День, хоть и приблизился к половине, был таким же серым и полутемным.
Лидочка представила себе, какой толщины тучи нависли над Москвой - может,
уже никогда не будет солнца?
- Я должен признаться, - сказал Александрийский тихо, - что я ждал вас с
докладом о происходящих событиях. Но не в таком виде.
Он хрипло засмеялся.
- У меня важные новости, - сказала Лидочка.
- Подозреваю. И очень заинтригован. Давайте заглянем ко мне в комнату, с
меня хватит одного Глазенапа.
Профессор медленно поднялся, Лидочка помогла ему.
- Такая погода на меня плохо действует, - сказал он, словно прося
прощения за немощь. - Раньше я не подозревал, что погода может на меня
влиять. Погода была сама по себе, а я сам по себе.
В комнате Александрийский попросил Лидочку закрыть дверь на щеколду,
потом прошел с револьвером в руках к горящей настольной лампе и, надев
очки, начал разглядывать оружие.
- Это револьвер Алмазова, - сказала Лидочка. - Я так думаю.
- Я и без вас знаю. Глядите.
Лидочка подошла к профессору и заглянула через плечо. Сбоку к револьверу
была приделана серебряная табличка с гравированной надписью: "Отважному
борцу за чистоту Революции Я. Алмазову - Ф. Дзержинский. 12.12.1922 г.".
- Зачем вы отняли у чекиста именной наган? - спросил Александрийский.
- Это Альбина, - сказала Лидочка.
- Тогда садитесь и рассказывайте.
Глава седьмая
Пока Лидочка рассказывала. Александрийский чертил на большом листе бумаги
каракули. Он почти не перебивал, и Лидочке снова показалось, что старику
приятно участвовать в столь драматических событиях, потому что участие в
них наполняет его жизнь и даже продлевает ее.
- Итак, - сказал он, все выслушав и продолжая рисовать. - У нас с вами
есть пистолет, который, по моему разумению, не имеет никакого отношения к
событиям. Не имеет?
- А если Полину убил Алмазов?
- Думаю все же, что он ее не убивал. Если ее вообще кто-нибудь убивал.
Зачем, скажите, Алмазову было бросаться с обыском к ней домой?
Тут же Лидочка вспомнила о медальоне, который, не желая того,
узурпировала. Может, пришло время рассказать профессору о приключениях с
кастрюлей?
Но профессор перебил ход ее мыслей.
- В любом случае револьвер надо будет вернуть владельцу,- сказал
Александрийский.
- Кому?
- Алмазову.
- Но мне его дала Альбина.
- Лидочка, что вы говорите! Вы представляете, какими несчастьями не
только для Альбины, но и для всех, кто окружает Алмазова, обернется пропажа
револьвера? А если Альбина намерена пустить его в дело? Нет, нет, мы
обязаны возвратить револьвер владельцу, иначе небо свалится на землю -
перепуганный чекист подобен стаду диких буйволов. Интересно, что делают с
чекистами, которые теряют револьверы Дзержинского? Наверное, их распинают
на Лубянке.
- Но как возвратить? Я же не могу подойти к нему и сказать-вы тут одну
штучку потеряли.
- Оригинально, Я представляю картинку! Нет, вы должны спрятать револьвер
и сообщить Альбине, где он лежит. Но перед этим обязательно взять с Альбины
слово, что она не пристрелит чекиста. История учит, вы ей передайте это,
пожалуйста,- что еще никто ничего не добился, стреляя в негодяев. Они
неистребимы, как головы Горгоны,- их можно убить только вместе с системой,
которая их породила. Но боюсь, что это дело для наших внуков...
Александрийский перестал рисовать и взял револьвер в руки. Склонив набок
голову, он любовался табличкой с выгравированной надписью,
- Ни в коем случае не передавайте револьвер Альбине из рук в руки...
Добро бы обыкновенная пушка, а то - реликвия великой эпохи! Если в
ближайшие годы твоего Алмазова не пустят в расход, этот ревнаган станет
экспонатом музея Революции.
Александрийский подошел к платяному шкафу и положил револьвер на него.
- Мы с Конан Дойлем считаем, что улики должны лежать на виду - тогда их
никто не видит,- сказал он.
- А мы не возьмем его с собой?
- Сначала надо отыскать безопасное место.
- Я хотела вам сказать, что ко мне приходил Матя... Матвей Ипполитович.
