гильбер, - да полюбуйся на солнце в последний раз: нынче же вечером ты
уснешь в раю.
- Благодарю за предупреждение, - ответил рыцарь Лишенный Наследства.
- Прими же и от меня добрый совет: садись на свежую лошадь и бери новое
копье: клянусь честью, они тебе понадобятся.
Сказав это, он заставил свою лошадь задом спуститься с холма и пя-
титься через всю арену вплоть до северных ворот. Тут он остановился как
вкопанный в ожидании своего противника. Удивительное искусство, с кото-
рым он управлял конем, снова вызвало громкие похвалы большинства зрите-
лей.
Как ни досадно было де Буагильберу выслушивать советы от своего про-
тивника, тем не менее он последовал им в точности: его честь зависела от
исхода предстоявшей борьбы, и поэтому он не мог пренебречь ничем, что
содействовало бы его успеху. Он приказал подать себе свежую лошадь,
сильную и резвую, выбрал новое, крепкое копье, опасаясь, что древко ста-
рого не так уже надежно после предыдущих стычек, и переменил щит, пов-
режденный в прежних схватках. На первом щите у него была обычная эмблема
храмовников - двое рыцарей, едущих на одной лошади, что служило символом
смирения и бедности. В действительности вместо этих качеств, считавшихся
первоначально необходимыми для храмовников, рыцари Храма в то время от-
личались надменностью и корыстолюбием, что и послужило поводом к уничто-
жению их ордена. На новом щите де Буагильбера изображен был летящий во-
рон, держащий в когтях череп, а под ним надпись: "Берегись ворона".
Когда оба противника, решившие биться насмерть, стали друг против
друга на противоположных концах арены, тревожное ожидание зрителей дос-
тигло высшего предела. Немногие полагали, чтобы состязание могло окон-
читься благополучно для рыцаря Лишенного Наследства, но его отвага и
смелость расположили большинство зрителей в его пользу.
Как только трубы подали сигнал, оба противника с быстротою молнии ри-
нулись на середину арены и сшиблись с силой громового удара. Их копья
разлетелись обломками по самые рукояти, и какое-то мгновение казалось,
что оба рыцаря упали, потому что кони под ними взвились на дыбы и попя-
тились назад. Однако искусные седоки справились с лошадьми, пустив в ход
и шпоры и удила. С минуту они смотрели друг на друга в упор; казалось,
взоры их мечут пламя сквозь забрала шлемов; потом, поворотив коней, они
поехали каждый в свою сторону и у ворот получили новые копья из рук сво-
их оруженосцев.
Громкие восклицания, возгласы одобрения многочисленных зрителей, ко-
торые при этом махали платками и шарфами, доказывали, с каким интересом
все следили за этим поединком; впервые в тот день выехали на арену бой-
цы, столь равные по силе и ловкости. Но как только они снова стали друг
против друга, крики и рукоплескания смолкли, народ вокруг ристалища за-
мер, и настала такая глубокая тишина, как будто зрители боялись перевес-
ти дыхание.
Дав лошадям и всадникам отдохнуть несколько минут, принц Джон подал
знак трубачам играть сигнал к бою. Во второй раз противники помчались на
середину ристалища и снова сшиблись с такой же быстротой, такой же силой
и ловкостью, но не с равным успехом, как прежде.
На этот раз храмовник метил в самую середину щита своего противника и
ударил в него так метко и сильно, что копье разлетелось вдребезги, а ры-
царь покачнулся в седле. В свою очередь, Лишенный Наследства, вначале
также метивший в щит Буагильбера, в последний момент схватки изменил
направление копья и ударил по шлему противника. Это было гораздо труд-
нее, но при удаче удар был почти неотразим. Так оно и случилось, удар
пришелся по забралу, а острие копья задело перехват его стальной решет-
ки. Однако храмовник и тут не потерял присутствия духа и поддержал свою
славу. Если б подпруга его седла случайно не лопнула, быть может он и не
упал бы. Но вышло так, что седло, конь и всадник рухнули на землю и
скрылись в столбе пыли.
