Есть масса документов, доказывающих, что постоянная забота Петра о кор-
пусе не походила ни на каприз, ни на прихоть. Так же обстояло и с
Кильским университетом.
Наконец, нужно обязательно вспомнить об указе Петра "О вольности дво-
рянской". Вопреки устоявшемуся мнению, этот указ вовсе не означал некое-
го "права на всеобщее безделье" дворянства. Наоборот, он всего лишь лик-
видировал тяжелое наследство "дракона московского", когда люди, вопреки
и состоянию здоровья, и личному желанию, и способностям, обязаны были
прямотаки каторжным образом служить четверть века. Петр III заявил, что
отныне не видит необходимости в "принуждении к службе".
Указ подробно регламентировал все стороны жизни дворян - как раз для
того, чтобы вольности не превратились в беспредел. Выходить в отставку
разрешалось только в мирное время, это правило утрачивало силу вовремя
военных действий, а также за три месяца до их начала. Было разрешено
поступать на службу за рубежом - но только в "союзные" державы, с обяза-
тельством по первому требованию вернуться в Россию. Родители всякого
дворянского недоросля по достижении им 12 лет обязаны были письменно от-
читаться, чему их сын обучен, желает ли учиться дальше, и если да, то
где (сравните с воспоминаниями Головина об обычаях Петра I). Вовсе уж
новаторским было установление некоего "прожиточного минимума" - те, кто
имел менее тысячи крепостных, должны были определять детей в Кадетский
корпус. Тех, кто вздумал бы оставить детей "без обучения пристойных бла-
городному дворянству наук", Петр III прямо пугал "тяжким нашим гневом".
Тех, кто станет уклоняться от надлежащего обучения детей, предлагалось
рассматривать "как нерадивых о добре общем" и презирать "всем нашим вер-
ноподданным и истинным сынам Отечества". Им запрещалось не только появ-
ляться при дворе, но и бывать в публичных собраниях и торжествах".
Конечно, многие дворяне, получив вдруг возможность невозбранно вер-
нуться в свои поместья, использовали нежданную свободу исключительно для
того, чтобы трескать водочку и таскать в баню крепостных девок. Но нема-
ло было и других - тех, кто занимался в своих имениях науками, собирани-
ем библиотек, просвещением. Достаточно вспомнить Болотова, именно благо-
даря указу Петра ставшего крупным ученым.
Неудивительно, что Сенат намеревался "от имени благодарного дво-
рянства" воздвигнуть золотую статую императору. Известен ответ Петра:
"Сенат может дать золоту лучшее назначение, а я своим царствованием на-
деюсь воздвигнуть более долговечный памятник в сердцах моих подданных".
С легкой руки вышеупоминавшейся троицы распространилось (и впос-
ледствии без малейших поправок перешло в советскую историографию) мне-
ние, будто все эти указы дурачку-Петру "подсовывали" мудрые приближен-
ные, а он подмахивал не глядя. Однако уцелело достаточно документов,
чтобы неопровержимо доказать: практически все реформы Петра были его
личной инициативой, приходившей в голову не "вдруг", а после долгого
изучения тех или иных вопросов, напряженной интеллектуальной деятельнос-
ти. Не зря после смерти Петра эти "мудрые" приближенные как-то враз рас-
теряли "мудрость", зато Екатерина многие годы проводила в жизнь почти
все намеченное Петром (разумеется, приписывая себе авторство).
Ее почитатели (и прошлые, и современные) почти доходят до смешного.
Уже цитированные Заичкин и Почкаев*, надо отдать им должное, в своем
толстенном труде старательно перечисляют реформы и нововведения Петра,
однако делают ошеломляющее заключение: "Указы не принесли Петру III же-
лаемой популярности".
* Вообще, Заичкин с Почкаевым интересные ребята. В одном месте своей
книги они в полном соответствии с исторической правдой пишут, что до 14
лет Петр воспитывался в лютеранстве, но всего несколькими страницами да-
лее вдруг называют Петра католиком. Почему уж тогда не магометанином?!