- А этому что было нужно? - Александрийский сразу подобрался, словно кот,
увидевший птичку.
- Он искал Полину.
- Как так искал?
- Он сказал, что не видел ее с ночи.
- А зачем она ему понадобилась? - Александрийский агрессивно наступал на
Лиду, словно она была в чем-то виновата.
- Она его шантажировала, она требовала, чтобы он на ней женился, дал свою
фамилию, помог устроиться...
- Бред и неправда. Она бы не посмела. Он ее убил, а теперь ищет
оправданий.
- А если он ее не убивал? Он сказал, что ходил к ней во флигель, но
увидел там Алмазова.
- А чем она его запугивала?
- Что расскажет про тот случай... когда он участвовал в насилии.
- Этим вашего Матю не испугать, - отмахнулся Александрийский. - Такой
грех молодости только красит его в глазах Алмазова.
- Я ему то же самое сказала.
- Надо было промолчать. С убийцами следует вести себя осторожнее.
- Вы правы. Он оказался очень нервным.
- Что еще?
- Я сказала, что знаю о поезде Троцкого!
- Вот! Именно! - Александрийский обрадовался так, словно уже разоблачил
убийцу.- В самое больное место! Я же говорил, что ему плевать на насилия и
убийства - но Троцкий! Троцкий, предатель партии и Марксизма, наш главный
соперник и враг - тут уж не до супербомбы - от такого Мати мы побежим как
от Зачумленного! Ясно, он боялся именно этого. И Полину ухлопал из-за
этого. И вас задушит из-за этого... Что молчите? Он вас душил? Ну
признавайтесь, он забыл о вашей несказанной красоте и начал откручивать вам
головку или сразу в сердце ножик? А? Почему молчите?
- Марта вошла в комнату, и он не успел меня задушить.
- Вот именно! - профессор зашелся в вольтеровском смехе.
- Павел Андреевич. - Лидочке было вовсе не смешно. - Вы забываете, что он
мог меня в самом деле убить!
- Вы живы! Остальное - лирика, сентиментальная литература. Главное -
Шавло фактически признался в убийстве Полины. Как только Алмазов узнает,
что Шавло так замаран, он побежит от него, как черт от ладана!
- Но ведь речь идет о супербомбе, о спасении нашего Союза от фашизма!
- Супербомба - дело завтрашнее, дело непонятное и рискованное. А Шавло -
сегодняшняя угроза. Ты увидишь, как Алмазов от него отвернется. Вот и
замечательно. Это и требовалось доказать...
Раздался отдаленный удар гонга.
- Обед, - со значением сказал профессор. - Теперь можем со спокойным
сердцем и за супчик!
Следующий удар раздался куда ближе-президент Филиппов шел по коридору и
бил восточной колотушкой в старинный и тоже восточный гонг.
- Но если Полина мертвая, кто же скажет Алмазову, что Матя служил в
охране Троцкого?
Вопрос застал профессора у самой двери. Вопрос вонзился в спину, как
копье. Профессор ослаб в коленях, его лицо вмиг побелело. Он приоткрыл рот,
словно рыба.
- Лекарство? - спросила Лидочка. - Где лекарство?
- Господи, - отмахнулся профессор, - Вы ничего не понимаете, Я ведь не
умею доносить!
- На кого доносить? - не поняла Лидочка.
- На Матвея. Надо срочно донести на Матвея Алмазову. Что он служил в
охране Троцкого. Иначе всем будет плохо.
- Павел Андреевич, ну что вы говорите! Я же тоже не умею доносить.
- Или вы доносите, или происходит всемирное бедствие! - закричал
профессор.
- Тише, тише, вам же нельзя так волноваться..
- А ему можно? Ему можно убивать людей?
- Никто еще ничего не знает.
- Он убил единственную свидетельницу!
- Но можно найти документы, найти других людей, которые там служили...
- Вы думаете, их еще не расстреляли? Не сослали куда Макар телят не
гонял? Где вы их будете искать? Вы понимаете, что к тому времени ваш Матя
будет недосягаем. Машина начнет крутиться, найдутся люди и деньги - и мы
сделаем эту бомбу. Я знаю, что мы сделаем, У нас есть такие головы, такие
головы... и они хотят работать и их нетрудно убедить в том, что они спасают
родину.
