после одного его укуса зерен осталось не больше половины.
Пришел Боря Шилов приглашать Варю на танцы, но Жеглов упредил его,
строго сказав:
- У тебя, Шилов, компас есть? Вот и иди, и иди, и иди...
И сам повел Варю танцевать вальс. Я смотрел на них и мучился даже не
от ревности, а от того, что Варя сейчас весело хохочет в объятиях
Жеглова и он чего-то ей на ухо говорит и говорит... А как он умеет
говорить, я знаю, и лучше было бы, чтобы Варя сейчас была со мной,
потому что я-то еще ничего не успел ей сказать обо всех планах, которые
одолевали меня сегодня вечером...
Вспышкой, ослепительно и незаметно, промчалось время, смолкла музыка,
погасли огни, разошелся народ, и уже в раздевалке Жеглов сунул мне в
руки пакет:
- Держи, может быть, сгодится. Меня сегодня дома не будет...- И
куда-то умчался, не попрощавшись с Варей. Я разодрал угол пакета и
увидел, что в нем бутылка шампанского.
Дождь на улице кончился, только ветер носил водяную пыль и
горьковатый запах мокрых деревьев. Желтые лампочки иллюминации
засвечивали серый рваный подзор низких облаков, и от этого колеблющегося
света лицо Вари было бледно и прозрачно. С шипением вспарывали лужи
редкие автомобили, и этот трескучий шорох еще сильнее подчеркивал
тишину, непроницаемо-ватную, как замершая у моих губ клубочками пара
немота. И воздух затвердел, как желто-серый натек на сосне.
Мы дошли до Лесной улицы, где была остановка трамвая, и мне надо было
что-то сказать, что-то сделать, потому что, если Варя перейдет на другую
сторону дороги, это путь к ее дому, а если мы останемся здесь, то это
маршрут ко мне. Но я будто окаменел, я не мог рта раскрыть, во мне все
тряслось от напряжения, от ужасного волнения - я так хотел сказать Варе,
что не могу больше жить без нее! И не мог произнести ни слова...
От Савеловского вокзала показался красный завывающий трамвайный
вагон. Я взял Варю за руку, я весь подался к ней, но она, не глядя на
меня, сказала негромко:
- Не надо ничего говорить, Володя. Я знаю все...
В трамвае было полно свободных мест, но мы стояли на задней площадке,
на всех перекрестках и поворотах нас нещадно мотало из стороны в
сторону, я держался одной рукой за поручень, а другой крепко прижимал к
себе Варю. Полыхала неживым пронзительным светом над головой синяя
длинная лампа, а Варя чуть слышно шептала мне:
- Когда я была маленькая, я перед праздниками старалась пораньше лечь
спать, чтобы проснуться - и праздник уже наступил. Володя, милый, я все
время сейчас как перед праздником, как перед полетом, как перед удачей.
Володя, любимый, я хочу закрыть глаза и проснуться счастливой. Господи,
какая радость - жить накануне счастья...
И оттого, что ее волосы были на моем лице и совсем рядом был
мерцающий полумрак ее морозных серых глаз, которые казались сейчас
сине-зелеными, оттого, что я слышал бой ее сердца под своей рукой,
казалась мне трясущаяся и прыгающая трамвайная площадка огромными
качелями, замахнувшими меня так нестерпимо высоко, пугающе и сладко, что
я закрывал глаза и тихо постанывал, и счастье было острым, как боль.
Я не зажигал света в комнате, мне не хотелось, чтобы Варя видела
холостяцкую убогость нашего жилья. И мне помогали машины на улице - они
настырно вламывали в комнату молочно-белые дымные сполохи своих фар, и
по комнате носились - со стены на потолок и в угол - голубоватые
размытые пятна, рвавшие тьму в клочья.