Не принесли?! Лучшее свидетельство популярности Петра в простом наро-
де - прямо-таки фантастическое количество самозванных Петров Федорови-
чей, на порядок превосходящее число двойников каких бы то ни было иных
венценосных особ. Мало того, даже за пределами Российской империи ис-
пользование имени Петра приводило к любопытнейшим результатам... Один из
предводителей восстания чешских крестьян в Австрийской империи (1775 г.)
выдал себя за... "русского принца". Знаменитый Степан Малый, балканский
самозванец, выдавая себя за Петра III, стал правителем Черногории (а
впоследствии дошло до того, что появился... Лжестепан Малый!).
Если это не популярность, что же такое популярность вообще?
ЯНЫЧАРЫ
У цитировавшейся выше фразы Карамзина есть продолжение: "...Строгий
суд истории, без сомнения, его упрекнет во многих ошибках, но та, кото-
рая его погубила, звалась - слабость".
Не столько "слабость", сколько - "благородство". Петр III проиграл
Екатерине исключительно из-за самых привлекательных сторон своего харак-
тера - благородства, доброты, гуманности. Простодушно полагая, что коли
уж он законный государь, опасаться ему нечего, Петр попросту забыл, что
находится в России, где способен выжить и удержаться на троне только са-
модержец, не боящийся проливать кровь...
Зато Екатерина, даром что чистокровная немка, это прекрасно помнила.
И сподвижников себе подобрала соответствующих. По сути, совершенный ею
переворот мало чем отличается от поведения современной вульгарной бабен-
ки, вздумавшей оттяпать при разводе мужнину жилплощадь, - разница только
в масштабах...
Признаться, я испытываю к этой стерве нечто вроде суеверного уважения
- именно из-за масштабов стервозности. Захватить власть в одной из вели-
чайших европейских империй и изменить судьбу державы на сотни лет вперед
исключительно для того, чтобы отделаться от ненавистного мужа, - это все
же впечатляет...
И жажда власти, конечно. В своих записках Екатерина предельно откро-
венна: "Не могу сказать, чтобы он мне нравился или не нравился, я умела
только повиноваться. Дело матери было выдать меня замуж. Но, по правде,
я думаю, что русская корона больше мне нравилась, нежели его особа...
никогда мы не говорили между собою на языке любви: не мне было начинать
этот разговор".
Именно эти и подобные строки укрепляют в убеждении, что Павел не был
сыном Петра. Свидетельство Дашковой "Петр III был совершенно равнодушен
к великому князю Павлу и никогда его не видал" подкрепляется сообщениями
из других источников. А потому можно смело говорить, что Петр был пос-
ледним Романовым на русском троне.
Почему же немка без капельки русской крови смогла свергнуть родного
внука Петра I?
Ответ прост и заключается в одном-единственном слове.
Гвардия.
У Екатерины была поддержка большинства гвардии, а у Петра ее не было.
И неудивительно. Петр относился к гвардии именно так, как она этого зас-
луживала, зато Екатерина сыграла на самых низменных струнках души тупого
и никчемного сброда, именовавшегося "русской гвардией".
Возможно, кому-то такая оценка покажется излишне резкой. Что ж, расс-
мотрим тему подробнее...
Начать следует с того, что после смерти Петра I русская гвардия ни-
когда (вплоть до 1914 г.!) не участвовала в военных действиях. Вообще не
воевала. Даже Дашкова скороговоркой упомянула: "Гвардейские полки играли
значительную роль при дворе, так как составляли КАК БЫ ЧАСТЬ ДВОРЦОВОГО
ШТАТА. Они не ходили на войну; князь Трубецкой (генерал-фельдмаршал
русской армии! - А.Б.) не исполнял своих обязанностей командира".
