я не сообразил. Мыши живут в этих вагончиках, а перед самым
представлением их достают оттуда, и пустой поезд подъезжает к вокзалу.
Открывают дверь - и мыши с радостью бегут в дом, в свою норку...
- И ты хочешь перехватить Фокса, когда он однажды вернется в норку?
- Вроде того. И главная нора у него - у этой самой Ани!..- Жеглов
встал из-за стола, хрустко потянулся, зевнул.- Ох, беда, спать
хочется...
- Иди тогда домой и спи,- предложил я.
- Не могу. Мне надо по кой-каким делишкам еще сбегать. Ты установи
адрес телефонного номера, оформи протоколы задержания Ручечника и
Волокушиной, запиши ее показания - закончи, короче, всю сегодняшнюю
канцелярию. А думать завтра будем...
Жеглов скинул свой довольно поношенный пиджачишко, оглядел его
критически и спросил:
- Шарапов, ты не возражаешь, если я сегодня твой новый китель надену?
- Надевай,- кивнул я и взглянул на часы: половина одиннадцатого. Но
спрашивать Жеглова, куда это он так среди ночи форсить собрался, не
стал. И он ничего не сказал.
- Все, я двинул...- помахал мне рукой Жеглов.- Приду поздно...
Во сколько он пришел, не знаю, но когда я заявился домой в половине
третьего, Глеб уже спал. На стуле рядом с его диваном висел мой
новенький парадный китель, на который Жеглов привинтил свой орден
Красной Звезды, значки отличника милиции, парашютиста и еще какую-то
ерунду. Я чуть не завыл от злости, потому что, честно говоря, уже точно
рассчитал, что если выпороть из мундира канты, то можно будет перешить
его в приличный штатский костюм, который мне позарез нужен - ведь не
могу же я повсюду таскаться в гимнастерке!
Расстроился я из-за этого проклятого кителя. Мне было и непошитого
костюма жалко, и зло разбирало на Жеглова за его нахальство, а главное,
сильнее всего я сердился на самого себя за собственную жадность, которую
никак не мог угомонить.
Ну, в конечном счете, эка невидаль - костюм перешитый, наплевать и
растереть! А я еще полночи из-за него уснуть не мог, все стыдил себя за
жадность, потом говорил всякие ехидные слова Жеглову, а пуще всего
жалел, что долго еще не придется мне пройтись в новом темно-синем
штатском костюме. Может быть, Ручечнику с его заграничным шикарным
нарядом и показался бы мой перешитый из формы костюм барахлом, но мне
плевать на его воровские вкусы - я знал наверняка, что мне к лицу был бы
синий штатский костюм, в котором мы с Варей куда-нибудь отправились бы -
в кино, в театр и теде, и тепе. Но перешивать пиджак из продырявленного
в четырех местах кителя просто глупо. И придется мне носить теперь
парадную форму самому.
На радиозаводе, где до сих пор выпускались репродукторы "Рекорд", сейчас
приступили к подготовке производства пяти ламповых радиоприемников-суперов
типа "Салют".
"Московский большевик"
Тараскина с утра забрали во второй отдел - людей у них катастрофически не
хватало, а на улице Стопани среди бела дня раздели ребенка, и Колю бросили на
это дело. А я вынул из сейфа уголовное дело на Груздева, взял из него связку
документов Ларисы и стал детально знакомиться с письмами от ее наставницы - Иры.
Писем было четыре: два из Москвы, местных, а два из Рузы. Ничего
особо интересного в этих листочках, испещренных мелким торопливым
почерком, я не обнаружил - так, ерунда, обычная дамская болтовня. Лишь
одна деталь привлекла мое внимание - в первом письме из Рузы Ира писала:
"Изредка навещает "Мое приключение", но все это абсолютно
бесперспективно... Разница в возрасте дает себя знать, и я поминутно
ловлю его взгляды на ножки проходящих мимо молодых актрисочек..." Во
втором письме, датированном двумя неделями позже, Ира с какой-то
странной интонацией сообщала: "Слава тебе, господи, я снова как ветер
свободна! "Мое приключение" благополучно почило - в том смысле, что он
объявил о полном нашем разрыве. Знаешь его привычку говорить готовыми
блоками: "Разбитого не склеишь...", "Мы разошлись, как в море
корабли..". И укатил. Честное слово, я чувствую какое-то облегчение, с
ним меня все время что-то угнетало, давило...
