Панкрат, не приноси модели... Повторяю вам, я не специалист, идите к
Португалову. Ну-с, мне лично известно шесть видов дикоживущих кур... гм...
Португалов знает больше... в Индии и на Малайском архипелаге. Например,
Банкивский петух, или Казинту, он водится в предгорьях Гималаев, по всей
Индии, в Ассаме, в Бирме... Вилохвостый петух, или Галлюс Вариус, на
Ломбоке, Сумбаве и Флорес. А на острове Яве имеется замечательный петух
Галлюс Энеус. На юго-востоке Индии могу вам рекомендовать очень красивого
зоннератова петуха... Я вам покажу рисунок. Что же касается Цейлона, то на
нем встречаем петуха Стенли, больше он нигде не водится.
Бронский сидел, вытаращив глаза и строчил.
- Еще что-нибудь вам сообщить?
- Я бы хотел что-нибудь узнать насчет куриных болезней, - тихонечко
шепнул Альфред.
- Гм, не специалист я... вы Португалова спросите... А впрочем... Ну,
ленточные глисты, сосальщики, чесоточный клещ, железница, птичий клещ,
куриная вошь или пухоед, блохи, куриная холера, крупозно-дифтерийное
воспаление слизистых оболочек... Пневмокониоз, туберкулез, куриные
парши... мало ли что может быть... (искры прыгали в глазах Персикова)..
отравление, например бешеницей, опухоли, английская болезнь, желтуха,
ревматизм, грибок Ахорион Шенляйни... очень интересная болезнь: при
заболевании на гребне образуются маленькие пятна, похожие на плесень...
Бронский вытер пот со лба цветным носовым платком.
- А какая же, по-вашему мнению, профессор, причина теперешней
катастрофы?
- Какой катастрофы?
- Как, разве вы не читали, профессор? - удивился Бронский и вытащил
из портфеля измятый лист газеты "Известия".
- Я не читаю газет, - ответил Персиков и насупился.
- Но почему же, профессор? - нежно спросил Альфред.
- Потому что они чепуху какую-то пишут, - не задумываясь, ответил
Персиков.
- Но как же, профессор? - мягко шепнул Бронский и развернул лист.
- Что такое? - спросил Персиков и даже поднялся с места. Теперь искры
запрыгали в глазах у Бронского. Он подчеркнул острым, лакированным пальцем
невероятнейший заголовок через всю страницу газеты
"Куриный мор в республике".
- Как? - спросил Персиков, сдвигая на лоб очки...
6. МОСКВА В ИЮНЕ 1928 ГОДА
Она светилась, огни танцевали, гасли и вспыхивали. На Театральной
площади вертелись белые фонари автобусов, зеленые огни трамваев, над
бывшим Мюр и Мерилизом, над десятым надстроенным на него этажом, прыгала
электрическая разноцветная женщина, выбрасывая по буквам разноцветные
слова: "РАБОЧИЙ КРЕДИТ". В сквере против Большого театра, где бил ночью
разноцветный фонтан, толкалась и гудела толпа. А над Большим театром
гигантский рупор завывал:
- Антикуриная прививка в Лефортовском ветеринарном институте дала
блестящие результаты. Количество... куриных смертей за сегодняшнее число
уменьшилось вдвое...
Затем рупор менял тембр, что-то рычало в нем, над театром вспыхивала
и угасала зеленая струя и рупор жаловался басом:
- Образована чрезвычайная комиссия по борьбе с куриной чумой в
составе наркомздрава, наркомзема, заведующего животноводством товарища
Птахи-Поросюка, профессоров Персикова и Португалова... и товарища
Рабиновича!... Новые попытки интервенции!... - хохотал и плакал, как
шакал, рупор, - в связи с куриной чумой!
Театральный проезд, Неглинный и Лубянка пылали белыми, фиолетовыми
полосами, брызгали лучами, выли сигналами, клубились пылью. Толпы народа
теснились у стен у больших листов объявлений, освещенных резкими красными
рефлекторами:
"Под угрозой тягчайшей ответственности воспрещается населению
употреблять в пищу куриное мясо и яйца. Частные торговцы при попытке
продажи их на рынках подвергаются уголовной ответственности с конфискацией
всего имущества. Все граждане, владеющие яйцами, должны в срочном порядке
сдать их в районные отделения милиции".
