достаточно неприятную. Правда, среди местных начальников нашлись умные
головы, которые предпочли нам поверить. И первым среди них стал покойный
президент. -- Вы тоже думаете, что его убили? -- Очень похоже. Он разбился
именно тогда, когда стал последним препятствием на пути генерала Лея к
власти, -- И что решил президент?
-- Президент решил, что информация -- самое ценное оружие наших дней. И
он был прав. Он рассудил, что сама по себе дырка между двумя мирами, даже
если она и существует, еще ничего ему не дает. И прежде чем использовать ее,
надо узнать, как ее использовать.
-- Он был прав, -- сказала Кора, -- я бы то же самое сделала на его
месте.
-- У тебя нет таких возможностей. В общем, первым делом нас
засекретили, в лучших земных традициях. Затем расставили посты по всему
побережью, превратили виллу "Радуга" в центр исследований, а нам дали по
трехкомнатной камере с видом на море, пайку и спецодежду... -- Как так?
-- Я шучу. Откуда тебе знать такие слова? И все было бы хорошо, наши
исследования проходили успешно, и нашли мы здесь добрых коллег и почти
соратников... но не уловили того неизбежного и мерзкого момента, когда нашим
проектом заинтересовались военные. И чем дальше, тем больше. А когда в них
созрела славная идея скинуть президента и взять власть в свои руки, наш
проект "Земля-2" стал главной ставкой в политической борьбе. Для президента
он был козырем за пазухой, а для военных -- средством одним налетом решить
все проблемы. Разумеется, я упрощаю и далеко не все могу тебе объяснить...
Но главное то, что в один прекрасный день я проснулся и понял: больше я в
это не играю. Дома в это наигрался. И не хочу я стоять на стороне, тех, кто
намерен убивать моих соотечественников -- хороших, плохих, но
соотечественников. Людей, в конце концов! И я все выложил Вите Гарбузу. Но
оказалось, что он не хочет видеть очевидного -- он считает, что все отлично
кончится, что они с президентом постепенно наладят союз двух миров, а если и
придется как-нибудь долбануть по нашей родине, то туда ей и дорога. -- Вы
снова преувеличиваете?
-- Я снова преувеличиваю. Суть дела в том, что Витя испугался вновь
упасть с облаков на землю. Он испугался, что его поставят к стенке местные
герои. "Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя, лиса, тем более
уйду!" Он стал уговаривать меня, а еще больше -- себя, что все обойдется,
мирные силы победят, а милитаристы стыдливо уползут в .свои норы... Но я не
стал с ним спорить. И отказался участвовать в работе над проектом. Поздно,
конечно, но отказался! -- Трудно было?
-- Еще как! Но в результате я остался более-менее живой, в общем бараке
с обещанием хранить тайну. А ребра срослись, и ссадины зажили. Нигде не
любят дезертиров с трудового и научного фронта. Он улыбался. Но очень
печально. -- Понятно, -- сказала Кора. --Что понятно? -- Теперь мне многое
понятно. -- У тебя в голосе звучит осуждение. -- Ничего у меня не звучит. Я
смотрю на лагерь.
Там вели обратно Нинелю. Она шла спокойно и больше не ругалась.
-- А давно вы здесь служите? -- спросила Кора. -- Я же говорил, что ты
меня осуждаешь. -- Я не переживала того, что переживали вы. Мы можем
доверять Гарбузу?
-- Он не дурак. После смерти президента он сообразил, что в любой
момент от него могут отделаться. Как решат, что обойдутся без него,
обязательно вздернут на сук. -- Вы не ответили на мой вопрос. -- Мы служим
здесь... третий год. -- А на Земле прошло почти полтора века. -- Природа
непредсказуема. Профессор посмотрел на часы.
-- Проголодались? -- спросила Кора. Потому что сама она страшно хотела
есть. -- Я забыл об этом, -- ответил профессор. -- А все-таки вы сделали
великое открытие, -- сказала Кора. -- Представляете -- прошло сто пятьдесят
лет, а ваше открытие никто не повторил. Это же удивительно! -- Спасибо.
-- Если мы доберемся до Земли, то как минимум Нобелевская премия вам с
Гарбузом гарантирована. -- А Нобелевские премии еще выдают? -- И они очень
почетные.
