лопать собственное дерьмо: однажды 300 долларов от покойного дядюшки, в
другой раз - запоздалый возврат налогов. в третий раз я ехал в автобусе и
на сиденье передо мной лежали 50-центовые монеты. что это означало или кто
это сделал, я не имел ни малейшего понятия - до сих пор не имею. я
пересел поближе и стал набивать карманы полудолларами. когда карманы
наполнились, я дернул за шнурок и слез на следующей остановке. никто мне
ничего не сказал, не попытался остановить. я имею в виду, что когда ты
пьян, то не повезти не может, даже если ты неудачник - все равно повезет.
часть каждого дня мы, бывало, проводили в парке - на уток смотрели. вы
мне должны поверить: когда здоровье подорвано непрерывным пьянством и
нехваткой приличной пищи, когда устал от траха как попытки забыть обо
всем, с уточками ничего не сравнится. то есть, нужно из своей конуры
куда-то вылезти, потому что темно-синяя тоска навалится - и ты уже
следующим из окна вылетаешь, сделать это гораздо легче, чем думаешь.
поэтому мы с Линдой садились на лавочку и смотрели на уток. уткам все было
по барабану - за квартиру платить не надо, одежда не нужна, еды навалом,
плавай себе, жри да крякай. вот они и жрут все время, тырят друг у друга и
клюют. время от времени кто-нибудь из ночлежки ловил ночью одну из этих
тварей, убивал ее, приносил в комнату, общипывал и готовил. мы тоже об
этом думали, но никогда не решались. кроме этого, поймать их было трудно:
подберешься поближе, а он - ФФЫРК!!! фонтан брызг, и пизденыш
упорхнул! в основном питались мы блинчиками из муки на воде или же таскали
кукурузу из чьих-нибудь огородов - один парень вообще кукурузный сад у
себя развел, - но не думаю, что он хотя бы один початок сам сожрал. потом
тырить еше можно было с открытых рынков - то есть, перед одной бакалейной
лавкой стоял овощной ларек, - а это означало случайный помидор-два или
огурчик, но мы были мелкими воришками, беспонтовыми и полагались в
основном на удачу. сигареты были проще всего - выходишь прогуляться
вечерком - кто-нибудь обязательно оставит окно машины опушенным, а на
приборной доске - пачка или полпачки. разумеется, вино и квартплата были
реальными проблемами, и мы еблись и волновались по их поводу.
и, как всегда бывает с предельным отчаянием, наши черные дни наступили.
не осталось ни вина, ни удачи, ничего. никаких кредитов больше ни у
хозяйки, ни в винной лавке. я решил поставить будильник на 5:30 утра и
сходить на Фермерский Рабочий Рынок, но даже часы как надо не работали.
они когда-то сломались, и я их вскрыл, чтобы починить. там лопнула
пружина, а заставить ее работать снова можно было только одним способом -
отломать у нее кусочек и подцепить снова, все снова закрыть и завести.
если вы хотите узнать, что с будильником делает укороченная пружина - да
и с другими часами, наверное, тоже, - я вам расскажу.
чем короче пружина, тем быстрее крутятся минутная и часовая стрелки.
сбрендили часы, в общем, и когда мы уставали ебаться, чтобы перестать
беспокоиться, то, бывало, наблюдали за этими часами и пытались определить,
сколько времени на самом деле. видно было, как минутная стрелка скачет -
как мы над нею смеялись.
потом однажды - и нам потребовалась нелеля, чтобы это вычислить - мы
обнаружили, что часы спешат на тридцать часов за каждые двенадцатъ
действительного времени. к тому же их приходилось заводить раз в 7 или 8
часов, или они останавливались. иногда мы просыпались, смотрели на часы и
не могли врубиться, сколько же сейчас времени.
- ну черт возьми, крошка, - говорил я, - неужели ты не можешь эту
дрянь вычислить? часы идут в 2 с половиной раза быстрее положенного, это
же так просто.
- ага, а сколько времени было, когда мы последний раз их ставили? -
спрашивала она.
- будь я проклят, если знаю, крошка, я пьяный был.
- ты бы лучше их завел, а то остановятся.
- ладно.
я их заводил, и мы ебались.
