Вот только таким, естественным путем искоренится преступность. Почвы не
будет...
- А нам?..
- А вам тогда останутся не тысячи преступников, а единицы.
Рецидивисты, так сказать...
- Когда же это все произойдет, по-вашему? Через двадцать лет? Через
тридцать? - сердито рубил ладонью воздух Жеглов, а сам он в моих глазах
слоился, будто был слеплен из табачного дыма.
- Может быть...- разводил черепашьими ластами Михал Михалыч.
- Дулю! - кричал Жеглов, показывая два жестких суставчатых кукиша.-
Нам некогда ждать, бандюги нынче честным людям житья не дают!
- Я и не предлагаю ждать,- пожимал круглыми плечами Михал Михалыч.- Я
хотел только сказать, что, по моему глубокому убеждению, в нашей стране
окончательная победа над преступностью будет одержана не карательными
органами, а естественным ходом нашей жизни, ее экономическим развитием.
А главное - моралью нашего общества, милосердием и гуманизмом наших
людей...
- Милосердие - это поповское слово,- упрямо мотал головой Жеглов.
Меня раскачивало на стуле из стороны в сторону, я просто засыпал
сидя, и мне хотелось сказать, что решающее слово в борьбе с бандитами
принадлежит нам, то есть карательным органам, но язык меня не слушался,
и я только поворачивал все время голову справа налево, как китайский
болванчик, выслушивая сначала одного, потом другого.
- Ошибаетесь, дорогой юноша,- говорил Михал Михалыч.- Милосердие не
поповский инструмент, а та форма взаимоотношений, к которой мы все
стремимся...
- Точно! - язвил Жеглов.- "Черная кошка" помилосердствует... Да и мы,
попадись она нам...
Я перебрался на диван, и сквозь наплывающую дрему накатывали на меня
резкие выкрики Жеглова и журчащий тихий говор Михал Михалыча:
- ...У одного африканского племени отличная от нашей система
летосчисления. По их календарю сейчас на земле - Эра Милосердия. И кто
знает, может быть, именно они правы и сейчас в бедности, крови и насилии
занимается у нас радостная заря великой человеческой эпохи - Эры
Милосердия, в расцвете которой мы все сможем искренне ощутить себя
друзьями, товарищами и братьями...
ПОДГОТОВКА К ВСТРЕЧЕ ВОИНОВ
В районах столицы идет деятельная подготовка к встрече возвращающихся из
Красной Армии демобилизованных 2-й очереди.
Депутаты райсоветов с активом проводят учет квартир демобилизуемых. Там, где
это необходимо, будет сделан ремонт.
Предприятия готовят для демобилизованных и их семей подарки. Обувная фабрика
No. 3 шьет 400 пар обуви, а валяльная фабрика - 300 пар валенок для школьников
- детей фронтовиков. 200 шапок изготовила меховая фабрика...
"Вечерняя Москва"
Тараскин встретил меня в коридоре и строго предупредил:
- Сегодня в пять часов комсомольское собрание. Отчетно-перевыборное.
Ты уже встал на учет?
- Нет. Из райкома еще не переслали мою учетную карточку.
Тараскин был важен и исключительно озабочен:
- Ты позвони в райком, поторопи. Надо активнее включаться в
общественную жизнь.Он придирчиво осмотрел на меня и внушительно добавил:
- Это я тебе как член бюро говорю. И на собрание обязательно приходи...
- Хорошо,- сказал я.- А ты у Жеглова отпросился?
- Что значит "отпросился"?! - возмутился Коля - Поставил в
известность - и точка! Собрание - важное политическое мероприятие, и
Жеглов сам обязан присутствовать...
- А Жеглов комсомолец? - удивился я.
- Конечно! Правда, ему уже двадцать шестой год... Скоро будем его
рекомендовать кандидатом партии.
Я как-то и не задумывался над тем, что Жеглову всего на три года
больше, чем мне,- почему-то он во всем казался намного опытнее, умнее,
старше...