-- Я скажу Гарбузу. И передам, что маленькая хитрая девочка из двадцать
первого века очень настаивает на том, чтобы он не уничтожал Нобелевский
комитет и вообще население нашей планеты, потому что иначе некому будет
вручить ему Нобелевскую премию. Кора засмеялась: -- А вы хитрый!
Сквозь птичий гомон донесся звук колокола, который созывал в столовую.
Виктор Филиппович Гарбуз появился, когда они уже отчаялись его
дождаться. Уже после того, как в лагере спохватились, что два пришельца
исчезли. Сверху было видно, как их искали на территории, потом несколько
солдат начали шуровать в кустах возле ограды, но высоко по склону в лес не
углублялись: или не было приказа, либо чего-то опасались. Но ясно было, что
поиски на этом не прекратятся -- это только отсрочка, и если Гарбуз не
появится, то придется уходить в горы либо сдаваться. Гарбуз спешил по
тропинке так, словно бежало стадо Гарбузов.
Он пыхтел, наступал на ломкие сучья, бормотал что-то себе под нос, и
когда Калнин окликнул его, он от неожиданности вскрикнул и натолкнулся на
ствол дерева.
-- Ну, ты меня напугал, -- сообщил он. -- Нельзя разве было потише
кричать? Они же услышат. -- Рубашка его взмокла от пота и была застегнута
неправильно, отчего спереди перекосилась.
-- Если они хотели услышать, то уже услышали. За тобой не следили?
-- Я не привел с собой хвоста, -- сказал Гарбуз, припомнив фразу из
какого-то исторического романа про революционеров.
-- Тогда рассказывай, а то времени у нас мало. -- Почему?
-- Потому что нас уже ищут. Видишь вон там солдат? -- Интересно, --
сказал Гарбуз. -- Вы уверены, что ищут именно вас?
-- Ты даже сейчас спесив, как всегда, -- усмехнулся профессор. -- Ты не
допускаешь мысли, что кто-то кроме тебя может пользоваться повышенным
вниманием. Говори же, что ты узнал.
Гарбуз пригладил ладонью кудряшки над висками. -- В общем, ты был прав,
-- сказал он. И это признание далось ему с трудом. Оно разрушало остатки
заграждений, которые он выстроил между собой, великим, и действительностью.
-- Они бессовестные сволочи.
-- Очень приятно, -- сказал профессор. -- Я имел честь сообщить тебе об
этом уже давно. Потому я сижу в бараке, а ты наверху.
-- Если бы я не остался наверху, кто бы вам помог? -- спросил Гарбуз.
-- Он умеет обернуть в свою пользу любую ситуацию, -- сказал профессор
Коре.
-- А вот впутывать женщин и детей в наши дела не следует, -- обиделся
Гарбуз. Даже покраснел от обиды. -- Я же делал все, что мог, и даже больше
для того, чтобы спасти людей. И прости, пожалуйста, но я рискую своей
жизнью.
-- Боюсь, что остальные ею уже рискнули, -- ответил профессор. --
Только ты шел на все сознательно, а они оказались твоими жертвами, ничего,
кстати, не подозревавшими.
-- Ты что, имеешь в запасе вечность? -- спросил Гарбуз.
-- Я не имею в запасе ничего. Что же ты узнал? -- Мои худшие подозрения
оправдались, -- сказал Гарбуз и шмыгнул носом, совсем как обиженный мальчик.
-- Этот мерзавец генерал Лей фактически захватил власть в стране. Но
оппозиция ему велика, в том числе и внутри армии. Я уже стараюсь наладить с
ней связи. И надеюсь, что мы сможем его сковырнуть.
-- Да, Витя, это не твои игры! Какой из тебя, к черту, политик?
-- По крайней мере, три года я находился в элите этого государства. И у
меня неплохо получалось.
-- Забудь, Витя, забудь об этом! -- пытался урезонить его Калнин. -- Ты
был силен, пока за твоей спиной стоял сильный президент.
-- Но в стране сохранились здоровые силы, которые не допустят этой
авантюры с нападением на Землю.
