нести непонятную чепуху, а окружающие старались сообразить, что ее слова
означают. Для толкований рядом стояло несколько дельфийских жрецов, которые
специализировались в дипломатии. Они переводили бред на нормальный греческий
язык, но всегда старались оставить предсказание как можно более туманным.
Впрочем, лучшие предсказатели всегда так делали. В историю вошел один
замечательный случай хитрости дельфийских жрецов. Как-то к оракулу приехал
лидийский царь Крез, богатейший, как известно, скопидом той эпохи. Ему
вздумалось повоевать с персами, и он интересовался, чем это для него
кончится. Итак, пифия надышалась газом и начала бормотать что-то невнятное.
Жрецы посоветовались и сообщили царю, что оракул устами пифии сказал
следующее: "Крез, Галис перейдя, великое царство разрушит". Галис был
пограничной речкой, а великое царство, как понимал Крез, было Персией.
Оставив жрецам немало драгоценностей за хорошее предсказание, Крез
отправился воевать и по дороге, по словам Геродота, повстречал известного
мудреца Солона, которому сообщил, что теперь он не только богатейший, но и
счастливейший человек в мире. На что Солон мрачно ответил: "Вот когда будешь
помирать, тогда и подводи итоги". Или что-то подобное.
Крез посмеялся над пессимизмом известного ученого и поспешил перейти
реку Галис. Перешел, потерпел сокрушительное поражение от персов, был взят
Ксерксом в плен и вскорости задушен. Но перед смертью еще успел поднять
международный скандал, требуя сатисфакции от пифии и жрецов оракула. На что
жрецы вежливо ответили:
-- В жизни мы еще не делали более точного предсказания. Мы же
предсказали, что великое царство Лидия будет погублено в результате
заносчивости Креза, так и случилось. Надо слушать, что тебе говорят, а не
то, что хочешь услышать. Вот к таким людям и отправился за советом Эгей.
История умалчивает о том, какой вопрос Эгей задал оракулу, но, судя по
ответу, догадаться нетрудно.
Вот что ответила пифия (в редакции жрецов и обработке поэта):
"Нижний конец бурдюка
не развязывай, воин могучий, Раньше, чем ты посетишь народ пределов
афинских".
-- Что это значит? -- вопрошал царь Эгей. -- Я хочу жениться, а вы мне
про бурдюки!
Но жрецы больше ничего не сказали, и расстроенный Эгей поехал домой.
Путь его, как проверила по атласу Кора, лежал на юго-восток, в сторону
Фив и Афин. Но вместо прямой дороги он удалился на юг, в Арголиду, и как-то
остановился переночевать в городке Трезене, где правил царь Питфей. В те
времена в Греции царей было почти столько же, сколько крестьян. По нашим
меркам, Трезена была небольшой деревней, но раз Питфей считал себя царем, да
еще хвастался родством с некоторыми второстепенными богами, то к нему и
относились соответственно -- ведь древние греки были доверчивыми людьми.
Питфей Эгея, конечно, знал, тот наверняка приезжал в Афины за
покупками. За ужином гость пожаловался на Дельфийского оракула. Что еще за
бурдюк? Что еще за пределы афинские? Питфей насторожился. Предчувствие удачи
укололо его. Он принялся подливать вина уставшему с дороги гостю, и в конце
концов тот согласился перейти в опочивальню.
Как только Эгей уснул, Питфей призвал к себе свою дочку по имени Этра.
Дочка как дочка, ничем не приметная, замуж отдать трудно, потому что
приданое незначительное, а сама красотой не блещет. А тут такой случай!
-- Дочка! -- горячо прошептал Питфей. -- Маме ни слова, она этого не
перенесет. У меня есть к тебе деловое предложение, которое сделает нас
богатыми и знатными.
-- Говори, папа, -- ответила умная девушка. -- В гостевой опочивальне у
меня храпит царь Афин Эгей. -- Слыхала.
-- Ему только что предсказали в храме Аполлона вот что. -- И Питфей
повторил дочке предсказание.
Сначала она не поняла, но, когда папа раза два стукнул ее жезлом по
голове, она воскликнула:
-- Нижний конец бурдюка -- это та штучка, которая есть у мужчин, да? --
Умница! -- А развязывать, это значит... -- И ты будешь в этом участвовать!