Собрание проходило в актовом зале; и залом-то он считался только по
названию - такой он был маленький. Набилось туда народу, как селедок в
бочку. Я хотел устроиться у входа на подоконнике, но увидел, что из
середины зала мне машет рукой Варя, и стал пробираться к ней ближе; и
полз я по чьим-то ногам, спинам, на меня ругались, чертыхали меня
по-всякому, толкали и пинали. Наконец я добрался до Вари и устроился
рядом с ней - две ее подружки подвинулись, косясь на меня и усмехаясь.
Председатель позвонил в колокольчик и сказал:
- Товарищи! Прошлое наше отчетно-выборное собрание состоялось еще во
время Великой Отечественной войны - 20 сентября 1944 года. Многое
пережила страна - и мы вместе с нею - за этот год. Об этом подробно
доложит докладчик. А сейчас память погибших с прошлого собрания я
предлагаю почтить вставанием...
Зал единым махом поднялся, стало тихо, только тяжело дышал кто-то у
меня за спиной и гремел звонкий мальчишеский голос председателя:
- Аникин, Багаутдинов, Векшин, Гринберг, Седова, Топорков, Увалов,
Яковлев...
Вечная память комсомольцам, павшим с оружием в руках за счастье нашей
Родины!
Слово для отчетного доклада получил наш секретарь Степа Захаров -
белобрысый курчавый опер из ОБХСС. И шум понемногу улегся в зале. Я
сидел рядом с Варей, ощущая ее теплое мягкое плечо и поглядывая на нее
все время сбоку. Она толкнула меня тихонько локтем - слушай, мол, а не
вертись!
Степа хорошо говорил - не по бумажке, а на память, только изредка
заглядывая в блокнот, когда ему надо было привести какие-то цифры. Голос
у него был громкий, раскатистый, и говорил он с выражением, а не бубнил,
и когда ему казалось, что он голосом чего-то не дожал, не разъяснил и не
убедил, то он еще рукой махал резко и решительно, будто саблей отсекал
этот вопрос.
- ...Больше пятнадцати тысяч килограммов крови дали доноры столичной
милиции для воинов Красной Армии,- гремел Степа с трибуны. И сам хлопал
в ладоши, и по лицу его было видно, что он так доволен, будто его самого
спасли кровью доноров-милиционеров.- И особый низкий поклон нашим
дорогим девушкам - комсомолкам-донорам, среди которых я хотел бы назвать
Середину, Акимову, Леонтьеву, Рамзину, Попрядухину, Кикоть и многих
других, которые сдавали свою кровь по двадцать - тридцать раз!
Зал гремел аплодисментами, я наклонился к Варе и спросил тихонько:
- А ты, Варя, тоже сдавала кровь?
- Семь раз,- смущенно улыбнулась Варя, будто стеснялась того, что
вроде Кати Рамзиной не сдала кровь тридцать раз.
Я пожал слегка ее пальцы и шепнул:
- Варюша, а может быть, во мне и твоя кровь течет?..
- ...Исключительно важное значение имело проведение огородной
кампании для улучшения продуктового снабжения работников милиции,-
взмахивал сразу двумя руками Степа Захаров.- И, безусловно, надо
признать, что лучше всех с этим ответственным мероприятием справились
сотрудники 78-го отделения милиции, которые на своем огороде в Измайлове
накопали по шестнадцать-семнадцать мешков картошки с каждого участка. А
работники ОБХСС Калининского района провалили это дело, поскольку у них
собрано не более двух-трех мешков...
Степа покритиковал еще немного транспортников, не обеспечивающих
своевременный ремонт автомашин, потом сделал остановку, помолчал и
сказал негромко:
- К сожалению, не обошлось без ЧП...- И зал, как по команде, затих, а
Степа продолжал: - Один из наших... оказался трусом.- Тишина в зале
напрягалась до предела.- Выполняя боевое задание, лейтенант Соловьев
струсил, предал товарищей...
Зал взорвался возмущенными криками:
- Позор! Подлец!
Девчушка в сержантских погонах, сидевшая перед нами, наклонилась к
подруге, громко шепнула ей:
- В засаде они сидели, и он убийцу выпустил, испуга-ался...
А зал гремел:
- Вон из комсомола!
Захаров постучал карандашом по графину, объявил:
- Тихо, товарищи. Персональное дело комсомольца Соловьева будет
рассматриваться особо. А сейчас - к повестке...