Выпутаться из стремян, вылезть из-под упавшей лошади и вскочить на
ноги было для храмовника делом одной минуты. Вне себя от ярости, которая
увеличивалась от громких и радостных криков зрителей, приветствовавших
его падение, он выхватил меч и замахнулся им на своего победителя. Ры-
царь Лишенный Наследства соскочил с коня и также обнажил меч. Но марша-
лы, пришпорив коней, подскакали к ним и напомнили бойцам, что по законам
турнира они не имеют права затевать подобный поединок.
- Мы еще встретимся, - сказал храмовник, метнув гневный взгляд на
своего противника, - и там, где нам никто не помешает.
- Если встретимся, в том будет не моя вина, - отвечал рыцарь Лишенный
Наследства. - Пешим или на коне, копьем ли, секирой или мечом - я всегда
готов сразиться с тобой.
Они бы, вероятно, еще долго обменивались гневными речами, если бы
маршалы, скрестив копья, не принудили их разойтись. Рыцарь Лишенный Нас-
ледства возвратился на свое прежнее место, а Бриан де Буагильбер - в
свой шатер, где провел весь остаток дня в гневе и отчаянии.
Не слезая с коня, победитель потребовал кубок вина и, отстегнув ниж-
нюю часть забрала, провозгласил, что пьет "за здоровье всех честных анг-
лийских сердец и на погибель иноземным тиранам!" После этого он приказал
своему трубачу протрубить вызов зачинщикам и попросил герольда передать
им, что не хочет никого выбирать, но готов сразиться с каждым из них в
том порядке, какой они сами установят.
Первым выехал на ристалище Фрон де Беф, громадный богатырь, в черной
броне и с белым щитом, на котором была нарисована черная бычья голова,
изображение которой наполовину стерлось в многочисленных схватках, с
хвастливым девизом: "Берегись, вот я". Над этим противником рыцарь Ли-
шенный Наследства одержал легкую, но решительную победу: у обоих рыцарей
копья переломились, но при этом Фрон де Беф потерял стремя, и судьи ре-
шили, что он проиграл.
Третья стычка незнакомца произошла с сэром Филиппом де Мальвуазеном и
была столь же успешна: он с такой силой ударил барона копьем в шлем, что
завязки лопнули, шлем свалился, и только благодаря этому сам Мальвуазен
не упал с лошади, однако был объявлен побежденным.
Четвертая схватка была с Гранменилем. Тут рыцарь Лишенный Наследства
выказал столько же любезности, сколько до сих пор выказывал мужества и
ловкости. У Гранмениля лошадь была молодая и слишком горячая; во время
стычки она так шарахнулась в сторону, что всадник не мог попасть в цель,
противник же его, вместо того чтобы воспользоваться таким преимуществом,
поднял копье и проехал мимо. Вслед за тем он воротился на свое место в
конце арены и через герольда предложил Гранменилю еще раз помериться си-
лами. Но тот отказался, признав себя побежденным не только искусством,
но и любезностью своего противника.
Ральф де Випонт дополнил список побед незнакомца, с такой силой грох-
нувшись оземь, что кровь хлынула у него носом и горлом, и его замертво
унесли с ристалища.
Тысячи радостных голосов приветствовали единодушное решение принца и
маршалов, присудивших приз этого дня рыцарю Лишенному Наследства.
Глава IX
...Другими девами окружена,
Стояла как владычица она -
Царицей быть могла она одна.
Там не было красавиц, равных ей,
Ее убор был всех одежд милей.
Ее венец и праздничный наряд
Красив без пышности, без роскоши богат;
И вербы ветвь в руке ее бела -
Она ее в знак власти подняла.
"Цветок и лист"
Уильям де Вивиль и Стивен де Мартиваль, маршалы турнира, первые позд-
равили победителя.
Они попросили его снять шлем или поднять забрало, прежде чем он
предстанет перед принцем Джоном, чтобы получить из его рук приз. Однако
рыцарь Лишенный Наследства с изысканной вежливостью отклонил их просьбу,
говоря, что на этот раз не может предстать с открытым лицом по причинам,
которые объяснил герольдам перед выступлением на арену. Маршалы вполне
удовлетворились этим ответом, тем более что в те времена рыцари часто
произносили самые странные обеты и нередко давали клятву хранить полное
инкогнито на определенный срок или пока не случится то или другое наме-
ченное ими происшествие. Поэтому они не стали доискиваться причин, по
которым победитель желает оставаться неизвестным, а просто доложили о
том принцу Джону и попросили разрешения у его светлости представить ему
рыцаря, чтобы принц лично вручил ему награду за доблесть.