-- Ну что вы, папа, я же девушка! -- Сегодня ночью ты станешь матерью
великого принца и будущего царя столичного города!
-- Ах, папа, мне так стыдно! -- ответила Этра, но более не спорила с
родителем.
Папа лично отвел дочь в опочивальню, где храпел Эгей, подтолкнул к его
ложу, а дальше девушка сама занялась обработкой спящего гостя.
И это ей удалось, что говорит о некотором жизненном опыте Этры. Хотя,
возможно, подумала Кора, я клевещу на принцессу. Порой можно обойтись и без
жизненного опыта.
Утром Эгей с некоторым удивлением увидел на своем ложе женскую головку.
Он вскочил с ложа, и разбуженная Этра тоже вскочила, стараясь тонкими
ручками прикрыть обнаженное тело.
Тут, разумеется, вбежал отец Питфей и поднял страшный скандал ввиду
того, что Эгей, напившись допьяна, нарушил закон гостеприимства, обесчестил
дочь хозяина и теперь намеревается сбежать.
-- Ничего не помню, честное слово, ничего не помню, -- сказал Эгей и
пошел завтракать.
За завтраком Питфей открыл глаза гостю на события прошедшей ночи.
-- Припомни-ка, мерзавец, -- сказал он молодому царю, -- что тебе пифия
предсказала.
-- Нижний конец бурдюка не развязывай, воин могучий, -- произнес Эгей.
-- И это... Раньше, чем ты посетишь народ пределов афинских.
-- Теперь слушай правду жизни, -- сказал Питфей. -- Народ пределов
афинских -- это мы, трезенцы, от нас до вас морем полдня ходу. Понял? --
Понял.
-- Нижний конец бурдюка, это, прости, твоя мужская часть. А развязывать
ее -- это значит переспать с женщиной. Прямее пифии тебе сказать не могли,
они сами девушки, стесняются. -- Понял, -- сказал угнетенно Эгей. -- Значит,
ты, надругавшись над моей невинной дочкой, по сути, выполнил предсказание
пифии. Развязал в пределах. Так что я тебя прощаю, и давай играть свадьбу.
Эгей, который, в сущности, не был .подлецом, даже обрадовался, потому
что хотел иметь семью и ребенка. Но он разумно возразил потенциальному
тестю:
-- Я не могу подвергнуть риску жизнь твоей милой дочки. Как только мой
брат и племянники узнают, что я женился, да еще на твоей дочери, они ее
убьют. У тебя какое войско?
-- Ну какое там войско -- может, с десяток гоплитов наберется.
-- А их пятьдесят богатырей, один другого страшнее. -- Тогда бери мою
дочь и бегите куда-нибудь подальше, скрывайтесь в горах и лесах, по примеру
героев древности, в конце концов твои высокие родственники за тебя
вступятся...
Говоря это, на самом деле Питфей так и не думал -- своей дочке он желал
трона в Афинах, а в крайнем случае остается надежда, что прошедшей ночью
удалось зачать наследника престола. На то же самое надеялся и Эгей. Не в
силах обещать Этре венец и семейное счастье, он согласился оставить в
Трезене доказательство своего отцовства. Он снял сандалии и отстегнул свой
меч. Обыкновенный меч, неплохой, а на рукоятке родовой герб -- изображение
змей. Потом он сказал Питфею: "Вот когда мой сын родится да подрастет,
пускай он отвалит камень и достанет из-под него обувь и оружие. И идет ко
мне. Я его сразу узнаю".
И с этими словами Эгей поднял значительную скалу и придавил ею меч и
сандалии. Затем поцеловал на прощание Этру, велел ей беречь будущего ребенка
и ускакал в Афины...
А Коре надоело читать сказки, и она отправилась на танцы в общий салон.
День за днем Кора читала не только популярную литературу, но и
источники на древнегреческом языке, и потому она скоро прониклась особенной,
дурманящей, ветреной, жаркой атмосферой Древней Эллады.
