ножа, балансировал над тьмой, скрывающей все что угодно - пуховую перину,
заостренные колья или, может, вообще ничто, бесконечную пропасть.
Он не знал, какой смысл в горячей ванне и массаже. Вот с упражнениями
все ясно: доктор Астра притащила в гостиную к Вербене велотренажер и
велела ему крутить педали до полуобморока. Такая мучительная процедура
наверняка полезна. Но пока никаких отжиманий: он попробовал было и рухнул,
пискнув от мучительной боли. Да еще разгневанная доктор Астра на него
наорала, запретив делать самовольные упражнения.
Доктор Астра сделала какие-то пометки и ушла, отдав его в нежные руки
Вербены. Теперь он, распаренный, лежал на ее постели, завернутый в одно
только полотенце по бедрам, а она обследовала мышцы спины. Когда массаж
делала доктор Астра, пальцы у нее были, как щупы. Руки Вербены ласкали.
Строение голосовых связок не позволяло ему мурлыкать, и он время от
времени только блаженно постанывал. Она дошла до ступней и пальцев ног, а
потом снова двинулась вверх.
Уткнувшись лицом в подушку, он почувствовал, как еще одна система
организма докладывает о готовности к работе - впервые после оживления.
Лицо разгорелось от радости и смущения. "Она же твой врач. Ей следует это
знать". Вербена и так прекрасно знает все его тело, снаружи и изнутри. Но
он все равно продолжал прятать лицо.
- Переворачивайся, - сказала Вербена. - Пройдусь по второй стороне.
- Э-э... лучше не надо, - промямлил он в подушку.
- Почему?
- Гм-м... помните, вы все спрашивали, не сработало ли у меня что-то.
- Да...
- Ну... что-то сработало.
Она мгновение помолчала, а потом воскликнула:
- О! Тогда тем более переворачивайся. Мне надо тебя осмотреть.
Он вздохнул:
- На что только мы не идем ради науки.
Он перекатился на спину, и она сняла с него полотенце, спрашивая:
- Такое уже было?
- Не. Первый раз в жизни. В этой жизни.
Ее прохладные ловкие пальцы быстро и профессионально прикоснулись к
нему.
- Это прекрасно! - с энтузиазмом сообщила она.
- Спасибо!
Она рассмеялась. Не нужно было никакой памяти, чтобы понять,
насколько это хороший признак - когда женщина в такой момент смеется его
шуткам. Осторожно, ласково, он притянул к себе ее лицо. "Да здравствует
наука! Посмотрим, что будет". Он поцеловал ее. Она ответила. Он растаял.
Речь и наука на время были отброшены, не говоря уже о зеленом
хирургическом костюме. Тело у нее было именно такое, каким он его себе и
представил. Удивительное тело, особенно в сравнении с ним - жалким
скелетиком, обтянутым бледной кожей.
Вдруг пришло осознание недавно пережитой смерти, и он принялся
отчаянно, страстно целовать ее, словно она была самой жизнью, и он мог
вобрать ее в себя. Он не знал, враг она или друг, хорошо он поступает или
плохо. Но это было тепло, движение и жизнь - явная противоположность
леденящей неподвижности криостаза. "Лови мгновение". Ведь его поджидала
ночь, холодная и неумолимая. Она изумленно раскрыла глаза. Только
трудности с дыханием заставили его действовать медленнее, разумнее.
Его уродливость должна была бы его тревожить, но не тревожила.
Интересно, почему? "Любовью занимаются с закрытыми глазами". Кто сказал
ему это? И та же женщина говорила: "Все дело в движении". Тело Вербены
было все равно что разобранное на части оружие: он знал, что надо делать,
какие детали важны, а какие - просто для отвода глаз, хоть и не мог
вспомнить, как он все это узнал. Инструкции остались, а инструктор был
стерт. Такого тревожащего совокупления, знакомого и чуждого, он еще не
испытывал.
Она задрожала, вздохнула и расслабилась, а он поцелуями проложил
дорожку вверх по ее телу и шепнул на ухо:
- Наверное, отжимания мне пока не показаны.
- О! - Она открыла затуманившиеся глаза. - Боже! Да.