Любопытство Джона было сильно возбуждено этой таинственностью. Он и
так был недоволен исходом турнира, во время которого зачинщики, бывшие
его любимцами, потерпели поражение от руки одного и того же рыцаря. Поэ-
тому он высокомерно ответил маршалам:
- Клянусь пресвятой девой, этот рыцарь, очевидно, лишен не только
наследства, но и вежливости, раз он желает предстать перед нами с закры-
тым лицом! Как вы думаете, господа, - обратился он к своей свите, - кто
этот гордый храбрец?
- Не могу догадаться, - отвечал де Браси. - Вот уж не думал, чтобы в
пределах четырех морей, омывающих Англию, нашелся боец, способный в один
и тот же день победить этих пятерых рыцарей! Клянусь честью, мне не за-
быть, как он сбил де Випонта! Бедняга иоаннит вылетел из седла, точно
камень из пращи.
- Ну, об этом нечего особенно распространяться, - сказал один из ры-
царей иоаннитского ордена, - храмовнику также порядком досталось. Я сам
видел, как ваш знаменитый Буагильбер трижды перевернулся на земле, каж-
дый раз захватывая целые пригоршни песку.
Де Браси, который был в дружеских отношениях с храмовниками, собирал-
ся возразить иоанниту, но принц Джон остановил его.
- Молчите, господа! - сказал он. - Что вы спорите попусту?
- Победитель, - молвил маршал де Вивиль, - все еще ожидает решения
вашей светлости.
- Нам угодно, - отвечал Джон, - чтобы он дожидался, пока не найдется
кто-нибудь, кто мог бы угадать его имя и звание. Даже если ему бы приш-
лось простоять в ожидании до ночи, он не озябнет после такой горячей ра-
боты.
- Плохо же вы изволите чествовать победителя! - сказал Вальдемар
Фиц-Урс. - Вы хотите заставить его ждать до тех пор, пока мы не скажем
вашей светлости того, о чем мы понятия не имеем. Я по крайней мере ума
не приложу. Разве что это один из тех доблестных воинов, которые вслед
за королем Ричардом ушли в Палестину, а теперь пробираются домой из Свя-
той Земли.
- Может быть, это граф Солсбери? - сказал де Браси. - Он примерно его
роста.
- Скорее сэр Томас де Малтон, рыцарь Гилслендский, - заметил Фиц-Урс,
- Солсбери шире в кости.
И вдруг в свите зашептались, но кто шепнул первым, трудно было ска-
зать:
- Уж не король ли это? Быть может, это сам Ричард Львиное Сердце?
- Помилуй бог! - сказал принц Джон, побледнев как смерть и попятив-
шись назад, как будто рядом ударила молния. - Вальдемар!.. Де Браси... И
все вы, храбрые рыцари и джентльмены, не забывайте своих обещаний,
будьте моими верными сторонниками!
- Бояться нечего! - сказал Вальдемар Фиц-Урс. - Неужели вы так плохо
помните богатырское сложение сына вашего отца, что подумали, будто он
мог уместиться в панцире этот бойца? Де Вивиль и Мартиваль, вы окажете
наилучшую услугу принцу, если сию же минуту приведете победителя к под-
ножию трона и положите конец сомнениям, от которых у его светлости не
осталось румянца на лице! Всмотритесь в него хорошенько, - продолжал
Вальдемар, обращаясь к принцу, - и вы увидите, что он на три дюйма ниже
короля Ричарда и вдвое уже в плечах. И лошадь под ним не такая, чтобы
могла выдержать тяжесть короля Ричарда.
Во время его речи маршалы подвели рыцаря Лишенного Наследства к под-
ножию деревянной лестницы, подымавшейся с арены к трону принца. Джон был
чрезвычайно расстроен мыслью, что его царственный брат, которому он был
так много обязан и которого столько раз оскорблял, внезапно появился в
