- К Монго.
- О, нет! Только не к Монго! Терпеть его не могу! Он будет надо мной
смеяться!
Жестокий он сукин сын!
Его правда. У Монго - хорошие мозги, только жестокие. До добра не
доведет.
Справиться с ним я не смогу. Мы ехали дальше.
- Слушай, - сказал Хайанс. - У меня тут подружка недалеко. Пара
кварталов на север. Высади меня. Она меня понимает.
Я свернул на север.
- Послушай, - сказал я. - Не убивай этого парня.
- Почему это?
- Потому что ты - единственный, кто будет печатать мою колонку.
Я довез его до места, высадил, подождал, пока откроется дверь, и только
после этого уехал. Хороший кусочек жопки его умиротворит. Мне тоже бы не
помешало...
Потом я услышал Хайанса, когда он съехал из дома.
- Я больше не мог. Посуди сам: как-то вечером залез я в душ, собираюсь
выебать ее, мне хотелось хоть какую-то жизнь в ее кости впердолить, и
знаешь что?
- Что?
- Выхожу я из душа, а она из дому сбегает. Нет, какая все-таки сука!
- Слушай, Хайанс, я знаю эту игру. Я не могу ничего сказать против
Черри, потому что ты и глазом моргнуть не успеешь, как вы уже опять вместе
окажетесь, и тут ты вспомнишь все гадости, которые я про нее говорил.
- Я никогда не вернусь.
- Ага.
- Я решил не убивать ублюдка.
- Хорошо.
- Я вызову его на боксерский бой. По всем правилам ринга. Рефери,
ринг, перчатки и прочее.
- Ладно, - сказал я.
Два быка дерутся за телку. К тому же - костлявую. Но в Америке телка
зачастую достается неудачнику. Материнский инстинкт? Бумажник толще? Член
длиннее? Бог знает...
Пока Хайанс сходил с ума, он нанял парня с трубкой и галстуком, чтобы
газета не зачахла. Но очевидно было, что Раскрытая Пизда еблась в
последний раз. Дела же никому не было, кроме народа за 25-30 долларов в
неделю, да бесплатных помощников. Они от газеты кайфовали. Сильно хорошей
она не была, но и плохой назвать ее было нельзя. Видите ли, там же колонка
моя была: Записки Грязного Старика...
И трубка с галстуком газету вытащил. Выглядела она точно так же. А я
тем временем продолжал слышать:
- Джо и Черри снова вместе. Джо и Черри снова разошлись. Джо и Черри
опять соединились. Джо и Черри...
Потом как-то промозглым вечером в среду я вышел купить в киоске
Раскрытую Пизду.
Я написал одну из лучших своих колонок и хотел убедиться, хватило ли у
них кишок ее напечатать. В киоске имелся только номер за прошлую неделю. В
смертельно-синем воздухе я ощутил: игра окончена. Я купил две упаковки
Шлица, вернулся к себе и выпил за упокой. Хоть я и был всегда готов к
концу, он застал меня врасплох. Я подошел, содрал со стены плакат и
швырнул его в мусорное ведро:
"РАСКРЫТАЯ ПИЗДА. ЕЖЕНЕДЕЛЬНОЕ ОБОЗРЕНИЕ ЛОС-АНЖЕЛЕССКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ."
Правительству не стоит больше волноваться. Я снова стал великолепным
гражданином.
Тираж двадцать тысяч. Если б мы сделали шестьдесят - без семейных
напрягов, без полицейских наездов, - мы бы вылезли. А мы не вылезли.
На следующий день я позвонил в редакцию. Девчонка на телефоне была в
слезах:
- Мы пытались найти вас вчера вечером, Буковски, но никто не знает,
где вы живете. Это ужасно. Все кончено. Конец. Телефон звонит все время. Я
тут одна осталась. Вечером в следующий вторник мы проведем планерку,
попытаться оживить газету. Но Хайанс забрал всё - все статьи, подписной
лист и машину Ай-Би-Эм, которая ему не принадлежала. Нас обчистили. Ничего
не осталось.
Ох, у тебя милый голосок, крошка, такой грустный-грустный милый
голосок, хорошо б тебя выебать, подумал я.
- Мы думаем, может, нам газету для хиппи начать. Подполье сдохло.
Появитесь, пожалуйста, дома у Лонни во вторник вечером.
- Попробую, - ответил я, зная, что меня там не будет. Вот оно,
значит, как - почти два года. И всё. Легавые победили, город победил,
правительство победило.