На крыше "Рабочей газеты", на экране грудой до самого неба лежали
куры и зеленоватые пожарные, дробясь и искрясь, из шлангов поливали их
керосином. Затем красные волны ходили по экрану, неживой дым распухал и
мотался клочьями, полз струей, выскакивала огненная надпись:
"Сожжение куриных трупов на Ходынке".
Слепыми дырами глядели среди бешено пылающих витрин магазинов,
торгующих до 3 часов ночи, с двумя перерывами на обед и ужин, заколоченные
окна под вывесками: "Яичная торговля. За качество гарантия". Очень часто,
тревожно завывая, мимо милиционеров проносились шипящие машины с надписью:
"Мосздравотдел. Скорая помощь".
- Обожрался еще кто-то гнилыми яйцами, - шуршали в толпе.
В Петровских линиях зелеными и оранжевыми фонарями сиял знаменитый на
весь мир ресторан "Ампир" и в нем на столиках, у переносных телефонов,
лежали картонные вывески, залитые пятнами ликеров: "По распоряжению -
омлета нет. Получены свежие устрицы".
В Эрмитаже, где бусинками жалобно горели китайские фонарики в
неживой, задушенной зелени, на убивающей глаза своим пронзительным светом
эстраде куплетисты Шрамс и Карманчиков пели куплеты, сочиненные поэтами
Ардо и Аргуевым.
Ах, мама, что я буду делать
Без яиц?? -
и грохотали ногами в чечетке.
Театр покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего, как известно в 1927
году при постановке пушкинского "Бориса Годунова", когда обрушились
трапеции с голыми боярами, выбросил движущуюся разных цветов электрическую
вывеску, возвещавшую пьесу писателя Эрендорга "Куриный дох" в постановке
ученика Мейерхольда, заслуженного режиссера республики Кухтермана. Рядом,
в Аквариуме, переливались рекламными огнями и блестя полуобнаженным
женским телом, в зелени эстрады, под гром аплодисментов, шло обозрение
писателя Ленивцева "Курицыны дети". А по Тверской с фонариками по бокам
морд, шли вереницею цирковые ослики, несли на себе сияющие плакаты.
В театре Корш
возобновляется "Шантеклер" Ростана.
Мальчишки-газетчики рычали и выли между колес моторов:
- Кошмарная находка в подземелье! Польша готовится к кошмарной
войне!!. Кошмарные опыты профессора Персикова!!
В цирке бывшего Никитина, на приятно пахнущей навозом коричневой
жирной арене мертвенно-бледный клоун Бом говорил распухшему в клетчатой
водянке Биму:
- Я знаю от чего ты такой печальный!
- Отциво? - пискливо спрашивал Бим.
- Ты зарыл яйца в землю, а милиция 15-го участка их нашла.
- Га-га-га-га, - смеялся цирк так, что в жилах стыла радостно и
тоскливо кровь и под стареньким куполом веяли трапеции и паутина.
- А-ап! - пронзительно кричали клоуны и кормленая белая лошадь
выносила на себе чудной красоты женщину, на стройных ногах, в малиновом
трико.
Не глядя ни на кого, никого не замечая, не отвечая на подталкивания и
тихие и нежные зазывания проституток, пробирался по Моховой, вдохновенный
и одинокий, увенчанный неожиданной славой Персиков к огненным часам у
Манежа. Здесь, не глядя кругом, поглощенный своими мыслями, он столкнулся
со странным, старомодным человеком, пребольно ткнувшись пальцами прямо в
деревянную кобуру револьвера, висящего у человека на поясе.
- Ах, черт! - пискнул Персиков, - извините.
- Извиняюсь, - ответил встречный неприятным голосом, и кое-как они
расцепились в людской каше. И профессор, направляясь на Пречистенку,
тотчас забыл о столкновении.