Если он появится на твоем горизонте, будь с ним поосторожнее,
голубушка".
Последняя фраза настораживала, и я отложил оба письма в сторону,
бегло просмотрел письма матери - все они были давние - и принялся за
счета и телеграммы. Среди них тоже вроде ничего не было интересного.
Нет, все-таки это письмишко любопытное. "Если он появится на твоем
горизонте, будь с ним поосторожнее, голубушка". Мимо такой фразы
проходить, пожалуй, не стоит, хотя, скорее всего, подруга имеет в виду
дела амурные. Но такие вещи, как убийство, придают даже обычным
выражениям довольно мрачную окраску. Интересно, кто такой этот самый
"Мое приключение"? Наверное, только актриса и может так назвать своего
знакомого! Кстати говоря, и с нею, с этой Ирой, тоже следует
потолковать: судя по письмам, она была Ларисе довольно близким
человеком... Я посмотрел обратный адрес Иры на конверте: "Москва,
Божедомка, 7, кв. 4" и невразумительная закорючка. Ну, фамилию я у Нади
спрошу, это не проблема... И в то же мгновение в голове ослепительно
полыхнуло воспоминание: Божедомка, 7!
Божедомка, 7! Ведь там живет женщина, любовница Фокса! Ингрид
Карловна Соболевская!
Я в растерянности встал. Ничего себе сыщик, прах тебя побери! "Мое
приключение"... Вот оно, приключение-то! Я, как дурак, выламываюсь:
"Алиментщика ищем, то да се", точно она не знает, какой нам алиментщик
нужен. Не зря же она Ларису об осторожности предупреждала. Вот оно как
все сомкнулось, а?.. Хорош же я, дубина стоеросовая, неделю такое письмо
в сейфе держу! Ну конечно же подпись "Ира" - сокращенное от "Ингрид",
как же мне в голову-то не пришло? Ой, Глеб когда узнает, стыдухи не
оберусь!..
Но сюрпризы в этот день хлынули косяком, и, если Жеглов решит мне
оторвать голову, прав будет стопроцентно. Дверь в квартиру четыре дома
семь на Божедомке мне отворила молодая красивая женщина, тихо сказала:
- Я знала, что вы вернетесь...
Вгорячах хотел я ответить ей, что коли знала, то нечего было занятым
людям голову морочить, а выкладывала бы все как есть, но сдержался -
старшина Форманюк говаривал в таких случаях: "Ротный, ты сердишься,-
значит, ты не прав". Мало ли какие у нее были причины помалкивать! Но
дипломатничать я с ней не стал и спросил прямо:
- Вы мне почему не сказали, что ваше замечательное "приключение" -
Фокс - причастен к убийству Ларисы Груздевой?
Она и так бледная была, а тут совсем побелела, стиснула руки,
прошептала, словно криком прокричала:
- Нет! Не-ет!.. Я только тогда об этом подумала, когда вы ко мне
пришли...
- Неправда! Вы Ларису давным-давно предупреждали об опасности в
письме.
Она досадливо покачала головой:
- Не то, не то... Я совсем другое имела в виду...
- А именно?
Она поднялась, взяла папиросы, закурила. Отвернулась к окну, долго
молчала, и по ее прерывистому дыханию я догадался, что она плачет. Но
мне ждать некогда было, я поторопил ее:
- Так что же вы имели в виду, когда написали: "Будь с ним
поосторожнее, голубушка"?
Не поворачиваясь ко мне, она сказала:
- Есть вещи, о которых женщине очень трудно говорить... И я бы
никогда вам не сказала того, что сейчас скажу, если бы не смерть
Ларочки... Перед этим все меркнет, все теряет смысл... Все становится
таким мелким и жалким... Одним словом, Фокс бросил меня, чтобы заняться
Ларисой... Она ведь на десять лет моложе. Это очень горько и было бы
невыносимо, если бы... А-а!.. Поверьте, я не сердилась на Лару, я жалела
ее. И предупреждала, что это кончится плохо. Но, поверьте, я не могла
предвидеть такого ужаса...
