об атом уже где-то читала!
- Но ведь записка подписана Полиной!
- Трудно мне с вами, Шерлоками Холмсами, - заявила Лидочка. - А вам
приходилось видеть письма, написанные Полиной? Да просто никому не пришло в
голову выяснять - ее это почерк или чужой. Даже Алмазову. Но только Мате
надо, чтобы Полина благополучно уехала и все о ней забыли.
- И тут он узнает, что забыли не все. Что вы разговаривали с Полиной
перед ее смертью, а Альбина этот разговор подслушала и передала Алмазову.
- Да, вся его выдумка с отъездом Полины оказалась зряшной.
- Теперь осталось только доказать, что убийца - Матя, и все станет на
свои места. Тогда мы с вами можем подавать документы в МУР на должности
сыщиков,- сказал Александрийский.
Они остановились перед дверью в дом.
- А что мы будем делать дальше? - спросила Лидочка.- Мы забыли
договориться.
- Ждать темноты, - сказал Александрийский.- Раньше он не посмеет
перетаскивать тело.
- Вы уверены?
- Он ни за что не оставит Полину в погребе,- сказал Александрийский.- И
вы бы тоже не стали так рисковать - погреб буквально в шаге от кухни, туда
прибегают играть детишки из деревни, туда могут заглянуть влюбленные, - да
мало ли что? Нет... Матвей не посмеет его там оставить. Особенно теперь,
когда он понимает: труп Полины - приговор ему и его чертовой бомбе.
- А когда станет темно?
- Когда станет темно и тихо, убийца выйдет из дома, вытащит из погреба
труп и понесет его вниз, к прудам. Или, если решит, что пруды слишком
очевидное место для того, чтобы прятать трупы, потащит его дальше, закопает
в лесу... я не знаю, чем все кончится. Но я энаю - чем начнется. Значит, с
наступлением темноты мы должны наблюдать за погребом. И увидим убийцу. А
сейчас мне надо отдохнуть. Вы совершенно забыли, что я старый больной
человек.
- Да, забыла, - сказала Лидочка. - Вы не производите впечатления старого
и больного человека, мистер Шерлок Холме.
- Спасибо, Ватсон, вы умеете польстить старому мастеру...
Они вошли в дом.
Астроном Глазенап с помощью библиотекарши развернул длинный бумажный
плакат, на котором красными буквами было написано: "Свободу узникам
кровавой Речи Посполитой!". По их виду было понятно, что они не
представляют, что делать с плакатом далее.
- Что здесь происходит? - спросил Александрийский.- Вы ждете Пилсудского?
- Ах, вы все забываете, Павел Андреевич, - сказала библиотекарша. -
Сегодня же политический маскарад под лозунгом "Свободу пролетариату!".
- Я в погребе ноги промочила, - сообщила Лидочка по секрету профессору.
- Вы с ума сошли! В такую погоду! И мне не сказали.
- А чем бы вы мне помогли?
- Отнес бы вас на руках, - сказал профессор.- А ну - быстро наверх!
- Когда встречаемся?
- Как только последний луч солнца погаснет на шпиле Кельнского собора, -
сказал Александрийский.
Лидочка помогла ему раздеться и повесила пальто на вешалку. Потом сняла
свое пальто. Александрийский ждал ее. Прибежал взволнованный президент
Филиппов. Почему-то он был в немецком пикельхельме времен первой мировой
войны.
- Иваницкая, вам задание! - сказал он, увидев Лидочку.- В вашей комнате
материал для маскарадной одежды. Марта Крафт вам все объяснит.
- Что? - не поняла Лидочка.
- Сколько раз надо повторять! Вам следует срочно облачаться! По
разнарядке вы будете исполнять роль игуменьи. Костюм примете у Марты Крафт,
в вашей палате.
- Еще чего не хватало! - воскликнула Лидочка.
- "Отче наш" знаете? - спросил президент. - Ваша цель - прислуживать
мировому империализму. А вам, Пал Андреевич, будет сидячая роль.
- Какая же, позвольте полюбопытствовать?
- Роль Британской Империи в виде паука,
- Я польщен,- сказал Александрийский и прикрикнул на Лидочку: - Сколько
раз вам говорить - бегите домой, переоденьтесь!
