полковник приложил револьвер к виску и принялся нажимать на курок.
Кора как зачарованная смотрела, как после каждого щелчка барабан
револьвера поворачивался на одно гнездышко -- оно оказывалось пустым, снова
раздавался щелчок, снова поворачивался барабан. И на шестом движении
барабана оказалось, что одна пуля все же в револьвере затаилась...
Полковник рухнул со всего роста, опрокинувшись на койку, где лежал
скрючившись, как замерзший младенец, Миша Гофман.
И именно в этот момент в подвал вбежали два наших медика в
бронекостюмах, с самодвижущимися носилками на воздушной подушке, похожими на
атомную бомбу.
-- Какой из них? -- глухо спросил первый из медиков через опущенное
забрало шлема.
-- Верхнего оставьте. Я спрошу комиссара, стоит ли нам его оживлять.
-- Не оживишь, -- ответил медик, -- он же себе мозг разворотил.
-- Правильно, -- согласилась Кора. -- Может, вы проверите Мишу Гофмана?
Милодар сказал, что, по нашим исследованиям, человек на второй день этой
чумы впадает в кому... значит, можно успеть. -- Мы дома посмотрим, --
ответил медик. Крышка носилок откинулась, манипуляторы осторожно перенесли
внутрь Мишу.
Все произошло мгновенно -- снаряд уплыл, набирая скорость, а за ним
помчались медики. Кора посмотрела на Рай-Райи.
Он был совсем не страшен. Маска сползла с губ, и рот приоткрылся. Усики
над верхней губой казались наклеенными.
И тут Кора поняла, что ей Рай-Райи не жалко, хотя бы потому, что и
самому полковнику такое понятие было неизвестно. Она вышла из пустого
административного здания.
На улице, на ступеньках административного блока, горбился профессор
Гарбуз. Как-то успел прибежать сюда с виллы "Радуга".
Увидев Кору, он, разумеется, удивился, а потом спросил:
-- Здравствуйте. Вас так быстро вылечили? -- Нет, мне еще лечиться и
лечиться, -- ответила Кора. -- Но мне надо было вернуться за Мишей Гофманом.
-- Да, -- сказал Гарбуз, -- наломали мы дров. Вот что значит -- не
верить в прогресс.
-- Но на вас, наверное, никто не сердится, -- сказала Кора. -- В
крайнем случае, мы с Калниным замолвим за вас слово.
-- Не знаю, насколько оно будет веским, -- сказал Гарбуз. -- Все
утихло. Думаю, что идут переговоры.
-- Да, я только что видела по телевизору, что наш комиссар уже говорит
с генералом Леем.
-- Значит, моя голова полетит, -- обреченно произнес Гарбуз.
Он делился с подружкой своей бедой: будут пороть, потому что потерял
ключи от дома. Будут пороть...
-- Вы всем еще пригодитесь, -- сказала Кора. -- Это я точно знаю. Они
еще за вас бороться будут.
-- Вы так думаете? -- У Гарбуза в глазах мелькнула надежда. -- Ведь
меня нельзя отнести к военным преступникам?
-- Пошли, -- сказала Кора, увидев, как к административному зданию катит
еще один газик. -- Может, это мародеры, а мне вас не защитить. Я ведь
всего-навсего голограмма, собственная объемная копия.
-- Неужели? Я об этом не знал. Расскажите принцип! Гарбуз послушно
побежал следом за Корой, и хотя Кора не могла ему толком объяснить принципы
развития голографии за последние века, он извлекал из ее рассказа нужные
себе детали и ахал от радости. Можно было подумать, что он бросает все и
переходит в годографы.
Так, таясь за бараками и кустами, они добежали до перехода. Обстановка
там была тихой, мирной, но антураж -- внушительным.
Насколько мог видеть глаз, к переходу стягивались и тормозили танковые
части, моторизованная пехота и даже кавалерия. За неимением приказа
следовать далее, части сдвигались, теснились, и потому Коре с Гарбузом было
нелегко протолкаться к месту разговора Лея с Милодаром. Гарбуз жался к Коре,
и та прикрывала его своим сиянием. Наконец они оказались возле Милодара.