7. РОКК
Неизвестно, точно ли хороши были лефортовские ветеринарные прививки,
умелы ли заградительные самарские отряды, удачны ли крутые меры, принятые
по отношению к скупщикам яиц в Калуге и Воронеже, успешно ли работала
чрезвычайная московская комиссия, но хорошо известно, что через две недели
после последнего свидания Персикова с Альфредом в смысле кур в Союзе
республик было совершенно чисто. Кое-где в двориках уездных городков
валялись куриные сиротливые перья, вызывая слезы на глазах, да в больницах
попадались последние из жадных, доканчивая кровавый понос со рвотой.
Людских смертей, к счастью, на всю республику было не более тысячи.
Больших беспорядков тоже не последовало. Объявился было, правда, в
Волоколамске пророк, возвестивший, что падеж кур вызван ни кем иным как
комиссарами, но особого успеха не имел. На волоколамском базаре побили
нескольких милиционеров, отнимавших кур у баб, да выбили стекла в местном
почтово-телеграфном отделении. По счастью, расторопные волоколамские
власти приняли меры, в результате которых, во-первых пророк прекратил свою
деятельность, во-вторых стекла на телеграфе вставили.
Дойдя на Севере до Архангельска и Сюмкина Выселка, мор остановился
сам собой по той причине, что идти ему было дальше некуда, - в Белом море,
как известно, куры не водятся. Остановился он и во Владивостоке, ибо далее
был океан. На далеком Юге - пропал и затих где-то в выжженых пространствах
Ордубата, Джудьбы и Карабулака, а на Западе удивительным образом
задержался как раз на польской и румынской границах. Климат, что ли, там
был иной или сыграли роль заградительные кордонные меры, принятые
соседними правительствами, но факт тот, что мор дальше не пошел.
Заграничная пресса жадно обсуждала неслыханный в истории падеж, а
правительство советских республик, не поднимая никакого шума, работало не
покладая рук. Чрезвычайная комиссия по борьбе с куриной чумой
переименовалась в чрезвычайную комиссию по поднятию и возрождению
куроводства в республике, пополнилась новой чрезвычайной тройкой в составе
16 товарищей. Был основан "Доброкур", почетными товарищами председателя в
который вошли Персиков и Португалов.
В газетах под их портретами появились заголовки: "Массовая закупка
яиц за границей" и "Господин Юз хочет сорвать яичную компанию". Прогремел
на всю Москву ядовитый фельетон журналиста Колечкина, заканчивающийся
словами: "Не зарьтесь, господин Юз, на наши яйца, - у вас есть свои!"
Профессор Персиков совершенно измучился и заработался в последние три
недели. Куриные события выбили его из колеи и навалили на него двойную
тяжесть. Целыми вечерами ему приходилось работать в заседании куриных
комиссий и время от времени выносить длинные беседы, то с Альфредом
Бронским, то с механическим толстяком. Пришлось вместе с профессором
Португаловым и приват-доцентом Ивановым и Борнгартом анатомировать и
микроскопировать кур в поисках бациллы чумы, и даже в течении трех вечеров
на скорую руку написать брошюру: "Об изменениях печени у кур при чуме".
Работал Персиков без особого жара в куриной области, да оно и
понятно, - вся его голова была полна другим - основным и важным - тем, от
чего его оторвала куриная катастрофа, то есть от красного луча.
Расстраивая здоровье, урывая часы у сна и еды, порою не возвращаясь на
Пречистенку, а засыпая на клеенчатом диване в кабинете института, Персиков
ночи напролет возился у камеры и микроскопа.
К концу июля гонка несколько стихла. Дела переименованной компании
вошли в нормальное русло и Персиков вернулся к нарушенной работе.
Микроскопы были заряжены новыми препаратами, в камере под лучом зрела со
сказочной быстротой рыбья и лягушачья икра. Из Кенигсберга на аэроплане
привезли специально заказанные стекла и в последних числах июля, под
наблюдением Иванова, механики соорудили две новых больших камеры, в
которых луч достигал у основания ширины папиросной коробки, а в раструбе -