Лидочка взбежала наверх. Подходя к своей двери, замедлила шаг. Вдруг ею
овладение странное тревожное предчувствие. "Ну сейчас-то чего бояться, -
сказала себе Лидочка. - Страшное осталось снаружи. А здесь горит свет, из
кабинета докторши доносятся женские оживленные голоса - может быть,
медсестры тоже готовятся к маскараду?" И что-то иррациональное удерживало
Лидочку оттого, чтобы потянуть за ручку двери. Что-то там, за дверью,
поджидало ее и хотело напасть...
Ну хоть бы кто-нибудь прошел по коридору - она бы попросила открыть дверь
- в шутку, смеясь...
Из кабинета выглянула Лариса Михайловна. Она весело спросила:
- Вам помочь?
- Нет, спасибо, - благодарно откликнулась Лидочка.
Она повернула ручку и толкнула дверь.
Было темно - шторы в комнате опущены. Свет проникал внутрь только из
коридора. Лидочка стояла в дверях, скованная страхом, не смея сделать шага
вперед... и вдруг из темноты на нее надвинулся скелет.
Он шел кривляясь, дергаясь, и Лидочка поняла, что сейчас умрет от
страха... Тут сзади раздался пронзительный вопль!
Вопль был настолько страшен, что Лидочка, несмотря на охвативший ее ужас,
обернулась и увидела, что в дверном проеме медленно оседает потерявшая
сознание Лариса Михайловна, которая так не вовремя заглянула в комнату,
Лидочка сделала было движение на помощь докторше, но вспомнила, что
скелет не дремлет... посмотрела на него и скелета не обнаружила - вместо
него над ней возвышалось странное и не очень страшное существо, которое
состояло из полных ног в черных шелковых чулках и черных же резинках,
отделанных кружевом, из розовых панталон, обнаженного живота приятного
телесного цвета, черного кружевного лифа - но вместо щей и головы там
наверху дергалась и колыхалась некая черная с белыми пятнами масса. Лидочка
только через минуту сообразила, что смотрит на прекрасное тело Марты Крафт,
которая старается снять через гоЛову черный балахон с нарисованным на нем
скелетом - маскарадный костюм "Голод в Индии", который она только что
примеряла, чем и ввергла в ужас Лидочку и Ларису Михайловну.
Докторша скоро пришла в себя - даже нашатыря не понадобилось - и была
очень смущена своей женской слабостью, а Марта, которая чувствовала себя
неловко, хотя ни в чем на этот раз не была виновата, утешала ее и просила
прощения у Лидочки. Лидочка отмахнулась.
- По крайней мере ты сегодня одна, и это уже достижение.
- Знаешь, - согласилась Марта, - как ты права! Все мужчины хотят от меня
лишь одного, и никто не думает о том, что я тоже страдающая единица,
человек, наконец!.. Как ты думаешь, я правильно сделаю, если сейчас брошу
все силы на подготовку диссертации?
- Наука этого не переживет,- буркнула Лидочка.
Марта принялась смеяться, потом снова примерила костюм "Голод в Индии" и
стала допрашивать Лидочку - идет ли ей образ скелета. Она так и говорила -
"образ скелета".
Лидочка разулась, поставила влажные ботики к еще горячей печке, потом
достала из чемодана сухие теплые носки и, надев шлепанцы, отправилась к
Ларисе Михайловне попросить чего-нибудь от головной боли и начинающейся
простуды. Той было неловко за обморок, она достала большую коробку
лекарств, и они с Лидочкой потеряли несколько минут, выбирая лекарства
получше.
- Вы у нас в первый раз? - спросила Лариса Михайловна.- Сегодня день
самый интересный - у нас для каждой смены маскарад устраивают. Но раньше из
кладовой княжеские сундуки доставали - там карнавальные костюмы еще с ихних
времен остались. Тогда мы все одеваемся коломбинами, царевнами и рыцарями.
А сейчас товарищ Филиппов очень боится товарища из ГПУ и поэтому выбрал все
политическое. Дурак он, правда?
- Дурак, - с готовностью согласилась Лидочка.
- А мне он велел быть угнетенным пролетариатом Запада и надевать старый
мешок. Только он меня в этом мешке и видел! Интересно, откуда он этот
скелет раздобыл? Неужели тоже в сундуках? Сколько лет я здесь, а не видела.
Голова все равно болела - начиналась простуда.
Именно простуды Лидочке и не хватало. За окном стемнело - снова пошел
дождь. Было лишь начало пятого, а уже сумерки, как глубокой зимой. По
коридору мимо кабинета прошли молодые люди, одетые в красноармейскую форму.
