зачем он вам?! -- Завтра, завтра я все расскажу, -- пообещала Кора.
На следующее утро, в половине восьмого, в тот момент, когда Кора
досматривала самый интересный сон, позвонил представитель Космофлота Мишель
и сказал, что заказал завтрак в ресторане гостиницы. Так и не узнав, чем
кончился сон, Кора поднялась, проклиная планеты, на которых труженики
поднимаются с пением петуха.
Мишель был не один. Вероника стояла рядом, свежая, душистая,
пухленькая, маленькая; единственно, что нарушало гармонию, -- аккуратные
кусочки пластыря, наложенные на вчерашние царапины.
-- Как вы себя чувствуете? -- спросил Мишель, печальный, как
французский мим.
-- Все зажило или заживет, -- ответила Кора. -- Главное, что нам
повезло.
-- Кому как, -- сказал Мишель, и Кора поняла, что он имеет в виду. А
Мишелю хотелось объяснить причину своей печали, но он был деликатен и потому
промолчал.
Они прошли в длинный низкий зал ресторана. Завтрак никуда не годился,
потому что Мишель поселил Кору в самом шикарном отеле "Люкс", в котором
повара старались придерживаться британских колониальных традиций. Кора
представила себе гнев Милодара, когда тот узнает о расходах, понесенных
организацией из-за расточительности Космофлота.
Британские колониальные традиции выразились в овсянке и яичнице с
беконом. Но овсянка здесь изготовлялась из куколок каких-то мелких бабочек,
а яичница из яиц ящерицы куруаны. К счастью. Кора узнала об этом заранее и
ограничилась жидким "импортным" чаем и вчерашней булочкой. Зато труженики
Космофлота накинулись на бесплатный завтрак, словно специально голодали две
недели. Чтобы рассеять возможные сомнения Коры, Мишель смущенно сказал, что
стоимость питания включена в представительские расходы, а Вероника давно
мечтала отведать жареных яиц куруаны.
-- Кора, -- признался Мишель, уже к ней расположенный. -- Я тебе должен
сказать, что забочусь о твоих интересах по официальному запросу ИнтерГпола.
По официальному. Иначе нельзя -- если бы я сделал что-то втайне, меня сразу
бы выслали, потому что здесь и без того подозревают, будто я не столько
агент Космофлота, сколько агент ИнтерГпола. Это смешно, правда?
Но глаза Мишеля не смеялись. Кора поняла, что он и на самом деле агент
ИнтерГпола, и послушно посмеялась за него.
-- Вероника рассказала, что вы вчера болтали о кланах и о принце
Густаве. Наивно болтали, по-женски.
-- Да, конечно, ничего интересного, -- ответила Кора, и Вероника
радостно улыбнулась. В отличие от землянина Мишеля, она была пуганой местной
жительницей.
-- И куда вы хотели бы съездить? Какие достопримечательности вы хотели
бы увидеть? Водопады? Заповедник сов?
-- Пока что меня интересует одна достопримечательность -- так
называемый оракул Провала. Когда можно его посетить?
-- Я уже звонил ему с утра, -- сказал Мишель, признавая этим, что
заранее обсудил проблему с Вероникой. -- Он согласен вас принять сегодня. В
одиннадцать-двенадцать. Обычно к нему записываются за год. Вероника нервно
разгладила скатерть. -- Может быть, вам не стоит с ним встречаться, --
предположила она.
-- Почему? Он мне нужен как свидетель по делу, которым я занимаюсь.
-- Он злобный реакционер. -- Вероника перешла на шепот.-- Всем
известно, что он предсказывает те бедствия, которые выгодны сильным мира
сего. Буквально до смешного... Ну скажи, Мишель, скажи!
-- Разумеется, он очень популярен, -- осторожно произнес Мишель,
предварительно оглянувшись. -- И влиятелен. Но в конечном счете Вероника
права. Многие убеждены, что он находится на содержании у некоторых сильных
кланов.
-- Точнее, у клана Дормиров, к которому принадлежит принц Кларенс, --
уточнила Вероника.
-- Соперник Густава? -- Кора уже начала вживаться в местную политику.