На стуле рядом с кроватью тихо шипело в стаканах шампанское, которое
подарил мне мой друг Жеглов. И так же тихо дышала на моей руке Варя, и я
боялся шевельнуться, чтобы не разбудить ее, и я смотрел все время на ее
тонкое лицо с чуть запавшими скулами и глубокими тенями под глазами, и
сердце мое рвалось от нежности, благодарности и надежды, что с этой
девочкой мы проживем вместе сто лет, усыновим нашего найденыша и
вырастим пять сыновей, которые в какие-то сроки выйдут на улицы моего
огромного города, Города Без Страха, и то, чем занимался много лет их
отец, будет им казаться удивительным и непонятным. Они и знать не будут,
чего стоило, чтобы на этих улицах, где они гуляют со своими девочками,
томимые нежностью и предчувствием завтрашнего счастья, никто никого не
боялся, не ловил и не убивал. Им будет казаться, что Эра Милосердия
пришла к людям сама
- естественно и необходимо, как приходит на улицы весна, и, наверное,
не узнают они, что рождалась она в крови и преодоленном человеческом
страхе...
Я лежал неподвижно, слушая тихое Варино дыхание, и перед моими
глазами проплывали лица - сержант Любочкин, взорвавшийся на
заминированном лазоревом лугу, и звероватая цыганская рожа штрафника
Левченко, с которым мы плавали через Вислу за "языком", и круглое
детское личико Васи Векшина, которого бандит приколол заточкой к лавке
на Цветном бульваре, и все те бесчисленные люди, которых я успел
порастерять навсегда за свои двадцать два года, и не давала мне покоя,
волновала и пугала мысль - почему мне одному из них досталось все
счастье, а им ничего?..
Я слышал в ночи бесшумный гон времени, и в счастье моем появился
холодок неприятного горького предчувствия, тонкая горчинка страха:
что-то должно со мной случиться, не может человек так долго и так
громадно быть счастлив.
Варя, не открывая глаз, спросила:
- Ты не спишь, мой родной?
Я поцеловал ее в плечо и снова поразился, какая у нее нежная,
прохладная кожа.
Гладя ее вьющиеся волосы и тонкие гибкие руки, я весь сгорал, а она
была утоляюще свежая, тоненькая, и пахло от нее солнцем и первыми
тополиными листочками, и грудь ее маленькая с нежными лунами светила мне
в сиреневом сумраке занимающегося рассвета, а ноги были длинны и
прохладны, как реки.
Уткнувшись лицом в ее волосы, я шепнул:
- Варя, давай сегодня поженимся...
Она помолчала немного и, все так же не открывая глаз, ответила:
- Давай, мой родной. Мне так хорошо с тобой, хороший мой...
Я засмеялся счастливо, освобожденно и спросил:
- Варюша, а что же мне подарить тебе на свадьбу? Ведь на свадьбу надо
что-нибудь очень хорошее подарить невесте...
Она обняла меня за шею, улыбнулась; я видел, как шевельнулись ее
мягкие губы:
- Ты мне подарил себя...
- Ну-у, тоже подарок!
- Ты еще ничего не понимаешь,- сказала она, закрывая мне рот
ладонью.Когда-нибудь ты поймешь, почему я тебя полюбила.
Она положила мне голову на грудь, поцеловала в подбородок и сказала:
- Мы сами не очень-то знаем цену нашим подаркам. Лет сто назад далеко
отсюда, в городе Париже, жил студент-музыкант, который очень любил
девушку. Но эта девушка почему-то вышла замуж за его друга, и студент
подарил им на свадьбу марш, который он написал перед венчанием в церкви
Оноре Сен-Пре,- денег на другой подарок все равно у него не было...
- И что?
- Он преподнес подарок невестам всего мира.
- А как звали студента?
- Его звали Феликс Мендельсон-Бартольди...
Мы пришли в загс к открытию. В помещении, сером, неприбраном, было
холодно, стекло в одном окне вылетело, и фрамугу заколотили фанерой.
Уныло чахнул без воды пыльный фикус. Пожилая тетя с ревматическими
пальцами спросила нас строго:
- Брачевание или регистрация смерти?
Варя засмеялась, а я суеверно сплюнул через плечо.
- И совсем нечего смеяться!- нравоучительно сказала тетя.- С каждым
может случиться...
- Мы на брачевание,- сказала Варя, светя своими огромными веселыми
глазами, и лицо у нее было розовое с холода, свежее, такое отдохнувшее:
и следа не осталось теней под глазами, только заметны были маленькие
веснушки на переносице.