Гарбуз чутьем физика-практика сразу угадал в Милодаре настоящего шефа и
зашатался, готовый рухнуть перед ним на колени. Генерал Лей, который вовсе
не выглядел подавленным и уничтоженным, сказал:
-- Ага, приперся! Не было бы тебя, не пострадали бы люди.
-- Разумеется... -- сразу согласился Гарбуз. -- Разве это он войска
сюда привел? -- рассердилась Кора, обводя руками воинственные армады Лея. --
Он нас спровоцировал, -- быстро ответил генерал.
Когда Кора с Гарбузом перешли в наш мир, там их встретила Ксения
Михайловна. Она помолодела, отлично себя чувствовала и выучила свой урок --
оказывается, она уже читала какие-то труды Гарбуза. Тот оттаивал от
глубокого страха.
Ксения Михайловна повела их в клинику, где под виллой "Ксения"
приходили в себя пленники параллельного мира.
Никаких трупов, умирающих, "скорых помощей" и прочих ужасов зараженного
мира вокруг не было.
-- А где все... -- начала было фразу Кора, но старушка улыбнулась и
ответила:
-- Тебе все лучше объяснит Милодар. Но принцип наших действий
заключался в том, чтобы не нарушить ожиданий агрессора. Если агрессор видит
то, что рассчитывал увидеть, он морально обезоруживается. И не происходит
неожиданных нежелательных инцидентов. А нам они не были нужны. Пришлось
пойти на инсценировку страшной эпидемии...
-- Эпидемии не было? -- Кора устала удивляться. -- Ну что же мы, с
элементарным чумным вирусом справиться не можем? Это сделать куда легче, чем
одолеть панику или парализовать тысячи вооруженных гвардейцев генерала Лея.
-- Зачем же тогда...
Бабушка имела обыкновение не дослушивать вопрос и отвечать на него
правильно:
-- Важен был индивидуальный шок. Некто хотел войти на Землю на белом
коне и потом стать в виде статуи посреди площади. Вот его-то и надо было
сбить с коня. Для этого вы с Милодаром и оделись светящимися новогодними
елками.
-- Ах, да, -- смутилась Кора. -- Я так и не переоделась.
-- Переоденешься, -- пообещала Ксения Михайловна. -- Но сначала мы
посетим бывших пленников.
Пленники, более-менее пришедшие в себя, томились в обширном подвале
виллы "Ксения", обращенной в нечто вроде госпиталя для привилегированных
больных. Калнин кинулся к Гарбузу.
-- Витя, как я рад! -- закричал он высоким голосом. -- Я так боялся,
что ты сгинешь в этой заварушке! Хочешь чаю? Тут настоящий цейлонский. Ты не
представляешь!
У отмытой и вычищенной, может, впервые в жизни, готской принцессы
волосы оказались такими пышными, что от всего лица остались носик и
сверкающие очи. Кожа ее оказалась матово-белой.
-- Мне обещали снять шрам, -- сообщил Коре Покревский, не отпуская руки
принцессы. Вид Коры его не смутил, видно, потому, что сияние принцессы было
куда более ярким.
Нинеля поахала весьма умеренно. Она спрашивала, и настойчиво, когда
отсюда можно уехать. Почему-то в виде цели движения вдруг возник домик тети
в Геленджике.
И тут Кора поняла: все, что говорила эта женщина и о своей службе, и о
гибели, -- вранье чистой воды, и ей кажется, что где-то таится судья или
следователь, ждет ее все эти годы и теперь вот скажет:
-- А теперь, известная ялтинская воровка и шлюха Нинеля, последуйте в
черный воронок. Ждет вас Ванинский порт и борт парохода угрюмый. Недоволен
был лишь Журба.
Он сидел за столом, писал прошение на имя президента с просьбой
обеспечить ему возвращение в славные времена государя императора и
ялтинского градоначальника Думбадзе, а также вернуть имущественное состояние
и ответственный пост по состоянию на 1907 год.
Инженер Всеволод уже был готов возвратиться, в старую компанию. Кора
попросила его подождать, пока она поговорит с Милодаром и примет
человеческий облик.
Она как раз прошла сквозь саркофаг обратно и возвратилась в свое тело,
когда появился комиссар. Он был доволен, потирал ладони, между которыми
проскакивали маленькие молнии. -- Война кончилась? -- спросила Кора, снимая
с себя пышную униформу.