- А сейчас?
- Сейчас я знаю то, что знают все: Илья Сергеевич арестован за
убийство Ларисы... И еще я знаю, что вы ищете Фокса. Но каким образом
пути их переплелись, я не представляю. Они ведь не встречались раньше.
- А потом?
- Не знаю! Но убеждена, Фокс должен был совершить что-то ужасное,
чтобы Илья Сергеевич при его выдержке решился...
Я сообразил конструкцию, которую рисует мне Ингрид, и спросил:
- Илья Сергеевич ревнив?
- Трудно сказать... Даже при его внутреннем благородстве возможны
ситуации, когда характер вырывается наружу...
Я решил, что секретничать мне нечего, и сказал в открытую:
- Боюсь, что вы себе не совсем правильно представляете картину
преступления.
Ведь вы думаете, что Груздев убил Ларису из ревности, так?
Ингрид тряхнула решительно головой. Пышные пепельные волосы,
собранные высоким шиньоном, рассыпались по плечам, она досадливо
отбросила их за спину:
- У вас все как-то упрощенно получается. Не забывайте, что они мирно
разошлись и Илья Сергеевич жил с новой женой. Тут все много сложнее. Я
думаю, Фокс устроил какую-то невероятную, оскорбительную каверзу - он
мастер на такие штуки...
- А если предположить кое-что другое?
- Например? - осведомилась Ингрид.
- Ну, скажем, что он нашел общий язык с Груздевым... против Ларисы.
Она вскинула ладони, будто отталкивая от себя даже возможность
подобной мысли:
- Да что вы говорите! Это... это просто нелепо! Я повторяю: они не
были знакомы; во всяком случае, Лара до последнего момента ничего об
этом не знала.
- Тогда как вы объясните то, что у Фокса обнаружились некоторые вещи
Ларисы?
- Так вы его все-таки нашли?!
- Нет, к сожалению, пока только вещи...
Она подумала немного, потом сказала:
- Знаете, несмотря на то, что между нами произошло, Лара была со мной
откровенна. Незадолго до смерти она сказала мне мимоходом, что Фокс
сделал ей предложение. И уговаривал бросить эту серую, слякотную Москву,
поселиться на его родине, в Крым, где у него есть на примете недорогая,
но очень хорошая дача. И что директор местного театра - его друг,
который ему всем в жизни обязан,значит, карьера Ларе обеспечена...
Эге, это уже как-то вяжется с тем, что она уволилась и закрыла вклад
в сберкассе.
- Я не очень ее отговаривала,- продолжала Ингрид.- Сами понимаете,
она могла подумать, что я из ревности... ну, и так далее. Впрочем,
боюсь, что она так и думала, потому что хотя и выслушивала мои советы,
но явно пренебрегала ими.
Ингрид надолго замолчала, и было видно, что теперь, после того как
она выговорилась, мое присутствие ей невыносимо. Но я сказал:
- Понимаете, Ингрид Карловна, Фокс и Груздев действительно связаны
чем-то в этой истории. Но нам пока еще не понятно до конца, чем именно.
И объяснить это может один человек - Фокс...
- А Груздев? - перебила Ингрид.
Я подумал, что такие карты не стоит раскрывать женщине, пережившей
любовь к Фоксу, мало ли, бывает, что старое кострище вдруг снова пойдет
дымком, а там, глядишь, и огнем вскинется...
- Знаете, мы тут одну сложную комбинацию проводим,- сказал я.-
Как-нибудь после я вам расскажу, а сейчас нам нужен Фокс. Где он бывает?
- В ресторанах...- бездумно, почти механически, сказала она, глядя в
окно, и тут же, видимо, пожалела, прикусила губу.
- В каких? - вежливым голосом осведомился я.
- Да не знаю я...- сказала она с досадой.- В музеи он не ходит и в
библиотеки не записан. Где же ему еще бывать?..
- Ну вы лично в каких бывали с ним ресторанах? - настырничал я.
- В разных... Да и всего-то дважды...
- Так в каких все-таки?
- В "Астории" и... и в "Гранд-отеле"...- пробормотала она, глядя в
сторону, и я видел, что она врет. Но почему? Почему?
- Вот что, мы вас попросим поехать с нами в ресторан и опознать его,-