Более подробно развивает тему Андрей Болотов: "К числу многих беспо-
рядков, господствовавших в гвардии, принадлежало и то, что все гвардейс-
кие полки набиты были множеством офицеров; но из них и половина не нахо-
дилась при полках, а жили они отчасти в Москве и в других губернских го-
родах и вместо несения службы только пытали, вертопрашили, мотали, игра-
ли в карты и утопали в роскоши; и за все сие ежегодно производились, и с
такою поспешностью, в высшие чины, что меньше нежели через 10 лет из
прапорщиков дослуживались до бригадирских* чинов и по самому тому никог-
да и ни в которое время не было у нас так много бригадиров... нужно было
только попасть в гвардейские офицеры, как уже всякий и начинает, так
сказать, лететь, и, получая с каждый годом новый чин, в немногие годы,
нередко, лежачи на боку, дослуживался до капитанов; а тогда тотчас выхо-
дил либо в армейские полковники* и получал полк с доходом, в несколько
десятков тысяч состоящим, либо отставлялся бригадиром" [73].
* Бригадир - воинский чин, средний меж полковником и генералом. При
переводе в армию гвардейские офицеры не просто получали автоматически
следующий чин - "прыгали" через чин: подпоручик - в капитаны, капитан -
в полковники.
Это описание относится к последним годам царствования Екатерины, но
во времена Петра III все обстояло точно так же (разве что не было чина
бригадира). Новорожденных (а иногда еще и пребывающих в материнской ут-
робе**) тут же, пользуясь связями, записывали рядовыми или сержантами в
гвардию, и, достигнув совершеннолетия, недоросль, благодаря мнимой "выс-
луге лет", становился офицером, хотя в жизни не бывал в "своем" полку...
** Что, легко догадаться, влекло некоторую конфузим - в случае, если
еще до рождения записанный в гвардейцы младенец появлялся на свет девоч-
кой...
Многозначительная деталь: в штатном обозе гвардейского полка простому
сержанту для его пожитков совершенно официально, согласно уставу, отво-
дилось шестнадцать повозок. Для сравнения: армейский полковник имел пра-
во только на пять... [110]
Никакого обучения военному делу практически не существовало - не
только для "заочных" гвардейцев, но и для тех, кто находился в строю.
Лишь кое-как обучали держать строй и не путать правую ногу с левой да
объясняли, где следует дернуть у ружья, чтобы оно выпалило... Главной и
единственной обязанностью гвардейцев было стоять в карауле во дворце.
Сплошь и рядом "господа гвардия" отправлялись исполнять эту почетную
обязанность, едва держась на ногах (и тридцать лет спустя Павел I будет
снимать с постов вдрызг пьяных гвардейцев - на улицах Петербурга, средь
бела дня...).
Стоит ли удивляться, что Петр (всегда заботившийся об армии и флоте,
что подтверждается многочисленными документами) к гвардии относился без
малейшего уважения, еще будучи наследником, называл гвардейцев "янычара-
ми" и говорил: "Они только блокируют резиденцию, неспособны ни к какому
труду, ни к военным занятиям и всегда опасны для правительства".
В этом отзыве нет ни малейших преувеличений. Если называть вещи свои-
ми именами, картина рисуется самая неприглядная: многотысячное скопище
бездельников десятилетиями жрет, пьет и роскошествует за государственный
счет, не принося стране ни малейшей пользы... Петр с первых дней своего
царствования попытался указать "янычарам" их настоящее место. Для начала
он упразднил лейбкампанию - гвардейскую роту, чьей единственной заслугой
было участие в возведении на престол Елизаветы. Затем издал вполне здра-
вое и толковое распоряжение, согласно которому все до единого, числивши-
еся гвардейскими офицерами, должны были соизволить нацепить соответству-
ющие мундиры (многие - впервые в жизни) и исполнять отныне свои служеб-
ные обязанности.
Легко понять, что гвардию этот указ привел в злобный ужас - кое-кто и
представления не имел, где расположены "его" казармы, а в чем заключают-
ся азы службы, решительно не представлял... Однако император был непрек-
лонен - и на плацу появились ошарашенные господа "офицеры", маршировав-
шие еще хуже рекрутов Петра I, которым привязывали к ногам пучки сена и
соломы.
Даже спустя полтора столетия одно из самых здравых решений Петра III
лихо именовали "тупым самодурством"... Дашкова оставила примечательные
