- Но кто в состоянии заменить его? - жалобно спросил Иллиан.
- Таких немало. Ракоци, Форхалас или Сендорф - вот уже трое. Если не
так, значит, Эйрел - плохой лидер. Единственное мерило оценки великого
человека - люди, которых он оставляет после себя, которым он передал свои
таланты. Если ты считаешь, будто Эйрел настолько мелок, что подавил всех
окружающих, тогда, наверное, Барраяру лучше будет без него.
- Вы же знаете, что я такие считаю!
- Прекрасно. Тогда твой довод уничтожен.
- Вы меня всегда путаете. - Иллиан потер затылок и под конец сказал:
- Миледи, я не хотел вам этого говорить. Но подумали ли вы, насколько
опасно допустить, чтобы лорд Марк нашел лорда Майлза первым?
Графиня откинулась на спинку кресла и забарабанила пальцами по краю
пульта.
- Нет, Саймон, - улыбнулась она. - О какой опасности ты говоришь?
- О соблазне продвинуться вверх.
- Убить Майлза. Говори, что думаешь, черт побери! - В ее глазах
появился опасный блеск. - Ну так позаботься, чтобы твои люди нашли Майлза
первыми. Так ведь? Я не возражаю.
- Черт побери, Корделия, - воскликнул он, теряя самообладание. - Ты
же должна понимать, что стоит им нарваться на неприятности, они первым
делом обратятся за помощью к Службе безопасности!
Графиня ухмыльнулась:
- Цель вашей жизни - служение, так, по-моему, вы говорите, принося
присягу. Верно?
- Посмотрим, - огрызнулся Иллиан и отключил связь.
- Что он предпримет? - испуганно спросил Марк.
- Попытается найти на меня управу. Поскольку с Эйрелом я его
опередила, у него остается только одна возможность. Думаю, мне не имеет
смысла вставать с кресла. Все равно со мной в ближайшее время свяжутся.
Марк с Элен попытались продолжить работу. Когда комм снова заверещал,
Марк подпрыгнул.
Незнакомый молодой человек, кивнув Корделии, объявил:
- Леди Форкосиган - император Грегор, - после чего мгновенно исчез.
На экране появилось смущенное лицо Грегора.
- Доброе утро, леди Корделия. Право же, вам не следовало так огорчать
Саймона.
- Он это заслужил, - спокойно ответила графиня. - Готова признать,
что сейчас у него немало забот. Скрытое беспокойство вечно превращает его
в мерзавца. Иначе бы ему пришлось с воплями носиться по кругу.
По-видимому, для него это - средство держаться.
- А для некоторых средство держаться - чрезмерно тщательный анализ, -
пробормотал Грегор. Губы Корделии изогнулись в улыбке, и Марк подумал, что
знает, кто бреет брадобрея.
- Его соображения безопасности вполне законны, - продолжил Грегор. -
Насколько разумно ваше предприятие?
- На это можно ответить только экспериментальным путем. Я согласна,
Саймон говорит искренне. Но... ваше величество, что, по-вашему, лучше
служит интересам Барраяра? Вот вопрос, на который вы должны ответить.
- В мыслях у меня есть противоречия.
- А в сердце? - Ее слова прозвучали как вызов. Графиня раскрыла
ладони - то ли извинение, то ли мольба. - Так или иначе вам еще долго
предстоит иметь дело с лордом Марком Форкосиганом. Эта поездка в любом
случае проверит основательность всех сомнений. Иначе сомнения останутся с
вами навсегда и будут точить душу. Я считаю, что это нечестно по отношению
к Марку.
- До чего научно, - выдохнул Грегор. Собеседники с иронией посмотрели
друг на друга.
- Я подумала, что вам такой довод понравится.
- Лорд Марк с вами?
- Да. - Графиня дала ему знак подойти.
Марк вышел в зону приема:
- Ваше величество.
- Ну, лорд Марк. - Грегор серьезно посмотрел на него. - Похоже, ваша
мать намерена предоставить вам все возможности самому вырыть себе могилу.
Марк с трудом сглотнул:
- Да, ваше величество.
- Или спастись. - Грегор кивнул. - Так тому и быть. Удачи вам - ни
пуха ни пера.
- К черту, ваше величество.