Порядочность снова вышла на улицы. Может, фараоны престанут меня
штрафовать при одном виде моей машины. И Кливер перестанет слать нам
записочки из своего убежища. И повсюду можно будет купить Лос-Анжелес
Таймс. Господи Иисусе Христе и Царица Небесная, Жизнь - Печальная Штука.
Но я дал девчонке свой адрес и номер телефона в надежде, что
когда-нибудь у нас с нею получится на матрасе. (Харриет, ты так и не
приехала.)
Однако, приехал Барни Палмер, политический обозреватель. Я впустил его
и откупорил пиво.
- Хайанс, - сказал он, - вложил в рот пистолет и нажал на курок.
- И что?
- Заело. Поэтому пистолет он продал.
- Мог бы еще разок попробовать.
- Да тут и на один раз храбрости должно хватить.
- Ты прав. Прости. Ужасный бодун.
- Хочешь знать, что произошло?
- Конечно. Это ведь и моя смерть.
- Ладно, значит, во вторник вечером пытаемся мы номер подготовить.
Твоя колонка у нас была, и слава Христу, длинная, потому что материалов не
хватало. Могли все страницы не заполнить. Появился Хайанс, глаза
стеклянные, вина перепил. Они с Черри снова разбежались.
- Бр-р.
- Ну. Ладно, страницы пустые. А тут Хайанс еще постоянно под ногами
путается. В конце концов, поднялся наверх и вырубился на диване. Только он
свалил, как номер начал собираться. Мы закончили, сорок пять минут
остается, чтоб в типографию успеть. Я говорю: давайте я отвезу. И тут
знаешь что?
- Хайанс проснулся.
- Откуда ты знаешь?
- Вот такой уж я.
- Короче, он стал настаивать, что отвезет номер в типографию сам.
Закинул все в машину, но до типографии так и не доехал. Мы на следующий
день приходим, а на столе записка, и всё вычищено - Ай-Би-Эм, подписной
лист, всё...
- Я слышал. Ладно, давай на это так посмотрим: он всю эту чертовню
заварил, значит, вправе и закончить.
- Но Ай-Би-Эм-то - не его. За нее он может запопасть.
- Хайанс привык запопадать. Он от этого цветет и пахнет. У него вся
яйца в кучку собираются. Слышал бы ты, как он орет.
- Но дело-то во всех этих маленьких людях, Бук, в тех, кто за двадцать
пять баксов в неделю вкалывает, кто все бросил, чтобы газета выходила. У
которых подметки картонные. Кто на полу спит.
- Маленьких людей постоянно в очко вдувают, Палмер. Такова история.
- Ты говоришь, как Монго.
- Монго обычно бывает прав, хоть он и сукин сын.
Мы еще немного поговорили, и все закончилось.
В тот вечер на работе ко мне подошел черный верзила.
- Эй, братан, я слыхал, твоя газета накрылась.
- Точно, братан, а где ты слыхал?
- В Л.А.Таймс, первая страница второй секции. Вот они радуются,
наверное.
- Наверное.
- Нам ваша газета нравилась, чувак. И твоя колонка тоже. Настоящий
крутняк.
- Спасибо, братан.
В обеденный перерыв (10:24 вечера) я вышел и купил Л.А.Таймс. Перешел с
нею через дорогу в бар, взял себе кружку пива за доллар, зажег сигару и
подошел к тому столику, где светлее:
РАСКРЫТУЮ ПИЗДУ ЗАШКАЛИЛО
Раскрытая Пизда, вторая крупнейшая подпольная газета Лос-Анжелеса,
перестала выходить, сообщила в четверг ее редакционная коллегия. Газета не
дожила 10 недель до своей второй годовщины.
"Крупные долги, проблемы с распространением и 1.000-долларовый штраф за
непристойность по приговору суда в октябре месяце способствовали распаду
газеты," заявил Майк Энгел, исполнительный редактор газеты. По его
оценкам, последний тираж газеты составил 20.000 экземпляров.
Однако, Энгел и другие члены редколлегии убеждены, что Раскрытая Пизда
могла бы продолжать выходить, если бы не решение о закрытии, принятое Джо
Хайансом, ее 35-летним владельцем и главным редактором.
Когда сотрудники прибыли в среду утром в редакцию газеты
(Мелроуз-Авеню, д.
4369), они обнаружили записку Хайанса, которая, в частности, гласила:
"Газета уже выполнила свою художественную миссию. В политическом же
смысле она, к тому же, тоже никогда не была эффективна. То, что
происходило на ее страницах в последнее время, - ничем не лучше того, что
мы печатали год назад.