поэтому в то утро, когда я решил сходить на Фермерский Рабочий Рынок,
часы работать не хотели. мы где-то нарыли бутылку вина и медленно ее
выпили. я смотрел на эти часы, не зная, что они хотят сказать, и, боясь
пропустить ранний подъем, просто лежал в постели и не спал всю ночь. потом
встал, оделся и пошел на ту улицу в Сан-Педро. казалось, там все просто
стоят и ждут. в витринах лежало довольно много помидоров, и я умыкнул два
или 3 и съел. висела большая черная доска: В БЕЙКЕРСФИЛД НУЖНЫ СБОРЩИКИ
ХЛОПКА. ПИТАНИЕ И ЖИЛЬЕ. что это еше такое, к чертовой матери? хлопок в
Бейкерсфилде, Калифорния? я-то думал, что Эли Уитни(10) и хлопковый джин
положили этому конец. потом подъехал большой грузовик, и обнаружилось, что
нужны еше и сборщики помидоров. вот же срань, Линду надолго оставлять одну
в этой постели мне не хотелось. она никогда не могла одна так долго
залеживаться. однако я решил попробовать. все начали карабкаться в кузов.
я подождал, пока все дамы не заберутся на борт, - а среди них были
объемистые. все влезли, и тут начал карабкаться наверх я. здоровенный
мексиканец, явно нарядчик, начал закрывать задний борт:
- простите, сеньор, мест нет! - они уехали без меня.
к тому времени пробило 9 вечера, и прогулка до ночлежки заняла у меня
еше час. я проходил мимо хорошо одетых, глупых на вид людей. один раз меня
чуть не переехал какой-то злюка в черном кадиллаке. уж и не знаю, какого
рожна он злился. может, из-за погоды. жаркий день стоял. дойдя до
ночлежки, пришлось переть по лестнице пёхом, поскольку лифт располагался в
аккурат возле хозяйкиной двери, и хозяйка постоянно с ним еблась: то
медяшку драит, то просто шпионит, задница.
доверху - 6 этажей; взобравшись, я услышал из своей комнаты хохот.
Линда, сука, не слишком долго меня дожидалась. ладно, жопу надеру и ей, и
ему. я открыл дверь.
там сидели Линда, Лжини и Ева.
- Дорогулечка! - сказала Линда. она подошла ко мне. разоделась -
даже напялила высокие каблуки. языком чуть ли не гланды мне достала, когда
мы поцеловались.
- Джини только что получила первое в жизни пособие, а Ева уже давно на
нем сидит! это и празднуем!
портвейна - хоть залейся. я зашел, принял ванну, а потом вышел в одних
трусах.
мне всегда нравится ногами щегольнуть. у меня - здоровеннейшая,
мощнейшая пара ног, что я только видел на мужиках. остальной я много собой
не представляю. и вот я сел в своих рваных трусах и задрал ноги на
кофейный столик.
- ёбть! поглядите только на эти ноги! -сказала Джини.
- ага, ага, - поддакнула Ева.
Линда улыбнулась. мне нацедили вина.
сами знаете, как оно бывает. мы пили и болтали, болтали и пили.
девчонки сгоняли еше за пойлом. еше поболтали. стрелки описывали круг за
кругом. вскоре стемнело.
я уже пил в одиночестве, не снимая драных трусов. Джини ушла в спальню
и вырубилась на кровати. Ева отключилась на кушетке, а Линда - на
маленьком кожаном диванчике в коридоре перед ванной. я по-прежнему не мог
понять, почему тот мексиканец захлопнул передо мною борт. я был несчастен.
я зашел в спальню и забрался в постель к Джини. крупная она была
женщина - и голая. я начал целовать ее груди, впиваясь в них.
- эй, ты чего делаешь?
- делаю? собираюсь тебя выебать!
я вложил палец ей в пизду и подвигал им взад-вперед.
- я тебя сейчас выебу!
- нет! Линда же меня убьет!
- она не узнает!
я влез на нее и МЕДЛЕННО МЕДЛЕННО ТИХОНЬКО так, чтобы не лязгнула ни
одна пружина, чтобы ни звука, скользнул им внутрь-наружу внутрь-наружу
МЕДЛЕННО-МЕДЛЕННО так, что когда кончал, то думал, что не кончу никогда.
лучшая ебля в моей жизни, и когла я подтирался простынями, мне в голову
пришла мысль - может быть, человечество столетиями неправильно ебется.
потом я ушел, сел в темноте, еше немного выпил. не помню, сколько я так
просидел. но выпил довольно много. потом пошел к Еве. к Еве, что на
пособии. эта была жирной, слегка морщинистой, но у нее были очень
сексуальные губы, непристойно сексуальные губы просто, аж противно. я
начал целовать этот ужасный и прекрасный рот. она совершенно не
противилась. раздвинула ноги, и я вошел.