Александрийский мелко и часто откашлялся. Он продолжал;
- Талантливым, бесстыжим и наглым Матей руководили тщеславие и страх. Он
хочет быть великим изобретателем атомной бомбы и в то же время трясется в
ужасе оттого, что станется с ним, если этот великий - а это воистину
великий план - провалится. Тогда через год или два вспомнят, что он жил в
Италии и даже носил гитлеровские усики. Для него бомба - спасение! Ради нее
он пойдет на все...
Гонг прозвучал где-то вдалеке. Значит, президент уже окончил обход и
отправился в столовую.
- Пойдем, пойдем, - сказал Александрийский. - Пока мы живы, есть надежда.
Где моя трость? По дороге мы с вами должны отыскать укрытие для револьвера.
- Мы его не будем брать с собой?
- Ни в коем случае? Любая случайность может быть губительна. Мы не знаем
- а вдруг в коридорах уже обыскивают прохожих.
Лидочка поежилась - раньше, когда она таскала револьвер под мышкой или
лазила за ним под биллиард, в том был элемент игры, а в игре всегда можно
сказать: я с вами больше не играю, и пойти домой. А слова Александрийского
звучали предупреждением - никто с тобой играть не намерен.
Профессор почувствовал, какое впечатление произвели его слова на молодую
спутницу, дотронулся до рукава блузки и сказал:
- Считайте, что я пошугил. Но не забывайте об осторожности. Разрешите, я
зас возьму под руку? Учтите, что у нас с вами платонический роман - в иной
вид романа никто не поверит.
- А жаль, - искренне сказала Лидочка.
- Это лучший комплимент, который я получал за последние месяцы, - сказал
профессор. - Вперед!
В столовой Альбины не было. Алмазов, мрачный, как туча, сидел в
одиночестве и никто не смел к нему приблизиться.
- Внимательно следите за всеми подозреваемыми. Два глаза хорошо, четыре
лучше, - успел сказать Александрийский, прежде чем они разошлись к своим
местам. - После обеда встречаемся у медведя!..
- Иваницкая! - сказал Филиппов убитым голосом. - Я буду вынужден!..
Прежде чем сесть на свое место, Лидочка подошла к президенту и,
наклонившись к его уху, прошепталаз
- Вы мне надоели!
- Как? - сказал президент вслух. Но Лидочка уже шла к себе.
Матя сидел за столом.
Лидочка не сразу его увидела - он сидел не на своем месте, почему-то он
оказался рядом с Максимом Исаевичем, он оживленно с ним беседовал. Лидочка
сразу перестала слышать, о чем щебечет Марта, она уловила тот момент, когда
Матя поймал взгляд Алмазова и в ответ на его кивок склонил голову. Лидочка
посмотрела на Александрийского - тот подмигнул ей - он тоже видел немой
разговор Алмазова и Мати.
- Сегодня на второе рыбные котлеты. Обожаю рыбные котлеты, - сообщила
Марта. - Мы до революции жили в Таганроге, тогда еще не было карточек, ты
не представляешь, сколько там было разной рыбы. И куда это все подевалось?
Алмазов поднялся и, не доев котлету, пошел к выходу. Президент сорвался
со своего места и поспешил следом, но был от двери возвращен на место. На
Лидочку он не глядел. Матя продолжал сидеть. Принесли котлеты, Котлеты были
вялыми, они разваливались под нажимом вилки.
- Ты совсем не ешь, - сказала Марта, мгновенно смолотившая свою порцию.
- Возьми, - сказала Лидочка. - Я котлеты не трогала.
Матя поднялся и пошел к двери.
Лидочка поглядела на Александрийского. Тот отрицательно покачал головой.
Он был прав - если Лидочка сейчас выбежит в пустую гостиную, она неизбежно
привлечет к себе внимание Алмазова и Мати.
Чем бы заняться? Лидочка подвинула к себе компот. Он был совсем несладкий
и чуть теплый. Первые из обедающих стали подниматься и потянулись к выходу,
- Они здесь воруют просто ужасно, - сказала Марта. - Еще два года назад
здесь был такой компот, что ложка стояла, ты представляешь?
Поднялся Александрийский, Глазенап увидел его, стал быстро говорить и сам
смеялся. Александрийский вежливо и тонко улыбался. Потом пошел к двери. Ему
снова пришлось задержаться - его окликнул незнакомый Лидочке господин,
сидевший за столом академиков. Видно, недавно появился.
Александрийский разговаривал с ним. Лидочка поднялась и вышла в гостиную.