- Тогда после праздника приходите. Инспектор сейчас болеет, а я
только по регистрации смерти...
- А почему же у вас такое странное распределение? - спросила Варя.
- Потому как со смертью не подождешь, документ срочно родным нужен -
кому для похорон, кому для наследства, кому еще зачем-то. А со свадьбой
и подождать можно, пока инспектор выздоровеет. Он вас и запишет по всей
форме, как поп в церкви...
Мы расстались с Варей на углу Колхозной - я уже опаздывал к себе в
МУР. Она притянула меня к себе, поцеловала быстро и сказала:
- Береги себя...
- А как же! Я тебе вечером позвоню...
- Я сегодня вечером дежурю. Звони завтра. Утром. Жду, мой родной...
ОБМУНДИРОВАНИЕ ДЛЯ УЧАЩИХСЯ РЕМЕСЛЕННЫХ УЧИЛИЩ
Учащиеся нового набора ремесленных и железно- дорожных училищ получают полное
обмундирование: шинели, костюмы, белье, обувь. 1200 шинелей уже изготовила для
московских училищ швейная фабрика им. Клары Цеткин.
"Труд"
Все эти дни я буквально с сумасшедшей настойчивостью преследовал
эксперта-криминалиста: меня интересовали результаты стоматологической
экспертизы; и вот сегодня, перед обедом, эксперт Родионов позвонил мне по
внутреннему телефону и попросил подняться к нему в лабораторию. Мой интерес к
этой экспертизе и опасения, которые я в последнее время испытывал, оправдались.
- Ничего утешительного для вас у меня нет,- сказал, разводя руками,
Родионов.По моей просьбе два очень опытных зубных техника сделали слепки
Из пластической массы по образцу...
Родионов любил выражаться научно и образцом называл надкусанную
плитку шоколада, которую мы обнаружили на месте происшествия. Он достал
из шкафа и показал мне два желтоватых слепка, на которых отчетливо
вырисовывались следы зубов.
- Аналогичным образом мы сделали слепки зубов подозреваемого и
потерпевшей,продолжал Родионов, показывая мне еще четыре зубастые желтые
пластинки, отчего мне стало немного не по себе.- И сравнили их как по
совокупным, так и по отдельным характерным признакам...
- Ну попроще, Родионов!- поторопил я.
Он даже взглядом меня не удостоил:
- Анализ всех этих признаков побуждает прийти к заключению, что следы
на образце не оставлены зубами подозреваемого либо потерпевшей...
Я замер: многое из той картины, которую мы себе нарисовали,
основывалось на том, что Груздев, создавая видимость спокойной беседы,
принес вино и шоколад любимых марок, дабы усыпить возможную
подозрительность Ларисы...
- Извольте убедиться сами...- гудел тем временем Родионов.- У лица,
оставившего следы на образце, нижние центральные резцы имеют
значительные промежутки с остальными зубами. К тому же они несколько
повернуты вокруг своей оси. Этих признаков очевидно не наблюдается в
сравнительных слепках...
Это он был прав, эксперт Родионов,- преодолев отвращение, я сам
сравнил слепки, ничего общего между ними не было.
- Надо же, заваруха!- подосадовал я вслух.- Что же нам теперь-то
делать?..
- Искать третье лицо, оставившее данный след,- невозмутимо сказал
эксперт Родионов, будто мне всего-то и надо было вытряхнуть из карманов
содержимое и там среди пятиалтынных, папирос "Норд" и связки ключей
обнаружить третье лицо.
Неторопливо спускаясь к нам в кабинет, я размышлял о том, что все в
этом деле запуталось окончательно. С самого начала мы полагали, что,
желая избавиться от Ларисы и завладеть квартирой, Груздев обманом и
угрозой - "Неужели тебе некогда?
Решай, иначе я сам все устрою!" - организовал мирную встречу с бывшей
женой.
Воспользовавшись ее беспечностью, убил, создал видимость ограбления и
ушел, весьма несвоевременно повстречав на лестнице соседа Липатникова.
На квартире в Лосинке спрятал пистолет "байярд" и уговорил сожительницу
подтвердить его алиби, вообще-то надеясь, что никому и в голову не
придет обвинять его в убийстве.