свинья она была порядочная - пердела, хрюкала, сопела и елозила подо
мной.
кончил я не так, как с Джини - долго и трепетно, - а плюх-плюх, и
баста. я встал с нее, и не упел еще отойти к своему креслу, как она уже
храпела вновь.
поразительно - ебется, как дышит - и все ей до лампочки. каждая тетка
ебется чуточку по-другому: потому-то мужику и нет покоя, тем они его и
ловят.
я сел и еше выпил, размышляя о том, как этот вонючий сукин сын, что
бортом командовал, со мною поступил. вежливость не окупается. потом начал
думать о пособии по безработице. интересно, можно ли неженатым мужчине и
женщине на него записаться? нет, конечно. они должны сдохнуть от голода. а
любовь тут - какое-то непристойное слово. но именно это между нами с
Линдой и происходит - любовь. поэтому мы и голодаем вместе, пьем вместе,
живем вместе. что означает женитьба? женитьба означает освященную ЕБЛЮ, а
освященная ЕБЛЯ всегда и в конечном итоге, неизменно становится СКУЧНОЙ,
превращается в РАБОТУ. однако именно этого хочет мир: какого-нибудь нищего
остолопа, загнанного в капкан и несчастного, да еще и с работой. ну его в
жопу, я уж лучше в трущобы перееду, а Линду к Большому Эдди переселю.
Большой Эдди - идиот, но, по крайней мере, одежды ей купит, а живот
стейками набьет: это гораздо больше того, на что способен я.
Буковски-Слоновья Нога, продрочка общества.
я прикончил пузырь и решил, что мне нужно поспать. завел будильник и
влез к Линде. та проснулась и начала об меня тереться.
- ох черт, ох черт! - говорила она. - прямо не знаю, что со мной
такое!
- чё такое, малышка? ты не заболела? может, в больницу позвонить?
- ох, да нет же, черт, у меня просто ГОРИТ все! ГОРИТ! У МЕНЯ ГОРИТ
ВСЕ!
- что?
- я же сказала, у меня все горит внутри! ТРАХНИ МЕНЯ!
- Линда...
- что? что?
- я так устал, я не спал две ночи, на этот Рабочий Рынок ходил и
обратно, 32 квартала по такому пеклу... бесполезно, работы нет. устал, как
выебанная срака.
- я тебе ПОМОГУ!
- ты это о чем?
она наполовину сползла с кушетки и начала сосать мне пенис, я застонал
от усталости:
- милая, 32 квартала по жаре... я весь выгорел.
она продолжала стараться. у нее был не язык, а наждак, и она знала, как
с ним обращаться.
- милая моя, - сказал я ей, - я - социальный ноль! я тебя не
заслуживаю!
смилуйся, пожалуйста!
как я уже сказал, у нее хорошо получалось. некоторые могут, некоторые
- - нет.
большинство знает просто старомодный отсос. Линда же начала со ствола,
с левой стороны, от него перешла к яйцам, затем от них снова к стволу,
туда, где волос меньше, изумительно энергично, НИ РАЗУ НЕ ДОТРОНУВШИСЬ ДО
САМОЙ ГОЛОВКИ, НИ РАЗУ. в конце концов, она заставила меня стонать так,
что потолок качался, и рассказывать всевозможные враки про то, что я ей
сделаю, как только окончательно поставлю свою жопу на ноги и перестану
богодулить.
затем она кончила и взялась за мою головку, обхватила ртом мой хуй
примерно на треть, чуть-чуть сдавила и соснула, по-волчьи так прошлась
зубами, и я кончил СНОВА - уже в четвертый раз за эту ночь. меня
вывернуло полностью. некоторые тетки знают больше, чем вся медицина.
когда я проснулся, все они уже встали и оделись: выглядели они хорошо
- - Линда, Джини и Ева. они пихали меня пол одеялом и хохотали:
- эй, Хэнк, мы живого пошли искать! и нам похмелиться нужно! мы булем
у Томми-Хай!
- ладно, ладно, до свиданья!
они ушли, виляя жопами в дверях.
все Человечество обречено.
я уже совсем было заснул, как зазвонил внутренний телефон.
- ну?
- мистер Буковски?
- ну?
- я видела этих женшин! они вышли из вашей комнаты!
- откуда вы знаете? у вас в доме 8 этажей, и на каждом -
десять-двенадцать комнат.
- я знаю всех своих постояльцев, мистер Буковски! у нас тут все -
уважаемые рабочие люди!
