Потом возникла загадочная фигура Фокса, у которого обнаружились вещи
Ларисы.
Первая версия заколебалась, потому что у Груздева оказался
соучастник. А может быть, и исполнитель. Несомненный уголовник, человек,
способный на все, даже по мнению любящей его женщины...
Я пришел к себе, уселся за стол, взял лист бумаги и начал рисовать на
нем какие-то бессмысленные фигуры. Сейчас бы самый раз посоветоваться с
кем-нибудь знающим, опытным, умным. Но Жеглов в эти "мерихлюндии"
вникать не станет, скажет: "Опять умничаешь, Шарапов, работать надо..."
- а Панков, как назло, выехал на два дня в Калугу на какое-то серьезное
происшествие...
А может, они втроем там, у Ларисы, чай пили перед убийством?
Непохоже, стол явно был накрыт на двоих. Это еще само по себе не
доказательство, но все-таки...
Скорей всего, там были все же двое... И что из этого? Ну да, важно
знать, кто там был - Груздев или Фокс? Если Груздев, тогда нет вопросов.
И его видел сосед Липатников. А если Фокс? Его никто не видел, но...
вещи-то у него - тоже трудно представить, что Груздев забрал вещи и
принес их Фоксу... Тьфу, чертовщина какая-то!
Еще раз, сначала: какие доказательства вины Груздева? Его намерение
завладеть квартирой, получить развод. Впрочем, тут еще надо пораскинуть
мозгами - мало ли людей хотят завладеть квартирой или получить развод?
Сколько угодно! Но ведь они же не идут убивать ради этого? Дальше - он
отрицает, что был в этот вечер у Ларисы. Как бы я рассуждал на его
месте? Да очень просто: раз был там, значит, я и убил. Выходит, лучше
отказаться... М-да-а, закруточка... Что дальше? Пистолет "байярд" в
Лосинке. Вот тут уж не открутишься. На этом мы, в общем, и стоим сейчас.
Что, если даже не сам убил, то потребовал от Фокса, чтобы тот немедленно
принес ему пистолет?..
Прямо башка трещит, никак не могу все эти вещи в одну горсть
ухватить. Груздев, Лариса, Фокс, Соболевская, чемодан у Верки, ящерица у
Маруськи, пистолет в Лосинке... Груздев и Фокс, Груздев и Фокс...
Постой-ка, друже, а почему это Груздев и Фокс у нас все время вместе,
вроде близнецов неразлучных? А если их разлучить? Ведь Соболевская ясно
сказала, что у Фокса с Ларисой было "серьезно".
Не зря же Лариса и с работы уволилась, и деньги из сберкассы вдруг
взяла? Тогда при чем здесь Груздев?.. Ага, при том, что пистолет-то
все-таки у него, против такого факта не попрешь... А если они независимо
друг от друга...
На этом мои рассуждения прервались, потому что пришел Жеглов и начал
накручивать со страшной силой телефон - это только он один и умел за
десять минут позвонить в сто мест и со всеми поговорить исключительно
содержательно: "Але, Жеглов звонит. Ну как?.. Ага, жми...", или "Але,
Жеглов... Значитца, так: сегодня не стоит, завтра посмотрим...", или,
наконец, "Петюня, от Гордеича привет, к нему забеги, он скажет...". Я
хотел поделиться с ним своими сомнениями, но в это время задребезжал мой
внутренний телефон - звонили из лаборатории дактилоскопии.
Лаборантка сказала канцелярским голосом:
- Передайте капитану Жеглову, что пальцевый отпечаток на бутылке
"кюрдамира" оставлен не Груздевым, не Груздевой, а третьим лицом. Акт
можете получить у секретаря отдела...- И положила трубку.
Опять это треклятое третье лицо! Ох, пора бы уже с ним познакомиться!
Я хотел передать это миленькое сообщение Жеглову, но снова меня отвлек
внутренний телефон:
- ОББ? Дежурный по КПЗ старший лейтенант Фурин. Числящийся за вами
арестованный Груздев просится на допрос...
Перешагивая, по своему обыкновению, через две ступеньки сразу, Жеглов
мне крикнул:
- Все, поплыл наш клиент, сейчас каяться будет!
Я молча кивнул, хотя особой уверенности в этом не испытывал. Ну да
что загадывать - через минуту узнаем.