Санузия жила счастливо и легкомысленно. И если у людей, что приехали сюда
на заслуженный либо добытый по блату отдых, были важные и грустные проблемы
в Москве, то, приехав сюда, они согласны были забросить их за шкаф и две
недели прожить бездумно, потому что лес, отделявший Санузию от Москвы, был
надежной границей - академики жили в заповеднике.
Они вернутся, и их будут вычищать, увольнять, допрашивать, разоблачать,
изгонять или награждать. Но это будет потом, потом, потом... Нелепо и
несправедливо, что из всех людей, собравшихся здесь танцевать, хлебать борщ
и дышать воздухом, лишь ей, Лиде, почемуто приходится таить в себе тяжкое и
смертельное знание о мертвой женщине, которая лежит в холодном погребе, и
знать, что среди зверят в заповеднике таится волк-убийца, а что ставкой в
игре, идущей за кулисами дома, стала супербомба, способная стереть с лица
земли Париж... Снизу поднимался предпраздничный, пока еще сдержанный,
предновогодний, предмайский шумок, заставляющий людей двигаться чуть
быстрее, говорить чуть громче и смеяться чуть живее, чем обычно.
Лидочка вернулась к комнате, открыла дверь.
Уже вот-вот стемнеет, и надо будет идти снова в холодный промокший парк и
выслеживать убийцу. Как бы ни был плох этот человек, но можно представить
себе ужас убийцы, которому предстоит выйти под дождь, забраться в погреб и,
рискуя попасться случайному прохожему на глаза, волочить по грязи труп...
- Господи, - сказала вслух Лидочка, понимая притом, что убийцу
представляет в виде Мати и жалеет Матю, который так любит красивую жизнь,
свою работу, славу и ее - Лидочку...
Лидочка протянула руку к выключателю, но не успела зажечь свет.
- Нет! Не смей! - раздался мужской голос. Дверцы платяного шкафа
распахнулись, и темная фигура, выскочив оттуда, бросилась на Лиду. А она,
смертельно уставшая от этого дня, поняла, что уже не в силах бороться за
свою жизнь, - она даже согласна, чтобы ее убили - только чтобы не мучаться
и не ждать...
Мужчина подхватил падающую Лидочку и прижал к себе. Но он не стал убивать
ее.
Лида пискнула, представляя себе, как сейчас вонзится в нее кинжал или
холодные, уже знакомые пальцы сожмут ее беззащитное горло. Мужчина прижал
ее к стене и зашептал знакомым шепотом:
- Один поцелуй! - молил шепот, - только один поцелуй, и я смогу жить
спокойно.
- Да погодите вы!
- Нет, я не могу больше годить! Ты должна мне сказать "да"!
- Нет, не должна. - Лида продолжала бороться с конечностями атрессора, но
делала это довольно вяло, потому что уже поняла, что это не ее убийца и
вообще у него иные интересы.
- Марта, - мужчина принялся целовать ее шею, - Ты должна... ты же
обещала...
- Это не я,- попыталась возразить Лидочка. Но ее не слышали.
Ищущие губы поклонника наконец-то достигли рта Лидочки, поклонник был
невменяем от страсти.
В этот момент дверь распахнулась, загорелся свет, и краем глаза Лидочка
увидела в дверях остолбеневшую от удивления Марту Крафт.
Хватка поклонника ослабла, и Лидочка, освобождаясь, поняла, что ее
пытался лобзать юный аспирант Ванюша Окрошко. Тот тоже понял свою ошибку и
малиново покраснел.
- Откуда он взялся? - спросила Лида.- Проходу от твоих поклонников нету!
- Как ты посмела! - Марта неожиданно обрушила гнев на Лидочку. - Он же
еще совсем ребенок. Как ты смела завлечь его?
- Это я завлекла?
- Разумеется, не я. Меня не было в комнате.
- Так это он меня лобзал? - спросила Лида. - Или я его?
- Нет! - закричал молодой человек, - это я не вас целовал, я целовал
Марту Ильиничну.
- Вот видишь - сказала Лидочка мрачно,- можешь продолжать.
- Ой, - сказала Марта, - а я думала, что ты его у меня хочешь отнять!
- Он твой, - сказала Лида, - только скажи ему, чтобы в будущем он не
прятался по шкафам - у меня там платье висит и блузки. Он мне все луком
провоняет.
- Это неправда! - закричал Ванюша. - Марта Ильинична, скажите, что это