Грегор улыбнулся и отключил связь.
Больше Иллиан их не тревожил.
После обеда графиня, отправляясь в госпиталь, взяла с собой Марка. Он
уже дважды навещал отца. Правда, граф по-прежнему пугал Марка. Даже
теперь, прикованный к постели, на грани между жизнью и смертью, он был все
так же силен духом, и Марк не знал, что его больше пугает: сила личности
или близость смерти.
У палаты премьер-министра Марк неуверенно остановился. Графиня
вопросительно посмотрела на него.
- Мне... - замялся Марк. - Мне на самом деле не хочется туда
заходить.
- Я не стану тебя заставлять. Но сделаю предсказание.
- Говори, о прорицательница!
- Ты никогда не пожалеешь о том, что зашел. Но возможно, будешь
глубоко сожалеть о том, что не зашел.
Марк переварил ее слова, чуть слышно произнес: "Ладно" и пошел за
ней.
Они прошли на цыпочках по пышному ковру. За окном открывался
великолепный вид на Форбарр-Султан: древние здания и река, рассекающая
сердце города. День выдался пасмурный, холодный и дождливый, и последние
этажи современных зданий терялись в клубящемся белом тумане. Граф лежал,
повернувшись к серебристому свету. Бледное одутловатое лицо казалось почти
зеленым - и не только из-за обманчивого освещения и бликов от зеленой
пижамы. Он был весь облеплен датчиками, а к ноздрям подходила кислородная
трубка.
Услышав шаги, он повернул голову, улыбнулся и включил лампочку у
кровати. Но теплый электрический свет не улучшил цвет его лица.
- Милая капитан! Марк!
Графиня наклонилась к мужу, и они обменялись долгим поцелуем. Графиня
уселась по-турецки у него в ногах, расправила длинную юбку и принялась
массировать ему ступни. Эйрел умиротворенно вздохнул.
Марк остановился в метре от кровати:
- Добрый вечер, сэр. Как вы себя чувствуете?
- Если не можешь поцеловать собственную жену, не задохнувшись,
значит, дела плохи, - пожаловался Эйрел и откинулся на подушки.
- Меня пустили в лабораторию посмотреть на твое новое сердце, -
сообщила графиня. - Оно уже размером с цыплячье и очень весело бьется в
своей пробирке.
Граф тихо рассмеялся:
- Мрачный юмор.
- Мне оно показалось очень симпатичным.
- Тебе - еще бы!
- А уж если хочешь мрачного юмора, то подумай, как ты распорядишься
старым после пересадки. Возможности для шуток в дурном вкусе просто
неограниченны.
- Голова кругом идет, - пробормотал граф. Все еще улыбаясь, он
взглянул на Марка.
Марк вздохнул поглубже:
- Леди Корделия говорила вам, что я собираюсь сделать?
- Угу. - Улыбка графа погасла. - Да. Будь осторожен. Гадкое место
этот Архипелаг Джексона. Хотел бы я отправить с тобой Ботари.
Графиня явно удивилась. По ее лицу Марк угадал, что она сейчас
думает: "Неужели он забыл, что Ботари погиб?" Графиня постаралась
изобразить еще более веселую улыбку.
- Я беру Ботари-Джезек, сэр.
- История повторяется. - С трудом приподнявшись на локте, граф строго
добавил: - Смотри, чтобы она не повторилась, мальчик! - И снова откинулся
на подушки. Графиня успокоилась. - Надо признать, Элен умнее отца, -
печально заметил он.
Графиня закончила массаж.
Эйрел нахмурился, очевидно, пытаясь сформулировать более полезный
совет.
- Когда-то я думал... конечно, я понял это уже в старости... что нет
более страшной судьбы, чем стать ментором. Быть в состоянии объяснить, что
надо делать - и не в состоянии сделать самому. Послать своего воспитанника
вперед, яркого и красивого, чтобы он принял огонь вместо меня... Но,
кажется, я узнал и кое-что похуже. Послать ученика, не имея возможности
как следует его обучить... Будь умным, мальчик. Уворачивайся. Не отдавай
победы врагу заранее, в своих мыслях. Потерпеть поражение ты можешь только
здесь.
Граф прикоснулся пальцами к вискам.