Груздева привели в следственный кабинет сразу же, он угрюмо, не глядя
в глаза, поздоровался, опустился на привинченный табурет. Мне стула не
было, и, хотя я мог принести его из соседней камеры, я остался на ногах,
выглядывая в окно, из которого виднелась внутренность "собачьего
дворика" - места для прогулок служебных собак.
Жеглов развалился за следовательским столом, но лицо его было
внимательным и сочувственным; я понял, что он хочет подыграть Груздеву,
всячески войти в его положение, не раздражать его победным видом. Но
Груздев не обращал на Жеглова ровно никакого внимания, он просто сидел
на табурете и тоскливо молчал, бездумно уставившись в верхний переплет
окна, сквозь которое виднелся голубой кусочек неба и длинное, похожее на
бесконечный железнодорожный состав, облако. Жеглов понял, что разговор
придется начинать ему - не сидеть же здесь до вечера.
- В молчанку играть будем? - спросил он вежливым голосом.
Груздев пожал плечами, скривив тонкие губы.
- Дежурный доложил, что вы хотите поговорить со мной,- сказал Жеглов
терпеливо.Так, нет?
- С вами или с кем-нибудь еще, мне все равно...- разлепил наконец
губы Груздев.С вами меньше, чем с кем бы то ни было...
- Да почему же, Илья Сергеич? - искренне удивился Глеб.- Чем же я-то
лично вам досадил? Ведь вот товарищ Шарапов, например, или следователь -
мы ведь одним делом занимаемся!
- Слушайте, бросьте вы это словоблудие!- выкрикнул Груздев и еще
передразнил:Де-елом вы занимаетесь! Не делом - то-то и оно, что не
делом, невинного человека в тюрьме держите!
- Во-она, значитца, что-о...- пропел Жеглов. Встал, подошел вплотную
к Груздеву.- Я-то думаю, заела человека совесть, решил грех с души
снять... А ты опять за старое!
- Вы мне не тыкайте!- яростно закричал Груздев.- Я вас чуть не вдвое
старше, и я советский гражданин... Я буду жаловаться!..
- Между прочим, это ведь все равно, как обращаться - на "ты" или на
"вы", суть не меняется,- сказал Жеглов, возвратился к столу и уперся
сапогом в стул.- Какая в самом деле разница будущему покойнику?..
Даже у меня дрожь прошла по коже от тихого и вроде ласкового голоса
жегловского, а уж у Груздева и вовсе челюсть отвисла, бледный он стал
прямо до синевы. Но держится молодцом. - Кто из нас раньше покойником
будет, это мы еще посмотрим,говорит.- А засим я с вами разговаривать не
желаю.
- А я желаю,- улыбнулся Жеглов.- Я желаю услышать рассказ о
соучастнике убийства Фоксе. Я желаю между вами соревнование устроить:
кто про кого больше и быстрее расскажет. От этого на суде будет
зависеть, кто из вас пойдет паровозом, а кто - прицепным вагоном.
Понятно излагаю?
Груздев так впился в него взглядом,- видно, что волнуется, но молчит.
Потом на меня посмотрел и давит из себя:
- Мне давно, из книжек конечно, известен прием: один следователь
грубый и злой, а другой - контратип. И по психологии допрашиваемый
стремится к "доброму", чтобы рассказать то, что собирался скрыть... Тем
не менее я вас очень прошу - уйдите, а с ним вот,- тут Груздев на меня
указал,- с ним мы поговорим...
Жеглов расхохотался:
- Добра! Шарапов у нас следователь молодой, но настырный. Пусть
попрактикуется, не возражаю...
Мне, конечно, комплимент жегловский не понравился: в моем-то возрасте
уже не учеником желторотым - мастером пора быть... Но я, конечно,
промолчал, а Жеглов сказал уже в дверях:
- Спасти свою шкуру можно только чистосердечным признанием и глубоким
раскаянием. Как говорится, зуб за зуб, ребро за ребро, а печенка за
селезенку...