Он еще говорил о наших задачах, о повышении профессиональной
подготовки, укреплении дисциплины, и когда он кончил, то председатель
совершенно неожиданно для меня сказал:
- В прениях первое слово предоставляется председателю шефской
комиссии бюро комсомола сержанту Синичкиной...
Варя встала, одернула юбку и сказала:
- Товарищи, у меня голос громкий, я буду с места говорить, а то на
трибуну не пробраться.- И говорила она действительно очень звонко,
отчетливо, и мне пришло в голову, что это только я один такой куль -
двух слов на людях связно сказать не могу.
- Пусть на сцену идет! - услышал я выкрик Жеглова и стал его искать
глазами, пока не разглядел, что он сидит в президиуме - вторым слева от
председателя.
- Пусть с места говорит! - кричали из зала.- А то все время уйдет на
хождение туда и обратно!
И я, конечно, закричал:
- С места! Тут лучше!
Жеглов увидел меня, усмехнулся и развел руками:
- Воля масс - закон для президиума!..
- Товарищи! Шефская комиссия проделала за истекший отчетный период
немалую работу, хотя нерешенных вопросов еще остается тьма. Основное
внимание мы уделяли детям и семьям наших погибших товарищей - тех, кто
пал на фронте или здесь при исполнении служебных обязанностей. В клубе
Управления мы провели большой праздничный утренник, на который к детям
приехали замечательные наши артисты Качалов, Москвин и Хмелев, Всем
детям мы приготовили праздничные гостинцы - хлеб с повидлом, орехи и
очень вкусные соевые конфеты. К предстоящему празднику 28-й годовщины
Великой Октябрьской революции мы тоже постарались сделать подарки для
детей наших погибших товарищей. Мы распределили сто пятьдесят кусков
мыла, сорок три ордера на промтовары,- в основном, на обувь и пальто,- и
в каждую такую семью уже завезли по сто пятьдесят килограммов картофеля,
пятьдесят кило капусты и по два кубометра дров...
Лицо у Вари раскраснелось, блестели огромные серо-зеленые глаза, она
говорила быстро и весело, и, когда я смотрел на нее, лицо мое невольно
расплывалось в блаженную, счастливую улыбку.
- ...Замечательно проявил себя комсомолец старшина Иванов, имеющий
гражданскую профессию сапожника. Он очень хорошо и быстро починил к
наступающей зиме обувь всем нуждающимся детям сотрудников Управления и
многим нашим товарищам, у которых не кончился еще срок носки форменной
обуви, а она уже пришла в негодность...
Это был, наверное, тот самый Иванов из комендантского взвода, к
которому меня обещал отвести Тараскин; так мы до сих пор к нему и не
собрались.
- ...Коновалов, который отвечает за организацию подарков раненым в
московских госпиталях, халатно относится к своим обязанностям. Если бы
не инициацива девушек из отдела РУД - ГАИ, вопрос этот стал бы под
угрозу срыва, а это неслыханный позор! Надо отстранить Коновалова от
такого важного дела...
Варя села на место, и я сказал ей:
- Ты замечательно выступала...
Потом вышел на сцену из-за стола президиума Жеглов, и на трибуну он
не пошел, а говорил, расхаживая по крошечной свободной полоске перед
столом:
- Когда год назад партия и правительство оказали огромную честь,
наградив нас орденом Красного Знамени, комсомол поставил перед нами
задачу: "Каждому работнику милиции - семилетнее образование!"
Оправдываем ли мы доверие?
Выполняем ли мы лозунг о семилетнем образовании? Со всей прямотой
надо признать:
пока еще с этим вопросом у нас плохо! Начальник бригады Мамыкин никак
не закончит семилетку, оперуполномоченного Флегонтова исключили из
школы, оперуполномоченный Пасюк третий год числится в шестом классе...
- Ты еще про деда моего вспомни! - крикнули из зала.- Пасюку уже за
тридцать!
- Ну и что, если Пасюк уже немолодой человек? Что же, ему из-за этого
так и пребывать во тьме невежества? Задача более подготовленных
сотрудников - подтянуть на свой уровень менее грамотных товарищей.