-- Именно так! -- сказал Мишель. -- Но все это было бы только смешно,
если бы он врал. Но он угадывает! Угадывает важнейшие события! Вы не
представляете, насколько ему у нас верят.
-- До смешного, -- сказала Вероника. -- Я человек несуеверный, но
иногда поражаюсь его ловкости. Может быть, за этим что-то есть... Ведь
экстрасенсы существуют?
-- Пока что в Галактике я их не встречала, -- ответила Кора. -- Ни
одному из экстрасенсов не удалось нарушить законов физики. А это уже
утешает.
-- Жалко, -- призналась Вероника. -- Я в школе не выносила физику и
всегда надеялась, что найдутся какие-нибудь волшебники или маги, которые эту
проклятую физику отменят. -- Заодно с грамматикой? -- спросила Кора. -- Ах,
-- согласилась Вероника, -- вы говорите, словно льете мед на мои раны! --
Так что же он предсказывает? -- спросила Кора. -- Он предсказывает неурожаи
и засухи... -- пискнула Вероника. --Ну уж и засухи!
-- У него на зарплате заместитель директора метеоцентра, -- сообщил
Мишель. -- Только об этом нельзя говорить.
-- Убьют? -- спросила Кора.
-- Нет, высмеют, а потом посадят в сумасшедший дом. -- Дело так плохо?
-- Плохо настолько, что когда оракул вечной жизни... -- Как вы сказали?
-- Официально его зовут Амитаюс, Будда вечной жизни... Так вот, когда
он предсказал в прошлом году пограничную войну между двумя небольшими
кланами, то оба клана собрали армии и начали пограничную войну.
-- А когда он предсказал прорыв плотины в Горноречье? Помните? --
сказала Вероника.
-- К сожалению, помню. Плотина рухнула. От взрыва. И кто ее взорвал --
так и не выяснили. А предсказание сбылось -- и это главное! И погибло
несколько сот человек.
-- Одни его любят и трепещут... -- сказала Кора. -- А другие ненавидят
и тоже трепещут, -- сказал Мишель, который, как землянин, имел право на
скептическое мнение. Вероника положила ладонь на его руку, чтобы остановить.
-- Здесь всюду уши, -- прошептала она. -- Оракул любит выступать по
телевизору, читать лекции, заколдовывать воду, предсказывать результаты
местных выборов... Но главное его выражение: "Я никогда не ошибаюсь!"
-- "И если я предскажу день своей смерти, то умру в тот же день", --
закончила цитату Вероника.
-- И я убежден, что в королевстве есть тысячи людей, которые желали бы,
чтобы он сделал такое предсказание, -- тихо сказал Мишель, изучая узор на
скатерти.
-- Скорее всего не дождетесь, -- сказала Кора. -- Такие люди себя
берегут.
-- Боюсь, что так, -- согласился Мишель. -- Ну что ж, поехали?
Когда они вышли в обширный, но низкий холл гостиницы, Вероника, все так
же вполголоса, обратилась к Коре:
-- А о чем вы его хотите спросить? Если это не секрет?
-- Для вас не секрет. Этот оракул объявил даме Рагозе и, возможно,
другим лицам, что принца Густава убьют во время ВР-круиза.
-- Все знают об этом! -- подтвердила Вероника. -- Я сама, кажется, вам
об этом говорила.
-- Но меня интересует -- откуда он получил такую информацию, -- сказала
Кора. -- Оттуда, -- показал Мишель пальцем в потолок. Он пропустил Кору в
дверь.
-- Милый Мишель, -- сказала Кора. -- Подобно вам, я верю в законы
физики, а они гласят: слухи и сплетни распространяются от человека к
человеку без посредства высших сил, которые заняты своими делами. -- Хорошая
теорема, -- согласился Мишель. -- Аксиома, -- возразила Кора. Было
прохладно, собирался дождик. Мишель нервно раскрыл зонт, потом закрыл его
снова. Кора спросила: -- А где ваша машина?
И по тому, как вздрогнул Мишель, поняла, что допустила бестактность. И
тут же вычислила -- какую. Кора прилетела из мира, где машин или подобных им
средств передвижения изготавливается столько, сколько нужно. Если у тебя
что-то случилось с флаером или мобилем, ты берешь со стоянки другой... Но
сейчас-то она в чужом мире. В мире, где машина -- предмет престижа, где
машины дефицитны и недоступны подавляющему большинству жителей Рагозы.