Ей уже не терпелось возвратиться к никем не читанным страницам старых
книг и узнать, что еще придумал наивный интриган Питфей. Впрочем, о его уме
высоко отзывались современники. А как дела у Этры? Не округлился ли ее
животик под девичьим хитоном? А как удастся оправдать такую неожиданную
беременность? Правда, древние греки в таких случаях нередко валили все на
пролетавшего мимо бога -- боги были страстными, любвеобильными и совершенно
необязательными. Сделают ребеночка и тут же подсовывают его неведомо кому на
воспитание.
Но в тот вечер Коре не пришлось продолжить увлекательное чтение и она
не узнала, чем же кончилась история с дурнушкой Этрой. Потому что, когда
Кора, полюбовавшись веселыми танцами в салоне, направилась в бассейн, чтобы
окунуться перед сном, дорогу ей преградил охранник дамы Рагозы.
-- Госпожа агент, -- сказал он, глядя мимо такого ничтожного существа,
как Кора, -- ее высочество снизошло до встречи с вами. Так что спешите,
охваченная счастьем.
-- Слушайте, передайте вашей даме, что со мной так не разговаривают. Я
еще не решила, снизойти ли мне до встречи с герцогиней. Так что спешите
обратно, охваченный счастьем.
-- Как так, как так? -- озлобился охранник, наморщив низкий лоб в
попытке понять, что же произошло.
Кора опытным взглядом окинула его мышцы и поняла, что он ей не
соперник. Мышцы у него были накачаны, но совершенно не развиты. Такого кинет
любой мальчишка в секции дзюдо.
-- Выполняйте, -- сказала Кора и продолжала свой путь по широкому
пустому коридору к своей каюте за купальником. --А то с тобой случится то
же, что с твоим напарником.
Охранник неосмотрительно догнал ее и схватил за локоть. -- А ну, тебе
говорят...
Дурак, что схватил за локоть, этим он облегчил Коре задачу. Она
легонько двинула локтем, и охранник улетел назад по коридору и так неудачно
врезался своей маленькой, коротко постриженной головой в стену, что прошло
минут десять, прежде чем он смог подняться и вернуться к своей госпоже,
чтобы доложить ей о неудачной миссии.
Тем временем Кора успела переодеться и дойти до бассейна, небольшого,
пятидесятиметрового, совсем пустого в это время суток, когда большая часть
пассажиров уже почивает, а остальные коротают время в ресторанах или на
дискотеках либо балуются эротическими или географическими трипами в ВР --
малыми приключениями наподобие снов.
Когда, проплыв под водой полсотни метров, Кора вынырнула у
противоположного края бассейна, она увидела, что там на складном стульчике
сидит дама Рагоза, у ее ног на бортике бассейна -- большая бутыль водки
"Абсолют", ведро со льдом и два бокала. -- За встречу, -- сказала она Коре.
-- Мы с вами путешествуем в разных классах, -- ответила Кора и снова
нырнула. Когда она показалась на поверхности, герцогиня, субтильная и
хрупкая, как никогда прежде, стояла на краю бассейна.
-- Подождите, -- окликнула она Кору. -- Ведь не я вам покупала билет.
Очевидно, ваша организация экономит на комфорте агентов, и это очень
прискорбнее Д вы мне понравились, и когда перейдете на работу ко мне, то
будете всегда летать вместе со мной в "люксе". Как вам нравится такая
перспектива?
Конечно же, дама Рагоза была совершенно права, и это было тем более
обидно, что Кора уже несколько лет блюла абсолютную верность ИнтерГполу и
лично Милодару, получая при этом в основном тычки и зуботычины. Любой
охранник в банке или на автостоянке получал вдвое больше ее.
С этой грустной мыслью Кора нырнула на дно бассейна и залегла там,
временно отключив дыхание. Так она могла пробыть под водой минут десять.
Через пять минут Коре стало скучно, и она решила, что герцогиня уже ушла.
Ничего подобного. Герцогиня сидела на стульчике и сосала из бокала
водку. Господи, подумала Кора, какие у нее тонкие ножки -- всю жизнь ходи и
трепещи, что сломаются.
-- Я на вас не обижаюсь, -- крикнула она Коре. -- Я понимаю, что вы