Про Фокса надо все рассказать... пока не поздно...- Захлопнул
тяжелую, с "волчком", дверь, и долго еще слышался его смех под
аккомпанемент сапожного скрипа, и я почему-то подумал, что Глеб, хоть и
не "тыкал" больше Груздеву, но и на "вы" ухитрился к нему ни разу не
обратиться. Я сел за стол и сказал попросту:
- Илья Сергеич, я действительно в милиции недавно, и опыта нет
никакого, и в юриспруденции этой самой я не очень, но... вот какая
штука. Я, когда разведротой командовал, любил к наблюдателю нового
человека подсылать - старый ему видимую обстановку докладывал, а тот
свежим глазом проверял. И, представьте, очень удачно это порой
получалось, потому что у наблюдателя от целого дня напряженного
всматривания глаз, что называется, замыливался; он, чего и не было,
видел и, наоборот, не замечал порой того, что внове появлялось.
Понимаете?
Груздев, мне показалось, слушал меня с интересом. И кивнул. А я
дальше свою мысль развиваю:
- Тут ведь какая штука? У Жеглова, может, и действительно глаз на
что-то замылился. Да и характером вы не сходитесь, ну прямо как кошка с
собакой, черт побери! Вы мне-то хоть поверьте: не собираюсь я вас делать
козлом отпущения.
Виноваты - ответите. Невиновны - идите, как говорится, с миром. Но я
хочу разобраться. Понимаете - р а з о б р а т ь с я. - Но вы же не
верите ни одному моему слову,- нерешительно сказал Груздев.
- И не надо!- горячо сказал я,- На что нам верить, не верить - нам
надо з н а т ь. Вы мне тоже можете не верить, будем только на факты
ориентироваться. Ну, еще... на здравый смысл. - Хорошо. Если на здравый
смысл, давайте попробуем,согласился Груздев.- У меня тогда сразу вопрос,
как раз на здравый смысл. Я, собственно, по этому поводу вас и вызывал.
-Слушаю,- сказал я;
- Мне предъявили заключение экспертизы, из которого следует, что из
моего пистолета выстрелили нестандартной пулей, так, нет?
Я подтвердил, не подозревая еще, куда он клонит. А он продолжал:
- При вас во время осмотра в шкафу нашли пачку фирменных патронов
"байярд", если вы помните, я сам указал, где они лежат. Теперь скажите
на милость вы, человек военный, зачем же мне, имея фирменные патроны,
заряжать пистолет нестандартным, рискуя, что его в самый ответственный
момент перекосит, заест и тому подобное.
А? Не знаете? Так я вам отвечу: настоящий убийца не знал, где
патроны, и зарядил пистолет первым попавшимся, более или менее
подходящим по размеру! Ясно?
- Допустим. Но вот как вы объясните, что пистолет обнаружен в вашей
новой квартире?
- Вот! Вот это вопрос вопросов,- задумчиво сказал Груздев.- Им вы
меня наповал бьете. Но при желании можно ответить и на него. Я уже
ответил - не знаю. А вам - вам надо искать как следует...
Хитер он, конечно, бесовски хитер - я это давно заметил!
- Мы и ищем. И кое-что уже нашли. Поэтому товарищ Жеглов и спрашивал
вас про Фокса,- сказал я.
-Я не знаю никакого Фокса!- горячо воскликнул Груздев.- Поверьте, я
бы сразу сказал... Я только догадываюсь, что это у него нашли браслет
Ларисы - в виде ящерицы. Так или нет?
Все-таки Груздев не тот человек, с которым можно на откровенность
идти. И я сказал:
- Это вы не совсем в точку попали, но, как у нас на фронте говорили,
действия ведете в правильном направлении.
-Хорошо,- кивнул Груздев,- не хотите говорить, не надо. Но вы же сами
предложили разбираться с точки зрения здравого смысла...
- И, главное, фактов,- вставил я. - И фактов. Но начнем со здравого
смысла. Вы во всяком случае исходите из того, что убийца - я. И уже все
факты рассматриваете под этим углом зрения. Вы, может быть, этого не
знаете, но в науке существует способ доказательства от противного.
Допустите на десять минут, что я к этому делу не причастен...
- Да как же это я могу допустить!..- взвился я.
- Подождите, подождите. Я же говорю, на десять минут. Ну что вам
стоит?
- Хорошо, допустим.
- Если это допустить, вся ваша система доказательств начнет рушиться,
как карточный дом,- сказал Груздев.
Я вспомнил, как уже пытался сегодня связать все наши факты, чтобы
подпереть обвинение Груздева, и как эти подпорки все время ускользали из