-- Я не знаю, где сейчас таятся твои силы, вернее всего, в столице или
даже в столичной тюрьме. Но погляди вон туда, вниз, ты видишь, сколько здесь
войск? Это что, соревнования по футболу?
-- Ну, мы можем допустить, -- голос Гарбуза дрогнул, -- что они
принимают особые меры по охране лагеря... -- Ты в это сам не веришь, Гарбуз
присел на поваленное дерево. И когда профессор спросил его, узнал ли он
что-нибудь о вирусе, Гарбуз ответил не сразу.
-- Вирус есть, -- произнес он наконец. -- Передается он лишь в активном
периоде. То есть когда человек уже заболел. В инкубационном периоде он
безопасен. Инкубационный период -- сутки или менее, в зависимости от
индивидуальных особенностей... Болезнь убивает человека за двое суток.
Симптомы...
-- Погоди. О симптомах мы еще поговорим, -- сказал профессор. -- Куда
важнее сейчас понять, как можно первоначально заразить человека. -- Гофману
сделали укол.
-- Вот это и требовалось доказать! -- Можно было подумать, что Эдуард
Оскарович обрадовался такому решению. -- Значит, они вводят раствор с
вирусом в кровь, и ты становишься заразен для окружающих...
-- Как только кончается инкубационный период. То есть через сутки.
-- А я-то думал! -- Профессор ударил кулаком по стволу сосны. -- Я
голову ломал -- почему, когда инженер возвращался из административного
корпуса, где ему наверняка ввели культуру вируса, медик шел рядом с ним
совершенно спокойно... и солдаты остались в лагере.
-- Ты думаешь, они уже начали? -- удивился Гарбуз. -- Не может быть!
Мне дали слово, что вся эта операция назначена на завтра. Сам генерал Лей
дал мне слово.
-- Не может быть! Сам лично дал! И что же он сказал? -- Калнин
издевался над коллегой.
-- Он обещал собрать Государственный совет и пригласить на него меня. В
Государственном совете у меня есть союзники. Настоящие союзники, мы там
дадим бой военным! И никаких вирусов...
-- Поздно, -- сказал Калнин. -- Пойми же, что поздно.
-- Но ведь переброску людей на Землю должен буду проводить я. Как же
они, скажи на милость, надеются обойтись без меня?
-- А они думают, что ты сделаешь все, что нужно. -- А давай не будем
пререкаться... хотя бы сейчас! -- взмолился Гарбуз, и Кора подумала, что он
прав. -- Что ты предлагаешь мне делать?
-- Сломать переходную машину, -- сказал профессор. -- Не будь наивным.
Во-первых, я там не один. Их техники и специалисты разбираются в машине
лучше меня. -- Но ты должен что-то сделать! -- настаивал Калнин. -- А что
представляет собой ваша машина? -- спросила Кора.
-- Сейчас не время проводить экскурсии. -- Я о другом, -- сказала Кора.
-- Можете ли вы отправить в наш мир не только человека? -- А что же еще?..
Господи, как жарко здесь! В лесу вовсе не было жарко. Утро не кончилось, с
гор тянуло свежим ветром.
-- Боюсь, что Кора вовсе не та, за кого себя выдает, -- сказал
профессор.
-- А за кого я себя выдаю? -- спросила Кора. -- За наивную отдыхающую
студентку, -- сказал Гарбуз. -- По крайней мере, так считает генерал Грай.
Кора подняла руку, останавливая готового к монологу Калнина.
-- К вашему сведению, -- сказала она, -- я и есть ненавидимый вами
сотрудник безопасности. Я, правда, еще не штатный сотрудник. Наверное,
потому ваши хозяева решили, что я глупая курочка.
-- Этим должно было кончиться, -- убитым голосом произнес Гарбуз.
-- Нельзя бесконечно сидеть между двух стульев, -- сказал Калнин.
О Коре они забыли. Она даже топнула ногой: -- Да прекратите споры!
Скажите, можно ли через вашу установку передать весть на Землю? Гарбуз
промолчал, а Калнин ответил: -- В принципе ничего особенного в этом нет.
Наша установка -- практически окно на Землю, установленное в точке контакта.
Мы уже перемещали некоторые предметы... Животных и птиц... и наблюдали за