-- Разумеется, -- ответил Милодар. -- Что и следовало доказать. Мы с
бабушкой провели неплохую операцию. -- А что они сделают с генералом Леем и
генералом Граем? -- спросила Кора. -- Откуда мне знать? -- Как? Их не
посадили в тюрьму? Не расстреляли?
Они же убийцы! -- Они государственные деятели, и не наше с тобой дело
вмешиваться в их внутренние дела! -- Но они же вмешивались!
-- Во-первых, они еще дикие. Во-вторых, они не успели натворить бед. --
Успели.
-- Небольшой вред... -- согласился Милодар. -- А Миша? -- А что Миша?
Все в порядке! Миша в коме! Его выведут из нее завтра или послезавтра. В
Москве. И есть надежда, что он почти полностью восстановится...
Милодар старался не глядеть Коре в глаза, и она поняла, что дела Миши
не столь хороши, как то хочет показать комиссар.
-- Тогда я рада одному, -- сказала Кора. -- Чему?
-- Что убила полковника Рай-Райи. -- Этого быть не может! -- закричал
Милодар. -- Ты была голограммой. Ты не могла... -- Я его достаточно
попугала. Я его... спровоцировала. -- А вот это -- лишнее. Мой агент должен
быть лишен всяких глупых чувств. Как учил один из моих давних
предшественников: "У чекиста должны быть холодные руки и горячее сердце". --
Кто это был?
-- Кажется, Савонарола, -- неуверенно ответил Милодар.
-- Это был Дзержинский, -- ответила куда более образованная Кора. -- И
он имел в виду не руки, а голову. Го-ло-ву.
-- Вот именно, -- сразу согласился Милодар. Он прошел по комнате,
окинул внимательным взглядом ценителя фигуру Коры и сказал:
-- Иди в душ, напяливай старую одежду и присоединяйся к своей
отдыхающей компании. И до конца каникул забудь о том, что было. -- А после
каникул?
-- После каникул ты и на самом деле обо всем забудешь.
Когда Кора выходила из комнаты, она спросила Милодара:
-- А что будет с ними? -- имея в виду пленников. -- Вернее всего,
останутся здесь. Ни одна машина времени не действует на полтора века, чтобы
вернуть Журбу к его обязанностям. Ничего, пошлем его мелким начальником на
отсталую планету. Будет доволен. Нине-ля тоже найдет место... наверное, не
на Земле, но найдет. С остальными просто. -- И с Гарбузом?
-- Они с Калниным решили остаться здесь. Хоть генерал Лей и обещал
Гарбузу золотые горы, тот понимает, насколько рискованна жизнь Джордано
Бруно и при римском дворе.
Инженер Всеволод ждал Кору у выхода из виллы "Ксения". Он истомился. --
Мне каждая минута кажется вечностью, -- сообщил он. -- Мой ассистент должен
привезти из Москвы сверхлегкие конструкции.
Они пошли пешком к морю, надеясь отыскать там отдыхающих.
-- Ты знаешь, -- сказала Кора, -- комиссар говорит, что генералу Лею
ничего не будет.
-- Логично, -- ответил Той, -- нам в качестве соседа удобнее генерал
пуганый, чем совсем уж невежественный.
Тут они увидели, что впереди небольшой кучкой идут их друзья.
-- Эй! -- закричала Кора. -- Подождите! Нам вас не догнать!
Отдыхающие, видно, тли из кафе на море и не спешили. -- Господи! --
закричала Вероника, бросаясь к Коре. -- Как мне было плохо без тебя! Я не
могу быть в одиночестве!
Притом она умудрялась не сводить выразительного взора с инженера
Всеволода.
-- Как в Ялте? -- вежливо спросил охотник Грант. Зеленая Кломдидиди
прижалась к нему. Она смотрела на Кору ласково, и та поняла, что Кломдидиди
рада ее возвращению.
Поэты Карик и Валик потребовали, чтобы все остановились и выслушали
экспромт, который они сочиняли всю ночь в надежде на возвращение царицы
бала.
-- Конечно, вы у нас царица бала, -- сообщил охотник Грант. -- Глава
стаи. Нам было грустно, что вас задержали в Ялте.
-- Какая Ялта? -- не могла понять Кора. Что они все несут? Они же