Несколько мгновений поиска - и они выбрали врачебно одобренную
позицию: он лежал на спине, никак не напрягая грудь, руки или мышцы живота
- и наступила его очередь. Это казалось правильным: дамы вперед, и тогда в
него не будут швырять подушками за то, что он сразу же заснул. Страшно
знакомая картина, но детали все неправильные. Судя по всему, Вербена тоже
раньше это делала - хотя, наверное, нечасто. Но с ее стороны особого
умения и не требовалось. Его тело функционировало прекрасно...
- Доктор Д., - прошептал он ей, - ты гений. Эшк... Аск... Эск... Тот
грек мог бы у тебя поучиться оживлению.
Она рассмеялась и улеглась рядом с ним, тело к телу.
"Мой рост не имеет значения, когда мы лежим". Это он тоже знал. Они
обменялись теперь уже неспешными поцелуями, которые можно было смаковать,
как десерт после обеда.
- У тебя это здорово получается! - пробормотала она, покусывая ему
ухо.
- Угу... - его улыбка погасла, и он устремил взгляд в потолок,
хмурясь от вновь подступившего беспокойства. - ...Интересно, а я женат? -
Она резко отстранилась, и он готов был язык себе прикусить при виде ужаса
на ее лице. - Не думаю, - быстро прибавил он.
- Нет... Нет. - Она снова легла. - Ты не женат.
- Которым бы я ни оказался?
- Так.
Он помедлил, накручивая на пальцы длинные пряди ее волос, а потом
аккуратно раскладывая их веером по шрамам, разбежавшимся у него по груди.
- И с кем, по-твоему, ты сейчас занималась любовью?
Она нежно прикоснулась изящным указательным пальцем к его лбу:
- С тобой. Просто с тобой.
Это было приятно, но...
- Любовь или лечение?
Она чуть насмешливо улыбнулась, очерчивая пальцами его лицо:
- Кажется, того и другого понемногу. И любопытство. И подходящий
момент. Последние три месяца я была очень погружена в тебя.
Ответ производил впечатление искреннего.
- Кажется, подходящий момент ты создала сама.
На ее губах промелькнула ухмылочка:
- Ну... может, и так.
Три месяца! Интересно. Значит, он был мертв чуть больше двух. За это
время на него должно было уйти немало денег и времени Группы Дюрона.
Начнем с того, что три месяца труда этой женщины стоят недешево.
- Зачем все это? - спросил он, хмуро глядя в потолок. - Я имею в виду
себя. Что вы от меня ожидаете? - Полукалека, заика, потерявший память и
навыки, без гроша за своей безымянной душой. - Вы все ждете моего
выздоровления, словно я - ваша надежда на спасение. - Он начал понимать,
что даже жестко деловая физиотерапевт Астра мучает его ради его же блага.
Она почти нравилась ему этим безжалостным напором. - Кому еще я нужен, что
вы меня прячете? Врагам?
"Или друзьям?"
- Наверняка врагам, - вздохнула Вербена.
Он наконец замолчал. Она задремала, он - нет. Касаясь паутины ее
темных волос, он размышлял. Что она в нем видит?
"...Мне она представилась хрустальным гробом заколдованного рыцаря...
Я извлекла достаточно осколков гранаты, чтобы можно было не сомневаться,
что ты не случайный свидетель..."
Так что предстоит какая-то работа. И Группе Дюрона не нужен обычный
наемник. Если это - Архипелаг Джексона, то обычных боевиков тут можно
нанимать целыми кораблями.
Но ведь он никогда и не считал себя обычным человеком. Ни секунды.
"Ах, миледи. Кем я должен быть для вас?"
22
Вновь открытый секс обездвижил его почти на три дня, но потом, когда
Вербена ушла, оставив его спящим - а он не спал, - инстинкт бегства снова
выплыл на поверхность. Он открыл глаза, нащупал шрамы на груди и обдумал
свои действия. Пытаться вырваться наружу - явная ошибка. А вот проникнуть
внутрь он пока не пробовал. Похоже, все здесь со своими проблемами
обращаются к Лилли. Прекрасно. Он тоже обратится к Лилли.