- Я пока даже не знаю, кто мои враги, - виновато сказал Марк.
- Не беспокойся, они сами тебя найдут, - вздохнул граф. - Люди сами
выдают себя: словами, поступками. Если ты терпеливо молчишь и не мешаешь
им, и не торопишься настолько, что становишься глух и слеп, как крот.
Верно?
- Наверное, так, сэр, - ответил озадаченный Марк.
- Ха! - граф окончательно задохнулся. - Сам увидишь, - просипел он.
Графиня пристально посмотрела на него и встала.
- Ну, - Марк отрывисто кивнул, - до свидания.
Его слова беспомощно повисли в воздухе. Он судорожно сглотнул,
осторожно приблизился к графу и протянул руку.
Граф быстро и сильно сжал ее. Рука у него была большая, с квадратной
ладонью и крепкими пальцами: рука для лопаты и кирки, сабли и ружья.
Ладонь Марка рядом с ней показалась по-детски маленькой и пухлой. У них не
было ничего общего, кроме рукопожатия.
- Смерть врагам, мальчик, - прошептал граф.
- И вам тем же концом по тому же месту, сэр.
Отец хрипло рассмеялся.
Этим вечером, в свой последний день на Барраяре, Марк сделал еще один
вызов по комму. Он прокрался в комнату Майлза, чтобы воспользоваться его
комм-пультом - не то чтобы по секрету, но все же не при всех. Минут десять
он молча смотрел на потухший экран и наконец порывисто набрал номер.
Когда отзвучал сигнал вызова, на экране возникла светловолосая
женщина средних лет. Прежде, наверное, она была потрясающе красива, но и
теперь казалась сильной и уверенной. В голубых глазах горели веселые
искорки.
- Дом коммодора Куделки, - официально произнесла она.
"Это ее мать!" Марк с трудом поборол ужас и дрожащим голосом
проговорил:
- Можно мне поговорить с Карин Куделкой, сударыня?
Светлая бровь чуть приподнялась.
- Кажется, я знаю, кто вы, но... как мне сказать, кто ее спрашивает?
- Лорд Марк Форкосиган, - с трудом выдавил он.
- Секунду, милорд. - Изображение исчезло, и он услышал удаляющийся
голос: - Карин!
Потом послышался приглушенный стук, неясные возгласы, вскрик, и
смеющаяся Карин воскликнула:
- Нет, Делия, это меня! Мама, пусть она уйдет! Меня, только меня!
Уходи!
Стук двери, судя по всему, кого-то прищемившей, вопль и еще один,
более решительный хлопок.
На экране появилась Карин Куделка, запыхавшаяся и взъерошенная, и,
радостно блеснув глазами, сказала:
- Привет!
Если это был и не точь-в-точь такой взгляд, какой леди Кассия
подарила Айвену, то по крайней мере что-то очень похожее.
- Здрасьте, - взволнованно сказал он. - Я хотел попрощаться.
Нет, это слишком внезапно...
- Что?!
- Э-э, извините, я не совсем то хотел сказать. Но я скоро улетаю с
планеты, и мне хотелось перед отъездом поговорить с вами еще раз.
- А. - Ее улыбка погасла. - А когда вы вернетесь?
- Точно не знаю. Но когда вернусь, хотел бы снова вас увидеть.
- Ну... конечно.
"Конечно!" Сколько в это "конечно" можно вложить радостных
предположений!
Она прищурилась:
- Что-нибудь случилось, лорд Марк?
- Нет, - поспешно ответил он. - Э-э... Я только что слышал голос
вашей сестры?
- Да. Мне пришлось от нее запереться, иначе она встала бы передо мной
и начала корчить рожи. - Искреннее негодование Карин продержалось всего
секунду, а потом она добавила: - Я всегда так делаю, когда ей звонят
молодые люди.
Он - молодой человек. Как... как нормально! Несколькими вопросами он
вызвал ее на рассказ о сестрах, о родителях, о ее жизни. Частные школы,
любимые дети... Семья коммодора была зажиточной, но барраярский культ
работы внушил им страсть к образованию и жизненному успеху: идеал служения
пронизывал всю их жизнь, увлекая их в будущее. Он весь пропитался ее
словами, мечтательно сопереживая. Она такая мирная, такая настоящая!