отцов моих! Он победил! Нечестивый филистимлянин пал от его копья,
подобно тому как Ог, царь Бешана, и Сихон, царь Армаритов, пали от мечей
отцов наших! Ну, теперь он отберет их золото и серебро, их боевых коней
и доспехи. Все будет его добычей!
Такую же тревогу и такое же волнение испытывал почтенный еврей при
каждом новом подвиге рыцаря, всякий раз пытаясь наскоро вычислить стои-
мость лошади и доспехов, которые должны были поступить во владение побе-
дителя. Стало быть, в той части публики, перед которой остановился ры-
царь Лишенный Наследства, особенно интересовались его успехами.
То ли по нерешительности, то ли в силу каких-либо других причин побе-
дитель с минуту стоял неподвижно. Зрители молча, с напряженным вниманием
следили за каждым его движением. Потом он медленно и грациозно склонил
копье и положил венец к ногам прекрасной Ровены. В ту же минуту заиграли
трубы, а герольды провозгласили леди Ровену королевой любви и красоты,
угрожая покарать всякого, кто дерзнет оказать ей неповиновение. Затем
они повторили свой обычный призыв к щедрости, и Седрик в порыве сердеч-
ного восторга вручил им крупную сумму, да и Ательстан, хотя и не так
быстро, прибавил со своей стороны такую же солидную подачку.
Среди норманских девиц послышалось недовольное перешептывание, они
так же мало привыкли к тому, чтобы им предпочитали саксонок, как нор-
манские рыцари не привыкли к поражениям в введенных ими же самими ры-
царских играх. Но эти выражения неудовольствия потонули в громких криках
зрителей: "Да здравствует леди Ровена - королева любви и красоты!" А из
толпы простого народа слышались восклицания: "Да здравствует саксонская
королева! Да здравствует род бессмертного Альфреда!"
Как ни неприятно было принцу Джону слышать такие возгласы, тем не ме-
нее он был вынужден признать выбор, сделанный победителем, вполне закон-
ным. Приказав подавать лошадей, он сошел с трона, сел на своего скакуна
и в сопровождении свиты вновь выехал на арену. Приостановившись на мину-
ту у галереи, где сидела леди Алисия, принц Джон приветствовал ее с
большой любезностью и сказал, обращаясь к окружающим:
- Клянусь святыми угодниками, господа, хотя подвиги этого рыцаря по-
казали нам сегодня крепость его мышц и костей, но надо признать, что,
судя по его выбору, глаза у него не слишком зоркие.
Но на этот раз, как и в течение всей своей жизни, принц Джон, к нес-
частью для себя, не мог угадать характер тех, кого стремился задобрить.
Вальдемар Фиц-Урс скорее обиделся, нежели почувствовал себя польщенным
тем, что принц так явно подчеркнул пренебрежение, оказанное его дочери.
- Я не знаю ни одного правила рыцарства, - сказал Фиц-Урс, - которое
было бы так драгоценно для каждого свободного рыцаря, как право избрать
себе даму. Моя дочь ни у кого не ищет предпочтения; в своем кругу она,
конечно, всегда будет получать ту долю поклонения, которой она достойна.
Принц Джон на это ничего не сказал, но так пришпорил своего коня, как
будто хотел сорвать на нем свою досаду. Лошадь рванулась с места и вмиг
очутилась подле той галереи, где сидела леди Ровена, у ног которой все
еще лежал венец.
- Прекрасная леди, - сказал принц, - примите эмблему вашей царствен-
ной власти, которой никто не подчинится более искренне, чем Джон, принц
Анжуйский. Не будет ли вам угодно вместе с вашим благородным родителем и
друзьями украсить своим присутствием наш сегодняшний пир в замке Ашби,
чтобы дать нам возможность познакомиться с королевой, служению которой
мы посвящаем завтрашний день?
Ровена осталась безмолвной, а Седрик отвечал за нее на своем родном
языке.
- Леди Ровена, - сказал он, - не знает того языка, на котором должна
была бы ответить на вашу любезность, поэтому же она не может принять
участия в вашем празднестве. Так же и я и благородный Ательстан Ко-
нингсбургский говорим только на языке наших предков и следуем их обыча-
ям. Поэтому мы с благодарностью отклоняем любезное приглашение вашего
высочества. А завтра леди Ровена примет на себя обязанности того звания,
к которому призвал ее добровольный выбор победившего рыцаря, утвержден-
ный одобрением народа.
С этими словами он поднял венец и возложил его на голову Ровены в
знак того, что она принимает временную власть.
- Что он говорит? - спросил принц Джон, притворяясь, что не знает
по-саксонски, тогда как на самом деле отлично знал этот язык.
Ему передали смысл речи Седрика по-французски.
- Хорошо, - сказал он, - завтра мы сами проводим эту безмолвную цари-
цу к ее почетному месту. Но по крайней мере вы, сэр рыцарь, - прибавил
он, обращаясь к победителю, все еще стоявшему перед галереей, - раздели-
те с нами трапезу?
Тут рыцарь впервые заговорил. Ссылаясь на усталость и на то, что ему
необходимо сделать некоторые приготовления к предстоящему завтра состя-
занию, он тихим голосом скороговоркой принес свои извинения принцу.