-- Вашу машину взорвали из-за меня, -- сказала Кора.
-- Я напишу и отправлю на Землю рапорт, -- сказал Мишель. -- И они
пришлют новую машину через два года. Да еще с выговором... А как нам
работать?
-- Как только вернусь на Землю, я сразу же пойду в Космофлот, --
сказала Кора.
-- Они будут с вами очень вежливы. Они мастера избавляться от неудобных
посетителей. -- Но как же вы будете без машины? -- Буду брать напрокат,
когда прилетают корабли. А так... обойдемся. Здесь есть общественный
транспорт, -- сказал Мишель, разводя руками и становясь еще более похожим на
французского мима.
-- Это не общественный транспорт, -- возмутилась девушка. -- Это
общественное безобразие! -- Вероника!
Мишель поднял руку. Притормозило такси. -- К оракулу, -- объявил
Мишель. Водитель подозрительно покосился на пассажиров, но ничего не сказал.
-- Интересно, кому я так помешала? -- поинтересовалась Кора.
-- Наверное, клану Дормиров, -- предположила Вероника. -- Это они хотят
убить нашего Густава, чтобы трон достался тупому Кларенсу. Выслушав
Веронику, Кора обернулась к Мишелю. -- Не знаю, -- тихо сказал тот. -- Я не
могу для себя ответить на вопрос: что выгоднее для клана Рагозы, посадить ли
на трон законного короля из собственного клана, который ставит своей целью
задачу ликвидировать кланы и превратить Рагозу в государство нового типа...
или договориться с другими кланами и отдать трон чужому, но послушному
королю?
Кора не стала отвечать на вопрос, обращенный не к ней. Вероника ахнула:
-- Ну как ты мог так подумать! Машина свернула на пальмовую аллею
фешенебельного района.
-- Будьте осторожны, -- прошептала Вероника на ухо Коре. -- Если он
предсказывает смерть, то человек обязательно умирает. Уже были случаи... Не
злите его. -- Это не входило в мои планы, -- призналась Кора.
Перед узорчатыми железными воротами Кора, попрощавшись, вышла из
машины. В воротах ее встретил мажордом в ливрее, с деревянным жезлом. Кора
поглядела на светящуюся электрическими лампочками вывеску над воротами:
"ОРАКУЛ ПРОВАЛА". -- Что это означает? -- спросила она. -- Где у вас провал?
-- Вам объяснят, мадам, -- ответил мажордом. -- Господин оракул ожидает
вас в голубой гостиной, как раз у провала.
Фонтаны журчали на разные голоса, птицы вторили фонтанам, а бабочки,
что кружились над клумбами, старались удержаться в колорите высаженных там
цветов.
Господин оракул встретил Кору в вестибюле. Он стоял, опершись ладонью о
белый бок мраморной Венеры.
-- Кора, милая, -- сказал он. -- Как радостно и трогательно тебя
увидеть вновь!
Оракул удивил Кору. И не столько странным приветствием, как тем, что
оказался нестарым человеком, лет тридцати пяти, аккуратно, по местной моде,
причесанным и одетым. Одна прядь была покрашена в голубой цвет и, завитая,
падала на правый глаз -- ну точно, как у знаменитого певца, имя которого
Кора, к своему стыду, забыла.
-- Мне очень приятно, -- сказала Кора, направляясь к оракулу и
протягивая руку. -- Но я не помню, когда мы встречались.
-- Ах, Кора, Кора, -- укоризненно произнес оракул, улыбаясь лукаво и
добродушно. Был он неестественно гибким, словно вместо костей в нем
находился упругий резиновый костяк. -- Мы же были дружны в прошлой жизни, в
конце двадцатого века... Ты была императрицей Жозефиной, а я маршалом Фошем.
Несмотря на ограниченные знания истории, Кора сообразила, что ее
морочат, либо оракул сам никогда ничего не читал, кроме детективов Чейза и
Шейнина.
-- Ах, извините. -- Кора подхватила тон оракула. -- Как я могла
запамятовать! Вы же взяли Бастилию и подарили мне открытку с ее видом!