Вверх или вниз? Как глава джексонианской группы, она должна, согласно
традиции, жить или в пентхаузе, или в бункере. Барон Риоваль живет в
бункере - по крайней мере в каком-то смутном воспоминании это имя
ассоциируется с подвалом. Барон Фелл выбрал высшую степень пентхауза -
смотрит на все сверху, со своей орбитальной станции. Почему-то у него в
голове масса картинок Архипелага Джексона. Это - его дом? Такая мысль его
смущала. Вверх. Вверх и внутрь.
Он надел свой серый трикотажный костюм, похитил у Вербены несколько
пар носков и выскользнул в коридор. Найдя лифтовую шахту, он поднялся
наверх - всего этажом выше. Тут снова были двери личных помещений. В
центре оказался еще один лифт, включавшийся ладонью. Внутри шахты вилась
спиральная лестница. Он очень медленно поднялся по ступенькам, передохнув
у самого конца. А потом постучал.
Дверь скользнула в сторону и на него серьезно уставился стройный
смуглый мальчик лет десяти, который спросил, хмурясь:
- Что вам нужно?
- Я хочу видеть твою... бабушку.
- Впусти его, Стриж, - произнес мягкий голос.
Мальчик наклонил голову и сделал знак войти. Его ноги, обутые в
носки, бесшумно ступали по пышному ковру. Окна были затемнены, чтобы не
впускать серые сумерки, темноту рассеивали пятна теплого желтого света. За
стеклом золотисто поблескивало силовое поле, отталкивая крошечные капельки
тумана и пылинки.
Усохшая старуха сидела в глубоком кресле и наблюдала за ним темными
глазами, выделявшимися на фоне пожелтевшей от старости кожи. На ней были
черная шелковая блуза с высоким воротником и свободные шаровары. Волосы
были очень длинные и совершенно седые. Стройная девочка, близняшка
мальчика, расчесывала их, перекинув через спинку кресла. В комнате было
очень тепло. Разглядывая старуху, он изумился, как это смог принять за
Лилли ту озабоченную пожилую женщину с палкой. Глаза столетнего человека
смотрят на вас совершенно иначе.
- Сударыня, - выговорил он вдруг пересохшим ртом.
- Садитесь. - Она кивнула на кушетку у столика. - Ива, милая,
принеси-ка чаю. Три чашки. Стриж, спустись, пожалуйста, вниз и приведи
Вербену.
Дети молча исчезли. Очевидно, Группа Дюрона не нанимает посторонних.
В такую организацию тайного агента не внедришь. Он столь же послушно
опустился, куда было велено.
На гласных звуках голос у нее по-старчески дрожал, но произношение
оставалось идеально четким.
- Вы пришли в себя, сэр? - осведомилась она.
- Нет, сударыня, - грустно ответил он, - только к вам. - Он тщательно
формулировал свои вопросы: наверняка Лилли будет проявлять не меньшую
осторожность, чем Вербена, в том, чтобы не дать ему подсказки. - Почему вы
не можете определить, кто я?
- Хороший вопрос. По-моему, вы готовы получить ответ. Так.
Зажужжала лифтовая шахта и появилась встревоженная Вербена. Она
поспешила к ним:
- Лилли, извини. Я думала, он спит...
- Ничего, девочка. Садись. Разлей чай. - Из-за угла появилась Ива с
большим подносом. Лилли что-то прошептала девочке и та, кивнув, убежала.
Вербена опустилась на колени, словно исполняя четкий древний ритуал. Не
была ли она когда-то на месте Ивы? Скорее всего - да... Разлив зеленый чай
по хрупким белым чашкам, она вручила их, а сама уселась у ног Лилли,
незаметно прикоснувшись к седой пряди, спустившейся до пола.
Чай был очень горячий. Поскольку он в последнее время возненавидел
холод, это было приятно.
- Ответы, сударыня? - осторожно напомнил он.
Вербена открыла рот, собираясь возразить, но Лилли подняла палец и
заставила ее молчать.
- Фон, - сказала старуха. - Я полагаю, пришло время рассказать вам
одну историю.
Он кивнул и уселся поудобнее.
- Жили-были, - она мимолетно улыбнулась, - три брата. Настоящая
сказка, правда? Старший, оригинал - и два младших клона. Старший, как