Как художник, я вынужден отвернуться от работы, которая не становится
лучше...
несмотря даже на то, что это творение моих собственных рук, и на то,
что она приносит хлеб (деньги)."
Я допил кружку и отправился на свою государственную службу...
Через несколько дней у себя в почтовом ящике я обнаружил записку:
10:45 утра, понедельник
Хэнк -
Сегодня утром в почтовом ящике я нашел записку от Черри Хайанс. (Меня
не было дома все воскресенье и ночь на понедельник.) Она говорит, что дети
у нее, что она болеет и у нее крупные неприятности по адресу Дуглас-Стрит,
- - - -. Я не могу найти Дуглас-Стрит на этой ебаной карте, но хотел
дать тебе знать об этой записке.
Барни
Пару дней спустя зазвонил телефон. Не тетка в течке. Барни.
- Эй, Джо Хайанс в городе.
- Мы с тобой - тоже, - ответил я.
- Джо вернулся к Черри.
- Вот как?
- Они собираются переезжать в Сан-Франциско.
- Давно пора.
- Газета для хиппи провалилась.
- Ага. Прости, что у меня не получилось. Надрался.
- Нормально. Но послушай, мне сейчас одну статью заказали. Как только
закончу, я хочу с тобой связаться.
- Зачем?
- У меня есть спонсор с пятьюдесятью штуками.
- С пятьюдесятью?
- Ну. Реальные деньги. Он хочет это сделать. Он хочет начать еще одну
газету.
- Держи меня в курсе, Барни. Ты мне всегда нравился. Помнишь, как мы с
тобой закиряли у меня в четыре, проговорили всю ночь и закончили только в
одиннадцать утра?
- Ага. Дьявольская ночка была. Для старика ты кого хочешь перепьешь.
- Ну.
- Как только я эту херню закончу, дам тебе знать.
- Ага. Держи связь, Барни.
- Буду. А ты тем временем просыхай.
- Конечно.
Я сходил в сортир и прекрасно просрался по пиву. Потом лег в постель,
сдрочил и заснул.
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ В БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОЙ ПАЛАТЕ
Скорая была переполнена, но мне нашли место на самом верху, и мы
двинулись. Я блевал кровью в больших количествах и боялся, что наблюю на
людей ниже меня. Мы ехали и слушали сирену. Звучала она в отдалении, как
будто и не от нашей кареты.
Мы ехали в окружную больницу - все вместе. Бедные. Объекты
благотворительности.
С каждым что-то не так по отдельности, и некоторые оттуда уже не
вернутся. Общее в нас только одно - мы все бедны, и шансов у нас немного.
Нас туда упаковали. Я никогда в жизни не представлял, что в скорую помощь
может войти столько людей.
- Господи Боже мой, ох Господи Боже мой, - доносился до меня снизу
голос черной тетки. - Никогда не думала, что со МНОЙ так будет! Никогда
не думала, что такое будет Господи...
Мне так не казалось. Уже некоторое время я заигрывал со смертью. Не
могу сказать, чтоб мы были закадычными приятелями, но знакомы неплохо. Она
придвинулась ко мне чуть поближе и чуть побыстрее в ту ночь. Звоночки
звенели:
боль саблями тыкалась мне в живот, но я не обращал внимания. Я считал
себя крутым парнем, и боль для меня - просто невезуха: я ее игнорировал.
Боль я просто заливал сверху виски и продолжал заниматься своим делом.
Моим делом было напиваться. Виски-то меня и доконало: надо было держаться
вина.
Кровь, идущая изнутри, - не такого ярко-красного цвета, как, скажем,
из пореза на пальце. Кровь изнутри - темная, лиловая, почти черная и
воняет хуже говна.
Вся эта жизнетворная жидкость - и смердит похлеще пивного говна.
Я почувствовал, как подступает еще один спазм рвоты. Ощущение такое же,
будто блюешь пищей, и когда выходит кровь, становится легче. Но это всего
лишь иллюзия... каждый извергнутый глоток крови только ближе подводит тебя
к Папе Смерти.
- Ох Господи Боже мой, никогда не думала...
Кровь подступила, и я удержал ее во рту. Я не знал, что делать. С
верхней полки друзей внизу вымочить можно только так. Я держал кровь во
рту, пытаясь что-нибудь придумать. Скорая свернула за угол, и кровь
закапала у меня из уголков рта. Что ж, соблюдать приличия нужно даже при
